Без лишних слов представляю вашему вниманию результат моей работы по реставрации церковнославянского текста "славянской (второй) книги Еноха Праведного", а если прочитать заголовок по-церковнославянски, то "Книгу святых тайн Еноха".

На работу у меня ушло 2,5 месяца системного труда в режиме "2 через 2" 😱. Приятного чтения!

Формат: PDF (original text) + PDF (переводы) + растровые изображения иллюстраций к книге + всё вместе в архиве ZIP.

Сам текст "в кривых". Переводы сделаны мною при поддержке ChatGPT 4-o. Иллюстрации от DALL-E.

Download link (google drive): enoch_unoslavonic_book – Google Диск

Буду рад, если кому понравится то, что я делаю на Пикабу. Это вдохновляет и заряжает энергией для новых трудов на сайте и в сообществе. Спасибо за внимание!

Серии постов о последовательной работе над переизданием Еноха:

Книга святых тайн Еноха

Перевод "Книги святых тайн Еноха" на русский язык.

Искусство церковнославянской письменности и языка (тут есть иллюстрации к книге, но не только...)

Всем Любви и Добра 🌺😋👍😇! Аллилуйя!

Прошлый мой пост был на тему трупов в христианских храмах, именуемых «святыми мощами» — Некрофилия под брендом «Христианство»

Мнения в комментариях разделились: люди критически мыслящие высказали, что трупы в храмах не что иное, как некрофилия; верующие же остались при своём убеждении, что мощи являются в роли просителей перед богом, и почитание мощей это один из необходимых атрибутов веры.

Переубедить же логически мыслящих или же верующих, — и то и другое оказалось тщетным по одной простой причине.

В своё время психотерапевт, кандидат медицинских наук Михаил Литвак объяснил это так:

«Существуют два и только два типа мышления, предназначенные для объяснения реальности: первый нацелен на идею-понятие, второй — на идею-образ. Первый действует по законам логики, второй взывает к законам памяти и внушения. Первый присущ индивиду, второй — толпе. …Чувство управляет законами толп. Они нуждаются в иллюзии».
Верующие это толпа, объединённая иллюзией веры в бога.

Не зависимо от мнений и точек зрения, факт остаётся фактом — христианство использует тела умерших людей в своих ритуалах и таинствах.

Этот мой пост с целью ОЗНАКОМЛЕНИЯ И РАСШИРЕНИЯ КРУГОЗОРА. В этом посте я представлю фотографии всем известных костниц — христианских храмов в Европе, интерьеры которых полностью выполнены из человеческих костей. И пусть мои читатели сами решат, здоровое ли это влечение к не погребённым человеческим останкам, результат ли это психического расстройства, или же органическая потребность некоторых людей, как, например, потребность в еде, общении сексе.

«Костехранилище в Седлеце — это капелла или часовня в районе чешского города Кутна-Гора. В его подземных помещениях располагается самая большая в Чехии костница.

Костёл полностью отделан человеческими черепами и костями. Для оформления было использовано около 40 000 человеческих скелетов.

По четырём углам собора расположены огромные груды костей в форме колоколов.

С середины нефа свисает огромный костяной канделябр из множества человеческих скелетов.

Алтарные дароносицы, расположенные по бокам алтаря.

Большой фамильный герб Шварценбергов и подпись мастера, также из человеческих костей.

Костёл открыт для посетителей 7 дней в неделю, с утра до вечера. Вход платный, существуют скидки для семей и на групповые билеты.

Следующие снимки церкви Санта-Мария-делла-Кончеционе - Церковь Непорочного зачатия Святой Девы Марии на Марсовом поле в Риме.

* * *

Читаем в открытых источниках:

«Сотни лет внутри храмов хоронят знать и царских особ, а в непосредственной близости от храмов — остальных прочих».

«Православный храм и православную могилу венчает один и тот же символ смерти — крест. Орудие смерти. Находясь в христианском храме — знайте, вы находитесь в склепе».

И в этом склепе хранится антиминс — вшитая в плат частица человеческого трупа. По сути, храм это гробницы того «святого», часть трупа которого находится в антиминсе.

Читаем дальше:  

«Там где вымирание — там православные попы в чёрном со своими кадилами и крестами, символизирующими смерть. Они тысячелетиями пытались убедить нас, что смерть это хорошо и что смерть это есть любовь и жизнь».

«Христианские церкви никогда не отделяли себя от культа мёртвых. Никто не накопил такое количество мощей мёртвых людей, как христианская церковь. При церкви всегда имеется кладбище. Культ христианства построен на мученичестве. Мученическая смерть возводится в подвиг. Все святые христианской церкви это люди, принявшие мученическую смерть».

Итак, храм это гробница, склеп, потому над ним возвышается крест могильный. Его сердцевиной, его главной святыней является антиминс — частица трупа мученика, который разрешает совершать таинство евхаристии. Нам известно, что совершение евхаристии составляет основу главного церковного богослужения — божественной литургии. Частица трупа необходимый элемент, без которого невозможно «освящение» «святых даров» — превращение вина с хлебной окрошкой в «тело и кровь Христову», — в эту фарисейскую закваску, которой причащают попы свою паству.

Евхаристия есть то самое главное таинство христианской церкви, во время которого осуществляется то, к чему, как утверждают попы, призван церковью христианин – «единению с Господом». Единение, которое невозможно без трупа или его частицы. Странно, что единение с богом, который есть самая жизнь и любовь, происходит через жертвенный труп. Вопрос: а с богом ли происходит сие единение? Простым верующим, или как попы их называет, простакам, попы говорят, что антиминс, якобы символизирует жертву — самого Христа — самого главного мученика-покойника. Ну, мы знаем, что в церкви сплошные символы, и все якобы во благо верующих и для их спасения. Что происходит на самом деле, посвящённые, то бишь священники, простакам не скажут. Таинство! Подключают ли к верующему покойника через причастие «тела и крови» с целью высасывания из простака его жизненной энергии или нет, неведомо. Но несомненно, что через причастие делают причастным к коллективному преступлению — вкушению крови и тела жертвы.  

Обсуждая в комментариях этот факт — наличие мертвечины в христианских храмах — не грызите друг друга, что те вампиры. Помните: МЫ ОБСУЖДАЕМ ТЕМУ, А НЕ ДРУГ ДРУЖКУ.

«В Российской Федерации гарантируются свобода совести и свобода вероисповедания, в том числе право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой». Статья 3. П1. «Право на свободу совести и свободу вероисповедания».

«Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ». Статья 19. «Всеобщая декларация прав человека».

По ссылке много снимков для ознакомления — https://wikiway.com/chekhiya/kostnitsa-v-chekhii/photo/

Итак, многоуважаемые пользователи и зрители Пикабу, а так-же обитатели других мест Интернета! После завершения цифровой реставрации (которая, возможно, будет позже продолжена) "Книги святых тайн Еноха (Книга святых тайн Еноха)" и, 🙀🤓😵‍💫... после разнообразных, взвешенных с самим собою и ИИ 👾🤖, решений: результатом продолжения будущего (гипотетического) цифрового сборника церковнославянской литературы 📜📄 являются т. н. "Прения Панагиота с Азимитом", а если согласовать название сие с найденным мною в сети церковнославянским источником этого памятника литературы, то:

"Пренїе Панагиофа со. в҃ӏ. гардинари." (Пренїе Панагиофа со. вi. гардинари.)

#в ссылках и заголовках статей на Пикабу часть символов не применима. Также есть и прочие "нюансы отображения" церковнославянского текста в цифровом (Unicode) виде...

Вот и начало сего произведения литературы, который представляет из себя богословский диспут-полилог в новозаветном христианском ключе и стиле повествования. Сам текст преимущественно для людей (и ИИ), владеющих, изучающих либо интересующихся церковнославянским языком, письменностью и культурой с ним связанной. Я бы, по-большинству, воздержался от развёрнутых комментариев по поводу содержания текста и предоставил этот момент читателю 😊.

Церковнославянский текст (в [] - нумерация "стихов" по-церковнославянски):

ПРѢНЇЕ ПАНАГИОФА

со. вӏ҃. гардинари.

егда прїидоша ѿ папы римскаго и̂ прѣшасѧ в константинѣ граде ѡ̂ православнои вѣрѣ хрт҇ⷭїанскои и ѡ̂ вѣрѣ фрѧжскои во цр҃иградѣ.

[а҃]

̂Егда прїиде ӏ̂ѡанъ ѿ папы в҃ӏ гардинари си́рѣчь опаты. и приведоша мскꙋ о̂сѣ́длану и о̂буꙁдану ӏ̂ꙁвнꙋ и̂ ѿвнутрь. и̂ обраꙁь папинъ носѧще. [в҃]Векко же носѧ печать камену на великомъ перстѣ. [г҃]и̂ и̂ꙁыде палеѡ̂логъ цр҃ь ѿ вратъ полатныхъ внѣ сꙋдища и̂ ста на мѣстѣ. и ѧ̂ша с десною рукою ѹ̂дилы мсце ѕ҃ епп҇ⷭъ о̂десную. и̂. ѕ҃. о̂шꙋюю. [д҃]и поклонисѧ палеѡ̂логъ обраꙁѹ вмѣсто папы. гл҃ѧ мно́га лѣ́та влⷣ҇ко ст҃ыи. такоже поклониша҇ⷭ. в҃ӏ. гардинари. гл҃юще ко цр҃ю. многа лѣта державѣ црт҇ⷭвовати. ст҃ыи папа григорїе херотисѹетъ црт҇ⷭво ти. ӏ̂ бл҃гословлѧхѹ е̂го. в҃ӏ. гардинари. [є҃]ӏ̂ вꙁемъ мску цр҃ь и̂ вьведе ю̀ во дворъ свои. воспомѧнѹ же папѹ во ѿметницѣ и̂ воꙁгл҃авъ рекъ. григорїю преѡ̂свѧщенномꙋ а̂рхие̂рею старѣишинѣ рима града и̂ а̂пл҃ьскаго прт҇ⷭла вселенскомꙋ папѣ мно́га лѣта. пре҇ⷤ лѣтнаго рꙋкописанїѧ е̂го е̂динъ подъ властїю ѿ расколѧтель его хрт҇ⷭоименихъ людїй. [ѕ҃]всѣхъ на полатѹ собра со единомꙋдренымъ философомъ и̂ со причетники его дꙋшегѹбнѣи погибели. [ꙁ҃]и҇ⷯ же первѣе бѣ великіи логофетъ фео̂доръ цыкандилъ и̂ тесть его папила. и̂ писидїи. ӏ̂ малѣи иже тогда протопопъ. ӏ̂ инѣ҇ⷨ с ними сꙋще҇ⷨ хрт҇ⷭоименитыхъ поборникъ бѧше о̂вꙋлсъ. т҃. л҃. и̂. ѕ҃ ѹ̂чн҃икъ бѣаше емѹ. [и҃]се же палеѡ̂логъ гардинаре предасть. поче же ѹ̂вѣщавъ рекъ. да не приимѣте никого на спрѣнїе. ниже паки ѹ̂ꙁрите лицемъ къ лицѹ. [ѳ҃]тѣмъ и̂ панагиѡѳъ киръ константина графа филосоѳ ста посреди судища пре҇ⷣ цр҃емъ и̂ смѣснаго народа. со ѡ̂нѣми сопрѣнїе ѹ̂мысливъ и̂ ѹ̂строивъ рече воꙁдѣвъ руцѣ свои ко г҃у б҃у и̂ рече. [ӏ҃]гд҇ⷭи ӏс҃е х҃е мл҃твами прчт҇ⷭыѧ ти мт҃ре. пренепорочныѧ влⷣ҇цы нш҃еѧ гжⷭ҇а бцⷣ҇ы прⷭ҇но дв҃ы марїѧ. ѹ̂тверди срⷣ҇це мое влⷣ҇ко и̂ ѹ̂мъ мои враꙁꙋми. и̂ ты даи же ми слово мрⷣ҇ости да сѧ не посрами вѣра хрⷭ҇тїѧ́нскаѧ. ѡ̂баче да посрамѧтсѧ вси враꙁи твои ги҃. [а҃ӏ]Тако рече к фрѧгꙋ. говори а̂ꙁимите. полꙋвѣрче. еретиче ослѣпленне. ꙁлочестиве. что просиши. что ли и̂щеши. е̂же хощеши гл҃и. [в҃ӏ]а̂ꙁимитъ рече. колико е̂стествъ и̂сповѣдꙋеши и̂ колико постаеси. колико дх҃въ. панагиоѳ рече. преже ли ржтⷭ҇ва хⷭ҇ва и̂ли по ржтⷭ҇вѣ. [г҃ӏ]а̂ꙁимитъ рече ѿ ржтⷭ҇ва. панагиоѳъ рече. сѹ̂ть два свѣта бжтⷭ҇ва и̂ чл҃чество. и̂постаси три. троица нераꙁдѣлимаѧ. бг҃ъ бжтⷭ҇вомъ. тако и̂ пррⷪ҇къ гл҃етъ дв҃дъ. ѹ̂клонисѧ ѿ сеѧ во ѡ̂нꙋ. о̂баче дрождїе е̂го не и̂скидашасѧ. [д҃ӏ]аꙁимитъ рече. еⷭ҇ ли ѿ ѿца дх҃ъ и̂сходѧщь. панагиоѳъ рече. ѿходѧщь ѿ ѿца. ѿцъ нѣⷭ҇ сше́лъ на ꙁе́млю. но прест҃ыи дх҃ъ ѿдѣлилсѧ ѿ ѿца и̂ сниде на ꙁемлю и̂вселисѧ въ прⷭ҇но дв҃ѹю бц҃ѹ. и̂ родисѧ сн҃ъ бж҃їи. и̂ быⷭ҇ вкꙋ́пѣ бг҃ъ и̂ чл҃къ. [є҃ӏ]а̂ꙁимитъ рече. беꙁдождевно времѧ рѣка прїиде. и̂ та̀ рѣка брода не имать. панагиоѳъ рече. беꙁдожде́вно времѧ еⷭ҇ прест҃аѧ бцⷢ҇а. непроходимаѧ рѣка еⷭ҇ х҃с сн҃ъ бг҃а живаго. и̂ не можеть чл҃къ преи̂ти бжтⷭ҇во. [ѕ҃ӏ]а̂ꙁимитъ рече. сꙋпрꙋгъ воло́въ. в҃и. и̂ сѣѧтель. д҃. сто пѧтьдесѧⷮ҇ жатель. ѹ̂добрисѧ нива. и̂ сотвори. г҃. кѡ́блы. панагиоѳъ рече. сꙋпрꙋгъ. в҃ӏ. воловъ сꙋ́ть. в҃ӏ. а̂пⷭ҇лъ. и̂ сѣѧтель. д҃. сꙋть е̂ѵⷢ҇листы. нива еⷭ҇ пресвѧта́ѧ бцⷢ҇а. а̂. р҃н. жа́тель сꙋть. р҃н. ѱалмы во ѱалтири. г҃. коблы еⷭ҇ ст҃аѧ трⷪ҇ца ѿцъ и̂ сн҃ъ и̂ ст҃ыи дх҃ъ. [ꙁ҃ӏ]а̂ꙁимитъ рече. бжтⷭ҇во гдѣ почиваетъ. панагиоѳъ рече. бжтⷭ҇во е̂го въ домѹ блг҃ихъ людеи почиваетъ. ꙗ̂ко же почи на ст҃ыѧ апⷭ҇лы. тако почи и̂ въ млтⷭ҇ивыхъ и̂ въ добротворѧщиⷯ҇. тако и бѣсъ и̂же ѥⷭ҇ нечистыи дх҃ъ пребываѥтъ въ людехъ лꙋкавыⷯ҇ и̂ въ кровопролїицахъ и не млтⷭ҇ивыъ. ꙗ̂ко же и въ васъ дх҃ъ нечи́стыи. [и҃ӏ]а̂ꙁимитъ рече. да а̂гг҃ли гдѣ сѹть. панагиоѳъ рече. и̂дѣ же повелѣнно и̂мъ ѹ̂ пртⷭ҇ла по всѣхъ нснⷭ҇ыхъ вои̂нствахъ. [ѳ҃ӏ]а̂ꙁимитъ рече. да а̂плⷭ҇и гдѣ сѹть. понагиоѳъ рече. и̂дѣ же сѹть ѹ̂ставлены. [к҃]а̂ꙁимитъ рече. дш҃а праведныхъ в раю ли сѹть. а̂ грѣшныⷯ҇ въ мѹцѣ ли и̂ли ни. панагиоѳъ рече. ꙗ̂ко и гоѹбїе сѹть првⷣ҇ныхъ дш҃а. писанїе гл҃етъ. ꙗ҆́ко ѿроча сꙋть. и̂же сѹть ѹ ма́тери. и тако бсїи ꙁрѧть раи и̂ веселѧтсѧ. а̂ дш҃а грѣшныⷯ҇ ꙗко

to be countitiued...

Буду рад, если кому понравится и кто поставит плюсики тому, что я делаю на Пикабу. Это вдохновляет и заряжает энергией для новых трудов по восстановлению древнего текста в его первоначальном виде и прочей деятельности на сайте и в сообществе. Спасибо за внимание!

«Сколько судеб, молча прожито, сколько книг не написано». (Е. Н.)

Юродивый и нищий,
Прозаик и поэт
За чаем в кухне
Как-то толковали…

Осенний октябрьский день подходил к концу. Небо затянуто было тучами и сумерки наступили быстро. На скособоченных старых столбах зажглись редкие фонари. На паперти городского храма стоял одиноко нищий, зябко ежась в стареньком пиджачишке, с брошюркой в руке. В воздухе пахло сыростью, нищий изрядно продрог и мыслями уже предвкушал тёплый чай и ужин, там, в другом конце города, у своего товарища, такого же бессребреника, как и он, зарабатывавшего на хлеб случайным заработком. Нищий с утра продавал возле храма книжечку со стихами. Он был немолод и был поэтом. В самиздатовской книжке напечатаны были его стихи — сорок лет поэтического труда. Но, как известно, прихожан мирская поэзия не прельщает вовсе; вот если бы он торговал псалмами или же, на худой конец сочинял бы вирши про бога… Но он воспевал в стихах любовь и Природу, — то извечное и великое, непостижимое и прекрасное, что воистину является настоящим богом, и которому человек нашёл простенькую замену в облике чужеродного идола в золочёном окладе. Потому и сегодня книжечку никто не купил. Но милостыню во спасение собственных душ, по случаю праздника, прихожане подавали щедро, и в пакете у нищего набралось много мелочи и конфет.
Была «родительская» — поминали усопших по именам. «Помяни рабу божию Тамару», «помяни Анну…», — подавая милостыню, просила то одна, то другая, спешащая на вечернюю службу богомолка. А какую Анну или Тамару — не ведомо. «Анн и Тамар на свете много, — размышлял поэт. — Не понятно, как можно поминать, вспоминать по имени тех, кого не знал и никогда не видел?» Христиане же о таких вещах не мнят; имена они получают по святцам, и нельзя христианину без имени, ибо сказано в святом писании: «У кого нет имени, тот не войдёт в царство божие».
Когда служба закончилась, из храма толпой повалили верующие. Выходя из дверей, они оборачивались постными лицами к храму и, воздев очи к золочёному кресту на колокольне, троекратно осеняли себя крестным знаменьем, совершая поклоны. И с последним поклоном, будто сбросив с себя невидимые оковы набожности, с каким-то радостным облегчением превращались в простых обывателей, оживлённо лопочущих о мирских делах. Из этой серой толпы прихожан отделилась девушка и быстро подошла к нищему. Она прижимала к груди зелёного цвета ученическую тетрадку.  Оглянувшись, она быстро протянула её нищему и сказала вполголоса:
— Там… В общем, там стихи. Вы посмотрите и мне скажите, получилось у меня или нет.
Нищий взял тетрадку и хотел было её раскрыть, но она остановила его:
— Нет, нет. Не здесь. Потом откроете и прочитаете.
И взволнованно теребя в руках концы платочка, продолжала: — Вы уж там сами решите, хорошие они или нет. Ангела вам хранителя, — и с этими словам она повернулась и быстро, не оглядываясь, зашагала прочь.
Спрятав тетрадку и книжку своих стихов в пакет, нищий направился к остановке, откуда ходит автобус в тот дальний район, где живёт приятель. Каждый вечер, когда стемнеет, он едет к приятелю. У того есть квартира, где на кухне можно выпить горячего чаю, а то и поужинать и, согревшись, беседовать. Приятель — бывший актёр и прозаик; и беседы с ним об искусстве, литературе и просто о жизни восполняют недостаток живого умственного общения, которого нет под храмом среди опустившихся нищих и алкашей.
Купив по дороге хлеба, пару бананов и два апельсина, нищий пришёл к товарищу. Тот уже поджидал его и сварил гречневой каши из старых запасов крупы.
За ужином разговор зашёл о поэзии Серебряного века. Поэт с жаром говорил о Валерии Брюсове, творчеством которого восхищался.
Приступили к чаю.
— Да, чуть не забыл, — спохватился поэт и зашелестел пакетом, доставая из него тетрадку, которую ему дала девушка. Он пробежал глазами по аккуратно написанным женской рукой столбцам и протянул тетрадь прозаику. В тетради были такие строки:

Ты всё же уехал, а я осталась,
Но перед тем, как сказать «прощай»,
Я сквозь слёзы тебе прошептала:
Ты только помнить меня обещай.

И далее в том же духе. Прозаик предложил убрать лишние местоимения, предлоги и связки. В результате получилось следующее:

Ты уехал, а я осталась,
Перед кратким «прощай»,
Я сквозь слёзы тебе шептала:
Помнить меня обещай…

— Интересно было бы поговорить с этой девушкой о её стихах, — сказал прозаик, оторвав взгляд от тетрадки. — Может в будущем она станет знаменитою поэтессой.
— Сложно предугадать, — отвечал поэт, аккуратно насыпая ложечкой сахар в чай. — В наше время, когда молитвенник возведён в ранг литературы, а книги классиков сдаются тоннами в макулатуру, она, в лучшем случае, будет стоять, как я, под храмом, по копеечке собирая на издание своих стихов.

Прозаик тем временем поправил и другое четверостишие:

За моим окном плачет дождь,
Капли медленно текут по стеклу.
Больше ты ко мне не придёшь,
Я тебя уже не верну.

И получилось:

За окном плачет дождь,
Его слёзы текут по стеклу.
Ты ко мне не придёшь,
Я тебя никогда не верну…

— Да ты, я гляжу, и сам бы мог писать стихи, — сказал поэт. — Чего не пишешь?
— Ты знаешь, не хочу быть посмешищем, — отвечал прозаик, — вдруг стихи выйдут банальными.
— Значит, быть юродивым, нищим — сие не посмешище? А учиться писать стихи, учиться излагать мысль красиво — тривиальность?
— Да о чём мне писать? — удивился прозаик. — Воспевать нищету да сирость? Или плакаться во стихах? Так ведь излияния личной тоски на бумаге — ещё не есть поэзия, а всего-то банальная пошлость, облечённая в рифму.
— Прославь слогом то, что нельзя изречь по имени!
— Что-то новое. Это как?
— А вот как. В стихах эта девушка не упоминает имя своего любимого, разлуку с которым она омывает слезами дождя. И, быть может, от этого эти простые рифмы волнуют душу.
— Да, ты прав, поэт. Назови она имя парня, и… шелест крыл Пегаса сменил бы стук его копыт о землю.
— Разве есть имена в Природе? — продолжал поэт, будто бы рассуждая с самим собой. — Для нас, людей, все воробушки на один манер, как близняшки. А они друг у друга душу видят. Там различия на другом — на высшем уровне. Потому свою горлицу голубь всегда отыщет среди тысяч других голубок. И лебединая верность — она без клички, без имени.
— Это верно, не как у людей, — согласился прозаик, — нынче Маша, что Глаша, а Глаша, что Саша. Имена людей уровняли их, — всё принижено до стандарта.
— Возьми настоящую любовь: она возникает независимо от того, какое имя у любимого человека. Мы любим прежде душу. А имя нам нравится, как нравилась бы одежда любимого человека. Потому-то имя, что ту одёжку, и поменять несложно. И, как любой наряд, имя тленно; потому, кто привязан к имени, ветшает и погибает вместе с ним.
— А христиане верят в обратное.
— Христианство — силки для легковерных; оно лишает главного — данной от рождения людям духовности.
— Жаль людей, попавших в его тенета, — сказал с сожаленьем прозаик.
— А мне их не жаль, — возразил поэт. — Не жаль потому, что в церковь попадают охочие вечной жизни. Они неспособны ценить даже эту жизнь, но им вдобавок нужна и вечная.
— Это точно. Людей с нехристианскими именами они презирают. Выходит, как если бы людей презирать за одежду.
— Из-за придуманных кем-то имён бранятся, — с досадой произнёс поэт. — А всё потому, что утратили свою уникальную безымянность!
— А как же ты сделаешь себе имя в литературе? — вдруг задал каверзный вопрос прозаик. — Без имени нет ни писателя, ни поэта.
— Настоящему писателю или поэту нет нужды в громком имени.
— Это как же? А Пушкин? А Лермонтов?.. Кто бы сегодня знал их без их имён?
— Видишь ли, — неспешно отвечал поэт, осторожно отпивая из чашечки дымящийся чай. — Имя нужно читателю, а не творцу.
Он поставил свою чашку на блюдце и продолжал:
— Разве знаем мы имя бога, сотворившего всё и вся? Он велик не по имени, а своим творением. Точно так и с творцами в искусстве: мы не знаем по имени автора «Илиады», и кто написал «Одиссею», чьё стило начертало нам «Слово о полку Игореве».[1] И Шекспир не писал «Трагическую историю о Гамлете, принце Датском»; «Ромео и Джульетта» ведь тоже не им написана.[2] Но попробуй изъять эти ложные имена из умов читателей? Они взбунтуются! Ничего не выйдет!
— Кому нужна ложь?
— Известное дело, кому, — отвечал поэт. — Тем, кто питается ложью, сделав её своим призванием. Да возьми хотя б «Тихий Дон». Агасферово племя же захлебнётся кровавой пеной, доказывая, что «Тихий Дон» написал малограмотный вор Мишка Шолохов, а не великий казачий писатель Фёдор Крюков.[3] Одно боль в душе вызывает — что славу наших классиков бездарные плагиаторы себе присваивают.
— Они ж и обвинят тебя самого во лжи, заявив, что нищий вздумал переписать историю, — засмеялся прозаик.
— Да мне то что? Пусть Шекспир или кто ещё. Имя — ноль. Да и автору всё равно — он давно стал вечностью. Вот ты себе псевдоним подбирал ни день, ни два, — для себя ли? Нет. Для читателей. Чтобы им было проще тебя отыскивать средь других псевдоимён. Так и в жизни: имя — такая ж ложь. Важно то, что останется — результаты творчества. Но и в том, что останется, безымянность выше имени. Вот у Блока Прекрасная Дама, — она без имени! В том величие и чистота её божественной женственности. А назови он её, скажем, Дусей — и возвышенность вмиг улетучилась.
— Однако, Дульсинея Тобосская вдохновляла ведь Дона Кихота на подвиги? — возразил прозаик.
— Ну так… и Дездемона вдохновила Отелло на своеобразный «подвиг», как и Кармен своего Хосе, — ответил ему поэт. — Но образы этих женщин не больше своих имён и их времени. А вот Прекрасная Дама Блока возвышается до Вселенной и пребывает в вечности.
— Выходит… — задумчиво произнёс прозаик, — постигая свою безымянность, обретаешь в душе Вселенную и вливаешься в вечность.
— Несомненно. Величие в безымянности! Вот это и есть духовность.
Поэт помолчал.
— Однако, брат, мне пора, — поднимаясь со стула, сказал он. — Благодарствую за хлеб-соль!
— Ещё ведь не поздно… — попытался удержать гостя хозяин. Ему о многом хотелось поговорить с приятелем.
— Завтра рано вставать. С утра в церкви служба, потом крестины — имянаречение. Навесить младенцу имя для церковников архиважно, — и, улыбаясь, поэт добавил: — Милостыню хорошую будут давать.

Источник: https://proza.ru/2023/09/13/293

Продолжаю работу над реставрацией текста славянской книги Еноха праведного. Вот готовый следующий разворот (и заключительный на первом этапе работы над восстановлением "славянской книги Еноха праведного"). Предыдущий текст в истории данной серии постов. Приятного чтения!

На этом развороте продолжается весьма длинная 23-я глава, центральная тема которой - судьба Нира и отрока Мелхиседека. Здесь же повествуется об явлении архистратига Господнего Михаила к Ниру с повелением забрать от него отрока Мелхиседека и доставить его в рай Эдемский. Часть текста пророчит об предназначении отрока и его будущей судьбе, а также немного о том, что происходило и будет происходить на Земле в тот и следующий исторический период.

24-ая же (и заключительная) глава повествует о делах Ноя и в общем-целом вторит аналогичному фрагменту из "Книги Бытия Моисеева".

Частичный текст 23-ей главы (стихи с 52-го по 59-ый) на церковнославянском и русском языках тут: Книга святых тайн Еноха. Глава 23-ая (стихи с 52-го по 59-ый) на церковнославянском и русском языках

Графическое представление фрагмента текста из главы 24 (стих 4) при участии DALL-E и меня тут: И по всей предначертанной мере, по преданию иудейскому...

Тут стоит заметить что, не смотря на то, что (основной) текст книги Еноха успешно переписан - это ещё далеко не конец истории! Реставрация продолжается, а подробности о сим позже... Поэтому:

to be countitiued...

Буду рад, если кому понравиться и кто поставит плюсики к тому, что я делаю на Пикабу. Это вдохновляет и заряжает энергией для новых трудов по восстановлению древнего текста в его первоначальном виде и прочей деятельности на сайте и в сообществе. Спасибо за внимание!

Церковнославянский текст разворота:

гь҃ бъ҃ ѿц҃ь моиⷯ и̂же ми гл҃а ка́ко съꙁда̀ ӏ҆е҅ре́а велика въ дн҃и мое, въ ло́жеснѣ, сапа́ними же́ни моѧ. Ꙁанѐ не и̂мѣⷯ йного о̂тро́ка въ племе́нѣ сеⷨ да бѫ́деⷮ ӏ҆е҅ре́и велиⷦ. н̇ѫ съ̏ сн҃ь мои и̂ ра҇ⷠ ́ твои и̂ ты̏ бъ҃ великь, ꙁанѐ причть́те съ рабы свои́ми и̂ ӏ̂е̂ре́и великыми. съ сітомь, и̂ е̂но́соⷨ, и̂ рѹсїеⷨ, и̂ а̂лее́моⷨ, и̂ е̂но́хоⷨ, и̂ меѳѹ́саламоⷨ и̂ мно́ю ра́боⷨ твоиⷨ ни́реⷨ. и̂ съ̏ ме́лхиседекь бѹ́деⷮ гла́ва, гӏ҃. ӏ́е̂ре́ѡⷨ симь бы́вшиⷨ прѣжеⷣ. И па́кы въ послѣⷣни рѡⷣ бѫ́деⷮ йнь ме́лхиседекь. Ꙁачѧ́ло ,вӏ҃. ӏ̂е̂реѡⷨ. и послѣ̇ бѫ́деⷮ гла́ва въсѣⷨ ве́ликъӏ а̂рхие҆реи сло́во бж҃їѫ и̂ си́ла, е̂же сътво́рити вели́ка чюде́са и̂ прѣсла́вны всѣⷯ бы́вшиⷯ. ѡ̂нь ме́лхиседекь бѫ́деⷮ, ӏ̂е̂реи. и̂ цр҃ь на мѣстѣ а̂хѹ́ꙁа҇ⷩ си́ре҇ⷱ на ꙁеⷨли, и̂де́же бы҇ⷭ съꙁда́нь а̂даⷨ, тѹ̂ же бѫ́деⷮ послѣ́ди гробь е̂го и̂ ѡ̂ то́мь а̂рхӏ́ере́и пропи́сано є҇ⷭ, ꙗ̂ко и̂ тъ погребе́тсѧ тѹ́ и̂же среⷣ ꙁеⷨли. ꙗ̂коⷤ и̂ а̂даⷨ сн҃а свое̂го тѹ̂ погре́бена а̂влеа, є̂го́ же ѹ̂бѝ браⷮ е̂го каи́нь. ꙁанѐ ле́жа, г҃. лѣ́та непогребе҇ⷩ. донде́же ви́дѣти пти́цѫ гл҃ѧмѫ га́лю, ли́ ка́ко погре́бе свои птѣ́нець. вѣⷨ ꙗ̂ко ве́ликь ме́тѧⷤ при́шель є҇ⷭ и̂ въ метѧжи сконча́етсѧ роⷣ съ̏, и̂ погыбнеⷮ всѧ̀. раꙁвѣ̀ но́е браⷮ мои съхрани́тсѧ, и̂ послѣⷣ бѫ́деⷮ наса́жленїе ѿ пле́мени е̂го. и̂ бѫ́дѫⷮ лю́дїе йны, и̂ ме́лхиседекь бѫ́деⷮ и͝нь, гла́ав ӏ̂е̂реѡⷨ въ лю́деⷯ. цр҇ⷭтвѹѧи и͝ слѹ́же гв҃и, и̂ е̂гда́ прѣбы҇ⷭ о̂тро́кь м҃ дн҃и въ кро́вѣ ни́ревѣ. Гла҃ гь҃ миха́илѹ, съни́ди на ꙁемлѧ къ ни́рѹ жръ́цѹ, и̂ въꙁми́ о̂тро́ка моего̂ ме́лхиседека сѫ́щаго съ ниⷨ. и̂ поло́жи е̂го въ ра̂и е̂́до́мстѣⷨ, въ съхраненїе. Ꙁанѐ приближа́етсѧ врѣ́мѧ. и̂ а̂́ꙁь пѹ́щѫ всѧ̀ водѫ на ꙁеⷨлѧ. и̂ погы́бнеⷮ всѧ̀ сѫ́щеѧ на ̂́ꙁеⷨли. ѹ̂скорѝ михаи҇ⷧ и̂ съни́де но́щїе, и̂ ни́рь бѣа́ше спѐ на о̂дрѣ своеⷨ. и̂ ꙗ̂вѝсѧ е̂мѹ михаиль и̂ гл҃а е̂мѹ. си́це гл҃ѧть гь҃ ни́ре, пѹ́сти о̂тро́ка къ мнѣ̀ е̂гоⷤ ты̏ порѫ́чиⷯ. и̂ не поꙁна ни́рь гл҃ѧщаго къ не́мѹ, и̂ смѧ́тесѧ срц҃е е̂го. и̂ ре҇ⷱ е̂да̀ ѹ̂вѣ́дѣшѧ лю́дїе о̂тро́ка, и̂ вьꙁеⷨшѧ и̂ ѹ̂бїѫть и҆̀. ꙁанѐ лѫка́вно бы҇ⷭ срцⷣе люди сиⷯ прѣⷣ ли́цеⷨъ гн҃иⷨ. ре҇ⷱ ни́рь къ глѧ҃щѹмѹ, нѣ҇ⷭ о̂тро́ка ѹ̂ ме́не, и̂ не ꙁна́ѫ кт҃о ты̏ е̂си. ѿвѣща гл҃ѧи къ мн҃ѣ не ѹ̂бои́се ни́ре, а҆́ꙁь ӗсмь а̂рхистра́тигь гн҃ь. посла́ мѧ гь҃ и̂ се̏ а̂́ꙁь въꙁм҃ѫ о̂тро́ка твое̂го дне҇ⷭ и̂дѫ съ ни́мь и̂ поло́жѫ е̂го въ ра́и е̂доⷨстѣⷨ, и̇ та́мо бѫ́деⷮ до вѣка. и̂ е̂гда бѫ́деⷮ вто́ринадесѧте роⷣ. и̂ бѫдеⷮ лѣⷮ, ты́сѫща, и̂ о҃. и̂ ро́дитсѧ въ ро́дѣ ѡ̂ноⷨ члк҃ь пра́ведеⷩ и̂ ре҇ⷱть е̂мꙋ гь҃ да въꙁыдеть на го́рѫ ѡ̂нѫ и̂деⷤ ста́неⷮ ковче́гь ное бра́та твое̂го. и̂ ѡ̂брѣ́щеⷮ тѹ̂, и̂ного ме́лхиседека, жи́вша тѹ̂. ꙁ҃ лѣⷮ кры́ѫщагосѧ ѿ людїи, йдоло́жрътвеныⷯ да не погѹ́беⷮ, е̂го. и̂ꙁве́деⷮ и̂ бѹ́деⷮ ӏ̂е̂ре́и и̂ цр҃ь пръ́вы въ гра́дѣ са́лимѣ, по ѡ̂бра́ꙃѹ се́го ме́лхиседека начѧ́ло ӏ̂е̂реѡⷨ. и̂спль́нитсѧ лѣⷮ́ до то́го врѣ́мѧне ,г҃. ты́сѫще, и̂ д҃. ста. и̂ л҃в. ѿ ꙁачѧ́ла и̂ съꙁда́нїа а̂да́мова, и̂ ѿ ѡ̂но́го ме́лхиседека ӏ̂е̂ре́и бѫ́деⷮ, вӏ҃. по чи́слѹ. до ве́ликаⷢ ӏ̂гѹ́мена си́ рѣ҇ⷱ во́жаⷣ. и̂же и̂ꙁвеⷣ всѣ́ ви́дима и̂ неви́дима. И̂ помѣнѫ нирь съ́нь пръвы и̂ вѣрова. и̂ ѿвѣща миха́илѹ реⷱ ́. блв҇ⷭень гь҃ посла́ви те дн҇ⷭь къ мн̇ѣ. и нн҃ѣ блв҇ⷭи ра́ба свое̂го ни́ра. ꙗ̂ко прибли́жимисѧ ѡ̂ше́ствїе ѿ се́го ми́ра. и̂ пои́ми ѡ̂тро́ка и̂ сътво́ри е̂му ꙗ̂ко же ре҇ⷱ тѐбе г҃ь. и̂ въꙁѧ̏ миха́и҇ⷧ о̂тро҇ⷪка въ тѫ̀ но́щь въ нѧ́же и̂ съни́де. и̂ въꙁѧⷮ на кры́лѹ своӗю, и̂ поло́жи въ ра́и е̂до́мстѣⷨ. и̂ въста̀ ни́рь ꙁаѹⷮра иде въ кро́вь и̂ не ѡ̂брѣ́те о̂тро́ка, и̂ бы҇ⷭ въ ра́до҇ⷭти мѣ́сто скръбь ве́лика ꙁѣло̀. ꙁанѐ не и̂мѣ́ше йно́го сн҃а раꙁвѣ̀ то҇ⷢ. Та́ко ско́нчасѧ ни́рь, и̂ кто́мѹ не бы҇ⷭ жръца въ лю́деⷯ. и̂ ѿ то́го врѣ́мене въꙁвⷣижесѧ ме́тѧⷤ на ꙁеⷨ ꙁѣло̀.

Глава̀ дк҃.

и̂ въꙁва̀ гь҃ но́е на го́рѫ а̂рара́тскѫѧ. межѹⷣ а̂сирӏ́ѫѧ и̂ а̂рменїѫѧ. въ ꙁеⷨли а̂ра́вӏ́искои при мо́ри. и̂ гл҃а е̂мѹ да тѹ сътво́риⷮ ко́вче҇ⷢ въ. т҃. ла́кти въ дль́готѫ. а҆̀ въ широтѫ, н҃. ла́кти, а̂ въ вы́сотѫ. л҃. а̂ два̀ пода̀ посрѣⷣ. и̂ две́ри е̂го въ ла́кть. и̂ ѡ̂нѣⷯ ла́кти ,т҃. а҆̀ нашиⷯ въ тоⷨ. ,є҃ӏ. ты́сѫщи. и̂ па́кы ѡ̂нѣⷯ .н҃. а҆̀ на́шиⷯ, ҂в҃ и̂ ф. и̂ па́кы ѡ̂нѣⷯ ,л҃. а̂ на́шиⷯ. ,ц҃. ѡ̂нѣⷯ є̂ди́нь ла́кьⷮ, а̂ на́шиⷯ .н҃. по въсе́мѹ чи́слѹ жи́дове дръже ѡ̂нѫ͝ мѣ́рѫ но́ева ко́вчега, ꙗ̂к҇ⷪ скаꙁа е̂мѹ гь҃. и̂ тво́рѧ пр҇ⷭно всѣ́кѫ мѣ́рѫ и̂ въсѣко ста́вило. и̂ донн҃ѣ. гь҃ бъ҃ ѿвръꙁе хлѧ́бїи нбны҇ⷭе. и̂де́ дъ́ждⷣ на ꙁемлѧ дн҃и. рн҃. и̂ и̂ꙁмрѣ̀ всѣка пльⷮ́. Ное же бы҇ⷭ въ лѣ́то .ф҃. ро́ди .г҃. сн҃ъӏ. сӏ́ма, ха́ма, а̂фе́та. по .р҃. лѣⷮ по ро́жьⷣствѣ, треⷯ сн҃овь. въни́де въ ко́вчегь. мц҇ⷭа по е̂꙯вреѡⷨ. и̂ѹ̂ӑрса, по е̂гу˝птѣноⷨ, фамено́ѳа. въ .и҃ӏ. дн҃ь. й пла́ва ко́вчегъ .м҃. дн҃и, а̂ всѧ́жеⷣ бы́ше въ ко́вчеꙃѣ дни҃ ,рк҃. и̂ въни́де въ ко́вчегь сы́и лѣⷮ .х҃. и̂ въ ше́сть съ́тъӏй пръвое лѣ́то жи́тїа свое̂го. и̂ꙁы́де и̂с ко́вчего мц҇ⷭа фа́рмѹта по є̂гу˝птоⷨ, а̂ по е̂врееⷨ нисана, въ к҃и. днь. по потопѣ жиⷮ лѣⷮ .т҃и. и̂ ѹ̂мрѣⷮ. жи́ть въсѣⷯ лѣⷮ. .цн҃. ѡ̂ ги҃ бꙁѣ҃ на́шеⷨ. є̂мѹ́же сла́ва ѿ ꙁачѧ̀ла, й нн҃ѣ и̂ до конца́ вѣка въсе́го а̂ми́нь:+