Axebattler

Осень на побережье обладает особым шармом. Деревья укрыты красным золотом, подступают к тёмно-синему морю, что только и ждёт момента разродиться тяжёлым штормом. Небо опускается до самых крон леса, а густые облака скрывают Сестёр. Промозглый ветер бросает в лицо водяную пыль, пахнущую водорослями.

Эллион пропустил удар, качнулся, разрывая дистанцию и... согнулся пополам, исторгая поток кровавой рвоты. Торопливо выпрямился, утёр губы тыльной стороной ладони. Лицо бледное, с густой щетиной и глубоко запавшими глазами. Ветер теребит порядком отросшие волосы, норовящие закрыть глаза.

Противники, курьер Илмира и мужчина в маске из белого фарфора. Оба одеты в чёрные плащи, а у илмирита на шее виднеется татуировка. Приоткрытые губы. Символ особый, обозначающий тех, кто доставляет особо важные сообщения. Которые надо запомнить.

За их спинами спасительный лес, за спиной Эллиона серый песчаный берег. Волны шумно накатывают, растекаются по песку, с каждым разом всё дальше и дальше. Старшая Сестра уходит, и вода возвращается на исконное место.

— Почему ты сражаешься? — Спросил человек в маске, шагая по полукругу влево, пока курьер направился вправо. — Ты один, ты умираешь. Какой смысл?

— Такой же, как убивать умирающего. — Прохрипел Эллион, слегка покачиваясь и глядя в пространство между врагами.

Взгляд расфокусировал, хотя это скорее само по себе. Яд терзает тело и с каждым днём дела обстоят всё хуже. Постоянная слабость и тяжесть в голове, сменяющаяся режущей болью от темечка до паха. Две недели, отмеренные Ринзарой, иссякли наполовину, и курьер не уверен, что протянет ещё хотя бы три дня.

— Простая предосторожность. Не бери в голову. Тем более, мой приятель сильно огорчится, если они не выполнят свою часть сделки.

— Брат. — С мольбой выдохнул курьер с татуировкой. — Ты уже мёртв, умоляю, позволь себя убить, и Илмир возрадуется новым знаниям! Обещаю, я сделаю всё быстро и безболезненно.

Эллион дёрнулся и хрипло засмеялся, разбрызгивая бусинки крови вперемешку со слюной. Стиснул кулаки.

— Соблазнительно, но нет. У меня ещё есть доставка, которую надо закончить.

— Очнись! — Закричал курьер, широко разводя руки. — Они тебя бросили! Твоя доставка провалена! Курьер без груза!

Большая ошибка поддаваться эмоциям и ещё большая, расслабиться. Эллион рванул к нему, подцепил носком ботинка песок и пинком отправил в глаза. Курьер закрылся руками, оставив живот без защиты. Движение, отправившее песок в полёт плавно, перешло в опору. Эллион развернулся на одной ноге и что есть сил пнул второй. Твёрдая подошва промяла пресс и ударилась о хребет. Парня сложило пополам, он потерял контроль. Всего на мгновение, но этого хватило.

Эллион ударил в висок. Кулак, способный крошить камень, справился с тонкой костью.

Развернулся и встретил луннита, отвёл выпад кинжала, сломал кисть и схватив выпавшее оружие. Слуга госпожи Тайн закричал, но вопль оборвал клинок, воткнувшийся в глаз. Фарфор глазницы треснул, и трещина расколола маску.

Мертвец рухнул на спину, раскинув руки и подёргивая левой ногой. Эллион попятился, утирая кровь с губ и едва сдерживая новый приступ. Опустился на колено перед павшим братом. Покачал головой, глядя в стеклянные глаза.

Погано. Илмир лишился верного слуги... провёл ладонью по лицу. В карманах нашёлся кошель с горстью меди и серебра, в поясной сумке сушеное мясо, огниво и кресало. Поколебавшись, стянул плащ и накинул поверх своего. Измученное тело быстро теряет тепло. Хочется свернуться калачиком в тёплой норе и ждать. Смерти или излечения.

Луннит «расщедрился» на две золотые и кинжал, который Эллион старательно вытер о штанину мертвеца. Закончив сбор трофеев, поднял взгляд к облакам. Грязно серые, похожие на мокрую шерсть, несутся подгоняемые осенним ветром. За лес, к Долине Мардока.

Сделал два шага и рухнул на колени. Спазм давит грудь, кашель разрывает гортань и лёгкие, а вместе с ним выходит кровь. Странно горькая, с плотными сгустками. Лоб покрылся потом, а руки мелко трясутся.

Упасть. Прямо здесь.

Эллион уткнулся лбом в песок, вслепую нашарил в кармане пожухлые травинки и затолкал в рот. Горькие. Челюсти едва двигаются, язык с усилием проталкивает в глотку. Дыхание участилось, и в тело потекла сила. Совсем мало, но лучше, чем ничего.

Застонав, поднялся, и раскачиваясь, поплёлся к лесу. Ударился плечом о дерево, схватился за ветку, оттолкнулся и продвинулся вглубь. Остановился посмотреть назад. Вода почти добралась до мертвецов, холодные волны уходят в песок в паре пальцев от головы луннита.

Следы исчезнут, но это не спасение, а отсрочка. Слуги госпожи Тайн и Илмира выследили их даже после нескольких дней пути по морю. На суше им будет куда проще...

Сознание заволакивает дымка, побочный эффект целебной травы. Думать сложно, но двигаться легче. Эллион углубляется в лес и под ботинками звенит древняя брусчатка. Округлые камни выступают из грязи и наносов песка, кокетливо прикрываются пожухлой травой и листьями. По краям поднимаются огрызки парапета и цветочных клумб.

Когда-то до Раскола, здесь была прогулочная набережная. Солнечное место, куда на отдых съезжалась вся знать империи. Память услужливо подсунула древние картины, увиденные в первый год служения Илмиру. Нос защекотал терпкий аромат старых книг, бумажной пыли и топлёного воска.

Эллион упал под поваленный ствол дерева. Закутался в оба плаща, взывая к толике божественного благословения в них. Не исцелит, но пусть согреет, как грели раньше в долгих миссиях. Свернулся калачиком. Порывы ветра бьют побоку и бёдрам, стараются пробиться через плотную ткань. От земли веет сыростью и сладковатым запахом прелых листьев...

... Увидеть Илмира, лица родителей, друзей и братьев по служению. Он хотел этого, но не увидел ничего, кроме черноты... Очнулся мокрый от пота, боль отступила, но её место занял ночной холод и мелкая морось.

Поднялся, хватаясь за ствол, и побрёл в полной темноте. Вода плещет у самой тропы, порой Сёстры выглядывают в разрывы облаков и тогда по воде протягивается серебряная дорожка. Одна, хотя лун две.

Поколебавшись, сунул в рот ещё две травинки и начал искать топливо для костра. Лес промок, но под раскидистыми деревьями можно отыскать сухой хворост, кору и траву. По крайней мере, не мокрую насквозь. В руинах беседки, под участком с уцелевшей крышей соорудил подобие гнезда. С одной стороны укрытый куском колонны, а с другой обломками крыши.

Сухую траву и листья скатал в пористый шар, старательно обложил тонкими веточками. Первый удар кресалом задел кончик ногтя, Эллион зашипел и ударил ещё. Брызнули искры, ударились о «ядро» будущего костра. Спустя десяток ударов потянулся жидковатый дымок. Курьер торопливо наклонился и бережно подул. Почти зарыдал от счастья, увидев робкий язычок пламени.

Вскоре огонь разросся, дал сухой жар. Курьер протянул руки, наслаждаясь чувство тепла, пронизывающего плоть. Блаженно сощурился. Теперь он лёгкая цель для ищущих, если они сейчас рыщут в ночном лесу. Плевать, зато тепло.

Отогревшись, принялся за еду, с трудом и нехотя отрывая зубами кусочки сушёного мяса. Есть не хочется, но без еды тело точно не протянет и двух дней.

Вытянув ладонь, набрал дождевой воды. Глотнул и скривился от резкой боли в горле. Не хватало ещё и простыть. Ладно. Ладно. Он жив. Роан и Тишь ушли далеко вперёд и это хорошо. Умирающий курьер только мешает и замедляет, а парню надо как можно быстрее оказаться в долине.

Эллион вновь набрал воды и умылся.

Посмотрел в чёрное небо, гадая, скоро ли рассвет? Надо идти за ними, на всякий случай... догнать не догонит, но... просто будет спокоен, что не бросил доставку до самого конца.

Мы приблизились к воротам замка, крича, размахивая руками и указывая на горящий город. Стража закричала в ответ, но наш гам и крики, доносящиеся от подножия холма, заглушили их. Ворота с натугой поднялись и навстречу выбежали воины с растерянными лицами. Когда они приблизились достаточно, чтобы рассмотреть лица, глаза расширились в изумлении. Один начал оборачиваться, вскидывая руку, но я уже рванул, за малым опередив Элиаса.

Пронеслись мимо и ворвались во двор замка с обнажёнными мечами. На нас бросились с трёх сторон, пытаясь поднять на копья. На стенах заскрипели натягиваемые луки. Я пропустил тычок копья вдоль груди, развернувшись боком, перехватил древко и рванул на себя. Копейщик сам налетел брюхом на подставленный клинок. Мёртвая сталь пронзила кольчугу, как гнилой туман, высунулась из спины. Развернулся, закрываясь телом от стрел, отпихнул и метнулся через двор к лестнице на стену.

Дорогу перегородило двое рыцарей в полулатах, один ударил прямо и быстро. Но я быстрее. Скользнул под меч и воткнул клинок под подбородок. Крутанулся, уходя от удара второго, труп соскользнул с клинка, и я прошёл вперёд под нарастающие крики позади. Стрела ударила в плечо. Вспышка боли на мгновение ослепила, я резко развернулся и впился взглядом в лицо молодого лучника. Тот отпрянул, почти перевалившись через стену.

Второй рыцарь, улучив момент, разогнался, наклонившись и раскинув руки. Ударил, как живой таран, в живот обхватил за талию... колено ударило в челюсть, сбив шлем. Я подпрыгнул, обеими ногами оттолкнулся от плеча и затылка. Здоровяк по инерции пробежал пару шагов и рухнул лицом вниз, да так и остался лежать.

Лестница крутая, с перегибом в центре стены. Несусь по ней под градом стрел, отбивая мечом и уворачиваясь, насколько это возможно. Мёртвая сталь расплывается призрачным шлейфом, свистит рассекаемый воздух. По подбородку течёт кровь из прокушенной губы.

Внизу Элиас расправился с тремя, но загремела цепь и ворота понеслись вниз. Пара моих людей застыла под ними, глупо смотря на мчащуюся смерть. Полуэльф с криком бросился к ним, плита из окованного дуба рухнула на подставленное плечо. Даже на лестнице услышал смачный хруст костей.

Элиас прогнулся, вцепился в ворота руками, но выстоял. Шире расставил ноги. Земля вокруг подошв поднимается толстыми валиками.

— Внутрь! ЖИВО! — Заорал полуэльф, страшно пуча глаза.

Дерево под пальцами треснуло, брызнули тёмные щепки, но чудовищный вес неумолимо вдавливает в землю. Хребет трещит, как хворостина, из носа хлещет кровь. Секунду колеблясь бывшие разбойники проскочили под воротами, а следом за ними остальные. С ходу бросились на приходящий в себя гарнизон.

Элиас дёрнулся выскочить из-под ворот, охнул и согнулся ещё сильнее. Опустился на одно колено. С усилием повернулся, ища меня взглядом, но я уже на стене. Бегу к вороту разрубая всех вставших на пути. Камни за моей спиной скользкие от крови, что стекает вниз водопадом. Двое стражей ворота попятились, один с криком прыгнул вниз, целя темечком в камни двора. Второй закрылся руками, прижался к зубцам стены. Я рассёк его вместе с камнем. Выронил меч и вцепился в ворот, цепь на котором почти размоталась.

Откинулся всем телом, перебарывая тугой механизм. Крутить должны двое, с натугой, кряхтя. Но мой напарник сейчас не помощник. Мышцы рук вздулись от непомерной нагрузки, рукояти ворота трещат, но тот медленно проворачивается. Краем глаза увидел, как Элиас рухнул на землю и отползает внутрь двора.

Отпустил, и ворота с оглушительным грохотом перекрыли выход.

Полуэльф перевернулся на спину и, тяжело дыша, показал большой палец.

Схватка во дворе закончилась, и мои люди ворвались в донжон, один за другим. Внутри поднялся женский крик, зазвенел металл. Нужно торопиться. Не поверю, что король не озаботился о тайном ходе. Если он сбежит, то показательная расправа будет не такой эффектной.

— Ты как, живой? — Спросил я, сбегая с лестницы к Элиасу.

Бывший герой просипел в ответ:

— Танцевал бы, да тесно... эх... до чего тяжёлая штука! Они бы её ещё бы из стали сделали.

— Ага, скажи спасибо, что эти умники забыли про двойную решётку. Пошли, у нас десерт дожидается.

— Он слишком жирный... а мне Ваюна советовала такое не есть.

Элиас ухватился за протянутую руку, охнул, но поднялся, начал массировать плечо. Вместе вбежали в замок, и я поморщился. Разбойник может бросить лихую жизнь, но вот разбойником быть не перестанет. На полу в лужах собственной крови лежат служанки. Со стен кто-то сорвал кусок гобелена, а в коридорах кипит ожесточённый бой.

— Спальня короля в том крыле. — Сказал Элиас кривясь. — Эти замки все одинаковые.

— Может, и про секретный ход знаешь?

— Так это проще всего. В тронном зале или по пути к нему.

— А может, в спальне?

— Не, при должном старании секретные ходы такими не являются.

Пробежали мимо уцелевшего куска гобелена, довольно уродливого, так что кто-то из моих ребят явно художник с ранимым чувством вкуса. Оказавшись на винтовой лестнице почти сразу столкнулись с охраной. Латник орудует длинным мечом, как копьём, пользуясь строением лестницы. Поднимающийся не может размахнуться правой рукой, меч бьётся о стену.

Я перехватил клинок в левую руку, ударил. Латник отбил, но мёртвая сталь скользнула вдоль меча, прижимая к стене, и вонзилась в щель забрала. Мужчина отшатнулся и рухнул на спину, скатился под ноги, и мы пробежали по нему.

— А ловко ты его. — Подметил Элиас, на бегу перекладывая Тень Солнца в левую руку.

— Большой опыт.

Коридор, неумелая оборона, лязг металла и хруст рассекаемых костей. Крики ярости, перерастающие в вопли смертного ужаса. Воздух пахнет железом и гарью, через узкие окна-бойницы видно пожар, охватывающий город. В ночное небо поднимаются столбы чернильного дыма, подкрашенные языками пламени.

Смяли очередной заслон из заспанных и испуганных воинов. Плечо, пронзённое стрелой нещадно ноет. На ходу обломил древко, чтобы не цеплялось за стены. Поморщился. Наконечник засел неглубоко, так что нет смысла пробивать, после вытащу.

Перед дверьми тронного зала стоит рыцарь в полных доспехах, огромный, как огр. Двумя руками держит исполинский меч. Увидев нас, шагнул навстречу, вскидывая оружие. Элиас метнулся влево, а я вправо. Рыцарь замешкался, махнул в сторону полуэльфа. Тяжёлый меч грохнулся по полу, рассёк толстый король и выбил из камня мелкую крошку.

Слишком вытянул руки и расправил локти.

Мёртвая сталь рубанула по сгибу локтей, хрустнуло, и двуручный меч упал под ноги. Мы пробежали мимо, оставив рыцаря смотреть на обрубки, брызжущие кровью. Ударились о двери с разбега.

С той стороны хрустнул и переломился засов. Створки распахнулись в широкий зал. В дальней части, у трона, застыли двое. Грузный, седеющий мужчина, душащий смеющегося старика в шутовском наряде.

Шут, заливаясь хриплым смехом, швырнул в нашу сторону тяжёлый ключ. Король дёрнулся за ним и остановился, глядя на нас. Глаза круглые от ужаса. Попятился, выставив перед собой руки.

— Я, король! Королей нельзя убивать! Я... я сдаюсь!

Элиас наклонился и поднял ключ, взвесил в руке и с улыбкой передал мне. Шут, смеясь и потирая горло, выкрикнул:

— Вот она самая смешная шутка, ваше вашество! Король, настигнутый последствиями!

Я медленно приблизился к правителю, с каждым шагом будто становясь выше. В то время как он уменьшается, жмётся к полу, закрываясь руками. Поколебавшись, убрал меч в ножны. Король шумно выдохнул, сипло хохотнул, выдавливая блёклую улыбку.

— Я знал... я знал, что Элдриан Великолепный благоразумен.

— Просто не хочу пачкать меч. Кровь узурпаторов смердит.

Схватил за грудки и метнул в окно. Король с воплем пробил цветное стекло, попытался ухватиться за подоконник, но пухлые пальцы скользнули по камню. Остался только стремительно удаляющийся вопль. Оборвавшийся влажным шлепком, будто на пол упала кипа мокрого белья.

Я прошёл мимо шута и опустился на деревянный трон, откинулся на спинку, закинув стопу на колено. Подпёр голову кулаком, оглядел тронный зал.

Курятник, но очень перспективный.

Элиас стукнул кулаком по груди и вскинул меч над головой, взревел с такой силой, что слышно даже во дворе и подвале замка:

— Слава, императору Элдриану!

— Слава! Слава! — Завторил шут, хлопая в ладоши и улыбаясь.

Щербатый рот выглядит ужасно, но глаза у него холодные и с искрами мрачной радости. Я указал на него и поманил к себе.

— Кто ты?

— О, славный господин, я всего лишь дурак, никчёмный и старый шут! Готов веселить вас в любой момент. Шутки, танцы и трюки!

— А по мне, ты самый разумный из всех, кто был в этом зале до нас. Элиас, проводи нашего нового друга по замку, пусть всё знаю, что ЗАКОННАЯ власть вернулась.

Когда двери за ними закрылись, я закрыл глаза, полностью отдаваясь крохотному триумфу. Я на троне. Пусть деревянном и в дрянном замке. Но это ТРОН. Он даёт мне обширные возможности, что так нужны перед войной.

Губы раздвинулись в хищной улыбке. Я коротко выдохнул и открыл глаз, хлопнул по подлокотникам, поднялся. Впереди долгий путь, дождливая осень, снежная зима и... беспощадная бойня. К которой я должен приготовиться, стянуть войска, навести дисциплину и, стяжать всю власть.

Город горит, гибнут люди. Через разбитое окно зал заполняют дивные ароматы гари и смерти. Меня ждёт война, в которой могу потерять всё или обрести ВСЁ.

Вселенная надо мной пульсирует и расширяется в себя, нити удлиняются, ветвятся и отмирают. Некоторое время они плывут рядом, но блёкнут и превращаются в серебристую дымку. Она сливается с основным плетением и всё начинается по новой.

Волосы на голове поднимаются, а по рукам и спине прокатываются волны колючих мурашек. Я привык к осознанию медлительности астрономических процессов. Когда даже самая мелочь занимает миллионы миллионов лет. Но тут, я вижу, как миры рождаются и умирают от старости. Истинная бесконечность, вопреки всякой логике оставшаяся в стороне от меня. Всё что может случиться происходит у меня на глазах.

Где-то там, в сплетении вселенских ветвей, таятся чудеса. Магия, боги и мирная жизнь. А я... теперь вне этого.

— Как это вообще возможно? — Прошептал я.

— Есть два ответа. Простой и Сложный.

— Говори.

— Вселенная бесконечна, даже если у события шанс случится один к нескольким бесконечностям, оно будет случаться со стопроцентной вероятностью. Просто из-за бесконечного числа событий. При таких масштабах само понятие «вероятности» теряет смысл. ВСЁ уже случилось и будет СЛУЧАТЬСЯ. Поэтому постоянно случаются события, которые... ну скажем, опасны, и вселенная отторгает их. Изолирует от себя и забывает. Вот мы в таком месте. Здесь совершенно всё, что нарушало «закон» Вселенной. Например, один люд, попавший под взрыв двух вероятностных двигателей и один ИИ бывший в эпицентре взрыва одного такого двигателя. Мы оказались на изломе вероятностных кривых, в месте, где эта самая вероятность превысила сто процентов. Нечто случилось в одной точке бесконечное число раз и бам, мы тут.

Я мотнул головой, посмотрел на короб ИИ на поясе. Вновь покачал головой.

— Ладно, хорошо. А теперь давай простой вариант.

— А это он и был.

— Тогда остановимся на этом.

Я дышу, хочу есть и вооружён. Все шансы на моей стороне. Впереди спуск по обломкам на каменистое плато с руинами некоего города. Дальше целые горы из обглоданных временем корпусов кораблей. Света от плетения вселенной хватит... Света? Но как оно может излучать свет сюда?

— А что на счёт света? Разве оно не должно быть невидимым для нас?

— Фотоны тоже нарушают вероятности. Частица и волна одновременно. Тебе не кажется, что это довольно много для чего-то без массы?

— Ладно, допустим. Хорошо что я не учёный.

— Почему?

— Понимай я хоть десятую долю того, что ты мне говоришь, я бы себе глотку перегрыз.

— Не-не.

Вновь перед глазами встал образ ехидного человечка, качающего головой.

— Ученный начал бы спорить, докапываться до истины и уже потом, перегрыз бы себе глотку.

— А ты оптимист.

— Я это видел. Учёные оперируют известными им данными и гипотезами на их основе. Собственно в этом и смысл науки, просчитывать мироздание, а не играть в догадалки. А тут... скажем так, в некоторых областях констант не существует, а свет постоянно ускоряется. Если увидишь такое, то лучше обойди стороной.

— Принял.

Начал спуск, соскакивая с обломка на обломок, балансируя и прислушиваясь к окружению. Циклопическая капсула со скелетом на ней, осталась далеко вверху. Корпуса перекрыли свет вселенной, и я двинулся в густом сумраке. К приближающейся громаде города.

Пару раз «дорогу» перебежали вытянутые существа на множестве тонких лапок. Скрылись под грудами металла пронзительно посвистывая.

Бок пульсирует болью, клей отошёл и по коже сбегает тонкая струйка крови. Запекается и скрывается под свежей. Спустившись, остановился перевести дух и похлопал по аптечке. Нет, рано, надо экономить.

Земля сухая и безжизненная, покрыта выжженными пятнами. То тут, то там глаз цепляется за знакомые нагромождения баррикад и огневых точек. Остатки бетонных дзотов, напоминают пни вдоль дороги. Я остановился возле остатков танка, по крайней мере, у этого агрегата были гусеницы. Попытался прикинуть модель, но мозг забуксовал. Во всей конструкции чувствуется нечто нечеловеческое.

Внутри всё выжжено и видно крохотное отверстие на боку, где броня самая тонкая.

Обглоданные высотки взирают на меня с безразличием. В пустых провалах окон зиждется тьма и тишина. На стенах видны запёкшиеся тени. Взрыв испепелил тех, кто их отбрасывал, прежде чем тени успели исчезнуть. Маленькая картина большой трагедии.

— Может, хоть подскажешь, куда идти? — Сказал я, бросая взгляд на нового спутника.

— Это не имеет смысла, я и сам не знаю куда. Тут всё... сильно поменялось. Пойми, в этом мире нет ничего статичного. Рано или поздно случается что-то и привычный ландшафт меняется. Хотя вру, есть кое-кто кто устроился довольно вольготно.

— Кто же?

— Сборщики плоти.

— Звучит, как-то, что не надо встречать. — Заметил я оглядываясь.

— Ага, ты прав. Ни тебе, ни мне.

— И как же они тут процветают?

— Сюда попадает много разумного мяса. А если ты апологет биотехнологий, то оно для тебя как подарок, бесплатные вычислительные мощности и материалы. Только и делов что поймать и ассимилировать.

— Ясно... — Пробормотал я, хотя и не понял ничего кроме того, что эти ребята опасны.

Город окружает меня, и звук шагов мечется, отражаясь от уцелевших стёкол. Заполняет собой пустые этажи. Через равные случайные промежутки времени вскидываю винтовку, заглядываю в умный прицел. Ни движения, ни источников тепла. Большой палец мазнул по переключателю на одиночные выстрелы.

Сделал шаг и остановился, глядя под ноги и поворачивая голову. Ухо ловит странный шум, прерывистый и скрипучий. Далеко или за стеной. Сложно определить из-за сильного эха.

— Что такое? — Спросил ИИ, а экран засветился мягким жёлтым.

— Не знаю...

Звук резко усилился, и тело метнулось вперёд, перекатилось через плечо. Место, где стоял, вспыхнуло, брызнули капли расплавленного асфальта. Часть энергии отразилась и ударила по стене дома напротив, оставила тёмное пятно.

Оказавшись за укрытием в виде покорёженного «автомобиля» навёл винтовку по вектору выстрела. Темнота на шестом этаже высотки расступилась и в тусклом свете блеснул обтекаемый корпус. Механоид обманчиво медленно подходит к краю, поводя основным орудием на «плече». Внутри короткого ствола сверкает электрический свет, а протяжный механический звук усиливается.

— Твою ж...

Я метнулся в сторону коротким зигзагом, резко отталкиваясь ногами от асфальта. В движениях не должно быть плавности! Нырнул за угол здания, позади взвизгнул рикошет. Взметнулся фонтан обломков.

— Твой знакомый?! — «крикнул» Верп, мигая красным и синим.

— Почти. — Прорычал я. — Похож на моб Типа-три.

— Чего?!

— Мобильные броне доспехи.

Осторожно выглянул из-за угла. Механоид соскочил с этажа, рухнул, как чугунная болванка. У самой земли замедлился с оглушительным рёвом реактивного двигателя. Перекрестье прицела захватило «голову», а контрольная-точка сместилась на пушку. Винтовка мягко стукнула прикладом в плечо, и вспышка выстрела осветила сумрак.

Брызнули искры, эм-ускоритель на плече врага дёрнулся и остался задранный дулом в небо. Механоид среагировал мгновенно. Грохнулся об асфальт всеми четырьмя конечностями, вновь включил двигатель. Помчался к моему укрытию, сметая истлевшие корпуса машин.

— Мать! МАТЬ! МАТЬ!

Я побежал по улице, выискивая подходящее укрытие. Велик соблазн нырнуть в ближайшее здание, но тварь сложит его мне на голову одним залпом! Не знаю, сколько у него ещё орудий, но оставаться в прямой видимости тоже верная смерть.

Визг металла и толстой резины за спиной, треск и рёв реактивного ускорителя. Он меня раздавить хочет?! Обернулся и сцепил зубы, механоид замедляется, а из спины поднимается орудие заградительного огня. Двенадцать тонких трубок с подведённой лентой игольчатых снарядов. Стволы вращаются, ускоряясь и издавая протяжный свист.

— ДА БЕГИ ТЫ БЫСТРЕЕ! — Взвизгнул Верп.

На полном ходу резко развернулся и влетел в здание через уцелевшее и запылённое окно. Осколки полоснули по лицу, но боль заглушил сверхзвуковой визг пулемётной очереди. А я побежал, закрываясь локтями, будто это поможет, и прячась за толстыми колоннами и мебелью.

Снаряды прошивают окна сплошной белой линией, как лазер. За мной, надо мной и возле меня летят искры, визжат рикошеты. Может, от удара о землю сбилась наводка, а может, на меня ещё действует остаточное вероятностное излучение. Поток пуль перерубил колонну позади, ещё одну и ещё. Впереди стена и я начинаю закладывать широкий крюк.

— ТЫ КУДА БЕЖИШЬ МЯСО?!?!!

Мы пересеклись с пулемётной очередью, но она прошла над головой, опалив волосы жаром. Я вылетел через мутное окно прямо перед остановившемся механоидом. На ходу отбросил винтовку, выхватил высокочастотный нож и прыгнул. Руку, несмотря на компенсирующую рукоять, пробила мелкая дрожь, похожая на удар тока.

Приземлился на крышу, почти заглянув во все двенадцать дул пулемёта. Тот, продолжая стрелять, поворачивается за мной, бесконечной очередью сметая первый этаж здания. От визга ленты заложило уши.

Нож ударил в корпус и вошёл как в мягкое масло. Брызнули искры, запахло горелой проводкой, а клинок двинулся дальше увлекаемые инерцией тела. Вспорол верхнюю часть и бок. Но не достал ничего важного. Я приземлился с другой стороны и нырнул под меха. Вновь вонзил нож и в этот раз под вибрирующим остриём нечто лопнуло.

Выскользнул с другой стороны, оставляя на корпусе глубокий разрез. Застыл, тяжело дыша и глядя, на замедляющийся и замолкший пулемёт. «Ноги» разошлись и моб растянулся на асфальте бесполезной грудой железа.

— Слушай, — пробормотал Верп, мигая зелёным. — А ты либо сумасшедший/отбитый, либо удачливый.

— Да... — хрипло выдохнул я и рухнул на зад, растянулся на асфальте.

Нож трижды пискнул и остановился, навсегда. Заряд иссяк, а подзарядить не из чего. С чёрного неба, в обрамлении загустелых высоток на меня безразлично взирает Вселенная.

Город окружает высокая стена из дикого камня, плохо скреплённая, с потёками раствора и во многих местах усиленная железными скобами. Явно строили люди без инженерного образования или таланта. Дома за стеной и крепость на холме навевают те же мысли. Я оглянулся на отряд, готовящийся к вылазке, вздохнул. Было бы у меня с десяток легионеров, да пара требушетов... Но имеем, тех, кто доступен.

Солнце клонится к горизонту и прячется за башнями замка, тень от несуразного строения накрывает город. Ночь крадётся к миру, готовая впиться длинными клыками в тёплые шеи. О, сегодня прольётся кровь. Много! Но это лишь первая капля в тот бушующий океан, что захлестнёт Пограничье в ближайшие месяцы.

Я снова посмотрел на солдат, едва сдержал гримасу. Многие сегодня умрут. А ведь я мог взять с собой Ваюну и снести город до основания, превратить землю в непригодную для любой жизни пустошь. Полную огня и хищных теней. Когда-нибудь так и сделаю, но сейчас нужна вразумляющая зуботычина. Королевства должны осознать, что я не просто детская страшилка, я УЖАС, который доберётся до всех.

***

Тронный залит светом масляных светильников и пропитан режущим горло запахом прогорклого масла. Который успешно маскирует аромат пережаренного мяса и вина. Знать совещается за пиршественным столом, вскидывая золочёные кубки и крича хвалы королю. Последний восседает на резном троне и широко улыбается. Холёное лицо обрамляют длинные седые волосы, губы блестят от мясного сока, пятна которого едва заметны на роскошном одеянии. Макушку венчает золотая корона, тонкий венец с изумрудом.

Король хохочет, разрывая мясо руками и пропихивая в рот, после чего заливает вином.

— Так вот, этот Элдриан окопался в мелкой деревушке и смеет требовать с меня, МЕНЯ! Представляете, требовать присяги! Покорности! Ха-ха.

Гости смеются, но некоторые отводят взгляды и улыбки натянуты, будто двумя пальцами. Слуги молча подносят новые вина и блюда на древних серебряных подносах, где гербы империи старательно забиты неумелой рукой.

В распахнутые окна заглядывает звёздное небо и краешек луны. Перед столом отплясывает старый шут. Медленно, покряхтывая и хватаясь за поясницу. Красный колпак с бубенчиками съехал на макушку и блестящий от пота лоб пересекают серые пряди. Один глаз почти белый, отражает пламя светильника. Некогда нарядная одежда покрыта пятнами от метко брошенной еды, а на скуле темнеет синяк от попавшей кости.

— Эй, Виго, расскажи нам шутку! — Рыгнул король, откидываясь на троне и указывая на шуткаря покрытым блестящим жиром пальцем.

— Какую шутку желаете, господин? — Пискнул шут, переламываясь в поклоне.

— Смешную!

— О, Ваше Величество, их есть у меня и премного! — Шут, легко пританцовывая, пошёл вдоль стола, хватая мелкие угощения вроде кусочков сыра в мёде и запихивая в рот, щербатый настолько, что оставшиеся зубы скорее памятники улыбке. — Жило-было чудовище, страшное донельзя! Все тряслись от одного упоминания, да гадили в штаны, и ой не зря! Бывало, оно вырезало целые города, а выживших насаживало на колья, вон как вы те вкуснейшие шпекачки на зубочистку. А ещё оно на диво любило наносить визиты вежливости, почти как вы в покои королевы и её сестры, вот только после чудовища там земля дымилась, а не две женщины смеялись. И вот, случилось чудо! Должно быть, сам Свет смилостивился и усыпил монстра. Да вот беда, прошло сто лет, и он проснулся. Монстр выбирается из тёмной пещеры, щурится от яркого солнца, а в животе урчит так громко, что земля трясётся! Он оглядывается и раздумывает: так, давненько я не наносил визиты вежливости, надо бы хорошенько повеселиться. Но выбор такой большой, столько новых королевств!

И вот, оно придумало гениальный план. Разослать письма примерно такого содержания: привет, я древнее чудовище, которым тебя мать пугала! Знаю, верится с трудом, но я очень голоден и надеюсь ты не против, если я зайду в гости?

Вельможи пьяно посмеиваются, особо не вникая в слова, им достаточно, что шут забавно дрыгает ногами и корчит рожи.

— И вот, к нему приходит ответ! Да не простой, а от самого ближнего к нему города! А там... хох, а там написано «да пошёл ты на...».

Первым засмеялся самый тихий из гостей, грохнул кубком по столу, сгорбившись и пряча лицо в залитой вином скатерти. Смех подхватили остальные. Король тоже засмеялся, но в глазах мелькнуло неудовольствие. Будь на месте шута любой другой, его бы уже казнили, но дураки безумны и от того их шутки смешнее.

Шут откланялся, сняв колпак и обмахивая башмаки, сверкая лысиной на макушке.

***

Часовой опирается на копьё стоя меж зубцов стены и задумчиво смотрит в ночь. В стороне посапывает напарник. Шлем съехал на лицо, а копьё лежит на камнях. Темнота сгущается вокруг масляного фонаря на высоком шесте. Рядом установлен колокол, в который нужно звонить, когда зажгутся сигнальные башни. Тогда весь гарнизон поднимется на оборону, а под котлами со смолой разожгут огонь.

В ночи стрекочут цикады, из леса доносятся выкрики птиц. Воздух такой тёплый и чарка вина, выпитая перед дежурством, тянет вздремнуть. Начальство наверняка уже дрыхнет, да и кроме него на стене есть кому дежурить.

Парень широко, до щелчка, зевнул и потёр глаз кулаком. Моргнул и уставился на макушку, выросшую меж зубцов. Следом показались острые уши и вся голова. Лицо жутко отёкшее, с тёмными бляшками под глазами и оскаленным ртом. Прежде чем стражник раскрыл рот, чудовище заскочило на стену, а в глотке появился нож. Погрузился по самую рукоять, перебив трахею. Парень повалился, на спину, но Элиас подхватил и аккуратно усадил на пол. С какой-то заботой склонил голову, чтобы мертвец казался уснувшим, а подбородок скрыл нож.

Отбежал в темноту между постами и сбросил конец верёвки со стены, закрепил вокруг зубца. Быстро огляделся и сгорбившись, бесшумно побежал к следующему посту.

***

Я пнул ногу мертвеца и скривился. Ну до чего безалаберная стража? Да за такое действительно убивать надо! Остальной отряд в темноте подпирает двери казарм и поливает стены маслом. Тихо и слаженно. Элиас брезгливо оттирает нож о штанину стражника и задумчиво смотрит на замок.

— Думаешь, сработает?

— Думаю, да. — Ответил я кивая. — Настолько бездарные охранники, что даже как-то стыдно.

— Ага, будто щенят утопил.

— Я больше по кошкам.

— Ну, тогда котят.

— Проклятье, теперь мне действительно стыдно!

Сложнее заложить окна, благо в казармах их мало. Бывшие разбойники управились, прижав ставни толстыми балками, запасными засовами для ворот, под углом. Вопросительно обернулись на меня. Махнул рукой, и темноту рассекли брошенные фонари. С оглушительным звоном разбились о крыши, и протёкшее масло мгновенно вспыхнуло. Пламя неуверенно попробовало глиняную черепицу на вкус, припало и побежало по маслу, успевшему просочиться внутрь, к сладкой древесине и соломенной подложке. Одновременно с тем подожгли стены. В этот раз пламя взвилось мгновенно, затрещало, жадно пожирая подмасленное лакомство.

Внутри зазвучали голоса, сонные и озадаченные. Дёрнулась дверь, ещё раз, а затем ещё и ещё с нарастающей силой. Самые сообразительные заорали, начали ломиться в окна, с тем же успехом.

Я отступил. Отсветы разрастающегося пожара бросают на лицо густые тени. Мир искажается, превращается в гротескную картину безумного художника, под животные вопли ужаса и треск огня.

— Не люблю этот запах. — Пробормотал я, наблюдая за пламенем.

— Почему?

— Есть сразу хочется... а это, неправильно.

— Не думаю, что настолько же, как и сжигание людей. — Пожал плечами Элиас, но нос прикрыл, слегка отвернулся, спасая глаза от жара.

***

Пожар перекинулся на соседние дома, не без нашей помощи, пошёл плясать по крышам. Превращая ночь в яркий и очень жаркий день. Улицы наполнились кричащими людьми, а через них к казармам пробивается отряд из замка, посланный разобраться в причинах и наказать кого попало. Ополчение огнеборцев выстроило живую цепь до колодца, кто-то вопит позвать мага.

Отряду замковой стражи потребовалось непростительно много времени, чтобы осознать, что фигуры у горящих бараков не их товарищи. Смертельно много. Я с брезгливостью накинул запачканную кровью кольчугу с гербовой накидкой. Посмотрел на Элиаса, затягивающего ремешки шлема под челюстью. Всего десяток воинов, меньше, чем я рассчитывал, но и этого хватит.

Взмахом руки отправил лжеотряд обратно к замку, бегом. Остальные остались сеять панику, мечась в толпе и выкрикивая моё имя. К рассвету всё будет кончено, а слухи один страшнее другого понесутся по пограничью, и тогда я вышлю письма второй раз.

«Деревья» напоминают скрюченные руки, сплетённые из волокнистых лент. Кроны-пятерни покрыты желто-зелёными листьями, вытянутыми и чуть закрученными. Земля сухая, с пучками вполне обычной травы. Гудит под подошвами, как барабан. Я остановился в тени самого большого дерева и, закатав рукав, ввёл половину дозы стимулятора. Нужно растягивать запасы. Верп бормочет на поясе, перебирает буквы алфавита и как он сказал, моделирует строение человеческого речевого аппарата. Всё для упрощения коммуникации.

— Рядом есть вода? — Спросил я, проверяя припасы и раздумывая о судьбе.

— Вода?

— Простая жидкость, — пояснил я, — желательно без примесей.

— Вода... — Повторил ИИ, модулируя мой голос, но в низкой тональности. — Слушай, ты пойми, для меня большинство твоих слов просто пустой звук. Я их интерпретирую исходя из обстоятельств. Можешь пояснить, что это такое?

Брови сдвинулись к переносице, вот если бы он попросил объяснить, что такое взрывчатка или артиллерийская подготовка планеты... Но вода? Как вообще объяснить нечто настолько обыденное? Если так подумать, то обыденные вещи и явления, о которых даже не думаешь, довольно сложны.

— Вода состоит из двух атомов водорода и одного кислорода. — Задумчиво пояснил я, без особой надежды.

— Ну, это уже что-то. Жидкость из пропорции двух элементов. Так... секунду?

ИИ притих, а коробочка заметно нагрелась. Внутри зажужжало, на бок подул тёплый воздух. Великолепно, у меня на боку искусственный интеллект с воздушным охлаждением! Что дальше? Киборги на паровой тяге? Звездолёты, запряжённые волами?

— Кажется, нашёл, в паре сотен метров дальше есть... водоёмкость. Но... похоже, один из элементов это яд. Впрочем, его полно в окружающей среде, но ты ещё жив.

Яд? Я втянул воздух носом, силясь различить нотки отравы, но ничего не обнаружил. Кроме запахов инопланетного леса и горячего песка. Запоздало вспомнил, что кислород сам по себе невероятно токсичный яд, способный убить всё живое, да и к тому же взрывоопасный.

— Погоди, ты про кислород? Я же им дышу.

— Ты дышишь вергзато... кислородом?

В смоделированном голосе проступило изумление, граничащее с ужасом. Что это за раса такая?! Ты что в мире Смерти обитаешь?! Что там дальше у тебя? Может, кислотой плюёшься?

— Не... нет, но моё пищеварение построено на кислоте.

— Великолепно. Я вечность пролежал в пустыне, а подобрал меня монстр, дышащий ядом и полный кислоты.

— А ещё мой рот полон бактерий, который при укусе вызовут обширное отравление.

— ...

— Что?

— Ты ведь шутишь?

— Нет. Мне тут нечем зубы чистить.

— Хорошо, что я не из мяса. — Пробормотал Верп.

— Да, я бы сейчас от мяса не отказался. — Вздохнул я и, спрятав шприц в аптечку, двинулся в указанном направлении.

«Деревья» провожают меня скрипом ветвей, следят за каждым шагом и тянутся ко мне. Медленно, едва заметно, всё-таки метаболизм растений не способствует хищности.

— То есть, тебя не смущает, что это было бы чужеродное мясо? Ну, с другой планеты, продукт совершенно другой системы развития?

— С чего бы это? Белок есть белок.

— ... Знаешь, я уже не так рад нашему сотрудничеству.

Эволюция странный процесс, по сути это бесконечная война. Где проигравший умирает, не успев размножиться, и становится пищей детей победителя. Постоянная гонка вооружений. Человек же, хоть и не обладает выдающимися данными на Земле, но высший хищник. Умный, выносливый и живучий. Мои предки насмерть загоняли диких животных в африканских саваннах. Животных, чьим эволюционным «оружием» была скорость. Древние люди бежали за ними, пока те не падали мёртвыми от усталости. Мы не так сильны, как обезьяны, но можем переносить на плечах два, а то и три собственных веса, когда редкий примат выдержит и половину.

Человек, это чудовищная комбинация черт, где отдельные не вызывают особого удивления, но все вместе... Истинный шедевр планеты Земля. Универсальный убийца. Огранённый тысячелетиями войн до абсолюта.

Водоёмкость оказалась прудом которого сторонятся «деревья». Вода чистая и видно металлическое дно. Я опустился на колено и набрал пригоршню, принюхался и осторожно коснулся кончиком языка. Вода, дистиллированная. Сделал глоток и поморщился. Настолько чистая вода вызывает скорее отвращение. Не хватает примесей минералов и бактерий, который делают ключевую воду такой вкусной.

Поднял взгляд к небу-потолку. Перистые облака обтекают надтреснутое ребро, торчащие из обшивки. Настоящая гора, даже больше большинства земных гор. Как же могло существовать подобное существо? Ведь закон квадрата массы никто не отменял? А оно даже в воде сдохло бы от собственной массы.

— Верп?

— Да?

— А чьи это рёбра торчат из потолка?

— Рёбра... а, это. Я не знаю. Но эта тварь была огромная, хорошо, что она сдохла.

— Это понятно, но как она вообще могла жить?

— О, думаю ты поймёшь, когда выберемся из этой капсулы.

— В смысле, капсулы?

— Ну, это ячейка корабля-матки. Некто пытался перевезти несколько биосфер, но, слегка промахнулся.

— А что снаружи?

— Всё.

— Это ничего не объясняет. — Пробормотал я.

— Объяснить невозможно или ты умеешь общаться математическими формулами?

— Не особо. Могу икс за скобку вынести или просчитать число Пи, до второй после запятой.

— Впечатляющие возможности. Но даже будь ты на моём уровне вычислительных возможностей, ушло бы порядка семнадцати миллионов часов, чтобы выписать первую формулу. А их порядка пяти миллиардов.

— Значит, с наружи ВСЁ.

— Да. Совершенно ВСЁ, даже ты, даже я.

— Кроме места. — Вздохнул я, набирая в вытянутую флягу воду и крепя на бедро.

— Не понимаю, объясни.

Ветви успели опуститься почти до меня и листья тянутся, подрагивая и расправляясь. На внутренней части блестят ворсинки с капельками на концах. Я рефлекторно сгорбился и поспешил прочь. Стараясь держаться подальше от деревьев, вдруг какое окажется проворнее.

— Загадка такая, детская. Есть сундук и в нём есть совершенно всё, кроме одного.

ИИ издал смешок, и мне причудился человек, ехидно качающий головой.

— Ну, снаружи места довольно много, можно сказать... бесконечно много.

— Ладно, и как мне выбраться?

— В стенах полно дыр.

***

Лес остался позади и передо мной расстилается саванна, в десятке километров мир обрывается вертикальной стеной из серого металла. На отдалении выглядит монолитной, но многочисленные прорехи рассеивают иллюзию. А за ними виднеется только ТЬМА. Та самая, истинная тьма, а не полное отсутствие света.

ИИ молчит. Я иду по колено в траве. Жёсткой и ворсистой. Травинки цепляются за костюм, силятся удержать, приковать к месту. За спиной медленно поднимаются, скрывая следы. Животных нет, может оно и к лучшему, но от такой пустоты сильно не по себе. Палец то и дело касается спускового крючка. Поглаживает прохладный металл. Глаз выискивает потенциальные цели и не находит.

Внезапно осознал, что в полной темноте и по пояс в вязкой жиже мне было спокойнее.

— А откуда там столько кораблей в песках?

— Аварии. Корабли попадают сюда, навигация сходит с ума и бум, ещё один в песках.

— Походу это тут часто происходит. — Пробормотал я, припоминая нагромождения звездолётов.

— Не, довольно редко. Просто... это место древнее. Ты даже представить себе не можешь насколько.

— А тебя, зачем сюда принесли-то? То... существо, ведь не просто гуляло.

— Несчастное Квифанорд искало спасения, я ведь навигатор и пилот. Сверхмощная вычислительная система, если так угодно. Оно хотело подключить меня к целому кораблю и вернуться в свой уэор.

— Куда?

— В семью.

— Как понимаю неудачно.

— Очевидно. Я ведь говорил, что нет такого корабля, больше нет.

— А он был?

— Да, мой корабль. Вот только он взорвался.

Я задумался, следя за приближающейся прорехой в стене. Достаточно большой, чтобы я прошёл, не пригибаясь.

— Выходит, ты можешь помочь мне выбраться отсюда? Ну в смысле отсюда, из этого пространства в нормальное.

— Хм... ну раз здесь есть ВСЁ то и подходящий корабль найдётся. Вот только...

— Только попробуй найди его. — Закончил я.

Из прорехи дует ветер. На той стороне относительно светло, но свет идёт со сторон, как в коридоре. Стена толщиной в несколько метров и состоит из нескольких слоёв, деформированных под собственным весом. Между ними раньше располагались коммуникации, а часть, судя по всему, была подвижной.

Взяв винтовку на изготовку, продвинулся внутрь, готовый отпрыгнуть и стрелять. Воздух густой и пахнет прокалённым металлом, от примесей першит горло. Словно я стою у только уложенного асфальта. Мир расширяется, открывая навалы космических кораблей и зданий. Причудливые комплексы строений, куски гор, торчащие из них, как акулий плавник из воды. Некоторые корабли освещают окрестности, но их так много что тьма разряжена до сумерек.

— Посмотри наверх.

Я послушно поднял голову и остановился. Небо чернее чёрного, но над ним простирается немыслимое переплетение волокон, полных света. Они тянутся и прорастают во все стороны, сливаются в одну и разделяются. Там кипит немыслимая энергия, бушующий океан! Меня от этого отделяет узкая прослойка Тьмы.

— Ч-что это?

— Это? Ха, дорогой мой друг, ты видишь Вселенную. Во всех её вероятностях и состояниях, разом! Все возможные миры и пространства. Даже все измерения, ну, из тех, которые ты можешь воспринять, а это, полагаю довольно скромное число.

— Тогда... где я сейчас, если вне вселенной?

— А вот это очень хороший вопрос.

Всадники приблизились к столу, косясь на тренирующихся крестьян и держа ладони на оружии. Я остался на стуле и забросил ноги на стол, глядя на «гостей» поверх носков сапог. Лица каменные, но в глубине глаз притаился страх. Они ехали навстречу кошмару, которым их пугали с детства. Каюсь, сейчас я выгляжу не так внушительно, как во времена, когда за спиной стоял легион. Так что не внушаю того ужаса, который они обязаны были испытать. Однако, это дело поправимое.

Рыцарь небрежно откинул забрало и на меня упал холодный взгляд зелёных глаз. Молодой, надменный и испуганный, но страх подпитывает агрессию. Рыцарь готов броситься на меня с мечом, затоптать конём. Однако не торопится, долг превыше.

— Я, сэр Онар де Форлан. У меня послание от короля Урдана, некоему Элдриану, величающему себя императором.

— Он перед тобой и внимательно слушает. — Ответил я, нетерпеливо помахивая ладонью, будто накручивая нить.

— Хм, для императора у вас довольно скромная... империя.

Рыцарь сплюнул в сторону и почти попал Элиасу на сапог. Будущие легионеры застыли, смотря на наглеца и на меня.

— Скромная? — Я вскинул бровь и с деланным видом огляделся. — Моя империя простирается отсюда до Мировых Гор и до берегов холодного моря. Если это скромное, то я бы хотел увидеть хотя бы нормальную.

— Мой господин спешит передать, вам, что скорее он поцелует свинью в зад, чем отдаст корону безродному самозванцу. Но он милостив и готов простить вас, если вы сами явитесь ко двору и отведаете плетей. Всего лишь десять ударов.

— О, как милостиво.

Я медленно убрал ноги со стола и поднялся. Рыцарский конь попятился, осознав, что смотрит мне в грудь.

— Даже эта милость излишня для тебя, смерд! Кучка грязных крестьян и их предводитель, безродный самозванец, да вас всех следовало казнить!

— Безродный самозванец... — Повторил я кивая. — Знаешь, Онар, я был несколько удивлён, когда увидел, что на моих землях заправляют потомки тех, кто не был достоин чистить сапоги моих слуг. Я вдоволь насмотрелся на ваши выходки лишённые даже тени благородства. На постоянную грызню между собой право дело, как собаки, дорвавшиеся до хозяйского стола. Безродный самозванец... ха! Это я могу стерпеть, в конце концов, отсутствовал слишком долго. Но...

Я обвёл взглядом площадь, людей, собравшихся вокруг, соломенные крыши. Детей, выглядывающих из-за плетёных заборов. Элиаса, мрачно сложившего руки на груди, и Фарину, втянувшую голову в плечи. Криво улыбнулся.

— Но? — С нажимом спросил рыцарь, доставая клинок из ножен.

— Ты оскорбил моих подданных. — Сказал я, указывая на крестьян и хищно оскаливаясь. — Людей, пронёсших верность истинному правителю сквозь все невзгоды и года. Мой дворец рассыпался в прах, моя столица заросла диким лесом, но они верят в меня. Воистину, это самые благородные и достойные из людей! А ты их оскорбил.

Я покачал головой.

— Пожалуй, стоит преподать урок вежливости тому свинопасу, которого ты зовёшь королём.

Рыцарь всхрапнул и поднял меч над головой. Клинок отразил солнечный свет, понёсся, вниз ускоряясь до свиста. Прямо мне на голову. Глаза расширились в кровожадном торжестве. Мёртвая сталь перерубила коню ноги, животное взвизгнуло и повалилось нещадно брыкаясь. Завопили всадники, но застыли, увидев нацеленные на них копья. Элиас поднял палец, придерживая крестьян. Рыцарь вывалился из седла, перекатился через плечо и подскочил... Подошва сапога впечаталась в лицо, я ощутил смачный хруст и Онара откинуло на спину. Было довольно опрометчиво откидывать забрало.

Он вскочил, срывая с пояса длинный кинжал и снова упал, получив пинок в лицо. Заорал, давясь осколками зубов, махнул вслепую, кулак пролетел мимо, а я ухватил за шлем и рванул, разрывая кожаные ремешки, почти ломая шею. Отбросил кусок помятого металла в сторону умирающего коня.

— Ты настолько мерзок, что недостоин умереть от клинка. — Прорычал я, хватаясь за голову рыцаря и сдавливая виски до сочного хруста.

Онар попытался вцепиться в лицо, но я рванул в сторону с такой силой, что подбородок дворянчика чиркнул по плечу. Шея издала леденящий хребет хруст и тело обмякло. Несколько секунд держал его навесу за голову. Отпустил и труп осел на землю, как мешок помоев. Я брезгливо отряхнул руки и повернулся к всадникам.

— Я благородный человек и не буду казнить вас всех за скотское поведение вашего... вожака. Но... увы, оскорбление не искупить одной лишь смертью.

Наконечники копий приблизились, и воины сбились в кучу, не отрывая взглядов от меня и мертвеца. Ужас, до этого таившийся в глубине глаз, вырвался наружу и завладел ими, парализуя волю. Они ехали сюда убеждая себя, что я не тот Элдриан, просто хитрый и тупой самозванец. Какое же разочарование для них.

— Умрёт каждый третий, а кто именно решайте сами. Иначе, умрут все.

***

Оставшиеся всадники покидают деревню, держа на пиках жуткие трофеи, головы товарищей. Моё маленькое послание зазнавшемуся корольку. Вполне доходчивое и обрисовывающее его судьбу.

Крестьяне стянули с мертвецов кольчуги, а тела закинули в телегу и увезли к лесу. Теперь делят первую добычу, а на меня смотрят со щенячьим обожанием. Великий Господин защитил их честь! Как будто мне до неё есть дело, но увы, верные солдаты сражаются охотно и остервенело. А мне позарез нужны фанатично преданные воины. Я повернулся к Элиасу и сказал, хищно улыбаясь:

— Отбери двадцать лучших воинов.

— О, мы займёмся делом?

— Да, настало время старого доброго регицида.

***

Одно из главных правил войны, это «НЕЛЬЗЯ УБИВАТЬ КОРОЛЯ». Само собой, его придумали короли и к настоящей войне оно не имеет отношения. Король, фигура неприкосновенная, а если уж и гибнет, то победитель выказывает всяческое почтение и засыпает извинениями наследника. Так что, короли в основном мрут от яда, кинжала в спину или удавки. Не считая сердечного приступа под девкой или плохо пережёванного куска мяса в глотке. На их беду, я не король. Так что могу их вешать вдоль дорог, загонять собаками или попросту рубить головы. Топором, а то много чести ещё и меч пачкать.

Столица королевства занимает несколько холмов, а дворец-замок занимает самый высокий. Закатное солнце опускается за зубчатые башни, окрашивает стены в красный. Я стою на опушке леса и наблюдаю, позади воины обустраивают временный лагерь среди деревьев. Конечно, можно лихим наскоком влететь через городские ворота, сея хаос и смерть, пронестись до замка и разбиться об его ворота. Это будет храбро, славно и героично.

Вот только я пришёл за головой короля и преподать урок его «братьям». Ведь короли — это одна большая семья, порой даже не фигурально. Кучка вырожденцев только и делает, что меняется дочерьми. Я почти уверен, что проспи ещё пару сотен лет, на тронах бы сидели сплошь кузены с доброй пригоршней наследственных уродств.

— Эх... — Вздохнул Элиас, качая головой. — Был бы у нас маг, могли бы с грохотом ворваться в замок, аль выйти из портала в тронном зале!

— Если бы да кабы. — В тон ответил я, прикидывая внутренне устройство замка.

Судя по виду, довольно типичное. Высокие стены, винтовые лестницы и пара тайных ходов. Один наверняка ведёт вон к тому утёсу над рекой за городом. Жаль только его долго искать, а из города с утра уносятся посыльные. Скоро сюда стянутся лорды поменьше, и план станет почти неосуществимым.

— Ну, я тут думаю. Сможет ли Геор привести войска осенью. — Сказал Элиас, массируя подбородок.

Закатное солнце окрашивает его седины в красный, а уши из-за игры света кажутся ещё длиннее.

— Скорее зимой, когда дороги промёрзнут. — Ответил я. — Так что у нас есть месяца четыре.

— Ну тогда точно победим, четыре мясца, вполне хватит, чтобы собрать войско, способное уничтожить армии Святых Земель и Старых Королевств!

Я покосился на друга, не сошёл ли он с ума. Элиас криво улыбается, но в глазах плещется радость. Нет, он трезво оценивает шансы. Но раз они есть, то и дело небезнадёжно. Однако ему может... да какой там, ему не понравится, его взбесит другая часть моего плана. Ну и ладно, немного потерпит.

— Выдвигаемся, когда солнце опустится за вон ту башню. — Я указал кистью на дальнюю часть замка.

— Ага, пробираемся в замок и убиваем короля. Проще простого.

— Убиваем всех, кто одет богато. — Уточнил я. — Дворянство надо прорежать, а освободившиеся земли раздавать верным людям.

Состояние моего зрения такого, что заканчивая главу едва различаю буквы. Приходится увеличивать шрифт и масштабы изображения. Посему беру технический отгул до 3 февраля. За время которого компьютер даже включать не буду, заодно посещу офтальмолога. Конечно, я надеюсь, что проблема с глазами из-за переутомления, но с моей удачей я не удивлюсь и катаракте.

В любом случае, пожелайте мне удачи =)

З.Ы. Знаю, на пикабу читателей у меня единицы, но всё же думаю даже их следует предупредить.