У каждого охотника в тайге есть своё, облюбованное на всю жизнь, место. Был такой участок и у меня, в километрах ста, ста десяти от города. Дороги туда от автотрассы не было, по всему угодью проходила гряда скалистых гор, были там и заболоченные, труднопроходимые и непривлекательные, места. Но охота всегда проходила отменно. Лет десять я провёл в этих угодьях и всегда чувствовал незримое присутствие человека. Но увидеть его я не мог. Иногда на меня наносило еле уловимым запахом дыма, но следов костра я не видел ни разу.
Позже заметил еле заметную тропинку, спускавшуюся к реке. Кто-то ходил на рыбалку к речку Хушида. Человек жил где-то рядом. Но где? Почему я не вижу его жилища? Кто этот странный незнакомец? Он не рубил лес, не пакостил, не пугал зверей и птиц. Он был частью тайги. Откуда он пришёл и почему много лет живёт здесь безвылазно?
Однажды я и мой брат Георгий добыли крупного изюбря.
- Нам его не вынести, - сказал Георгий.
Маленький и шустрый, он теперь был уставшим и задумчиво смотрел на высокие сосны.
– Надо, Коля, засайбить мясо. В ноябрьские морозы, когда болото замёрзнет, мы его вывезем.
Мы сделали на дереве хранилище – сайбу, и отправились домой налегке. В ноябре мы вернулись за мясом. Недалеко от нашей сайбы я увидел следы человека.
- Он шёл в сторону трассы и ступал след в след! – воскликнул я изумлённо, внимательно рассматривая взрыхлённый человеком слег.
Человек, конечно, видел сайбу, но даже не подошёл к ней. Сомнения мои разом разрешились: человек живёт в тайге, но ничего плохого не делает. Тогда почему он избегает встречи? Кто он?
Невидимый таёжный житель видел меня, но не хотел встречаться.
Через пять лет, после добычи памятного изюбря, мы с Георгием охотились в угодьях на зайцев. Спускаясь с каменистой крутой скалы, Георгий замер и остановил меня, резко подняв руку. Внизу еле заметно дымила труба землянки. Мы осторожно спустились вниз. Ещё не наступили осенние холода, дверь землянки была приоткрыта, маленькое оконце тускло отсвечивало на солнце.
Мы осторожно вошли в землянку и остановились, как вкопанные, - на топчане лежал седобородый дед. Это была совершенно старческая, серая, с налётом пуха, седина. На вид старику было лет за восемьдесят.
- Здравствуйте, - робко сказали мы почти одновременно. Дед неохотно поприветствовал нас и привстал с лежанки.
- Можно попить воды, - всё ещё робко спросил Георгий, хотя жажда вообще не мучила нас. Старик махнул рукой в сторону скал и внятно сказал:
- Родник рядом…
Вода была чистейшей и ломила зубы. Напившись, я стал рассказывать деду о том, что все эти годы чувствовал присутствие человека в угодьях, сказал и про сайбу. Глаза старика блеснули, он повеселел и стал говорить мне как старому знакомому. Оказывается, он видел меня много раз.
- Тут я тридцать лет живу, с сорок седьмого года, - сказал он и осёкся. Дата, видимо, была лишней. Я не стал расспрашивать его. Значит, он обжился здесь через два года после войны… У всякого человека своя судьба!
В землянке было чисто, стены оклеены репродукциями из «Огонька». Всё-таки у старика была связь с городом или каким-нибудь ближним посёлком. Снаружи, вдоль стен землянки тянулась аккуратно сложенная поленница дров. Вокруг была тишина и тихо покачивалась безбрежная тайга. Ни одной бутылки, банки или другого мусора. Ни одного порубленного дерева или куста. Всё чисто!
- А дрова я готовлю из сухостоя, - сказал старик, заметив мой изумлённый взгляд. – Всё равно сгниёт. Живое не трогаю.
- Зайцев не стреляете? – спросил я. – Они же у Вас чуть в землянку не забегают.
Старик нахмурился и буркнул:
- Пусть живут, я не ем их.
Может быть, он был верующим человеком? Многие православные люди не едят зайцев. Умирая, заяц всегда скрещивает лапки.
Мы стали прощаться, вдруг в открытую дверь я увидел двух диких коз. Они преспокойно грызли соль в небольшой яме. Невольно я схватился за ружьё, но дед сердито остановил меня:
- Не трожь, они у меня ручные!
Расстались мы дружелюбно. Старик, видимо, уже не боялся, что кто-то его найдёт или настигнет в тайге.
- Доброго вам здоровья и долгих лет жизни, - пожелал я ему на прощание.
Он улыбнулся и пожелал нам того же.
Мы поднялись уже на хребет, когда Георгий толкнул меня в бок и сказал:
- Ты видел – у него же новое ружьё? Он же мог застрелить нас!
- Видел! – рассмеялся я. – Но не застрелил же…

2002 год. Литературное переложение рассказов Михаила Шемякина.

Как и всякая опасная напасть, волки появляются во множестве в годы людских бед. Во время войны, когда большинство мужчин было призвано на фронт, на севере Бурятии развелось столько волков, что ночью в нашем посёлке люди боялись выйти на улицу.
Однажды разнеслась весть, что доярки Нюра и Дуся убили волка. Это были здоровые и румяные тётки, лучшие работницы совхозной фермы.
Поехали эти неунывающие бой-бабы, как всегда, за соломой в поле, на санях, которые тянула пара быков. За ними увязался здоровенный и лохматый пёс по кличке Нохой, что с бурятского переводится – собака.
Нохой вместе с ночным сторожем охранял ферму и славился как отважный охотничий пёс, который ничего и никого не боится. Летом, вместе с пастухами, он охранял совхозное стадо коров. Теперь охранял людей.
День был морозный и ясный, до самого горизонта искрился снег, чернели ветви оголённых берёз и осин, в заснеженной дали дремала зимняя тайга. На окраине поля стояла избушка полевого стана с открытой дверью. Нюра и Дуся подъезжали к полю, как вдруг Нохой бросился в сторону от дороги и поднял волка, который лежал возле недоеденной туши дикой козы. Он, видимо, недавно задавил козу и, набив утробу, не мог уже съесть всё.
Почему волк был один – для меня до сих пор загадка.
Отяжелевший после еды волк оказался неповоротливым и бежал не так быстро, а Нохой не давал ему свернуть в лес. Нюра и Дуся раскрыли от изумления рты, потом встали на сани и громкими криками начали подбадривать Нохоя, смело гнавшего неприятеля.
Волк то и дело разворачивался, взрыхляя снег, и злобно оскаливался, но отважный Нохой набрасывался на него и гнал дальше. Отчаявшись, волк метнулся в открытую дверь избушки полевого стана и, отбиваясь от собаки, встал на пороге.
Быки испуганно пятились назад, глаза у них налились кровью. А Нюра и Дуся похватали из саней вилы, забежали по снегу за избушку и, изловчившись, захлопнули дверь, а потом подпёрли крепким колом. Нохой неистовствовал, избушка содрогалась. Далеко вокруг разносились крики женщин, лай собаки и рычание волка.
Попав в западню, волк заметался. Женщины просунули с двух сторон в небольшие оконца вилы и начали тыкать волка в бок. Волк хватал вилы зубами, мотал головой, бросался к окнам. Стены и пол избушки окрасились кровью.
Вскоре волк изнемог и ослабел, уже не бросался. Женщины добили его, убедительно втыкая вилы в бока волка. Потом они выволокли его на улицу. После того, как погрузили на сани солому, женщины повезли волка на ферму. Быки таращились, довольный Нохой вприпрыжку бежал около них и мудро оглядывался на сани, где лежал убитый волк.
Директор совхоза и руководители района выделили дояркам премию. То-то удивлялись на ферме и посёлке люди. А Нохой долго обнюхивал продырявленную вилами волчью шкуру, которую повесили на забор…

2002 год. Литературное переложение рассказов Михаила Шемякина.

🇯🇵Япония выделяется как единственная страна с населением более 124 миллионов человек (по состоянию на 2025 год), где почти треть всего населения находится в возрасте 65 лет и старше.

Канал Осьминог Пауль