Axebattler

Дорога назад не так красива, Света идёт сгорбившись и обтекая. На плечах висит рубашка деда, в которую может закутаться, как в спальник. Вик шагает впереди, красуясь старой, прохудившейся майкой. Кожа дряблая, с глубокой сетью морщин, но под ней лениво перекатываются мышцы. Живот старика плоский но, как за годы заметила Света, Вик, выбираясь в город, раздувает брюхо и частенько акцентирует внимание похлопывая. Создаёт репутацию старого увальня, и для этого носит мешковатую одежду на пару размеров больше.

Солнце просвечивает седые волосы, и те будто светятся. Вик идёт расслабленно, покачивая руками вдоль тела, левая ладонь то и дело цепляется за бедро. Света с натугой выпрямилась, закуталась в рубашку и пролепетала:

— Деда...

— Да?

— Научи меня драться.

— А что тут уметь? Бей в пах и убегай.

— А если догонят?

— Повторяй.

— Вик, я серьёзно! Не будь тебя там они бы... они бы...

Старик остановился, и внучка налетела на спину, ткнувшись носом ниже лопаток. Отскочила, как мячик, и плюхнулась на зад, всхлипнула, поддавшись запоздалому страху. Вик развернулся и одним движением опустился на колено, обхватил за плечи. Ладони его грубые и широкие, сдавили с нежностью, слегка тряхнули.

— Не думай об этом. Этого не случилось, просто в следующий раз не допусти подобной ситуации. Ясно?

— Да...

— Хорошо. Ты молодец, держалась хорошо, я горжусь тобой.

Света всхлипнула и затёрла нос тыльной стороной ладони, стараясь заглушить подступающие слёзы. Дедушка с улыбкой погладил по макушке, как котёнка. На морщинистом лице отразилась грусть.

— Я... я бы всё равно не смогла дать отпор... толку от держания?!

— Много. Поверь мне. Человек обязан держаться в любой ситуации, потеря самообладания — это смерть. Телесная или духовная.

— Ты ведь умеешь драться, научи меня!

Вик вздохнул, медленно убрал руку с макушки и поднёс к личику. Сжал кулак, размером не меньше головы Светы. Костяшки толстые, заметно выступают под загорелой кожей, как рёбра кастета.

— Видишь это? — Мягко сказал Вик, картинно напрягая и расслабляя кулак, так что на предплечье вздуваются вены. — Это мой кулак, он такой большой, потому что я сам большой и мой размер основной инструмент драки. Да, я могу научить тебя драться лучше всех в галактике, но толку от этого? У тебя нет тестостерон в тех количествах, как у меня, кости тоньше и мышц меньше. Поражение будет горше, и оно случится, потому что ты полезешь в драку. С твоим то характером.

Вик усмехнулся и вновь потрепал по волосам.

— Но если мне потребуется защититься? — Не сдаётся Светлана.

— Как и говорил, бей в пах, в глаза, под кадык. Туда, где враг уязвим и убегай. Ну или...

— Или?

Вик тяжело поднялся, отряхнул колено и сказал отворачиваясь.

— Убей.

Светлана поднялась, сбитая с толку ответом и тоном, непринуждённым и задумчивым.

— Но ведь для этого надо уметь драться!

— Совсем нет. Убить человека легко, — Вик поднял ладонь на уровень груди, будто хотя пожать руку великану, резко сжал кулак, нанося короткий тычок. — Проще некуда. Ударь в грудь меж тактов сердца, и оно остановится. Тычок под кадык и он умрёт, способов бессчётно. Но проще всего застрелить.

Повернулся к внучке и подтолкнул за плечо идти рядом, тепло улыбнулся. Света шагает, глядя под ноги, на мелкие камешки среди высохшей и утоптанной травы. Насекомых, спешащих по своим делам и порой волокущих крупных виксов, ещё подёргивающих задними лапами. По полю скользят рваные тени от облаков, ветер приносит клочья звуков далёкой трассы.

— Деда, а ты убивал?

— Да.

— На войне?

— Да.

— Много?

— Больше, чем мне хотелось.

Вик отвечает легко, смотрит на небо и что-то заметное только ему. На лицо набегает тень, но глаза сверкают. Светлана поправила рубашку, нащупала в нагрудном кармане пачку сигарет и зажигалку. Похоже, ночной сигаретой дед не ограничился.

— А мама и папа тоже убивали?

— Эм... нет.

Вик заметно сбился, даже поскрёб затылок.

— А как они погибли?

Дедушка опустил взгляд, губы сжались в тонкую линию, из груди вырвался тяжёлый вздох. Покачал головой.

— Откуда такие вопросы?

— Ну, раз ты такой откровенный стал, грех не задать.

— Ха... хитрая какая. Их корабль взорвался, кажется, ракета угодила под реактор. Даже обломков не осталось.

Светлана долго молчала, гадая, стоит ли задать наводящие вопросы. Решила, что больше ей знать ни к чему. Родители мертвы, этого не изменить. Конечно, можно помечтать о страшной мести их убийцам, но... они улетели, оставив дочь на попечении старика. С которым, судя по спутанным рассказам Вика, особо не поддерживали связи. Ведь отец становился то биологом, то генетиком или вовсе инженером. Должно быть, они были так себе родители.

— Знаешь, Вик... Я рада, что они оставили меня с тобой.

— Я тоже, звёздочка. Я тоже.

***

Домой вернулись после захода в поселковую пекарню, побаловав себя пирожными ручной работы. Всё-таки синтезированная еда не такая вкусная. Света несёт одуряюще пахнущий пакет у носа, жадно вдыхая ароматы лакомства. Совсем забыв про случай на реке. Вик на ходу листает новости с планшета.

Калитка распахнута настежь. Света остановилась, озадаченно глядя на неё. На заборе видна отметина сбитой краски, где дверца ударила со всего размаху.

— Ох, забыл закрыть. — Хохотнул Вик и подтолкнул внучку к дому. — Давай ты чай заваришь? А я пока тут...

— Ладушки. — Звонко ответила Света и вприпрыжку поспешила к дому.

Входная дверь также открыта, но под собственным весом почти закрылась. Осталась только узкая щель. Сначала Света думала, что Вик пошёл за ней с небольшим опозданием. Но теперь, похоже, старик очень спешил. Почувствовал опасность для внучки? Хм...

***

На полный желудок спится слаще всего, особенно если он забит вкуснейшими пирожными. Светлана лежит поверх одеяла, раскинув руки и ноги. Волосы чёрными волнами покрывают подушку и подголовник. Будто змеи Горгоны. Кот сверкает глазами с подоконника, наблюдая за чем-то ему одному заметным...

Объёмный и плотный хлопок ударил по дому с такой силой, что стены задрожали. Окно спальни треснуло. Светлана подскочила с кровати, завертелась, силясь понять произошедшее. Кот рыже — чёрной молнией шмыгнул мимо, скрылся в коридоре. Девочка последовала за ним, рассудив, что в случае опасности полезно «прислушаться» к хвостатому.

В зале её подхватил Вик, прижал к груди, что-то твердя. От деда попахивает сигаретами.

— Это землетрясение? — Пропищала Света.

— Уж лучше бы...

Они вышли на крыльцо, и девочка ахнула. Ночное небо пересекают огненные струны, а над ними дробно вспыхивают и гаснут сферы белого пламени. Особо мощная вспышка затмила небо у горизонта, будто взошло второе солнце. Осветила посёлок, выжигая тени, а следом ударил оглушительный хлопок. Света упала на колени, открыв рот и сдавив виски. Кажется, из ушей брызнула кровь.

Дед обнял, её прижал к животу, бормоча успокаивающие глупости и глядя в расцвеченное взрывами небо. Рядом шипит кот, шерсть вздыбленная, а взгляд направлен в зенит. Бестия щерится, угрожая невидимому врагу клыками размером с мизинец младенца.

— Что происходит? — Прокричал Света, едва слыша себя из-за звона в ушах.

— Всё будет хорошо. — Механически повторяет Вик, следя за вспышками и гладя внучку по волосам. — Всё будет хорошо.

Автор.Тудей

Литрес

https://pay.cloudtips.ru/p/d17f61cf

Дни тянутся, как вязкая смола, и срываются в небытие, оставляя длинный шлейф тревоги. Светлана с лёгкой завистью наблюдает, как по новостям крутят репортажи о мобилизации планетарных сил на подмогу союзникам. Вик, сидящий рядом в кресле, сдавил подлокотники до хруста. Лицо побледнело, а лоб влажно заблестел.

— Дедушка, тебе плохо? — С тревогой спросила Света.

Свет из окна пересекает комнату и наполняет тёмные волосы блеском, распущенные они антрацитовой волной скрывают лопатки. Чёрные как сам космос. Старик покачал головой и натянуто улыбнулся.

— Нет... нет... похоже, плохо им.

— Кому?

— Планетарному командованию. Они отправляют почти всех! Планета без защиты остаётся.

— Ну... у нас есть орбитальные платформы и автоматические системы ПКО. — Задумчиво протянула Света, прижав кончик указательного пальца к подбородку и задумчиво глядя в потолок.

Вик скривился, будто вместо пива хлебнул тоника, едва удержался сплюнуть на ковёр. За спинкой кресла второе окно, прикрытое снаружи ветвями древнего абрикоса. Древнего настолько, что был саженцем на Земле, в эпоху колонизации до изобретения Т-перехода. Свет проникает через листву, играет тенями на противоположной стене. Дерево старается просунуть ветвь в раскрытое окно и наполняет дом сладким ароматом цветения. Подоконник покрыт опавшими лепестками.

— Игрушки всё это. — Фыркнул Вик. — Без ИИ эту оборону вскроет одно боевое крыло.

— ИИ?

Светлана вскинула бровь, наклонила голову к плечу.

— Искусственный интеллект. — Вздохнув, и с явной неохотой, пояснил дедушка.

— А такое бывает?

— Ну, уже двенадцать лет, как нет.

— Хм... а этот ИИ был так хорош в обороне?

— Он был превосходен во всех областях. — Вздохнул дед и грустно улыбнулся. — Настолько, что испугал почти всех. Теперь ни его, ни его создателей нет. Все погибли в конце войны.

— Оу... ты там был?

— Нет.

Разговор окончен, ясно по тону. Дедушка взял планшет и откинулся в кресле, не глядя подхватил с тумбочки очки. Светлана посидела, глядя на экран и, заскучав, перекатилась через голову к двери. Не рассчитала усилия и громко ударилась копчиком об пол. Вик покосился на внучку.

— Ты куда собралась?

— На речку, сегодня прям жарко.

— Сначала поешь.

— Нельзя есть перед купанием!

— Чего? Ты уже давно не младенец. Иди поешь сначала!

— Я бутерброд в дорогу возьму!

Света юркнула на кухню и схватив из холодильника один из дедовских бутербродов, выбежала из дома. Обезумевшие солнце мгновенно впилось в макушку и плечи, а горячий воздух обволок. Вик что-то крикнул вслед про кепку, но девочка уже на полпути до калитки. Встречный ветерок оттянул волосы за спину, взметнул пряди и принёс ощущение свежести.

Выбежав за пределы посёлка, оказалась посреди изумрудно-золотого дикотравья, рассечённого надвое узкой тропинкой до леса. Ветер гонит зелёные волны по полю, воздух пропитан густым ароматом цветения, так ненавистного аллергиками. Светлана остановилась, приложила ладонь козырьком и сощурилась, задрав голову.

Почти у самого зенита в бездонной синеве угадывается контур корабль-червоточина. Вытянутый цилиндр, способный принять в себя до сотни юрких истребителей, что вылетят как пчёлы из улья. Стоит материнскому кораблю выйти по ту сторону червоточины. Главная их задача, защита и отвлечение врага от прибывающих сил до самого закрытия червоточины.

Светлана приоткрыла рот, погружаясь в фантазии о том, как корабль-червоточина прибывает на поле боя...

...Ярчайшие вспышки взрывающихся кораблей в полной тишине вакуума. Истребители, сцепившиеся в собачьей схватке, могучие линкоры, прикрывающие тяжёлые дредноуты, продвигающиеся к планете для уничтожения батарей орбитальной обороны. Над флотами сминается, свет дальних звёзд искажается, будто попав в испорченную линзу, образуя немыслимой яркости кольцо. Огромный корабль-червоточина появляется из пустоты, как по велению мага. Волна деформации разносится во все стороны, стремительно затухая. Истребители вылетают из ангаров плотным строем, как пчёлы из улья, устремляются в бой...

Света замотала головой. Картина была столь яркой, будто собственное воспоминание. Потрогала макушку и отдёрнула руку, тряся кистью, вздохнула и обернулась в сторону посёлка. Вернуться за кепкой? Не... Махнула рукой и углубилась в поле, собирая самые яркие цветы и пучки длинную траву. Опустилась на колени, почти задыхаясь от густых запахов и горячего воздуха, начала плести. Стебли и трава образуют сетчатую шапочку, а бутоны яркий венец.

Закончив, водрузила творение на голову, и довольная поспешила к реке. В припрыжку, слегка разведя руки и касаясь кончиками пальцев верхушек трав. Краем глаза заметила, как корабль-червоточина тронулся с места, быстро растворяясь в синеве. Интересно, они сразу вступят в бой или просто займут стратегическую позицию? Задумавшись и рисуя воображением возможные варианты, не заметила, как достигла леса.

У деревьев блаженная тень, отчётливо пахнет бегущей водой. Если прислушаться, то в шелесте листвы проступает плеск волн. Светлана прошла знакомой тропинкой, остро жалея, что не позвала никого из друзей, вместе всё-таки веселее. Вот только им сейчас не до неё. На том корабле улетели их отцы и старшие братья, а может, даже матери и сёстры. Детей, оставшихся без опекунов, отправили в специальные дома, как объяснил дед. Так что, вполне возможно, она последний ребёнок в посёлке.

Лес сторонится реки, а обрывистый берег ощетинился подмытыми корнями и обломками бетонных плит. Берег усыпан галькой и голышами размером с кулак. Вода бежит плоской лентой, пенясь на неровностях дня. На другой стороне колышется лес, из дикого тростника то и дело взлетают птицы и садятся на воду в заводях. Света спустилась на берег и замерла, заметив компанию подростков, в отдалении. Парни лет шестнадцати, полуголые и явно хмельные судя по бутылкам. Что-то празднуют или провожают ушедших. Её заметили сразу и что-то со смехом обсуждают. Желание купаться разом пропало. Действительно, надо было хотя бы попытаться кого-то с собой позвать. Света с тоской поглядела на компанию, реку и берег. Вздохнула и решила хотя бы окунуться в одежде, чтобы обратный путь не был настолько обидным.

Парни умолкли, наблюдая, как она, сняв только венок, входит в реку. Вода холодная, так приятно скользит меж пальцев ног, вымывая даже намёк на жару. Обтекает плечи, мелкие волны ударяются о затылок, подталкивают в спину. Под стопами скользит гладкий камень, немного расслабься, и течение понесёт за собой. Поддавшись порыву расправила руки и откинулась назад, позволяя реке поддерживать. Волосы вытянулись вдоль течения блестящим шлейфом, как у русалки в сказках.

Девочка закрыла глаза и полностью отдалась ощущению потока. Блаженной прохлады, журчанию воды и шуму ветра в кронах.

Позади громко плеснуло... Света дёрнулась и ушла с головой под воду, вскочила, отфыркиваясь и протирая глаза. В паре метров от неё в воде стоят двое парней, по виду не старше пятнадцати. Незнакомые. Видимо, подплыли по течению. Оба пьяно улыбаются, рассматривая её со странным выражением, как два пса кус жареного мяса.

— А кто тут у нас такая красивая? — Пробормотал ближайший, едва балансируя на ногах и качаясь от течения, бьющего в зад.

Оба выше, и стоят ближе к берегу. Светлана стрельнула глазами в стороны. Дальше по течению берег крутой, да и река ускоряется до самой плотины. Парни перекрывают единственный доступный выход на берег.

— Давай знакомиться! У нас тут хорошая выпивка и компания приятная. — Добавил второй, улыбаясь во весь рот.

От его голоска, только начавшего ломаться, у Светланы скрутило живот. Мотнула головой и сказала, как можно громче, вдруг кто услышит и придёт на помощь:

— Нет, не хочу.

— Да ладно тебе, мы ж хорошие!

Первый парень шагнул в воду и потянул схватить за руку. Светлана отдёрнулась, едва устояв на ногах, волна ударила в ухо. Девочка выпрямилась, осознав, что дно резко уходит вниз и приходится вставать на цыпочки. Течение хватает за плечи, тянет за собой на глубину.

— Пошли на*** — Проорала она во всю глотку, яростно болтая руками и пытаясь вернуться.

— Ты чё, ошалела? Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?!

Второй парень присоединился к первому, потянулся к Светлане, проламываясь через течение. Уже не улыбаясь, а с твёрдым намерением наказать дерзкую девчонку.

— Ты не расслышал?

Хриплый, полный затаённой злобы голос ударил по ушам. Парни обернулись на Вика, стоящего на возвышении у деревьев. Старик смотрит исподлобья, стискивая кулаки. Сейчас он кажется не дряхлым старцем, а буйволом с налитыми кровью глазами. Пусть старый, но ещё способный размазать по полу кого угодно.

— Послушай, отец мы просто...

— Пошли отсюда. — Прорычал Вик и с поразительной ловкостью спрыгнул на каменистый берег.

Светлана невольно задрожала, будто этот гнев обращён на неё. Дедушка выше парней почти вдвое, а в плечах и того больше. Даже запястья толще их шей. Молодняк переглянулся и попятился, сначала медленно, перебарывая течение, а затем развернулись и бросились со всех ног. Остальная компания умолкла и наблюдает за Виком, боясь сойти с места.

— Ты в порядке? — Спросил дед, глядя на внучку.

— Да... спасибо.

— Я полотенце забыл. — Невпопад сказал Вик, натянуто улыбаясь. — Ты давай купайся, а я посторожу.

— Да я как бы всё... накупалась.

Автор.Тудей

Литрес

Мир неуловимо изменился, крошечные детали, ломающие картину. Дедушка стал молчалив и задумчив, настолько, что забывает есть. Вечерами рассматривает на планшете звёздные карты и хмуро двигает бровями. На вопросы внучки отшучивается, стараясь не смотреть в глаза. Посёлок гудит, старожилы собираются в группы на прогретом солнцем пустыре и до самой темноты спорят, периодически тыча пальцем в небо.

С наступлением темноты небосвод рассекают незнакомые Свете корабли, взлетающие вне расписания. Оставляют за собой слегка светящийся след, что долго растворяется в атмосфере, смазываясь потоками ветра. Космический порт ушёл с орбиты и спрятался где-то за спутником луны. Теперь не разглядеть обычным глазом.

Светлана вздохнула и отодвинула учебник. Потёрла глаза кулачками и широко зевнула, демонстрируя ровные, мелкие как жемчуг, зубы. Абстрактная геометрия ломает мозги! Люди не живут в платоновском мире Идей, плоть требует вещественных задач, измеримых и наглядных. Потянулась, откидываясь назад, и посмотрела на дедушку. Вик устроился в глубоком кресле, накрыв ноги толстым пледом и дополнительно утеплившись котом. Полудикий зверь свернулся калачиком, но жёлтый глаз смотрит прямо на Свету, будто ожидая подлянки. Девочка не удержалась и показала язык. Кот дёрнул ухом. Возможно, это кошачья подколка.

Вик листает новости на планшете, щурится и хмурится. Окно распахнуто, и комнату заполняет тёплый ночной воздух с нотками свежести. Старику нравится запах и чувство ветра на коже. На другом конце посёлка играет музыка, едва различимая.

— Дедушка?

— А? — Вик вздрогнул и слегка растерянно посмотрел на девочку. — Что такое?

— Там, — Светлана указала на планшет, и кот поднял голову, внимательно следя за пальцем, — всё хорошо?

— Честно... не особо. — Вздохнул старик и отложил планшет на столик, опустил пятерню на голову кота и принялся скрести.

Зверь сощурился, хрипло замурчал и лёг, продолжая следить за девочкой.

— Империя проигрывает?

— Нет, это были бы хорошие новости.

— А я не знала, что ты так их не любишь...

— Люблю? Нет, золотце, их проигрыш означал бы быстрый конец войны. А теперь галактика всё сильнее увязает в конфликте. Вассалы, союзники и просто заинтересованные, стягивают флоты... ещё немного, и война вспыхнет, во всей красе.

— Даже у нас?

— Ну... нас должно обойти. Мир аграрный, флот мизерный, даже собственного производства кораблей нет. Нет... с нас только дань могут взять, да припугнуть следующие через кольца войска. Не бойся.

— Я не боюсь! — Выпалила Светлана, выпрямилась на стуле, скрещивая руки на груди. — Вот совсем, ни капельки!

— Это плохо. — Вздохнул Вик, качая головой и наглаживая кота с такой силой, что морда оттягивается.

Впрочем, хвостатому это нравится. Через распахнутое окно виден клочок угольного неба, перечёркнутый светящейся дугой. Занавески покачиваются в потоке сквозняка, вытягиваются к креслу.

— Почему? Я ведь такая вот храбрая! Страха не знаю!

— Это тоже плохо. Солнце моё, страха не ведают только дураки, а ты у меня умница. Ведь так?

— Так...

— Настоящая храбрость, это сила сломить собственный страх и идти к цели.

— Хм... значит, бояться нормально?

— Это правильно. Страх позволил нашим предкам выжить и покорить галактику. Страх и самоконтроль. Те, кто не смог обуздать, не оставили следов.

— Но... мне, правда, не страшно. Это плохо?

Вик тепло улыбнулся, покачал головой и с великой осторожностью поднял кота. Зверь провис в руках, явно поражённый наглостью и раздумывающий, а не оторвать ли человеку пару пальцев. Вик поднялся и опустил кошака на нагретое место, тот фыркнул, соскочил на пол и прыгнул на подоконник. Растянулся во всю длину, подёргивая хвостом. Дед подошёл к внучке, опустился на колено и обнял, прижав к груди. Широкой и плотной, как резина колёс грузовика.

— Нет, дитя, просто... ты не знаешь, что такое война.

— Это когда люди убивают друг друга. — Пробормотала Светлана, осознавая с первого слова, что ответ ошибочен.

Вик поднялся, тяжело, упираясь ладонями в колени, наклонился и через плечо посмотрел в тетрадь. Взгляд побежал по строчкам цифр.

— Не совсем. Люди всегда убивают друг друга. Каждый день, по дурости, по злобе, даже случайно. — Пробормотал он, хмурясь и разглядывая решение задачи про два космолёта. — Война же, это целенаправленное, облагороженное убийство. Убей одного и тебя похвалят, убей десяток, получишь медаль. Убей миллиард и в твою честь воздвигнут памятник. А всё ради обогащения одного государства, за счёт другого. Мы должны жить хорошо, а они, нет.

— И это неправильно?

— Да, — вздохнул Вик, потянулся и закрыл тетрадь. — Но мы живём в неправильном мире.

— А какой правильный?

— Не знаю, милая, не знаю... давай спать. Уже слишком поздно.

Кот последовал за ними, на ходу тыча лбом в ноги и требуя ласки. Светлана осторожно погладила, позвала за собой в комнату, но зверюга лишь дёрнула хвостом и ушла. Вик развернулся спиной, дожидаясь, пока внучка переоденется в ночнушку и заберётся в кровать. Погладил по волосам и с улыбкой чмокнул в щёчку.

— Спокойной ночи, звёздочка.

— И тебе...

Светлана протяжно зевнула и перевернулась набок.

***

Несмотря на усталость, сон не идёт, а под одеялом слишком жарко. Светлана выбралась из кровати и, не зажигая свет, подошла к окну полюбоваться звёздами и пролётами космолётов. Лунный свет заливает двор и превращает кроны деревьев, покачивающиеся на ветру, в нечто жуткое и чуждое. Трава влажно блестит, манит пройтись по ней. Света потянулась к оконной ручке и застыла с вытянутой рукой. Через двор идёт дедушка, а кот семенит следом с важным видом. Вик подмышкой держит телескоп, который обычно просит помочь нести.

Оглядевшись, установил трубу в центре двора и направил в небо, склонился над крохотным экраном. Пальцы пробежали по цифрам, Света заметила только первую, двойку. Телескоп дрогнул и начал проворачиваться, наводясь на точку среди океана звёзд. Медленно, учитывая множество параметров, вплоть до вращения планеты.

Вик прильнул к телескопу, что-то сказал коту, а тот растянулся в траве с довольным видом, ловя мордой порывы ветра. В лунном свете шерсть кажется серой, как старое серебро. Дедушка выпрямился, направил взгляд к звёздам и... закурил. Светлана вздрогнула, до этого она даже запаха табака от деда не чувствовала. Кончик сигареты разгорается на тяге, и красноватый свет озаряет морщинистое лицо. Дед задумчиво выдыхает дым через нос. Игра света и тени скрывает глаза.

Светлана притаилась за занавеской, боясь пошевелиться и быть обнаруженной. Почему-то кажется, что дедушка совсем не обрадуется. Он увидел что-то в космосе. Нечто такое, о чём ей знать не стоит.

Сигарета укорачивается, а ветер подхватывает пепел. Вик сделал последнюю затяжку, особенно глубокую, посмотрел на окурок. Пунцовый кончик горит, как нос космолёта, пронзающий атмосферу, отражается в зрачках красной точкой. Старик выдохнул дым, подбросил окурок и поймал, сдавил в ладони. Костяшки побелели, рука мелко затряслась от напряжения, а лицо превратилось в каменную маску.

Вик растёр окурок в труху, что развеялась по ветру. Спрятал фильтр в карман и, подхватив телескоп, пошёл в дом. Светлана на цыпочках вернулась в кровать, легла на живот. За дверью гремят шаги, скрипнула дверь ванной и сразу зажурчала вода. В дверь заскребли когти, в спальню протиснулся кот. Мягко прошёл к кровати, остановился и прошёл мимо, запрыгнул на подоконник. В темноте сверкнули жёлтые глаза. Девочка зажмурилась до цветных пятен и кругов, будто хвостатая бестия может донести дедушке.

Автору на кофе

Автор.Тудей

Литрес

Орбитальный порт бросает на землю густую тень, что мчится по улице к окраине города. Светлана замерла, пытаясь осмыслить скорости, в который раз, даже прекрасно зная точные значения. Вот только одно дело знать и совершенно другое, понимать. В мире попросту нет неподвижных предметов. Планета мчится вокруг звезды, звезда мчится через галактику, а сама галактика по вселенной. К тому же пространство постоянно расширяется, увеличивая расстояние между объектами каждую секунду.

Девочка сощурилась, прикидывая цифры, когда тень накрыла её и людей вокруг. Прохожие даже не обратили внимания, а Светлана задрала голову. Приоткрыла рот, в детском восхищении наблюдая, как станция пересекает солнечный диск. Сегодня она поменяла орбиту, оттого скорость спала, и тень начала пересекать город. Ничего странного, каждый месяц случается... но как же завораживает!

Мимо пронеслась стайка школьников, весело щебечущая. Ровесники Светы, но одеты так странно и ярко, что глаза болят. На бледных лицах отпечатались контуры очков глубинной записи. У одного вокруг конвектора на шее высыпала мелкая сыпь. Признак недавнего вживления. Светлана вздохнула с неподдельной завистью, торопливо отвернулась, избегая возможных насмешек. Поспешила выше по улице за убегающей тенью.

Дед не пускает в школу, заставляет самой читать с планшета, а уравнения вовсе решать в уме или палкой на песке! Ну что за глупость? Можно же записать любое знание и даже умение! Сразу стать умной и красивой!

Она пробежала по дороге мимо таблички, запрещающей воздушный транспорт, кроме медицинского. Толкнула дверь аптеки и нос к носу столкнулась со старушкой фармацевтом. Та поправила старомодные очки, такие же, как у деда, но декоративные. За стёклами сверкают кибернетические глаза с малиновой радужкой.

— Ой, привет солнышко. — Старушка всплеснула руками и потянулась обнять посетительницу.

Светлана не стала отказывать. Обниматься всегда приятно, тем более мадам Феллини пахнет очень приятно. Можжевельником и чем-то странным, что она называет полынью Великого Поля. Что такое полынь и это самое поле она не знает, но утверждает, что так пахла её мать и её, и её. Фамильный запах, это куда надёжнее драгоценностей и посуды. Его не потерять, не разбить.

— Здравствуйте, тётя Фел! Меня дедушка послал.

— Ну, что ему нужно на этот раз? Может, наконец, решил повысить мужскую силу?

— Зачем? Он и сильный! Сама видела, как бревно одной рукой поднял!

— Ах, милое дитя... — Вздохнула фармацевт, лучезарно улыбаясь.

В аптеке пахнет стерильностью и лимоном. Над полками кружит рой дронов-пчёл, подхватывает флаконы спреев и упаковки пластырей. Уносят в подсобное помещение, а там судя по звукам, бросают в бумажные пакеты. Фармацевт нужен скорее как дань традиции и послабление упёртым ретроградам, таким как дедушка.

— Мазь для спины, пластырь для шеи и коленная фифка, вроде бы...

— Ну, фифка так фифка. — Вздохнул Феллина, отстукивая названия на планшете. — Деньги хоть передать не забыл?

— Нет! Вот!

Светлана сунула руку в карман и протянула полную жменю мятых купюр и тусклых монет. Фармацевт приняла плату, закатив глаза и качая головой.

— Знаешь, порой мне кажется, что твой дед пещерный человек. Так, упорно отмахиваться от всех благ цивилизации.

— А мне кажется, что даже пещерные люди его бы считали дикарём. — С улыбкой ответила Света, краем глазанаблюдая, как из подсобки вылетает рой пчёлок с пакетом.

— Да, я тоже об этом думала... ну, как, ты пыталась уговорить его на обследование?

— Пыталась...

— И?

— Он не говорил со мной весь день.

— Вот ведь старый... Так, а ты объясняла ему, что если будет лечиться, то увидит и внуков своих правнуков?

— Тётя! Мне двенадцать лет! Мне и думать о таком рано!

— Что, скажешь, красивых мальчиков ещё не видела?

— Нет, они пока все противные и грязные!

— Ну, милая моя, все мужчины противные и грязные. Такова их природа. Для того и нужны мы, женщины, чтобы сделать их красивыми и чистыми. Без нас совсем оскотинятся.

— Видимо, я в этом совсем плоха. — Вздохнула Светлана, разводя руками. — Вон, даже с дедушкой управиться не могу, а он у меня спокойный.

— Девочка, девочка, твоему дедушке, — Сказала Тётя Фел, подмигивая и наклоняя, — нужна женщина в самом соку, такая как я.

— О! Точно, так ему и передам. До свидания!

Светлана взяла пакета у пчёлок и шмыгнула из аптеки, слегка сбитая разговором с толку. Так, всегда, когдабеседует с Фел, но это и вполовину не так странно, как её поведение, когда приходит сам Вик. На улице вклинилась в поток прохожих, понеслась по течению, прижимая пакет к груди и невольно вслушиваясь в разговоры.

Обычные взрослые разговоры о скучных вещах, цифрах и работе. Удивительно, как с возрастом люди умудряются даже весёлые темы сделать унылыми. Обсуждения предстоящего похода в горы свести к календарю и грызне о сроках.

Людской поток выносит на площадь с транспортной развилкой, так нужной Свете. Разделяется надвое, одной частью уходя под землю, а другой растекаясь по платформе и исчезая в вагонах. Девочка выбилась из течения, пошла по перрону, с любопытством оглядывая поезда и таблички с расписанием рейсов.

В стороне мчатся машины, а за дорогой раскинулось пятно зелени, за которым извивается улица и высятся дома. Город странное место, но такое любопытное. Света опустилась на лавочку, ожидая нужного поезда до окраины. Подняла взгляд к огромным экранам, бравирующим в воздухе. Улыбчивые актёры рекламируют продукты в ярких упаковках, новые дома и районы. Предлагают взять кредит и пройти нейрообучение на денежную профессию... Мелькнул флаг федерации, развевающийся на ветру, застил всю картинку и исчез, оставив статного мужчину в противоперегрузочном костюме пилота и шлемом подмышкой.

— Вступай в космический флот сегодня и уже завтра получи квартиру!

За спиной пилота появилась женщина, а за ней с отдалением камеры вырос звездолёт. Угловатый и неуловимо похожий на хищную птицу. Светлана поражённо выдохнула, разглядывая элементы корпуса и выступающее вооружение. Четыре рельсовых орудия, пусковая установка и блок лазерного огня для перехвата юрких целей.

Такая машина способна вести бой с целой эскадрильей пиратов или звеном имперских истребителей. Жаль приём заявок на флот только с шестнадцати лет... Светлана вздохнула и усиленно закачала ногами, постукивая пятками о бетонное основание лавки. Как же дотерпеть?

Эх... хорошо хоть после войны стали принимать женщин, а то так бы и вздыхала от зависти всю жизнь. Как вернётся домой сразу побежит тренироваться, ведь пилот обязан выдерживать огромные перегрузки. Конечно, женская анатомия даёт ей некоторое преимущество, но его недостаточно для прохождения всех тестов.

Экран мелькнул, погас на миг и рекламный баннер сменился трансляцией из новостной студии. Ведущая стискивая листок и смотрит в камеру с явной тревогой. Откашлялась, и разговоры на платформе затухают, даже машины, кажется, притихли.

— Граждане Веланской Федерации, сегодня в семнадцать часов по Земному времени, флот Коалиции Свободных Миров вторгся в Имперское пространство. Мы получаем противоречивые сообщения, но пока ясно только одно, в галактике разгорается новый конфликт. Правительство федерации просит всех военнослужащих быть готовыми явиться в места дислокации в течение пары часов, после получения уведомления.

Тишина опустилась на вокзал. Тягучая, вязкая как древесная смола, она покрывает людей. Давит на плечи и грудь. Бледнеющие лица обращены к потухшему экрану, а машины на дороге стоят. Светлана сглотнула тугой комок в горле. Неужели война? Впрочем, она далеко. Ближайший имперский мир в восьми прыжках, огорожен от Федерации цепочкой безжизненных систем. Коалиция и того дальше. Уютному миру ничего не угрожает.

Постепенно люди оживают и персон полнится разговорами, сначала тихими, но быстро нарастающими. Мужчины бросают взгляды на экран, по которому уже крутят рекламу местного кафе. Мир не рухнул, вздрогнул, не более. Светлана, крепче стиснула пакет. В любом случае, прежде чем она подаст заявку на флот, война закончится. Ну не может же галактика после двенадцати лет мира вновь окунуться в бессрочный хаос тотальной войны?

Автору на кофе

Автор.Тудей

Литрес

Солнце прогревает вспаханную землю. Рабочие прячутся от жара в тени разделительной лесополосы, что защищает поля от выветривания. Нужно выбрать все побеги разбой-травы, иначе она задушит пшеницу. Сколько её не модифицируют, а сорняк подход находит. Пытались выжечь химией, но той требуется столько, что земля пропитывается метра на два вглубь. После ничего не растёт несколько лет, а когда яд выдыхается, разбой-трава тут как тут.

Вот и приходится работать руками, муторно и тяжело. Однако, цена натурального хлеба перебивает всё. Говорят, сам император получает на стол свежую булку каждое утро. Брешут, конечно.

Светлана утёрла пот со лба тыльной стороной ладони. Маленькая, с тёмными волосами, собранными в хвост и загорелая до черноты. Она сидит на поваленном дереве и чистит варёное яйцо скварна. Размером с её кулак. На земле расстелено полотенце, а на нём тарелка нарезанных овощей и соль. Особняком, в густой тени, термос с холодным морсом. Травинки щекочут ноги.

Напротив, скрестив ноги, сидит дедушка Вик. Такой же загорелый, но седой и кряжистый, с пронзительными серо-белыми глазами. Такими же, как у Светланы. В руках старика трещит скорлупа, осыпается на землю, обнажая нежную мякоть, почти прозрачную. Оранжево-красный желток проглядывается, как раскалённый мячик.

— Я не понимаю, — сказала Светлана, окуная кончик яйца в соль и беря зелёный лук, — если хлеб такой дорогой, то почему выращиваем только мы?

— Не только. — Ответил дед, сосредоточенно чистя яйцо.

Он каждый раз снимает скорлупу полностью и очень огорчается, если на ней остаётся мякоть.

— Есть ещё пять аграрных миров. — добавил старик, поджал губы, глядя на рытвину от сорванной скорлупы.

— Ну, да... но ведь наш хлеб дороже и лучше из-за ручной работы.

— Дороже, да. — Кивнул Вик. — Лучше, нет.

— Тогда почему дороже?

Дед пожал плечами, задумчиво посмотрел на голубое небо. Проглядывающее через переплетение ветвей.

— Цена складывается из зарплаты рабочих, затрат транспортировки, страховки, расходов на выращивание и человеческой глупости. Последнее самый большой фактор.

— То есть, люди готовы платить баснословные деньги за хлеб, который не лучше и не вкуснее синтезированного, только из-за ручной работы?

— Умничка. Люди обожают индивидуальности и чувство собственного превосходства. Выращенный хлеб даёт им и то, и это.

— Это глупо. — Уверенно заявила Светлана.

— Да. — Кивнул Вик и улыбнулся в бороду, добавил, наблюдая, как внучка надкусывает яйцо. — Но это приемлемая глупость, даже полезная.

Желток плеснул, как раскалённая магма, заляпал подбородок девочки. Обрисовал лёгкий пушок на коже, который так пугает мужчин, не видевших женщин ближе, чем с орбиты.

— А разве глупость бывает полезная и приемлемая?

Брови Светланы, выгоревшие до белизны и подчёркивающие колдовские глаза, взлетели на середину лба. Дед кивнул и вновь улыбнулся.

— О, глупости много видов. Конкретно эта даёт нам работу, возможность купить картриджи для сборщика и крышу над головой. Да и глупость врага бывает очень полезна.

— Хм... деда, а ты бывал на Земле?

— Да, бывал пару раз. Ничего особенного.

— Я слышала у них самый могучий флот в обозримом пространстве!

— У них было больше времени.

— Такой огромный!

— Ох, девочка, размер не важен, хе-хе...

— Что смешного?

— Да так... не обращай внимания, мужской юмор.

— Объясни!

— Не поймёшь, он мужской. — Ответил Вик и торопливо сунул в рот половину яйца, с деланным видом принялся жевать.

Светлана насупилась, как всегда, когда старик убегает от вопросов. Откинулась на спину и вгляделась в бесконечную синь за листвой. Через зенит тянется белая полоса конденсата, остающаяся за атмосферным пассажирским глайдером. Травинка щекочет щёку, тычется в ухо, а по ней карабкается мураш. Девочка подняла руку, накрыла глайдер кончиком большого пальца и вздохнула.

— Я хочу туда.

— Куда? — С набитым ртом спросил дед.

— В космос, на Землю! Посмотреть на континентальный порт Австралия, Евразийскую равнину и Антарктическое Хранилище.

— Ничего там интересного нет. — Отмахнулся дед. — Люди всю историю стремились сбежать с той планеты и расселились по галактике не потому, что на Земле было интересно. Давай лучше в шахматы сыграем?

— Не хочу, они скучные.

— Это ещё почему?

— Все ходы и силы заранее известны, самое интересное начинается только в конце! Скучно. Может, лучше в карты?

— О, как, значит, карты куда веселее?

— Конечно, ты же заранее не знаешь, какие тебе попадутся и какие будут условия! Шахматы это снобская ****!

— Света!

— Что? Это ведь правда!

— Да, но... слова не те. Не пристало ребёнку вообще их знать!

— Ой, деда, ты во сне и не такое бормочешь.

— Гм...кхм... ладно... ладно, просто не надо при мне. Хорошо?

— Ладно...

Горячий воздух идёт волнами над землёй. Поле орошается водяной дымкой, что испаряется, не дойдя до почвы. Жар чуть спадает, ровно настолько, чтобы пшеница чувствовала себя комфортно. Рабочие обмахиваются в тени лесополосы, кто-то смотрит передачу, кто-то беседует. Вик склонился над шахматной доской и следит за ленивыми ходами внучки. Та почти бьётся макушкой о макушку деда, мнёт подбородок и хмурится.

Фигуры смещаются, танцуют, выстраивая комбинации, и слетают с доски одна за другой. Девочка прикусила губу, остро зыркнула на старика.

— Мне не нравятся шахматы. — Наконец, сказала она.

— Странно, у тебя отлично получается.

— Я проиграла!

— Ты не стала жертвовать ладьёй и королевой. Это причина. За исключением этого, твои ходы были хороши.

— Знаю, но я не хочу ими жертвовать!

— Почему же?

— Королева слишком важна, а ладья... я просто не хочу жертвовать фигурами.

— Вот поэтому и проиграла.

— Дурацкая игра, карты лучше. — Фыркнула девочка.

***

Вечером, сидя на крыльце, Светлана ест бирюзовые ягоды, запивая холодным молоком. Наблюдает за звёздным небом и огнями города на горизонте. У самой луны ярко светится стержень космического порта, куда каждое утро отправляется свежий хлеб и другие товары. Старты кораблей выглядят как росчерки света, исчезающие в едва заметном кольце. Точка Т-перехода, самый выгодный способ транспортировать грузы по системам. Когда корабль разгоняется до предсветовой скорости и пересекает Точку, он совершает прыжок на другую сторону, без затрат времени. Остаётся замедлиться, пришвартоваться в порту и сгрузить товар, выйти разогнаться до следующей и повторять по цепочке, пока трюм не опустеет.

Есть и другие способы, вроде кораблей-червоточин, которые используют военные. Струнные-прыгуны, невероятно дорогие и манёвренные корабли знати. Говорят, один такой стоит, как боевой флот княжества.

Светлана отпила молока, посмотрела на окно, дед дремлет в кресле-качалке, уронив планшет на живот. Очки сползли на кончик носа. На миг сердце девочки застыло в страшном предчувствии, затем дед всхрапнул и смешно задвигал усами. Надо всё-таки уговорить старика на обследование, хотя бы зрение исправить, а то уже соседи смеются.

Снова посмотрела в небо, подняла руку и растопырила пальцы в тщетной попытке ухватить звёзды. Пальцы запачканы бирюзовым соком, слегка светящимся в темноте. Капли сбегают по кисти к запястью и локтю, чертя кривые линии.

Девочка пискнула, торопливо отряхнул кисть и вытерла полотенцем, лежащим на ступенях. Нахмурилась, проверяя, не капнуло ли на одежду. Потом ведь фиг отстирается! Вздохнула и посмотрела на небо.

Когда-нибудь, она будет там, среди звёзд. Может, даже выберется за пределы обозримого пространства, встретит инопланетян... настоящих, разумных! С тоской перевела взгляд на ягодный куст, жмущийся к забору и тянущий светящиеся ветви к луне. Вздохнула ещё раз.

Странно это всё. Тысячи освоенных систем, сотни тысяч, разведанных и нигде, нет разумной жизни. Только девственные миры, изредка населённые животными и растениями. Может, разумные боятся человечества? Что ж, учитывая войны, гремевшие совсем недавно, до её рождения, их легко понять.

Даже в её родной системе, только и занимающейся аграрными работами, на отшибе кружит облако обломков. Некогда бывшее военным флотом Вергальской Коалиции и ударным корпусом империи. Если достать телескоп, то можно рассмотреть самые крупные обломки... А что, если пробраться в то облако, отыскать целые детали и собрать струнного прыгуна?

Светлана в задумчивости помяла подбородок грязными пальцами, копируя жест деда. Действительно, даже если не прыгуна, то хороший космолёт получится!

Автору на кофе

Автор.Тудей

Литрес

Рассвет занимается над столицей королевства, славным городом Аур-Гордан. В окнах зажигается свет, а улицы освещает нежно-розовый свет. Влажная брусчатка играет бликами, а воздух пахнет пекущимся хлебом. На черепичной крыше уличные коты готовятся к драке за власть над улицей. Выгнувшись, стоят друг перед дружкой, почти стукаясь лбами, и утробно, клокочуще рычат, готовясь сцепиться в визжащий клубок. Замерли и затихли, вывернув глаза к небу. Меж подсвеченных розовым светом туч парит дракон. Кожистые крылья раскинуты и, кажется, накрывают половину города. Коты попятились друг от друга, решив отложить драку до лучших времён.

У крыльца таверны, в стоге сырого сена, валяется пьянчуга и, разбуженный утренним холодом, пытается сцедить из бутылки капли вина. Задирает бутылку зелёного стекла донышком к небу. Замер, моргнул, икнул и отложил бутыль. Моргнул ещё раз, наблюдая, как дракон то скрывается за облаками, то появляется вновь. Пьянчуга осенил себя знаком, отгоняющим злые силы, и, бурча клятвы вечной трезвости, забарахтался в сене, силясь выбраться.

По главной улице двигается крытая повозка с гербом благородного дома Аисмер: могучий лев, стоящий на задних лапах, а в передних держащий боевой топор. Герб стыдливо выглядывает из-под тряпицы: барон не хочет афишировать пристрастие к продуктам маленькой пекарни в бедном районе. В основном из-за опасности для этой самой пекарни. У благородных людей много врагов, особенно у таких сварливых. Барон Асимер пытался перевезти пекаря и семью в поместье, но выпечка стала хуже. Может, дело в старой печи, служившей поколениям предков пекаря, а может, в духах этих самых предков. Никто не знает точно. Однако теперь люди барона контролируют весь процесс производства муки и доставки в пекарню.

Каждое утро замаскированная повозка забирает весомую часть булочек и везёт в поместье, прямо на стол барону. Повозку охраняют вышколенные охранники в серых плащах, прячущиеся в тенях, дабы не привлекать внимания. Они, как и наёмные убийцы, прекрасно знаю, что это всё театр безопасности для барона. Все, кому это надо, давно в курсе пристрастий благородного господина и маршрутов телеги.

С крыши за охраной наблюдают люди в чёрных лохмотьях, сливающиеся с рассветным сумраком. Крепкие руки сжимают рукояти ножей. Нападать нельзя, но так хочется пойти простым путём... Увы, в случае подозрения весь груз выкинут. Конечно, день барона будет испорчен, но и дорогой яд будет потрачен зря!

Убийцы бесшумно перебегают с крыши на крышу, неотличимые от теней, следя за охраной и моля богов: пусть отвлекутся. Один из охранников вскрикнул и ткнул пальцем в светлеющее небо. Другие разом задрали головы, хватаясь за короткие мечи и кинжалы, застыли, распахнув рты и наблюдая полёт дракона. Заминка, всего на минуту, но этого более чем достаточно. Чёрный силуэт юркнул к повозке и почти мгновенно скрылся в подворотне. Барона и дегустатора ждёт «приятный» сюрприз.

Дракон взмыл над облаками, виды сонного города весьма утомительны. Люди, не понимают, как нужно жить, да и не могут, они ведь не драконы. Впереди разрастается королевский дворец, взгромоздившийся на вершине холма. Крепостная стена освещена красно-розовым светом, что искрится на множестве окон самого замка. Ветер треплет знамёна на шпилях башен. С высоты прекрасно виден огромный парк с прудом в форме загогулины. На водной глади отражается восходящее солнце. Слышны трели птиц, а у самого берега одна за другой раскрываются кувшинки со спящими феями. Магические создания выпархивают и скрываются среди деревьев и цветов.

Магия струится под почвой, сплетаясь в толстые вены, пронизывающие весь мир как живое существо. Мир постоянно растёт, тянется в бесконечность через извечный хаос, и дракон очень устал, проделав весь путь от родных гор до королевства. Солнечный свет пронизывает кожистые крылья, видно тонкие косточки и крупные сосуды. Ящер приметил достаточно просторную площадку у пруда и спикировал, разорвав облака и потянув клочья за собой в потоке воздуха. У самой земли расправил крылья, оттолкнулся запасом магии и тяжело опустился. Растянулся на траве, впитывая магию из земли и шумно втягивая воздух через огромные ноздри. Зелено-золотая чешуя блестит, как отполированная.

Переведя дух, с наслаждением потянулся, сложил крылья за спиной и опустил морду в пруд. Не колодец, конечно, но откуда пить дракону, как не из королевского пруда? Главное, чтобы монарх в нём не купался...

В замке заметно оживились, при появлении ящера. В окнах мелькают бледные лица, слышен рёв рожков и труб, гремят цепи и тяжёлые шаги. Дракон сложил передние лапы и ждёт. Вскоре меж деревьев появились первые люди из свиты короля. Бледные, как глубинные черви, мелко трясущиеся. Сам монарх вышагивает с гордо поднятой головой, облачённый в алую мантию и пышный сюртук, одет в явной спешке. Лицо, несмотря на старость, сохранило суровые черты и жёсткость. Массивная челюсть придаёт величавости, а серебряные волосы прижаты к черепу золотой короной.

Жестом король остановил свиту у деревьев, а сам без тени страха прошёл к дракону. Остановился у самой морды и широко улыбнулся.

— Давно не виделись, ящерица!

— Да, — протянул дракон, чешуйчатая морда не выражает эмоций, но глаза лучатся весельем. — Давненько, друг мой. Честно сказать, я опасался, что в который раз опоздаю и вместо нужного человека будет далёкий потомок, знать не знающий о сделке.

— Если уж начистоту, — с горьким смешком ответил король, — я сам надеялся на это.

Любопытная фея опустилась на плечо, зарылась в волосы, стараясь пролезть под корону, не осилив, взобралась на зубец.

— Так не нравится долги отдавать?

— А кому нравится? Все норовят взять в долг, а вот отдать... — король вздохнул и отмахнулся от феи, там взвилась в воздух, обиженно гудя, описала круг над головой и скрылась в цветах.

— Да ты не беспокойся, — дракон «улыбнулся», изо всех сил стараясь имитировать человеческую мимику, но показал лишь кинжальные клыки, меж передних застрял кусок шкуры неведомого зверя, — я её не сожру. Кто вообще жрёт принцесс? Кожа да кости! Четыре года поживёт у меня в башне и свободна. Сам понимаешь, традиция.

— Понимаю, ещё как понимаю. Ну какие тут могут быть опасности, четыре года жить с бестолковой ящерицей, с риском быть украденной бродячим рыцарем. Ладно, только это, так мне же потом ему полцарства отдавать! Ты хоть представляешь, какой бедлам начинается, когда таким дурням улыбается удача?

— Слушай, я сам не рад, но без этого мне не дадут семью завести!

— Вот как... как же присмотр за человеком, влияет на это?

Король старчески потянулся, откинувшись назад и уперев ладони в поясницу. Пошёл вдоль пруда, увлекая дракона за собой и любуясь игрой света на истаивающих облаках.

— Да всё просто, если даже за человеком уследить не смогу, то и дракончиков мне нельзя. Они первое столетие ещё дурнее вас будут.

— Традиции... — Задумчиво протянул король.

— Они самые, но... ты же получил плату вперёд. Без моей крови не бывать королевству, а тебе не носить эту мантию.

Король потёр подбородок, пальцы кольнула щетина, короткая и острая. Медленно кивнул, на губах появилась слабая улыбка.

— Да, хорошие времена были. Схватки, приключения и опасности на каждом шагу. Драконье благословение и правда помогло, и не раз. — Король с улыбкой закатал рукав, демонстрируя совсем нестарческие мышцы. — Даже сейчас, сверстники ведь давно в земле лежат, а я ничего, бодренький.

— Вот видишь, я же обещал, а драконы слово держат, как слоны.

— Как кто?

— Ну слоны, большие такие чудовища с огромными ушами и носами до пола, они ими орудуют, как ты рукой.

— Сказки не рассказывай, у нас тут серьёзное дело.

— Сам видел! Бегают стадами!

— Ладно, верю, мир велик и становится только больше. Может, и такая чудь реальна.

Вместе обогнули пруд, загривок и крылья дракона облепили феи, похожие на светящиеся головки одуванчика. Скребут меж чешуек, отчего ящер блаженно закатывает глаза и едва сдерживает стон. Солнце окончательно разогнало тучи и мир сияет всеми красками.

— Дорогой друг, а тебе не кажется, что доверять... своё будущее случаю — это чревато? — Тихо спросил король, глядя на зеркальную гладь, в которой отражаются деревья и возвышающийся над ними замок.

От каждого шага дракона по воде бежит рябь, хвост волочится по земле, сминая траву и цветы.

— Хочешь сказать, что не обзавёлся детьми?

Ящер наклонился к плечу короля, и того обдало горячим дыханием с отчётливым запахом огня.

— Нет, детей у меня полно, хоть маленькую армию собирай. Даже страшно подумать, что начнётся, когда помру... Ладно, ладно. Четыре года и не днём более! Ты меня понял?

— Драконы держат слово!

— Я тоже.

Король поднял руку и дёрнул кистью. Со стороны дворца десяток слуг вынесли балдахин, собранный на восточный манер. Волны золотого и розового шёлка скрывают пассажира. Дракон нервно переступил с лапы на лапу, прижал хвост к земле, иначе начнёт мотыляться, как у пса. Слуги поставили ношу перед ним и попятились, не решаясь распрямиться. Полог откинулся, и дракон охнул. Волосы цвета золота ниспадают ниже плеч, изящная фигура подчёркнута церемониальным нарядом. Голубые до безобразия глаза настолько огромны, что в них сам дракон может утонуть, как в океане. Точёные черты лица подчёркивают благородное происхождение, губы нежно-розовые, как рассвет, а кожа гладкая и едва тронута загаром. Ящер посмотрел на короля, стиснул зубы и прорычал глухо:

— Это же мужик. Ты чего удумал, старый, обмануть меня?!

— И в мыслях не было! — Воскликнул старик и развёл руками. — Я не виноват, что только парни получаются! Одних законных вышло семнадцать штук!

— А бастарды? Там-то женщины есть?!

— Нет! Думаешь, я дочь не хотел? Да сыновья у меня уже в печёнках сидят! Бери, этот больше всех похож на женщину! — Король ткнул пальцем в смирно стоящего сына, облачённого в белый мундир с красной лентой через грудь. — Да ты посмотри на него, он больше похож на женщину, чем сами женщины! Платье нацепить и вообще не отличить!

Принц задёрнул полог с самым спокойным выражением лица, на которое вообще способен человек. Лицо и правда холёное, женственное, и губы припухлые... издалека, в темноте, и правда можно перепутать с девицей.

— Ну? — Поторопил король, глядя, то на дракона, то на сына. — Придворные дамы ворох платьев, с ним отправят, румяна там, и прочее, чем там они мажутся.

Ящер застонал, закатывая глаза и, накрывая морду кончиками крыльев, ткнулся носом в землю.

— Меня же засмеют! В мужелюбы запишут! Проклятье, кто вообще похищает принцев?! Ладно, похитить, так мне же с ним четыре года жить!

— Ну вот, ещё один стимул стеречь башню! — Старик оскалился, демонстрируя крупные, благородно-желтоватые зубы. — С балкона ведь никто не разглядит!

Испуганные криками феи поднялись в воздух, закружили над троицей, одна за другой скрываясь за деревьями. Дракон распахнул пасть для вопля, резко захлопнул и упёр тяжёлый взгляд в принца. Действительно, с балкона точно не поймут, а если ещё платье надеть, румянами присыпать...

— Ладно... чтоб вас всех, ладно! Но если что, я весь дворец спалю!

Авторские страницы:

Автор.Тудей

Телеграмм