Axebattler

Пыльный кабинет, здания, обезлюдевшего целую вечность назад, не самое подходящее место для операции. Ноль развёл костёр из обломков стола для освещения и дезинфекции ножа. Лучше так, чем вообще без неё.

Пол холодит спину, и бытие полуголым перед огромным мужчиной, у которого в руках нож, не улучшает настрой. Красноватый свет освещает комнату, пламя задумчиво покачивается, порождая пляску теней. В зубах зажата рукоять ножа, зубы давят на прорезиненную рукоять.

Ноль опустился передо мной на колено, внимательно осмотрел вздутую рану. Сорвал пробку клея. Я застонал, почти перекусив рукоятку. По коже побежала красноватая струйка крови, сукровицы и гноя. Ноль перехватил нож поудобней, и я приготовился услышать дежурное «Будет больно», но биоробот просто воткнул острие в рану.

Вспышка боли ослепила. Я взвыл, чувствуя, как зубы ломаются об рукоять. Выгнулся дугой, но широкая ладонь придавила к полу, как червяка. Остриё погрузилось глубже, я ожидал, что он включит высокочастотный режим. Тогда бы нож прошёл, как сквозь масло... но, нет. В этом случае от моего бока осталось бы кровавое желе.

Ноль вычищает рану от испорченной плоти и гноя. Методично, расчётливо и совершенно игнорируя мои вопли. Сознание меркнет и вспыхивает, контроль над телом перехватывают рефлексы. Я бьюсь в хватке напарника, силясь вырваться и уползти. Кровь хлещет уже чистая, мешает рассмотреть рану.

Сунув клинок в костёр, Ноль выудил из аптечки два тюбика и шприц. Кольнул рядом с раной, но я даже не почувствовал, поглощённый болью. Затем содержимое одного тюбика выдавил в рану, без церемоний распределив по стенкам пальцем. Второй хорошенько взболтал и выдавил синюю каплю, и массирующими движениями втёр в кожу вокруг.

Кажется, я отключился на минуту, ведь в руке Нуля появился тюб с медицинским клеем и степлер. Двумя пальцами свёл края раны, щедро залил клеем и приложил степлер к верхней части. Металлический щелчок и плоть стянуло металлической скобой.

Щёлк. ЩЁлк. ЩЁЛк. ЩЁЛК!

В задумчивости биоробот добавил клея поверх каждой скобы. Кивнул и отступил, как художник, любующийся шедевром.

— Должен отметить, — сказал Верп, расположившийся на стуле, — для такого уровня развития, у вас довольно... примитивная медицина.

— Полевая... — Просипел я, в горле пересохло. — Военная... задача стабилизировать бойца в кратчайший срок.

— Теперь с другой стороны. — Отчеканил Ноль, потянувшись за ножом.

За время «операции» я совсем забыл, что рана сквозная. На глазах навернулись слёзы. Напарник осторожно перевернул на спину, подложив под рану расстеленную одежду, мою, конечно.

Что ж, теперь я едва соображаю и нахожусь задом к огромному мужику. Которой только что ковырялся ножом в моём боку. Ситуация хуже некуда.

Я закусил рукоять и закрыл глаза.

***

Очнулся в очень плохом настроении и состоянии. Бок болит, тело липкое от пота и мелко трясётся. Кожу вокруг раны стянуло и, кажется, одно неосторожное движение и скобы слетят. Ноль сидит у огня, лицом к единственной двери. Винтовка лежит на коленях.

— Сколько меня не было? — Прохрипел я, осторожно садясь и хватая зубами питьевую трубочку.

— Ну, если я ничего не напутал, то часа четыре. — Ответил Верп. — Выглядишь совсем плохо.

— Спасибо...

— Тут, в принципе, не так уж и плохо. Вон там, за домами кусок земли и озерцо. Можно наладить земледелие, а за удобрениями ходить. Обустроитесь, детишек наплодите.

— Мы оба самцы. — Буркнул я.

— Ну, это не проблема, некоторые виды меняют гендер при необходимости.

— Мы, нет.

— Ты уверен? Подумай, мой план хорош. Тут действительно можно окопаться и развить колонию, а потом тягать технологии со второго яруса.

— У меня другой план.

— Ну-ка, просвети.

Снаружи темно, а в окнах верхних этажей отражается Вселенная. Мир безжизненен и тих. Бок заметно сдулся, но болит сильнее. Я облизнул губы и кивнул на Нуля.

— Если он здесь, то и остальные должны быть в радиусе, сотни или двух километров. Мы дадим им знать, где мы.

— Это как же?

— Самым древним и проверенным способом.

***

Крыша небоскрёба освещена огнями вселенной. С высоты сотни этажей открывается вид на целые поля разбитых кораблей, густые заросли, базальтовые долины. На условном юге темнеет озеро. То тут, то там горят огни. Не то кораблей, не то поселений. Слишком далеко, чтоб я мог добраться до них в нынешнем состоянии.

Ноль сносит на крышу обломки столов, ткань, найденную в спальных комнатах. На удивление плотную и хорошо сохранившуюся. Костёр получается внушительный.

Вскоре зажгли огонь, и небоскрёб стал похож на зажжённую спичку. От костра повалил густой чёрный дым. Мы растянули полотнище над ним и начали сдвигать, создавая над небоскрёбом пунктирную линию.

Остаётся надеяться, что с поверхности увидят другие десантники.

Я привалился спиной к ограждению и вытянул ноги к огню. Ноль занял позицию с винтовкой и мониторит подходы к городу, выкрутив увеличение на прицеле.

— Я ещё раз напоминаю, что выдавать своё положение рядом с логовом свежевателей, которые и так знают о тебе, такая себе идея. — В который раз сказал Верп, обиженное мигая на разные цвета.

Понимаю и полностью согласен. Вот только мы на войне за собственные шкуры. Может, я и суперсолдат, чьи тактические возможности за гранью человеческих, но я человек. А человеческие силы раскрываются только в больших группах. Это наша природа. Люди слабы, даже по меркам родной планеты. Мышечная сила около нулевая, в сравнении даже с приматами. Любой шимпанзе способен оторвать человеку руку и ей же забить, как дубиной. Нет ни когтей, ни клыков, даже сносного яда. Голая и слабая обезьяна с потешно большой головой.

Вот только когда эти ущербные насмешки эволюции собираются в группы больше пяти особей. Самые свирепые хищники, прирождённые убийцы и охотник, превращаются в беспомощную добычу.

Я прикрыл глаза, отдаваясь мыслям и лёгкой дрёме.

Этот мир выбивается из всякой логики и всё же, имеет её. Если я что-то не понимаю, оно всё ещё не бессмысленно, просто я мало знаю.

Если придут, хотя бы двое, наши шансы возрастут в несколько раз. Можно будет распределить роли и сосредоточить силы.

Мысль, подхваченная дрёмой, унеслась дальше, в базальтовую долину. Проникла в пещеру до самого логова свежевателей. Зачем они собирают плоть? Я бы понял, если бы для еды, но не похоже, что это основная деятельность. Плюс, они не стали нас преследовать. Почему?

Ноль убил, как минимум семерых, я застрелил двоих или троих. Оставшиеся вернулись с подкреплением... защищённые от пуль щитами. Прослеживается тактика и умысел. Они умеют охотиться на таких, как мы, но решили не рисковать.

— Верп?

— Да?

— А зачем свежеватели собирают мясо?

— Ну... я ведь уже говорил? Они ассимилируют плоть, кормятся ею, а добытые мозги используют, как вычислительные мощности. Жутко эффективная стратегия. Понимаешь, в этих пустошах в изобилии конечные продукты технологий. Варп двигатели, вероятностные, оружие всех видов. Всё что угодно, кроме...

— Места?

— Эта шутка и в первый раз не была смешной. Нет. Тут нет средств производства, точнее их ничтожно мало, а те, что есть... ну, скажем так, ни на что важное негодны. Вот какой толк здесь от производств топлива или двигателей? Никакого.

— Зато мяса в избытке.

— Да, только хватай и тащи к себе в нору. А там пара манипуляций и собирай из клеток фабрики, процессоры, что угодно биологическое. Плоть — это очень функционально, но...

— Ограниченно. — Заключил я. — На мясе отсюда не улететь.

— Именно! Так что они, заперты в таком же круге отчаянии, как и все тут. Просто их положение не такой мрачное.

От костра идёт сухое тепло. Пунктирная линия дыма поднимается всё выше и выше, тянется к плетению вселенной. Должно быть, её видно далеко. Да и сам костёр ярко выделяет башню среди сумрака.

— Движение. — Отчеканил Ноль.

Падение медленное, как погружение в воду. Квадрат света удаляется, уменьшаясь до размеров точки. Эллион подтянул ноги, перекидывая центр тяжести и придавая телу вращение… попытался. Ударился об пол с отчётливым металлическим шлепком, как кусок мяса на сковородку. Внутри нечто лопнуло, а из глаз брызнули искры.

Холодно. Перед смертью должно быть холодно?

Перевернулся, чувствуя, как обломки костей трутся друг о друга. Боль ослабла, будто щадя человека перед гибелью. За ним остаётся влажный след, а сам он скорее скользит, как улитка.

Должен жить. Должен… доставить… любой ценой. Дожить до доставки.

Как это странно и глупо. Внутренний голос, не мешавший ему со времён послушничества, проявил себя.

"Ты мог быть фермером, как отец, как дед. Завести жену, детей, быть достойным человеком. Полноценным. Но что ты выбрал? Доставлять письма, искать информацию и всё ради бога, которому плевать на тебя?"

— Нет… Илмир коснулся меня, тогда, в тумане… Я узнал ВСЁ!

"Узнал и забыл. Толку от этого? Ты мальчик на побегушках в тридцать семь лет. Ха, какого это? Подумай только все эти тренировки, убийства… ах да, кары, так ведь ты их называл? Ради чего?"

— Знания… информация… должны течь… Илмир защищает мир от…

"Отчего? Да ничего он не защищает, кроме пропахших потными ладонями писем похотливых аристократов! О да! Ты ведь помнишь ту самую, первую доставку? Когда ты убил парнишку лет семи? Просто за то, что он коснулся конверта!"

— Он надорвал, он видел…

"И понёс справедливую кару. Да, так ты говорил себе в той келье, принимая наказание за оплошность. Справедливая кара! Гнев божий!"

— Заткнись…

Эллион цепляется за пол и ползёт, холодный металл выпивает остатки тепла, остатки жизни из тела. А он ползёт за призрачной надеждой.

"Столько лет верности, покорности и беспрекословности, даже в мыслях! Какой итог? Отравлен любящей женщиной, брошен единственными друзьями. Ха, друзьями! Девка лет шестнадцати и парнишка, которому едва исполнилось восемнадцать! Твои единственные близкие люди, дети! Ты жалок! Твои собственные дети уже могли быть старше них!"

— Заткнись…

"Аргументы кончились? Как будто они были. Ты жалкий фанатик, выкинувший собственную жизнь в отхожее место."

Тьма окружает его, давит на плечи и затылок, вминает лицом в гладкий металл. Боги, сколько же здесь металла! Зачем? Почему он не проржавел за столько лет в земле близ моря?

"Вот и всё."

Эллион осознал, что не может двигаться. Последние капли сил остались позади. Он больше мёртв, чем жив. Смерть процесс не мгновенный, так или иначе. Всегда, что-то в тебе умирает первым. Зачастую первой уходит доброта.

— Хм… ты хочешь жить?

Новый голос зазвучал отовсюду, мягкий, как бархат, вкрадчивый.

— Да… — Выдохнул курьер.

Впереди вспыхнула точка. Чёрная. Нечто, что чернее самой темноты и освещает помещение чёрным светом. Расширилась и зависла над головой Эллиона.

— Замечательно. — Точка покачивается в воздухе, и он видит, что это крошечный бриллиант. — Только это не бесплатно. Ты готов заплатить?

— Готов.

— Что, даже не спросишь?

— Я… готов… у меня есть дела, важнее…

— Чудно!

***

Харгард и Флоки сидят на камне в отдалении от провала. Солнце скрылось за деревьями минут десять назад, и ночь захватила руины. Единственный источник света, маленький масляный фонарь между ними. Луч света направлен на дыру и проносясь над ней, бьёт в стену, поросшую плющом, на другой стороне руин.

— Долго он. — Заметил Харгард, поигрывая ножом, чтобы унять беспокойство.

Оно завладело им, стоило провалиться в дыру и только усиливается. Есть в ней нечто странное. Зачем рыть яму посередь поселения? Ведь это не колодец, никто не будет копать колодцы так близко к морю и тем более делать лестницы из железа!

— Видимо, там глубоко. Да и темно, этот дурак небось на ощупь ищет труп. Говорю тебе, точно себе ногу отрубит!

— Угу, как бы не причиндалы. Его мать мне точно их оторвёт, когда вернёмся.

— А мне его сестра. — Хохотнул Флоки. — Правда, не руками.

— Ну не знаю, она неплохо работает руками…

Нечто тёмное и круглое вылетело из ямы, перечеркнув луч света. Описало дугу и рухнуло под ноги Флоки. Голова!

— Гляди, вождь, а Одноглазый справ…

Флоки осёкся, разглядев, что именно лежит на подушке из травы и мха. Голова, рыжая, с курчавой бородой. Шеябудто порвана, а вены и артерии торчат из неё вытянутые, похожие на дождевых червей.

— Какого…

Северяне поднялись, увидев фигуру в чёрном плаще медленно поднимающуюся по лестнице. Человек уверенно хватается за ржавый металл, ставит ноги. Ни следа того курьера, что едва стоял. От последней ступеньки оттолкнулся и почти взлетел над ямой, приземлился на край.

Без сомнений, это тот самый илмирит, но… немного другой. Здоровый.

Эллион повернулся к наёмникам, разминая шею и плечо. В свете фонаря сверкнули тёмные глаза. Курьерперепрыгнул провал и плавно двинулся к северянам. Флоки взревел и бросился на него, занося топор. Курьерсорвался с места, смазавшись в пляшущих тенях. Коротко ударил в горло, перехватил выпавший из ослабших пальцев топор. Крутанулся на месте и вонзил его в покрытый перхотью лоб.

В полной тишине хруст кости разнёсся над руинами. Харгард выхватил нож, шагнул… ноги не подчинились. Тугая плеть ужаса обвила хребет, ослабила колени.

Флоки захлебнулся криком и рухнул лицом вниз. От удара о землю топор выскочил из черепа. Эллион переступил через труп, безразлично.

— Как это… — Пробормотал Харгард, едва перебарывая трясущуюся челюсть.

— Пока не знаю, но не жалуюсь. Будешь нападать?

— Эм… я, пожалуй, пойду. Что-то мне награда за твою голову начинает казаться заниженной.

— Ах, я совсем забыл, что наёмники ценят хорошие сделки.

— О, про это часто забывают. Особенно те, кто наняли нас первыми.

Эллион приблизился к гиганту, а тот попятился. В движениях илмирита сквозит кошачья ловкость и готовность убивать. Словно не человек, а голодная рысь. Фонарь остался позади, и тьма поглотила курьера, превратив в тёмный силуэт. Плащ развевается за спиной, тянется по ветру с моря.

— Тогда у меня есть выгодная сделка и платой будет нечто, что ты ценишь выше золота. Любого его количества.

— Что ж, я буду идиотом, если откажусь.

***

Северянин ушёл, оставив тела товарищей, а Эллион сел на кусок бетона, вросший в землю. Ветер усиливается, на стыке неба и моря, сверкают молнии. Вода с нарастающей яростью накатывает на берег.

Теперь у него на руках имя заказчика и местоположение лагеря наёмников. Эллион сжал кулак и натянуто улыбнулся.

Коснулся шнурка на шее, потянул и достал чёрный бриллиант. Крошечный, но с таким количеством граней, что глаза начинают болеть с первого взгляда. Внутри кристалла есть нечто, что невозможно осмыслить. То, чего он не поймёт, даже имей всю мудрость Кириона и знания Илмира.

— Так что ты хочешь взамен? — Спросил Эллион, поднося бриллиант ближе к глазам, но стараясь смотреть сквозь него.

— Сущий пустяк.

— Говори.

— Доставь меня в храм Кириона, в столице империи.

— Доставка значит, — глухо сказал Эллион и хохотнул, — похоже, сегодня твоя счастливая ночь.

Эллион медленно повернулся, едва совладал с чугунной головой, качнулся, выпрямляясь. На дороге меж бетонных руин стоит группа из трёх мужчин. Огромные бородачи, вооружённые боевыми топорами, облачённые в кольчуги из толстых колец. Головы покрывают остроконечные шлемы. Косые лучи света падают на них, окрашивают металл кровью заката.

Смерть.

Курьер расставил ноги, с натугой расправил плечи и поднял руки на уровень груди. Кулаки сжимаются с хрустом костяшек. Кинжал скрыт под плащом, не стоит выдавать козыри сразу. Пусть думают, что он безоружен.

Самый рослый указал на илмирита топором, зычно гоготнул:

— Я же говорил, этот лис нас путает! Следами сделал вид, что идёт к лесным руинам, а сам решил спрятаться здесь.

Голос густой, бархатистый, таким бы баллады петь у костра. Эллион сощурился, силясь разглядеть получше, не его братья по церкви и не лунниты. Наёмники Великих Озёр севера. Мест холодных и неплодородных. Зверские грабители, что по притокам выходят в море и грабят побережья. Мореплаватели, облюбовавшие узкое море.

— Даже интересно, чем он так провинился перед своими. — Сказал стоящий слева от вожака, задумчиво оглядывая курьера.

— Посылку потерял? Илмириты ведь того, отбитые на всю голову. — Ответил третий. — Не люблю заказы на них...

— За то платят всегда хорошо. — Усмехнулся вожак, усмехнулся и крикнул. — Эй, почтарь, давай не будем усложнять? Нам ведь нужна только голова.

— Увы, — просипел Эллион. — Мне моя нравится.

— Ну, тогда для начала отрубим тебе ноги, начнём со стоп.

— Тебе так нравится мучать? — Спросил курьер, отчаянно ища способ победить.

Слишком слаб, а они сильны, выше ростом и экипированы так, что удары по телу и коленям бесполезны. Кинжал не справится с кольчугой, а до голов дотянутся только в прыжке. Вот только прыгать уже не может.

Лезвия топоров горят, отражая закат. Тени медленно удлиняются за спинами наёмников, и ночь выползает из леса. Подкрадывается к людям. За деревьями шумит море, ветер скрипит кронами.

— Да не особо-то, просто ты сам отказался от простого решения.

— Ну... справедливо.

Они двинулись разом, главарь прямо на Эллиона, а остальные обходят с боков. Опытные сволочи. Никакой бравады и смелых бросков прямо на врага, пусть и умирающего. Курьер сплюнул кровь, горькую, как сок трав, качнулся навстречу. Чего тянуть...

Топор главаря метнулся к бедру, отскок и сразу кульбит, неуклюжий и болезненный. Топор второго рассёк воздух над головой. Эллион развернулся, схватив вытянутую руку под сгибом локтя. Дёрнул на себя, ударяя в горло. Костяшки безвредно саданули по кольчуге, чуть выше груди. Гигант озадаченно посмотрел вниз... Указательный палец вонзился в глазницу. Погрузился на фалангу.

Наёмник взревел и отшвырнул курьера мощным пинком, согнулся, пополам обхватив лицо ладонями. Меж пальцев щедро струится кровь. Главарь покачал головой и сказал хмуро:

— Ну всё, теперь быстро не умрёшь.

Эллиона протащило по земле, распластало, как раздавленную жабу. Даже кинжалом воспользоваться не успел, какая незадача. Начал подниматься... локти подломились, и тело безвольно ударилось грудью о поросшую мхом землю. Последние силы ушли на кульбит, кровь обильно течёт изо рта. Теперь точно, конец. Остаётся гадать, что убьёт быстрее, одноглазый северянин или яд.

Кое-как перевернулся на спину, последний раз посмотреть на небо. Застонал. Зрение затуманено настолько, что мир превратился в смазанное пятно. По краям которого клубится и разрастается тьма.

***

Тишь проснулась с громким мычанием, заплакала. Роан встрепенулся у костра в ямке и поспешил к ней. Обнял и прижал к груди, погладил по волосам, шепча, что всё будет хорошо и это просто плохой сон.

Девушка зарылась личиком в грудь, сжала кулачками одежду.

С осеннего неба на них смотрит восходящая Старшая Сестра. Младшая спешит к ней, готовясь к танцу, который случится через неделю. Мир тих и мертвенно спокоен.

***

Главарь двинулся к распростёртому Эллиону, пока второй наёмник осматривает глаз товарища. Тени поднялись до груди великана, но солнце всё ещё сверкает на шлеме. Топор играет пурпурными бликами. Эллион видит его смазанным пятном, от которого веет угрозой.

— Вот надо было всё усложнять? — Вздохнул наёмник, останавливаясь в двух шагах от курьера.

— А сам то, как поступил бы на моём месте? — Прохрипел Эллион.

— Хм, справедливо. Меня Харгард зовут, кстати.

— Элл...

— Я знаю твоё имя. Просто хочу, чтобы и ты знал имя того, кто убьёт тебя.

— Давай уже... Илмир... ждёт.

Тяжёлый шаг, хруст под сапогом, топор медленно поднимается над головой.

— Ты не серчай, но за глаз и правда помучаешься. Отрублю стопы, кисти, а закончу парой ударов в пах. Тебе уже всё равно, а Виксо порадуется.

Хруст усилился, что-то под ними тяжело прогнулось и треснуло. Эллион ощутил, что падает. Харгард вскрикнул, ухватился за край образовавшейся ямы. Пальцы левой руки скользнули, срывая слой земли и мха. Обнажился металл, покрытый пятнами коррозии и рытвинами. Гигант удержался на правой, выронив топор. С натугой перекинул через край левый локоть. Вытянул себя наверх и рухнул на спину, озадаченно глядя на провал. Ровный прямоугольник. В закатном свете видны свисающие вниз створки люка.

На противоположной стороне ржавая железная лестница.

— Гром и сталь! — Прорычал северянин, поднялся, отряхивая штаны и кольчугу, заглянул в пропасть. — Да чтоб мне срать в стеклянной пустыне! Откуда это?

Виксо отпихнул напарника и пошатываясь подошёл к главарю, зажимая глаз ладонью. Шлем с него сняли и рыжие патлы обрамляют вытянутое лицо, сливаются с медной, курчавой, бородой. Единственный глаз сверкает радостной яростью, что граничит с безумием.

— Это Боги вмешались! — Прорычал он, хлопая Харгарда по плечу. — Месть должен свершить я!

— Должно быть. — Пробормотал главарь, отступая от края. — Только он наверняка сдох от удара.

— Это не помешает мне сделать ему кровавого орла. — Рыкнул одноглазый, обходя яму и ставя ногу на первую ступень.

Ржавый металл жалобно скрипнул, но выдержал.

— Будь осторожен, не нравится мне это. Без глаза ещё сам себя рубанёшь.

Виксо фыркнул и начал спускаться во тьму. Харгард повернулся к оставшемуся товарищу.

— Его глаз... что скажешь, Флоки?

— Без шансов, вождь. — Покачал головой наёмник. — Почти весь вытек.

— Вечно с илмиритами проблемы. — Вздохнул Харгард, отходя от ямы. — Надеюсь, он хоть мой топор там найдёт.

— Ну, с его харей повязка на полрожи только лучше сделает. — Хохотнул Флоки, широко улыбаясь.

Снял шлем и с наслаждением зачесал макушку пятернёй. На землю посыпались белые хлопья омертвелой кожи. Харгард поднял взгляд к поднимающейся над лесом Старшей Сестре. Младшей не видать, хороший знак. Ведь Младшая благоволит нечисти.

— И всё-таки, что там в той яме?

— Кто ж знает? — Флоки пожал плечами. — Старики всякое гуторят у костра, а им гуторили их старики и так далее. Может там просто погреб, а может... вход в подземные города древних?

— Это же насколько оно должно быть древним?

— Ну... явно старше Младшей Сестры.

— Не нравится мне это. — В очередной раз вздохнул северянин и поправил шлем.

Ладонь хлопнула по петле топора на поясе и не найдя привычной рукояти, скользнула к огромному ножу.

Тела монстров дёргаются, как от ударов током.  Я осторожно приблизился, ведомый любопытством и необходимостью. Смрад сшибает с ног, навевает мысли о заражении. Я отбросил их, какая разница, если у меня нет средств защиты. Нет смысла беспокоиться о неизбежном. Надеюсь, те, кто проектировал, мои модификации учли возможность контакта с иномирными вирусами.

Когтистые лапы скребут мясной пол, а тот дёргается и сжимается, напрягая плоскую мускулатуру как кишечник. Вены на стенах и столбах набухают, пульсируют. Вязкая кровь стекает из рваных ран от пуль.

Весь огромный организм корчится от боли, а из его глубин поднимается протяжный вой. Отогнанные твари возвращаются с подкреплением.

— Это и есть собиратели плоти? — Спросил я, тыча стволом в морду мертвеца.

Складка плоти сдвинулась, обнажим мелкие клыки.

— Не совсем. — Скрипнул Верп, помигивая красным и чёрным. — Это свежеватели, рабочие. Собиратели более приспособлены… ну, для сбора. Догнать, убить, притащить.

Ноль стоит позади меня, закованный в броню экзоскелета и залитый кровью. Бронепластины на плечах и груди красуются глубокими царапинами. Идеальная машина войны, спроектированная и взращённая в лабораториях. Доведённая до абсолюта гипнообработкой и симулятивными тренировками. Телу не больше двух лет, а рефлексы и опыт пяти столетий. В нашей миссии и последующих он должен был пройти тестирование реальным боем. А если повезёт, обрести самосознание.

— В какой позиции ты был на момент взрыва «Удачливого»? Выше или ниже меня?

— Юнит находился выше. По протоколу капсула должна была приземлиться последней.

— И была защищена лучше. — Пробормотал, я. — Нельзя ведь случаю позволить повредить ценное оборудование.

— Так точно.

— Ты очнулся прямо в этой комнате?

— Нет. Примерно сто километров …  — Ноль запнулся, по лицу пробежала судорога от мысленного усилия. —  Сто километров налево от этой точки.

— А сюда как…

Меня прервал протяжный рёв, приближающийся из темноты в дальнем конце отсека.  Пора уходить. Ещё раз оглядел тушу чудовища, жалея, что мало времени. Стоит провести вскрытие и определить наиболее уязвимые точки, для экономии патронов.

Поднявшись, сделал жест «отступать» и попятился, прижав винтовку к плечу. Умный прицел выхватывает из темноты движущиеся силуэты.  Твари подбираются медленно, рассредоточившись от стены до стены. Впереди движутся массивные существа с подобием щитов.  Какие хитрые…

Ноль скрылся в полумраке, а я последовал за ним. На бегу перебросил винтовку за спину. По бокам замелькали наросты светящегося мха. На полном ходу бок пронзила боль, будто в рану вогнали раскалённый добела гвоздь. Я задохнулся, сбился и покачнувшись едва удержался на ногах, ударился плечом о стену. В лицо ударил вонючий воздух поверхности. Он показался чище горного, после влажного смрада подземелья.

Сослуживец занял позицию, прикрывая мой отход, изготовив нож для метания. Лучше лишиться клинка, чем потерять товарища. Но нас не преследуют, по крайней мере, пока. Это и радует, и настораживает.

Мы начали удаляться от пещеры через базальтовую пустошь к городу. Если уж погоня начнётся, то среди руин будет проще затеряться.

Ноль бежит, размеренно двигая руками, будто и не сражался врукопашную с порождением ночных кошмаров. Всё-таки безмозглый солдат — лучший солдат. Ни страхов, ни нервов, только безусловное следование приказу. Часто оглядывается на меня, оценивая, стоит ли оказать помощь.

Вселенная над нами кипит энергией, свет становится ярче, и сумрак раздвигается. Зыбкая дымка отступает, освобождая изъеденные коррозией небоскрёбы. Остатки стёкол сверкают искрами, город будто рад моему возвращению. Скорее злорадствует и готовит новую напасть.

***

Я поставил на стол кружку. Запылённую и лишённую ручки. Столешница отозвалась противным скрипом, но выдержала. Поднялось облачко пыли, быстро рассеялось по комнате и вылетело в разбитое окно.

Ноль стоит напротив, заложив руки за спину и расставив ноги по ширине плеч.

— Эта кружка, башня в которой мы сейчас. — Сказал я, глядя на напарника, поставил слева найденный на полу кусок стекла. — А это та пещера, в которой мыбыли. С какой стороны ты пришёл.

Ноль задумчиво посмотрел на инсталляцию и ткнул пальцем левее. Уже хорошо, он пришёл с другой стороны, а значит, у меня будут разведданные.

— Докладывай, что в той стороне.

— Каменные поля. Разбитые корабли и болото. — Отчеканил солдат. — В нём юнит потерял винтовку.

— Как?

— Капсула начала погружаться. Механизм не сработал, разбил стекло, но винтовка мешала выбраться.

Выдохнув, соотнёс расстояния и масштабы самодельной карты. Чуть сдвинул стекло и добавил условное болото. Ноль шёл замыкающим в десантной группе, я в первой волне. Добавим разброс по разным точкам и получается. Что в радиусе двух сотен километров могут быть другие боевые товарищи.

Если выжила хотя бы половина, мы перевернём это проклятое место с ног на голову и выберемся. Тем более, навигатор уже есть. Я коснулся коробки с ИИ на поясе. Осталась одна проблема. Неработающая связь.

Я проверил все частоты через шлем нулёвки, забиты помехами. Будто в эфир одновременно вещают миллиарды устройств. Вероятно, так оно и есть.

Не знаю, на какое расстояние в этом месте распространяются радиоволны. На планетах им мешает кривизна поверхности, а вот здесь… Верп утверждает, что это всё бесконечная плоскость. Но это не объясняет ничего, только наводит вопросы, почему нас ещё не раздавило гравитацией бесконечной массы.

Ладно. Надо обдумать варианты поиска. Ведь мы не можем рыскать наугад в области радиусом двести километров.

— Будь добр, поделись ИРП. Мой был утрачен.

Его даже не было. Нулёвкам почему-то выдают запасы…ах да, от голода у них срывает башню. Всё-таки самосознание необходимо для самоконтроля.

Ноль без колебаний протянул пластиковую упаковку, запаянную с обоих концов. Размером с ладонь и толщиной в мизинец. Концентрированный сублимат, просто добавь воды. Я проткнул пакет питьевой трубкой костюма. Надавил в подмышке и стал ждать.

Упаковка заметно раздулась и нагрелась. Вынув трубку и заправив в воротник, хорошенько встряхнул обед. Выждал с минуту и сорвал верхнюю часть. В лицо дохнул густой аромат синтетического мяса. Лучший запах на свете. Содержимое спеклось в плотный брикет цвета… да какая разница. Я торопливо отгрыз щедрый кусок, прожевал и проглотил. Только сейчас осознав, насколько проголодался.

Желудок дёргается, жадно хватая каждый кусок, рычит, вгрызаясь, как голодный пёс. Бок в такт пульсирует раздражающей болью. По ощущениям распух до размеров футбольного мяча…

— Сколько их у тебя ещё?

— Шесть.

Не густо, но всё ещё лучше, чем ничего. Питательная масса долго переваривается и полно питательных веществ. Так что можем растянуть это провиант почти на полторы недели. С водой будут проблемы, но не критичные.

— Что делать-то будем? — Спросил Верп.

— Искать остальных. — Ответил я, высыпал в рот остатки пайка.

Служба научила есть быстро, без оглядки на вкусовые качества.

Нулёвка пользуясь передышкой тоже истратил ИРП, осталось пять. Ладно. Пока можно не экономить. Энергии нам понадобится много.

Я опустился в кресло, предназначенное совершенно точно не для человека. Слишком вогнутое назад и узкое. Закинул ноги на подлокотник.

Снаружи молчит мёртвый город. Ветра нет. Да и откуда ему взяться, если нет перепадов давления. Ноль опустился у окна и наблюдает за улицей, пристально, как кот, выслеживающий мышь.

Итак, мне надо найти товарищей, а для этого им нужна передать сигнал без использования радиоканала. Способ должен быть простой и понятный нам. Либо я заберусь повыше и буду орать позывные, надеясь, что звук распространится достаточно далеко. Либо… сигнальные огни.

Я задумчиво оглядел помещение. Стол не то чтобы деревянные. Но точно не пластиковый или железный. Скорее напоминает спрессованные опилки. Значит, гореть будет. Стулья же точно пластиковые, если они не огнеупорные, то наверняка будут нещадно чадить. Значит… я смогу подать дымовые сигналы, азбукой Морзе!

Однако прямо сейчас нужно решить основную проблему. Посмотрел на Ноля, вздохнул и спросил:

— Ты обучен оказанию медицинской помощи?

— Базовые знания усвоены.

— Хорошо… аптечка при себе?

— Так точно.

— Обезболивающее есть?

— Никак нет.

На миг зажмурился, с такой силой, что в глазах вспыхнули цветные круги. Выдохнул через сжатые зубы и указал на бок, действительно распухший и покрасневший, как свищ.

— Ну, тогда помоги мне с этим.

Рассвет застал Эллиона свернувшимся калачиком, с кровавой коркой на губах. Его не нашли, не убили в спящего, яд не выгрыз вены. Вот оно, доброе утро. Постанывая, поднялся, схватился за обломанную колонну беседки и зашёлся кашлем. Корка лопнула и на ладонь полилась кровь. Брезгливо сплюнул и отряхнул кисть.

— Ох, Илмир, дай мне сил.

Бог не ответил. Илмир, как и весь пантеон, не отличается болтливостью.

С Тишь говорила сама Луниса, а в результате теперь их путь устлан трупами её последователей. Беседа с божеством всегда влечёт за собой проблемы. Так или иначе.

Эллион оттянул ворот и оглядел грудные мышцы, под бледной кожей бугрятся чёрные вены. Пульсируют готовые лопнуть. Времени осталось мало.

Вместо завтрака бросил в рот остатки трав и начал жевать, глотая горькую слюну. За ночь море отступило и на пляже валяются тёмные ленты водорослей. Обломки досок, покрытые ракушками стволы деревьев и остатки ящиков. По песку степенно перебегают мелкие крабы, спасаясь от кружащих чаек. В стороне лениво ползёт огромная черепаха.

Курьер углубился в лес, шатаясь и ударяясь плечами о деревья. Тело едва слушается, и он не уверен, что сможет победить в следующей схватке. А она неотвратима. По его следам пройдёт даже слепой. Ладонь стиснула рукоять трофейного кинжала, потянула из-за пояса.

Лезвие радостно сверкнуло в лучах солнца. Кокетливо изогнутое, с широким кровостоком и круглой выемкой у гарды. Рукоять вырезана из тёмного дерева, с углублениями под пальцы. Навершие утяжелено для баланса. Эллион с недоумением покрутил кинжал в кисти, гадая, зачем так было заморачиваться.

Видимо, бывший владелец был из той породы, что из кожи вон лезет, лишь было получить лучшее. Черта, конечно, хорошая, но порой доводит до крайностей. Однако теперь у него есть прекрасный кинжал и это повышает шансы на победу. Жаль яд нельзя вырезать...

Сырая земля чвакает под ботинками, плещут мутные струи и капельки грязи оседают на штанинах. С ветки за илмиритом наблюдает толстая белка. Будто прикидывает полакомиться падалью. Хм... интересно, белки едят падаль? Птиц едят, Эллион сам видел, как белка поймала синицу и жрала, как орех. А может стая белок загрызть косулю?

В кустах кричит тетерев, а под деревьями скачут мелкие птицы с цветастыми спинками. Купаются в лужицах, смешно топорща перья.

Эллион перелез через поваленное дерево, срывая животом застарелые пласты мха. Рухнул с обратной стороны и долго сидел, повесив голову. Сил почти нет. Он чувствует, как яд заменяет кровь и разрушает печень, как стонут остальные органы. Он должен ненавидеть Ринзару за это, желать её убить, но не может.

Их отношения столько лет пляшут на грани отточенной лезвия, где по одну сторону ненависть, а по другую страсть. Даже сейчас, умирая от её яда, Эллион благодарен. Она могла использовать другой, мгновенный, а так у него есть шансы дожить до выполнения доставки...

Очнулся от голосов на тропе за спиной. Ожесточённый спор трёх мужчин, бряцание кольчуг и тяжёлые шаги. Эллион встрепенулся, затравленно огляделся и пополз вдоль брёвна. Нашёл крупное дупло, заглянул внутрь. Время и жуки выгрызли сердцевину дерева, возможно, ещё до падения. Протиснулся внутрь и замер, накрыв рот ладонью. Всё бежать некуда. С тремя вооружёнными и крупными мужчинами он сейчас не справится...

Кто-то пнул ствол. Курьер сдавил рот и задержал дыхание.

— След пропал!

— Чего? Он что, улетел?

— Да сам смотри!

— Щас гляну, ты ведь слепой, как тетерев зимой!

Тяжёлые шаги приблизились. Ладони грохнули по дереву.

— Хм...

— Я же говорил! Он точно колдун! Где это видано, чтобы за одного илмирита столько платили? Не надо было браться за это!

— За илмиритов и больше дают, так что заткнись. Я видал, как один из них голыми руками в таверне компанию раскидал, а там лбы были похлеще меня. Тут от курьера всё зависит, есть такие, за которых никакие деньги брать не стоит.

— Ага, конечно, так куда он делся? След ведь свежий!

— Погоди, хм... а вот оно.

Эллион стиснул рукоять кинжала и вперил взгляд в выход из дерева. Дырка крупная, но едва заметная, у самой земли. Занёс оружие для стремительного тычка. Завалить одного, выбраться и попытать счастье с оставшимися... Эх, будь он здоров...

— Где?!

— Да вот же, вдоль дерева.

— А...

— Хитрый гад попался, перелез, а потом по стволу в чащу прыгнул. Скотина такая, ищи его теперь, как зайца в зарослях.

— Н-да, что делать будем?

Впервые голос подал третий, густой и бархатистый с пивными переливами.

— Я туда не полезу. Я не обезьяна в чаще бегать.

— Да ничего, мы теперь примерно знаем, где искать. Щас прикинем. Так... дальше по дороге руины, озеро, а в лесу... тоже руины, может спрятаться в них. Там и плодовые деревья, пусть и одичавшие. Хорошее место.

— Есть другой путь?

— Да, парочка. Если поспешим, то обгоним гада.

— Ну, значит, так и сделаем.

Эллион выждал, когда шаги удалятся и осторожно высунулся из дупла. Ожидая увидеть скалящиеся бородатые лица и блеск металла. Земля вокруг бревна вытоптана. Судя по следам, преследователи носят сапоги с шипованными подошвами и в снаряжении весят не меньше быка. Крупные ребята.

— Ладно, пусть ищут в лесу. — Пробормотал курьер, направляясь дальше по тропе.

***

Тишь плакала во сне. Роан, не спавший до утра, красуется на солнце глубокими синяками под глазами. Девочка плетётся за ним, часто оглядываясь и сверля спину друга тяжёлым взглядом. Лес остался позади и впереди простирается холмистая степь. Преддверие долины Мардока, что раскинулась меж гор на горизонте. Сегодня до неё не дойти, завтра... тоже. Дня четыре пути. Роан, сжал губы в тонкую линию. Они должны смочь. Обернулся на подругу и поймал испепеляющий взгляд... Вздохнул и сказал, перебарывая колючий ком в горле:

— Так надо было!

Поток яростных жестов, которые он не может понять, но выражение лица и скорость намекают на смысл.

— Он сам согласился! Давай поторопимся, иначе он...

Роан умолк, отвёл взгляд, нервно коснулся шрама под левым глазом большим пальцем. Провёл до губы. Слабая боль, застарелая и привычная. Немного отрезвляет, позволяет отвлечься от более сильной. Он не мог оставаться с Эллионом! Умирающий курьер двигается едва ли быстрее черепахи, а преследователи наседают на пятки.

Тяжёлое решение, но верное. Будущий правитель обязан научиться принимать их, иначе грош ему цена. Жалость, боль, страх и симпатии, всё должно остаться в прошлом.

Роан поправил плащ, коснулся колчана на поясе. Лук притаился в чехле, расправленный и довольно убогий, тетива лежит на дне, смотанная в клубок.

— Так, давай я подстрелю зайца или кролика, или что тут водится? А ты поможешь приготовить?

Тишь нехотя кивнула, оглянулась и утёрла глаза тыльной стороной ладони. Роан перевёл дыхание, натянуто улыбнулся и, остановившись, достал лук. Один конец, с накинутой петлей, упёр в носок сапога, иначе под весом тела погрузится в землю. Заскрипело сгибаемое дерево, свежий шрам на плече предательски кольнул. Всё-таки матросы не обрадовались тому, что плата будет отложена до его восхождения на трон. Но ничего, плоть заживает... пусть и не всегда.

***

Эллион упал лицом в грязь. Едва соображая, что происходит. Желудок и гортань сдавило спазмом и наружу вырвалась бесцветная рвота с плохо пережёванными стеблями травы. Курьер перевалился набок, закашлялся и растянулся на спине. Раскинув руки.

С двух сторон на него смотрят хмурые развалины, поросшие плющом и мхом. Старые настолько, что застали зарождение империи. Стены отлиты из чего-то похожего на бетон, из которого империя строила пирсы, но куда прочнее.

Илмирит подполз к одной, ухватился, силясь встать. Ногти скрежетнули по шершавой поверхности, срывая плющ и обламываясь. Асфальт и цемент, древние материалы и довольно простые... кровь земли и песок. Но эти руины, они другие.

Свет пробивается через переплетения крон, ложится на руины косыми лучами. Внутри зиждутся тени и сырость. Эллион зарычал, срываясь на влажный хрип, оторвался от земли, держась за стену. Поднялся, уткнулся лбом в холодный «камень», тяжело дыша и чувствуя, как с губ срываются струйки разжиженной крови. В теле нечто ломается, рвётся и растворяется. Оно разрушает само себя, сбитое с толку ядом.

Даже если сейчас Ринзара появится с противоядием, его уже не спасти. Урон нанесён.

Ладони ощущают чудовищную плотность «камня» и толщину. Сколько лет прошло с падения империи? Тысяча с лишним... те пирсы уже рассыпаются, а эти руины стоят. Заброшенные и забытые, они не покорились силам Айланы, богини природы. Только трое могут сказать, кто построил их, для чего и из чего.

Илмир, но его знания запрятаны в бесконечных архивах.

Кирион, но лишь путём исследования и помощи из библиотек Илмира.

Луниса, но она не выдаёт тайн...

Эллион хрипло засмеялся. Выдаёт, но только потом убивает слушателя, если тот сам не умрёт от открывшихся истин. В любом случае курьеру эти знания уже ни к чему. Он не сможет их передать в храм, но только лично высказать Илмиру.

Позади раздались приглушённые лесом голоса. Эллион замер. Холодная, костлявая рука опустилась на плечо и слегка сдавила. Смерть пришла за ним. В этот раз точно. Осталось только понять, что убьёт его раньше, сталь или яд.