Священные тексты использовались в богослужении, обучении и правосудии (Неем. 8:1–3). Их точность была критически важна, так как они считались Божьим словом (2 Тим. 3:16). Переписывание было не просто технической задачей, а священным служением.

Ранний период (до плена, XIII–VI вв. до н.э.): Переписыванием занимались священники, левиты или специально назначенные писцы. Например, Варух, писец Иеремии, записывал пророчества (Иер. 36:4). Моисей, как лидер и пророк, считается первым, кто фиксировал Божьи законы (Исх. 24:4).

После плена (V–I вв. до н.э.): Появились соферим (от евр. софе́р — «писец»). Они были учёными, ответственными за копирование, редактирование и толкование текстов. Ездра, описанный как «писец, сведущий в законе Моисеевом» (Езд. 7:6), считается ключевой фигурой в этом процессе.

Масореты (VI–X вв. н.э.): После формирования канона Танаха переписыванием занимались масореты — школа учёных, разработавших систему вокализации и проверки текстов. Они продолжили традиции соферим, добавив строгие методы контроля.

Переписчики проходили тщательное обучение, включая знание еврейского языка, каллиграфии и религиозных законов.

Они должны были быть ритуально чистыми, так как работа с текстами считалась священной (Мишна, Йадаим 3:5).

Переписчики часто были священниками или левитами, но к I в. до н.э. появились профессиональные писцы, не связанные со священством (Tov, Textual Criticism of the Hebrew Bible, 2012, p. 22).

Тексты писались на пергаменте (обработанной коже животных) или папирусе. Пергамент был предпочтительным для священных текстов из-за долговечности (Fishbane, Biblical Interpretation in Ancient Israel, 1985, p. 39). Использовались чернила на основе сажи, смешанной с маслом или смолой, наносимые тростниковым пером (калам).

Тексты записывались в столбцах на свитках, с чёткими отступами и разделением на разделы (паршиот). Например, свитки Мёртвого моря показывают единообразие в формате (Vermes, The Complete Dead Sea Scrolls, 1997, p. 17).

Переписчики копировали тексты слово в слово с оригинала, часто читая вслух, чтобы избежать ошибок (Talmud, Megillah 18b).

Перед началом работы переписчик совершал омовение и произносил молитвы, особенно перед написанием имени Бога (Яхве), которое считалось священным (Sof. 1:7).

Тексты писались чётким, стандартизированным почерком (например, квадратный еврейский шрифт), чтобы обеспечить читаемость.

Переписчики разработали строгие методы, чтобы гарантировать точность копий:

Подсчёт букв и слов: Переписчики подсчитывали количество букв, слов и строк в каждом разделе текста. Например, в Торе насчитывается 304 805 букв, и любое отклонение считалось ошибкой (Tov, p. 75). Это подтверждается масоретскими заметками (масора), указывающими средние слова или буквы в книгах.

Сравнение с оригиналом: Копия проверялась с оригинальным свитком, хранившимся в скинии или храме (Втор. 31:26). Если находили ошибку, свиток исправляли или уничтожали.

Масоретские примечания: Масореты добавляли заметки (масора парва и масора магна), указывающие на орфографию, произношение и редкие формы слов. Например, они отмечали кетив (написанное) и кере (читаемое), чтобы избежать путаницы (Würthwein, The Text of the Old Testament, 1995, p. 12).

Правила копирования: Согласно Соферим (трактат II в. н.э.), переписчик не мог писать по памяти, должен был использовать только чистый пергамент, и каждая копия проверялась тремя независимыми переписчиками.

Хранение: Свитки хранились в скинии, а позже в храме (2 Пар. 34:14–15). После разрушения храма (70 г. н.э.) они хранились в синагогах в специальных ковчегах (арон кодеш).

Использование: Тексты читались публично (Неем. 8:3), использовались в обучении и богослужении. Строгое переписывание гарантировало, что тексты оставались неизменными.

Археологические находки подтверждают строгость переписывания:

Свитки Мёртвого моря (ок. II в. до н.э. – I в. н.э.): Обнаруженные в Кумране (1947–1956), эти свитки содержат фрагменты всех книг Танаха, кроме Есфири. Сравнение кумранских текстов с масоретским текстом (X в. н.э.) показывает удивительную точность передачи текста за тысячу лет (Vermes, p. 16). Например, свиток Исаии почти идентичен масоретскому тексту.

Серебряные свитки (VII в. до н.э.): Найденные в Кетуфе (Иерусалим), они содержат текст благословения из Чисел 6:24–26, что подтверждает древность этого отрывка и его точное сохранение (Barkay, The Priestly Blessing, 1992, p. 45).

Надписи и печати: Надписи, такие как печать с именем «Варуха, сына Нерии» (возможно, писца Иеремии), подтверждают существование профессиональных писцов (Avigad, Hebrew Bullae, 1986, p. 33).

Народ Божий верит, что Бог сохранил Своё слово через вдохновение и тщательную работу переписчиков. «Бог позаботился о том, чтобы Его слово было сохранено в чистоте через все поколения» (The Great Controversy, 1911, p. 69). Это подчёркивает божественное водительство в процессе переписывания, несмотря на человеческие усилия. Сравнение свитков Мёртвого моря с масоретским текстом подтверждает эту веру, показывая минимальные расхождения в ключевых доктринальных текстах.

Переписывание священных текстов в древнем Израиле было священным процессом, выполняемым соферим и масоретами с исключительной точностью. Использование пергамента, подсчёт букв и слов, сравнение с оригиналом и ритуальные правила обеспечивали сохранение Торы, Пророков и Писаний. Археологические находки, такие как свитки Мёртвого моря, подтверждают эту точность. В теологии этот процесс рассматривается как часть Божьего плана по сохранению Его слова (Пс. 12:6–7). Сравнение с другими традициями подчёркивает уникальность иудейской системы, что укрепляет веру в достоверность Писания.

Источники

Священное Писание (Исход, Второзаконие, Ездра, Неемия, Иеремия, Псалмы, 2 Тимофею).

Tov, E. (2012). Textual Criticism of the Hebrew Bible. Fortress Press.

Fishbane, M. (1985). Biblical Interpretation in Ancient Israel. Oxford University Press.

Vermes, G. (1997). The Complete Dead Sea Scrolls in English. Penguin Books.

Würthwein, E. (1995). The Text of the Old Testament. Eerdmans.

Barkay, G. (1992). The Priestly Blessing on Silver Plaques. Biblical Archaeology Review, 18(2).

Avigad, N. (1986). Hebrew Bullae from the Time of Jeremiah. Israel Exploration Society.

White, E. G. (1911). The Great Controversy. Pacific Press.

Seventh-day Adventist Church Manual. (2022). General Conference of Seventh-day Adventists.

Lambert, W. G. (2013). Babylonian Creation Myths. Eisenbrauns.

Quirke, S. (2001). The Cult of Ra: Sun-Worship in Ancient Egypt. Thames & Hudson.

West, M. L. (2011). The Making of the Iliad. Oxford University Press.

Как встретить самого себя с помощью «другого» (=с помощью «себя»)? Не рисовать (твоим беспокойным умом) на абсолютно пустом месте никакого «другого» (=никакого «себя»).

Можно предположить, что ты ожидаешь от "другого", от "других" (=от твоих собственных галлюцинаций, от миражей) помощи, поддержки. Это всё равно, что ждать у моря погоды.

Возьми власть (от всех "других") в свои руки. Все "другие" - абсолютно безмозглы и бездушны (=абсолютно мертвы). Какой такой помощи тебе захотелось от зловонных мертвецов, от мерзких трупов в этом царстве мёртвых, где "жив" один лишь ты - Аид?

"АИД | Повелитель подземного царства | Греческая мифология"

Современный человек живёт со временем - с представлением о конечности своего бытия. Его мозг (всё его мировоззрение) зациклен на этом конце. Смерть – единственная точка опоры современного человека, на которую он молится, как на бога - преклоняется как богу.
Человек всё сводит к концу - всё вокруг себя сводит в могилу, убивает ради того, чтобы самому остаться (ещё какое-то время) живым. Он живёт в ногу со временем.

Иначе говоря, он живёт в ногу со смертью, сам будучи этой самой «смертью», которой он так боится и которой не видит в себе. Современный человек сеет вокруг себя смерть и рождение. Вокруг него всё мерцает - загорается и гаснет, включается и выключается, начинается и заканчивается, создавая у него (у смерти) иллюзию жизни.

Сам человек (смерть, "истинное я") не мерцает, не меняется. Мерцает свой («ложное я») и чужой («другие»). Мерцает «слово божье», образ, лик божий – язык (великий и могучий).

Чем больше человек живёт в ногу со временем, тем больше озабочен своим концом – смертью, концом света.
Например, в раннем детстве мы не озабочены смертью, «родители» ещё не внушили нам свой страх смерти. Для юного человека смерть где-то далеко. Он поэтому «глуп» и не привык считать - не привык думать о смерти, привык жить (в значительной мере) как бессмертный.

Чем больше человек озабочен смертью (=чем больше он изобретает сам себе смерть), тем быстрее он умирает. Смерть (идея смерти, страх смерти) очень притягательна. Смерть – единственная любовь всей жизни человека. Она засасывает его в себя как воронка.

Фактически, смерти («о необходимости которой всё время говорили большевики») нет. Но человек не может мыслить иначе, как категориями начала и конца. К этому его принуждает «слово божье», «народная молва», «предания старины глубокой».

Слово не может, не умеет не делить (не кромсать) некую бесконечность на отрезки - на всегда двоичные образы, двоичные понятия. Слово – двоичный код, которым человек творит себе радужную иллюзию этого мира.

Именно смерть делает человека страстным, влюблённым - всегда лишь в "себя". Человек влюблён в "себя" ("ложное я") - влюблён в "смерть". И эта любовь становится у современного человека всё актуальнее и актуальнее.

В этом смысле слава богохульника у тебя может быть только в том случае, если ты НЕ абстрагировался от пальца (=не погрузился в сон БЕЗ сновидений).
"Слава богохульника" – это (всё ещё) один из вариантов религиозной веры – один из вариантов сновидения о «жизни» в «людях». "Слава богохульника" – это (всё ещё) палец, указывающий на пустое место, но видящий на этом пустом месте, например, луну.

Выйти за пределы религии – это выйти за пределы славы, а, значит, за пределы «людей». За пределами религии никаких «людей» (=вос-хвалителей, надругателей, осквернителей =бого-хульников) просто НЕТ.

Все «люди» - галлюцинации «бога» (сновидца), персонажи его сновидения о «жизни» на Земле (=в аду). В раю (=на Небе =во сне БЕЗ сновидений) «людей» (к счастью) нет. Поэтому в раю нет никакой славы – нет «слова божьего».

В раю (=в "смерти") «бог» безмолвствует. В аду (=в "жизни") «бог» говорит, вещает «слово божье». Кому говорит? Лишь сам себе – говорит сам с собой, ведёт «внутренний диалог».

«не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека»

«Лунною тропою на свиданье еду, ((=на свидание со "смертью", с раем
Тихо сам с собою, тихо сам с собою
Я веду беседу...» ((=веду "внутренний диалог" - проповедаю "слово божье" - занимаюсь богохульством

Пребывать в смерти – это как раз и есть то, что (претенциозно?) называется "находиться здесь и сейчас" (=нигде и никогда =везде и всегда).

Наш глаз обычно смотрит в некую «даль», но постепенно приближается к «самому себе» - наступает близорукость (?). Это чем-то похоже на открывание век у Вия.

Открой ему (тебе - Вию) веки и ты увидишь, что жизнь – это не движение (не изменчивость), а неизменность. Ты – сама эта Смерть (неизменность), которая сеет себя (сеет смерть) вокруг и поэтому создаёт у тебя иллюзию «жизни» (изменчивости). Именно ты "убиваешь" всё вокруг тебя (а потом жалеешь). Потому и убиваешь, чтобы жалеть (="любить").

С наступлением смерти (с прозрением тебя – Вия) «жизнь» останавливается в одном мгновении. "Время" (=ожидание смерти) останавливается. Ведь ты нашёл то, что всю жизнь искал. Ты (в каком-то смысле) становишься памятником, монументом.

«Ф а у с т

Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной

Дитя, и муж, и старец пусть ведёт,

Чтоб я увидел в блеске силы дивной

Свободный край, свободный мой народ!

Тогда сказал бы я: мгновенье!

Прекрасно ты, продлись, постой!

И не смело б веков теченье

Следа, оставленного мной!

В предчувствии минуты дивной той

Я высший миг теперь вкушаю свой.

Фауст падает. Лемуры подхватывают его и кладут на землю.

М е ф и с т о ф е л ь
Нигде, ни в чем он счастьем не владел,
Влюблялся лишь в своё воображенье;
Последнее он удержать хотел,
Бедняк, пустое, жалкое мгновенье!
Но время — царь; пришёл последний миг.
Боровшийся так долго, пал старик.
Часы стоят!

Х о р
Стоят! Остановились!
Упала стрелка их. Как мрак ночной,
Они молчат.

М е ф и с т о ф е л ь
Все кончено. Свершилось!

Х о р
Прошло!

М е ф и с т о ф е л ь
Прошло? Вот глупый звук, пустой!
Зачем прошло? Что, собственно, случилось?
Прошло и не было — равны между собой!
Что предстоит всему творенью?
Всё, всё идет к уничтоженью!
Прошло... что это значит? Всё равно,
Как если б вовсе не было оно —
Вертелось лишь в глазах, как будто было!
Нет, вечное Ничто одно мне мило!..»

Такой «памятник» - законченная (?) Книга жизни (законченная Галатея). Ты остановился в творчестве - в ваянии, в валянии дурака. Ты вырезал «себя» (="ничего", пустое место) из «ничего», из "бога". Конец – всему «делу» венец. «Венчание на Небесах" - соединение конца с началом.

«Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как по ней проплывет труп твоего врага.»

Река – течение время - насквозь воображаемая (исключительно только) тобой изменчивость. Ты сам себе снимаешь кино о твоей «жизни».

Твой враг – твоё представление о «себе» (=твоё представление о «смерти»).
Твой («бога») враг – «Слово божье». Твой («бога») враг – "любовь", которой ты убиваешь всех вокруг, создавая иллюзию твоей жизни. Ради своей жизни (кажущейся изменчивости) ты убиваешь (изменяешь) всех вокруг себя.

Но тебе надоедает убивать (ты насыщаешься смертью, кровью ="любовью" =пре-любо-деянием). И тогда поднимешь «из крови свою рожу бульдожью» - сытый. А сытый голодного не разумеет.

Жалость к умирающим – жалость к убиваемым тобой. Ты ("бог") убиваешь всех их "любовью" к ним (=любовью к «себе»). Конец "любви" – конец убийствам – «конец всем печалям, концам и началам».
Любовь смертоносна =животворяща (только во тьме свет, только в смерти рождение, только в конце начало).

К концу воображаемой «жизни» тебя начинает тяготить твоя смертоносность (=животворность). И постепенно ты прекращаешь сеять смерть (="любить" жизнь =любить «себя»). И тогда твой «труп» приплывает к тебе, и течение реки времени (=реки "жизни" =реки твоей лжи самому себе) останавливается. "Финита ля комедия".