Axebattler

Второй ярус представляет собой пещеру, стены, потолок и пол которой состоят из обломков кораблей. Большая часть спеклась под собственным весом в монолитную структуру. В целом, гораздо лучше, чем на поверхности, но... темно. Единственный источник света, нагрудный фонарь Нуля и мигание Верпа. Идти приходится медленно.

Несколько раз прикладывался к прицелу, но ничего путного не увидел. Кроме уходящего в бесконечность туннеля. Позади остался выход из бункера и теперь впереди только относительная неизвестность. Я начинаю жалеть, что мы покинули танк. В нём хоть поспать можно было без опаски. Пожалуй, нам и следовало поспать там...

Устроив привал в закутке, выключили свет и сели на шершавый металл. Перекусили ИРП инопланетян и Ноль первым устроился на ночлег. Просто лёг, положив пулемёт рядом. Я остался дежурить, привалившись спиной к стене и целясь в туннель.

Картинка получается прерывистая, устройство прицела плохо работает без внешних источников света.

Выспавшись, ноль встал на дежурство, а лёг на металл, мечтая о тёплой кровати или костре. В этот раз ничего не снилось и это хорошо. Сон, в первую очередь, признак беспокойной ночи. Проснувшись, глотнул воды и молча направился дальше. Пещера изгибается, пол идёт волнами и всё больше напоминает пищевод. Постепенно впереди проявляется искра, разрастается до широкого огонька и до огромной арки.

Я остановился у выхода. Впереди открывается настоящая долина, освещённая призрачным светом, от шпилей древних звездолётов. Выполняющих роль колонн, поддерживающих свод. Сам потолок скрыт за дымкой конденсата, из которого, навстречу колоннам тянутся шпили. Меж которых проскакивает электрическая дуга.

От выхода из пещеры протянуты оборонительные сооружения из бетона, дзоты и редуты. Примитивные, но крайне эффективные.

— Нас сканируют. — Сказал Верп. — На вашем месте я бы убрался отсюда.

— Ноль. Подними руки, пулемёт положи на землю.

Рискованно, но видят высшие силы, я не хочу возвращаться, по крайней мере, этим путём. Винтовка опустилась под ноги, легла на левую стопу. Руки поднял над головой, поморщившись от боли. Будем надеяться, что нас не убьют сразу и навстречу не выйду пресловутые гориллы. Будет сложно ответить на вопрос: а не видели ли вы наших товарищей?

— Сканирование закончили. — Сказал ИИ. — Было приятно познакомиться.

Я прикусил губу. Напряг ногу, если Нуля застрелят, как стоящего впереди и более крупного, смогу подхватить винтовку. А там будь что будет.

Среди бетонных коридоров появилось движение, осторожное. Дымку, закрывающую обзор, раздвинуло существо метра два ростом, закованное в керамические доспехи. Сделало шаг и... распрямилось, став ростом в четыре с лишним метра. Вдоль торса покачиваются конечности, верхние сжимают подобие винтовки, но будто выращенное из коралла.

Существо, покачиваясь, приближается к нам, видно, что такое передвижением ему неудобно. Голова, к счастью, скрыта вытянутым шлемом. На туловище заметны уплотнения брони в нескольких местах. Что, учитывая размеры и обилие конечностей, просто кричит о дополнительном мозге или пучке нервов. Ведь даже у человека есть дополнительные скопления нейронов в кишечнике.

Оно нависло над нами, оглядывая с любопытством. Издало щелкающе-свистящий звук.

— Верп?

— Секунду, это не быстро... оу, оу... а нет, быстро. — ИИ замигал белым, а на «груди» существа точно так же заморгал крохотный экран. — Говори.

— Мы пришли с миром, мы просто хотим пройти дальше. Ищем способ... улететь.

Существо выслушало, задвигало нижними «руками» щёлкая и потрескивая. А затем от его груди раздался механический смех и шипящий помехами голос:

— Все хотят улететь, никто не может. Но вы, можете пройти, мы рады новым разумным, которые не хотят убивать. Можете называть меня Говорящий-с-Другими. Как мне называть вас?

— Три-двадцать и Ноль. — Ответил я, коснулся локтя товарища. — Мой друг пока не обладает самосознанием.

— Это травма?

Существо наклонилось и внимательно «осмотрело» биоробота, стали заметны тонкие сяжки на лбу. Ими ощупал броню и распрямился.

— Нет, — торопливо сказал я, мало ли что они делают с больными, — часть процесса взросления. Дети до шестидесяти лет не слишком разумны, по крайней мере, мужчины.

— Хорошо. Следуйте за мной.

Коридоры затянуты зыбкой дымкой, а над ними застыли автоматические турели, следящие за выходом из бункера. Говорящий-с-Другими сложился пополам и опирается на четыре конечности, верхними прижимая «винтовку» к груди.

— У него тоже ИИ? — Осторожно спросил я, повернувшись к Нулю.

— Да. — Задумчиво ответил Верп. — Причём сходный со мной, что... занятно.

В конце лабиринта нас встретили закрытые ворота и стена, на вершине которой сидит нечто оранжевое. Иначе и не назовёшь. Я сощурился, пытаясь осмыслить увиденное, но мозг коротнуло. Оранжевое издало булькающий звук, приподнялось, и ворота поднялись. Говорящий-с-Другими проскользнул внутрь, и мы оказались на широкой улице.

То, что я принял за небольшой лагерь, оказалось городом, пусть и маленьким. Корпусы звездолётов переделаны под жилые дома.

— Добро пожаловать в Поселение Тридцать Пять. — Сказал Говорящий, разводя парой рук. — Справа жилые кварталы, а слева теплица и загон.

— Загон? У вас есть животные под мясо?

— Ну... можно и так сказать... — Инопланетянин отвернулся и махнул нижней, ближней к опустившейся голове, рукой. — Пройдёмте. Там дом новоприбывших.

Ноль косится на меня, стискивает пулемёт, как маленький ребёнок любимую игрушку. Ему тут явно не нравится, да и я не в восторге. Есть в поселении, что-то мрачное, зловещее. Хотя, для человека большую часть жизни воевавшего с пришельцами, находится среди них очень неприятно.

По улицам снуют различные существа, включая подобных Говорящему и Оранжевой. Последние передвигаются вытягиваясь и сжимаясь, выстреливая из «туловища» множеством гибких щупалец.

Гостевой дом, как я его назвал, врезан в корпус грузового челнока. Внутри довольно пусто и попахивает плесенью. Удивительно, что она спокойно прижилась даже вне вселенной.

— Отдыхайте, — сообщил Говорящий, указывая на коврики у стены. — Скоро вам принесут образцы еды, а потом придёт Вопрошающий.

— Ага, спасибо.

Ноль по сигналу опустился на коврик, привалился спиной к стене. Я сел рядом, Верпа положили между нами. Говорящий грациозно задвигал верхними конечностями и удалился, на прощание прикрыв полог из серебристой ткани. Я положил ладонь на винтовку, провёл кончиками пальцев по металлу, щёлкнул предохранителем. Ничего с собой поделать не могу.

Нас не убили, не схватили. Буду честен, обращение получше, чем в некоторых кафе на Земле или Марсе. Да и выбора, кроме доверия, для нас нет.

Я перевёл дыхание.

Запоздало вспомнил один факт колоссальной важности. От которого внизу живота похолодело. У космических кораблей есть один минус. При полётах в межзвёздном пространстве на обшивку воздействует ионизирующее излучение, радиация. К счастью, оно не делает корабли радиоактивными, иначе межзвёздные путешествия были бы невозможно. Однако под воздействием внутри обшивки могут и будут происходить реакции, результатом которых будут радиоактивные элементы.

Статистически малое количество, но учитывая размеры и почти бесконечное число попавших сюда кораблей... Проклятье, тут должно фонить, как в ядре реактора!

Я осторожно коснулся лица, ожидая нащупать свежие язвы. Провёл рукой по волосам, взялся за передний зуб и пошатал. Вроде в норме, грязный, правда, но здоровый. Через сколько проявляются первые симптомы лучевой болезни?

Так, спокойней, дыши глубже. Вспоминай институт и всё, что читал по теме. В любом случае, если пока симптомов нет, то и облучение мало. Не больше одного Грея. Всё, что выше, я бы уже заметил. Точно... больше восьми Греев и симптомы появляются через минуту.

А единственный симптом, который у меня есть, это залитая клеем рана от ржавой железяки. Ладно, не ржавой.

Я уселся поудобнее, поджал одну ногу и принялся ждать. В любом случае, если я облучён, то уже никак не повлияю на это. Да и не мог повлиять.

Город встретил Эллиона моросящим дождём и хмурыми стражниками у ворот. Один шагнул наперерез, поднимая руку. Застыл, разглядев рукав, и попятился. Илмирит прошёл мимо, встретился взглядом с бродячей собакой, выглядывающей из-под крыльца сторожки. Псина втянула голову и глухо зарычала.

Мокрая брусчатка звенит под ботинками, отчётливо проступает стук металлических пластин. Подошва левого ощутимо отходит и внутрь затекает вода, пропитывает портянку. Эллион горбится, слишком вымотанный долгим переходом и отсутствием нормальной еды.

В былое время он прямиком направился бы в храм Илмира, за новым снаряжением и горячей ванной. Увы, теперь это смертный приговор. Он даже не может обратиться к брату-курьеру, ведь тогда придётся убить, иначе на след упадёт кровожадная свора. Эллион остановился под козырьком пекарни. Витрина занавешена, но из-под двери сочатся мучительно-вкусные ароматы выпечки.

Во внутреннем кармане плаща лежит письмо учёного. Его нужно доставить со всей срочностью. Быть может, в храме Кириона ему окажут помощь? Сомнительно, кириниты не имеют обыкновения запасать подкованные ботинки, оружие и илмиритские плащи. Если накормят, уже хорошо.

Мимо проехала карета, кучер, кутающийся в плащ, покосился на Эллиона. Коснулся двумя пальцами края капюшона, курьер повторил жест. Проводил взглядом, пытаясь отрыть в памяти, кому принадлежит герб на двери. Кажется, важному человеку из северной части Осколков. Имя рода проступило в мешанине знаний, но мысль спугнул заурчавший живот.

— Да-да, подожди. — Пробормотал Эллион, прикладывая ладонь и слегка массируя.

Покосился на дверь булочной, вздохнул и пошёл дальше, держась у стен. Вода сыплется с неба мелкой крупой, о капюшон ударяются ледяные крошки. Тёплые дни кончились. Впереди только сырость, холод и лёд.

Таверна нашлась быстро. Под порывами промозглого ветра над входом покачивается треснувшая табличка. Рисунка не разобрать, но хорошо просматривая вырезанная пивная кружка. Эллион поднялся по крыльцу из двух ступеней, держась за поручень. Толкнул дверь и окунулся в густой, горячий воздух, полный запахов пота, жареного мяса и горящего дерева.

Взгляды двух десятков пар глаз пересеклись на нём и сразу, заметив рукав, отдёрнулись. Люди отворачиваются, утыкаются в тарелки и кружки. Эллион, против воли шаркая, поплёлся через зал к свободному столу подальше от двери. Тяжело опустился на лавку, почти теряя сознание от усталости и нахлынувшей сонливости.

Кончики ушей покалывает, щёки горят. Тепло проникает в ботинки и по телу растекается вялость.

— ... заказывать будете? Господин?

Эллион встрепенулся, поднял взгляд. Над ним склонилась явно обеспокоенная женщина. Веснушчатое лицо, серые глаза, волосы укрыты платком, не скрывающим длинную косу, перекинутую через плечо на грудь. Довольно внушительную. Одета в шерстяную кофту и длинную юбку с передником.

— А? Да... конечно. Простите, задумался.

— Ничего страшного, так собственно, что будете?

— Сладкого.

— Вина?

— Нет, воды, что-нибудь сладкое и горячее.

— Пирог с брусникой подойдёт?

— Да... два пирога.

Женщина взяла протянутые деньги, улыбнулась и поспешила на кухню. Эллион откинулся назад, уперевшись лопатками в стену, прикрыл глаза. Вскоре на стол поставили деревянный поднос с двумя пирогами, исходящими ароматным паром и кружку с горячим взваром. Курьер вопросительно посмотрел на служанку, и та с улыбкой пояснила:

— Это травяной чай, бодрящий. Вы выглядите очень уставшим.

— Да, так и есть. Спасибо.

Странно, раньше он так не уставал даже в зимних доставках. Когда в одиночку пробивался через заснеженные поля и леса. А сейчас, стоило уйти из лагеря учёного и за день, как древний старик.

«Это последствия исцеления»

Призрачный голос демона ворвался в мысли, разметал как сухие листья. Эллион едва сдержался ответить вслух.

«В каком смысле?»

«В прямом. Я же не могу напрямую закачать в тебя энергию, сгоришь, так что я подкрутил биохимию, и так, по мелочи. Али, ты всегда мог людям головы руками отрывать?»

«Ясно...»

Пирог тает во рту, а каждый глоток вливает в тело жизнь. Эллион выдохнул через нос, потянулся за вторым. Если так подумать, то он уже и забыл, что такое сладкая еда. Питался кашами, мясом, растениями и ягодами, в основном кислыми. Пил вино и ключевую воду. Даже не задумывался о сладком, а тут на, уплетает второй пирог, как кошка краденую рыбу.

«Это всё сахара. Тело требует энергии, а сахара самый простой способ её получить».

«Угу, спасибо за информацию»

«Да ладно тебе, я же жизнь твою спасал! Тем более, пироги ведь вкусные?»

«У меня такое чувство, что это спасение встанет боком»

«О как, с каких пор Илмириты раздумывают о последствиях доставки?»

Эллион «промолчал». Ведь действительно, с каких пор он сомневается в учении Илмириа? Ну, пожалуй, с последней драки против родного брата. С тех пор как его отравила любящая женщина. Не отвергает, но задумывается о целесообразности.

Покончив с пирогами, осознал, что утолил лишь первый голод, подогрел аппетит. Заказал наваристую похлёбку и поджаренный хлеб. Настроение поднимается по мере наполнения желудка, а травяной чай заменило горячее вино.

***

Ринзара упала на колени, за шею сзади схватила жёсткая рука. Придавила. Вокруг горят масляные лампы, расставленные на полках, сидят люди в белых мантиях. Суд Илмира. Пахнет бумагой, пылью и смертью.

Илмир не ведает правосудия и справедливости, есть только информация. А все, кто мешают, её распространению должны понести кару. Жестокую.

Зал заполняет густая тишина, окна занавешены чёрным бархатом. Белый плащ стоит за Ринзарой и держит за шею. Нужды особой в этом нет, руки женщины безжалостно стянуты за спиной. А ботинок давит на сгиб колена. Из одежды на Ринзаре только сорочка и штаны.

Все яды отобрали, как и оружие, даже заколку. Волосы сальными волнами закрывают лицо. Голова болит и очень хочется пить.

Сумрак разорвали тяжёлые шаги, на помост поднялся мастер Иан. Её наставник, один из высших чинов культа Илмира, любимый учитель Эллиона. Высокий, тощий старик с обвисшими нижними веками. Волосы коротко острижены и блестят серебром. Идя по помосту, опирается на трость.

Довольно иронично, что человек, спасший её из трущоб. Выкормивший и обучивший. Будет решать, жить ей или умереть. Беда в том, что мастер Иан алчет голову груза, который доставлял Эллион и голову самого курьера. А значит, она не отделается выговором.

— Ты совсем выросла Рин. — Сказал старик, разглядывая бывшую ученицу. — Жаль, что встретились вот так.

— Мне тоже. — Просипела Ринзара, едва узнавая собственный голос.

— Алкоголь тебя старит, как и горе. Скажи, как так вышло, что он остался жив? Я думал твои яды совершенны.

— Так и есть. Он должен был умереть через семь-восемь дней. Два из которых едва ли бы мог ходить.

— Тем не менее он перебил лагерь наёмников. Забрал жизни семнадцати братьев.

Голос старца полон силы, заполняет помещение от пола до потолка, прячущегося во мраке. Зрители слушают молча и смотрят на пленницу.

— Это всё твоя вина. Ты должна была убить Эллион сразу.

— Нет.

Иан вздёрнул бровь, подошёл к краю помоста, нависнув над ученицей.

— Ты отрицаешь свою вину, девочка?

— Нет. Я отрицаю обязанность убить Эллиона там.

— Вот как? Что ж, я слушаю твои аргументы.

Ринзара дёрнулась подняться, но ботинок надавил с такой силой, что колено ощутимо хрустнуло. Пальцы сжались на болевых точках. Женщина сцепила зубы и прорычала:

— Эллион, подвижник. Святой во плоти. Избранник Илмира, его паладин. Какое я имела право мешать его доставке? КАКОЕ ПРАВО ИМЕЛИ ВЫ ПРИКАЗЫВАТЬ УБИТЬ ЕГО?!

Иан приоткрыл рот для ответа, закрыл и медленно кивнул. Кивнул ещё раз.

— Да, ты права. Эллион прикоснулся к извечному знанию Илмира. Удостоился чести равной которой нет, но... мы вынуждены принимать сложные решения. Мы в праве их принимать. Тем более, сейчас, когда на кону тайные знания Лунисы. Что ж, я верю тебе, будем считать, что юного Эллиона спас сам Илмир, для исполнения сделки между нами и луннитами.

Ринзара опустила голову. Больше нет сил спорить, нет сил говорить. Голова раскалывается, и боль проникает в хребет, желудок поднимается к горлу.

— Тебе вернут яды, и ты отправишься за ним, закончить начатое и в этот раз убей мгновенно.

Забор поднимается на высоту двадцати метров и украшен жёлтыми треугольниками со значком молнии. Через каждые пятьдесят метров стоит вышка, на вершине которой за тяжёлым пулемётом скучает человек в форме. За сеткой забора тянется широкая полоса выжженной земли с редкими пнями. Дальше поднимается густой лес, с фиолетовыми листьями.

Марго подняла фотоаппарат, приятно тяжёлый, с длинным и толстым объективом. Ещё сохранивший волнующий аромат новой вещи. Дважды щёлкнул затвор и в память улетели снимки сторожевой вышки и фиолетового леса. На край второго снимка попал проводник. Мужчина тридцати с лишним лет в спортивном костюме, рукава и штанины замотаны синей изолентой.

Проводник курит, задумчиво глядя на группу туристов, выползающую из пузатого автобуса. Пепел стряхивает в хромированный капсуль, похожий на флягу. Марго навела объектив на него, настроила выдержку и глубину, выждала идеальный кадр и сделала пару снимков. Мужчина покосился, но промолчал. В конце концов его работа провести туристов-фотографов в Заповедник. А что фотографировать, они выбирают сами.

Туристы нестройной толпой копятся у пропускного пункта, явно раздражая охрану. Солдаты за оружие не берутся, но смотрят на гостей... недружелюбно. У самого старого заметно дёргается глаз. На проводника же посматривают сочувственно.

Когда автобус опустел, проводник пошёл вдоль толпы. Внимательно осматривая клиентов. Всего десять человек, глаза горят любопытством и энтузиазмом. Все одеты в пёстрые футболки с длинным рукавом и штаны, хотя пекло стоит дикое. Проводник закончил обход и ткнул пальцев в высокого мужчину, одетого в фиолетовую футболку, и девушку в босоножках.

— Так, вы, переоденьтесь. В заповедник нельзя в фиолетовом и в незакрытой обуви.

— Чем плох фиолетовый?! — Выпалил мужчина. — Это моя счастливая футболка!

Девушка потупилась на обувку, прикусила губу, судя по виду запасную обувь она не брала. Проводник пожал плечами, прикурил вторую сигарету.

— Просто нельзя. Вы все подписали бумаги, что обязуетесь соблюдать указания проводника. То есть меня. В противном случае, туристическая компания ответственности не несёт.

— Да, это моя любимая футболка!

— Очень хорошо. — Проводник устало и отрешенно кивнул. — Но, если Прыгун или Лешак заберут вас, мне по фигу, но они покалечат других. А это уже моя ответственность.

Взгляды девяти человек пересеклись на фиолетовой футболке, мужчина скрипнул зубами и сделал последнюю, отчаянную попытку отстоять:

— У меня нет другой!

— Это не важно, у нас есть.

По сигналу Проводника двое солдат вытащили приземистой коморки две коробки. Одна с мятыми футболками, нежно коричневого цвета, а другая с грязными высокими кедами. Поставили у группы и отступили.

— Настоятельно советую всем, у кого есть хоть что фиолетовое или обувь открывает лодыжки, — сказал Проводник, указывая сигаретой на коробки, — переодеться в предоставленное. В противном случае компания не несёт ответственности за ваши жизни. Также, если вы отказываетесь, автобус увезёт вас назад. Но в этом случае возврата денег не будет.

Лес за оградой шумит, деревья раскачиваются под порывами ветра. Вот только ветра нет. Стоит полный штиль, солнце припекает голову и плечи. Пахнет прогретой землёй и цветущей травой.

Проводник безучастно наблюдает за переодеванием, стряхивая пепел в капсуль. Когда все закончили, раздал изоленту и красноречиво указал на собственные обмотки.

— Замотайте надёжно, но не передавливайте.

— Там так много клещей? — Спросил кто-то.

— Клещи, это самое безобидное, что там можно подцепить.

Марго со всем тщанием замоталась изолентой почти до локтя. Остальные обошлись парой мотков. Проводник удостоил их тяжёлым взглядом и выдохнул дым через нос. Внутри КПП зазвенел телефон. Красный, без кнопок или диска, с толстым витым проводом. Солдат поднял трубку, кивнул и махнул рукой напарнику.

— Нас пропустят через пять минут, когда убедятся, что экскурсионная зона безопасна. — Пояснил Проводник, туша сигарету о подошву и, бросая, бычок в капсуль. — Для вас, господа и дамы, есть только два правила поведения. Первое, не сходить с тропы. Второе, прежде чем делать что-то, спрашивайте меня. Ясно?

Нестройных хор голосов и кивки, мужчина вздохнул и махнул на ворота.

— Строитесь в колонну по два. Старайтесь не упускать соседа из виду.

Ворота дрогнули и сдвинулись, Проводник выждал пока распахнутся полностью и повёл группу. Проходя мимо КПП Марго услышала разговор солдата с трубкой.

«Ворота номер пять, туристы зашли. Время тринадцать двадцать. Так точно.»

Солдат повесил трубку, поймал взгляд девушки и помахал, тепло улыбнувшись. Девушка рефлекторно помахала в ответ. Колонна медленно проходит через ворота, с некоторой опаской глядя на приближающийся фиолетовый лес. Через выжженную полосу в лес проложена тропа из широких досок с ограждением до середины бедра. Первая двойка ступила на них следом за Проводником.

— А там точно безопасно? — Спросила женщина в белой панаме, крепко держа мужа, того самого без запасной футболки.

— Если следовать правилам.

— В интернете говорят, что там творится всякая чертовщина, это правда?

— Ну да, иначе зачем огораживать.

— А что мы увидим?

— Всякое интересное.

По мере приближения деревья разрастаются, а когда люди оказались рядом, прекратили раскачиваться. Застыли в наклоне, будто наблюдая за чужаками, решившими ступить в неизвестность. Пахнет древесиной, смолой и сырой землёй. Однако, присутствует ощутимая нотка, которую нос отказывается распознать. Марго ощущает её, как мягкое прикосновение с внутренней стороны носа.

Панамка не унимается.

— А что это так пахнет?

— Деревья. — Ответил Проводник, не оборачиваясь, добавил, вытягивая из пачки сигарету. — Наверное.

— То есть, вы не знаете? А если оно опасно?!

В голосе женщины проступили визгливые нотки тревоги, а по группе прокатилась волна шёпота. Проводник обернулся, вздохнул и сказал, довольно громко:

— Дамочка, никто не знает, что и почему здесь происходит. Вы, наверняка, слышали не одну теорию. От пришельцев до потусторонних сил, но факт в том, что никто не знает причин.

— Но как вы можете быть уверены, что это безопасно?!

Она просто хочет устроить скандал, осознала Марго. Либо Панамка очень любит мужа и стремится отомстить за прилюдный позор, либо просто любит ссоры.

— Ну не нужно понимать, что такое огонь, чтобы не обжечься. — Ответил мужчина, тоном отметающим дальнейший дискус, развернулся и указал на деревья. — Перед вами первая линия фиолетового леса. Если ветви будут над тропой, можете сорвать листок другой, но не больше пяти. Главное, не сходите с тропы. Это опасно.

Марго сфокусировала камеру и сфотографировала ветку при сильном приближении. Так что смогла рассмотреть каждую прожилку на листьях. Дерево брезгливо подняло ветвь повыше. Девушка вздрогнула. Она покупала тур, за огромные деньги, чтобы посмотреть на аномалии, но... когда они вот так обыденно случаются, это пугает.

Зато в личном блоге от этих фотографий будет огромный прирост трафика! Люди обожают всё странное и волшебное, то что возвращает им детскую веру в непознанный мир. Сказку, что затмевает серые будни.

Деревья сторонятся тропы, поднимают ветви, когда люди тянутся за листьями. Проводник через каждые десять метров, повторяет не сходить с тропы. Прикуривает сигарету от окурка и выдыхает дым перед собой. Идёт медленно, как по минному полю. Туристов это заметно раздражает, ведь тур ограничен тремя часами.

Стоит людям пройти, как деревья вновь начинают шуметь, словно беседуя. А через шелест листьев отчётливо проступает нарастающий плеск воды. Марго вертит головой, прижимая камеру к груди, не понимая, откуда звук. Деревья впереди искажаются, как отражения кривого зеркала. Стволы изгибаются, огибая нечто незримое... перед тропой появился ручей. Мгновение назад его не было и вот, вода весело журчит, поднимаясь вертикально вверх к фиолетовым кронам.

С запозданием Марго поняла фундаментальную неправильность звука. Ощущение, что это видео, запущенное задом наперёд.

— Перед вами обратный ручей. — Сказал Проводник, выдыхая дым в сторону воды. — Касаться категорически запрещено, пить тем более.

— Он ядовитый? — Осторожно спросила Марго, щёлкая фотоаппаратом.

— Нет, но вас вывернет наизнанку и прокрутит назад во времени, но не в пространстве. Зрелище премерзкое, должен сказать.

— Вы слишком много курите! — Вклинилась Панамка. — Меня тошнит от запаха!

Мужчина пожал плечами.

— Либо я буду курить, либо все мы умрём медленной и мучительной смертью.

Женщина распахнула рот для очередного вопроса, но её прервала рыба, появившаяся в ручье. Она поднялась из мелкой травы, двигаясь хвостом вперёд, огромная, как собака. Чешуя медленно мельчает, как и сама рыба. К моменту, когда она приблизилась к тропе, превратилась в малька.

— О, знакомьтесь, это Петя. Аномальный окунь. Да, мы не знаем, откуда он тут и как так вымахал. Но точно можем сказать, что бедняга вместе с ручьём во временной петле. Нам повезло, он появляется раз в два часа. На сайтах турагентств его называют Поликарпом, но по мне Петя куда лучше.

Под щелчки фотоаппаратов малёк превратился в икринку и скрылся из виду в переплетении фиолетовых крон. Группа, полюбовавшись инверсированным ручьём, двинулась дальше.

Слева на тропу падает яркий сине-серый свет, а при приближении проступает чужеродный пейзаж. Врезанный в реальность неумелой рукой, как кривое окно.

— Перед вами достаточно знаменитый объект. — Скучающе сказал Проводник, затянулся сигаретой и добавил. — Окно в иной мир.

По ту сторону открывается каменистый пейзаж, на тёмном небе застыли две луны. На горизонте розовеет городское зарево. Чужой ветер гонит по земле пыльные змейки. Марго охнула, сердце забилось быстрее, стиснутое лапой тревожной тоски.

— Это портал? — Спросил кто-то в глубине строя.

В голосе чувствуется затаённая надежда. Будто вот прямо перед ними билет на побег из серой обыденности. Проводник покачал головой, зажав сигарету в зубах и выдыхая дым из уголков рта.

— Нет. Окно, непроницаемое. Лет пять тому учёные его чуть ли не облизывали. Но ничего не добились.

Вопрошавший грустно вздохнул, бросил тоскливый взгляд на «окно».

Тропа поскрипывает и извивается, обходя неведомо что, выгибается, образуя мостики над зарослями травы. В такие моменты Проводник велит держаться за ограждение. Часы на запястье пикнули, отмечая половину окончание первой половины отведённого на экскурсию времени.

Все разом посмотрели на запястья и телефоны. Муж панамки поджал губы и выдал, крайне обиженным тоном:

— Я хотел посмотреть на Баханку, в маршруте она была указана!

— Ага, на обратной его части. Прошу за мной.

Проводник прошёл вперёд и перед туристами появилась вторая тропа, прилегающая к первой. Марго заморгала, попятилась, почти сбив идущего позади. Тропа исчезла. Девушка ойкнула, шагнула вперёд, и новый маршрут появился.

— Как это так...

— Ну вот так. — Ответил Проводник, ступая на новый участок.

Стоило группе перейти на него, и старая тропа исчезла. Люди перешёптываются, кто-то опустился на корточки и тщательно ощупывает доски. Если с ручьём была оптическая аномалия, то тут... непонятно.

— Умники говорили про наслоение пространств. — Сжалился Проводник. — Пожалуй, это единственная аномалия с которой можно контактировать.

— А мы по этой тропе вернёмся в своё пространство? — Осторожно спросила Марго.

— Да, мы проверяли.

Притихшая группа продвигается, любуясь причудливыми растениями и бронированными белками. Зверьки наблюдают за людьми с высоких веток, потирая длинные лапки с когтистыми пальцами. Пространство вокруг тропы идёт волнами, свет преломляется и рассыпается. В стороне меж стволов проплыло фосфорическое облако, втянулось в дерево и вышло из другого.

Совсем рядом сиреневые кусты расступились, и к тропе вышел олень. Марго ахнула, увидев кристаллические рога, венчающие вытянутый череп как корона. Проводник выругался, ухватился за бок и в ладони появился пистолет. Олень величаво оглядел людей, задержал взгляд на оружии и, совсем по-человечески, фыркнул. Неспешно удалился.

— Какая красота! — Выдохнула Марго, продолжая фотографировать.

— Т-т-твою мать... — Выдохнул Проводник.

Побледнел, а седых волос, кажется, стало больше. Пистолет в руке мелко подрагивает, а ствол направлен в кусты, поглотившие зверя.

— Он опасен?

— Хищник. Это плохо, что он так близко к периметру.

— Олени травоядные! — Фыркнула Панамка.

— Ага, ну видать, в прошлом году посетитель был редкостным овощем. — Буркнул Проводник, опуская пистолет и щёлкая предохранителем. — Ему такой за секунду голову отгрыз.

Группа притихла и поглядывает в сторону ушедшего оленя. Проводник перевёл дыхание, нервно затягиваясь сигаретой, махнул двигаться вперёд. Сам пошёл замыкающим, часто оглядываясь и стискивая пистолет.

Впереди справа лес расступается, образуя идеально круглую полянку. Земля голая и утрамбованная, а воздух идёт густыми волнами. Туристы замедлились, с опаской косясь на Проводника.

— Это ваша Бахалка. — Бросил тот, протискиваясь вперёд.

— Прям как в сталкере! — Выдохнул мужчина, засовывая руку в карман, широко и по-детски улыбнулся.

В ладони сверкнула гайка, с подвязанным лоскутом белой ткани. Глаза Проводника округлились, рот раскрылся для крика, но мужчина уже замахнулся. Стальной кругляш сорвался с ладони и полетел в сторону аномалии, трепеща белым шлейфом. Воздух перед гайкой сминается, перед вокруг расходятся концентрические волны.

Марго зажала кнопку фотоаппарата.

Лес затих, а воздух уплотняется в центре поляны. Слой за слоем, темнеет, наливается тяжестью и расширяется. Гайка ударилась о землю. Мир отзывался дрожью и взорвался.

Ударная волна расширяется, вскидывая комья земли, ломая деревья. Ограждение тропы швырнуло в людей, смело их, как сухие листья. Незримая сила ударила Марго в живот сразу во всё тело, подняла в воздух по косой и швырнула в лес. Мир завертелся, в спину ударили ветви, ствол дерева. Девушка упала на землю, задёргалась, раскрывая рот в тщетной попытке вдохнуть.

Тропа разрушена, а люди раскиданы вокруг, как сломанные куклы. Мужчина, бросивший гайку, лежит на жене, обломок ограждения торчит из его глазницы. Панамка кричит, пытается выбраться, хватаясь за землю.

— Не двигаться! Все, оставайтесь на местах!

Хриплый вопль Проводника потонул в общем крике и стоне. Двое шатаясь побежали к тропе... Ноги первого разрезало на множество кусков. Он упал и распался, на мелкие слои. Второй размазался и исчез в облаке кровавого тумана. Капли крови осели на тончайших нитях, густо натянутых вдоль тропы на уровне колена.

— Стоять, идиоты! Мать...

Кусты в стороне раздвинулись и к тропе, величавой походкой, вышел олень с кристаллическими рогами. Покосился на Проводника, что оглядывается в поисках пистолета, выбитого из рук взрывом. Открыл пасть и наружу, меж кривых клыков, вывалился трубчатый язык. Олень издал трубный рёв и в два прыжка подскочил к Панамке. Женщина успела выбраться из-под мертвеца, развернулась на шум.

Звернь ухватил пастью за горло, вздёрнул над землёй и неспешно, будто насмехаясь, пошёл прочь. Вслед несётся ругань Проводника. Тело женщины безвольно покачивается, а стекленеющие глаза смотрят прямо на Марго.

Девушка закрыла рот ладонью, вжалась в землю, позабыв про боль.

Мужчина достал из кармана рацию, проорал в неё:

— База, код тридцать пять! Седьмой сектор! Повторяю, код тридцать пять.

Вслушался и с ненавистью отбросил. Огляделся и, наконец, заметив лежащий в траве пистолет, шагнул к нему. Замер в половине движения, медленно вернул ногу. Нервно огляделся на застывших и жмущихся к земле людей. Трясущимися руками достал пачку сигарет, прикурил одну и выдохнул густой клуб дыма. В серой, быстроисчезающей, дымке отчётливо проступили тонкие струны, натянутые на уровне груди и живота.

Лёг на землю, затянулся и выдохнул в сторону пистолета. Облегчённо выдохнул и протянул руку, сомкнул пальцы на рукояти. Когда он поднялся, среди стонов и плача звучно щёлкнул предохранитель.

— Спокойно, скоро за нами придут. Просто не двигайтесь. Я вас защищу. Просто ложитесь на землю.

Аномалия на поляне издаёт вибрирующий гул, хлопает. Злополучная гайка подскакивает на земле и медленно сдвигается в сторону, как горошина на барабане. Марго сглотнула колючий ком, запоздало осмотрела камеру. Объектив сломан, линза треснула и покрылась белой сеткой.

За деревьями влажно трещит, будто рвётся мокрая ткань. Слышен смачный хруст и фырканье. Мужчина, ближайший к Марго, затрясся всем телом, попятился, игнорируя крики Проводника. Развернулся и побежал к тропе, огибая окровавленные нити. Добежал до целого участка ограждения и пропал. Как картинка удалённая с экрана. Появился на прежнем месте, побежал и пропал. Снова и снова.

Марго сжалась и закрыла глаза, накрыла голову руками. Когда в стороне зашумело и закричал человек, она только сильнее зажмурилась. Вздрогнула от грохота выстрелов и злого вопля.

***

Сильно позже, когда спасательный отряд достал выживших и доставил к КПП. Марго села на землю, бездумно глядя, как на фиолетовый лес ложатся отсветы заката. Деревья тянутся к убывающему свету, двигают ветвями в ритмичном танце. Меж деревьев мелькают кристальные рога, а пулемётчик на вышке держит опушку на прицеле.

Рядом с девушкой опустился Проводник, молча протянул раскрытую и почти пустую пачку. Девушка взяла сигарету, прикурила и глубоко затянулась, наплевав на здоровье и долгие годы борьбы с зависимостью. Иногда тебе просто надо закурить.

— А что там дальше? — Спросила она, наблюдая, как вдали на дороге едет туристический автобус.

— В Заповеднике? Да много чего. — Вздохнул мужчина. — Зоны обратной гравитации, порталы на орбиту Меркурия. Места, где человек распадается на атомы или тело перестраивается. Руины...

— Руины?

— Да, мы их только видим. Но как ни пытайся, подойти не получится, они будто удаляются. А когда смотришь через оптику, уменьшаются.

— А как там, в сердце заповедника, побывать?

Проводник посмотрел на неё долгим, тяжёлым взглядом. Вздохнул.

— Не боишься после всего?

— Ну, если соблюдать правила, опасности нет?

— Да, но... тех правил мы ещё не знаем.

Проводник перевёл взгляд на автобус, проезжающий мимо, помахал водителю. Подумав, порылся в кармане и протянул Марго гайку с обрывком ткани.

— Сувенир. Памятка, о том, что техника безопасности пишется кровью.