Для этого достаточно почаще применять гиперболизированные угрозы, которые не выполняются после обещания, да и сразу понятно, что делать это никто не собирается.
— “еще раз так сделаешь, я с тобой больше никогда разговаривать не буду”;
— “только попробуй, я тебе голову откручу”;
— “если я узнаю, домой можешь не возвращаться”.
Уверен, каждому из нас хоть раз да приходилось слышать с свой адрес подобные угрозы, а некоторые время от времени сами их используют.
Интересно то, что не мы придумали эти фразы, их явно передают из поколения в поколение вместе с психологическими травмами. Звучат они изо всех углов, много лет и именно в этих формулировках.
Когда два взрослых человека строят отношения и кто-то пользуется такими угрозами, его просто перестают воспринимать всерьез, а ребенок пугается только первые пару раз, ведь мама так страшно выглядит когда так говорит, но после нескольких повторений угрозы превращаются в белый шум.
Данные фразы вроде как экономят время на объяснении, почему так можно делать, а так нельзя. В некоторых случаях и вовсе превращаются в «потому что я так сказала». Экономия времени на этих фразах, оплачивается уважением в глазах других.
Основное правило: любые угрозы или обещания должны быть выполнены в любом случае, если произошло то, о чем вы говорили. Если не готовы это сделать на самом деле, лучше потратить время на объяснения действительных причин и последствий.
Уверен, что у каждого есть друзья, которые присылают десятками рилсов в день, а потом обижаются, что вы на них никак не реагируете. Да что уж далеко ходить, я сам много рилсов отправляю своим друзьям в надежде, что они будут тщательно изучены.
Но не у всех есть время на просмотр такого количества контента, а друзей обижать не хочется, все-таки человек старался.
Так я придумал фичу, которая решает все проблемы разом, работает это так: Инстаграм распознает больше 3 непросмотренных рилсов подряд и предлагает проставить на каждый рилс выбранную реакцию.
Было бы круто пойти дальше и с помощью Ai распознавать контент в рилсе и предлагать контекстные реакции, относительно каждого, но сперва можно обойтись MVP и сделать универсальные.
Верю в то, что социальные сети должны укреплять дружбу между пользователями, а не разрушать её обилием контента, что думаете?
Каждый день публикую иронично-полезные продуктовые концепты.
Когда города обстреливают каждый день, а мирные жители гибнут — речь уже не о юридических тонкостях. Будь то оккупация, интервенция или кампания по «денацификации» — вопрос в том, почему это до сих пор не называют террором.
Террор — не сбой и не крайность. Это метод. А метод — часть плана. Это и есть война.
Сотни тысяч погибших. Разрушенные города. Ежедневное насилие. Но для многих — это всё ещё не война, не вражда. Когда войну не называют — исчезает и сам конфликт. А с ним и всё, что он порождает: — не атака, а «реакция»; — не запугивание, а «демонстрация решимости»; — не смерть мирных, а «сопутствующий ущерб».
Так работает язык отрицания. Он подменяет суть происходящего. И тогда насилие перестаёт восприниматься как то, чем оно является.
Что считается террором
Чтобы не утонуть в эмоциях — важно понять, что вообще называется террором. Начнём с терминов.
Теракт (террористический акт)
Теракт — это конкретное насильственное действие, совершаемое в рамках террористической деятельности. Его цель — запугать население и оказать давление на органы государственной власти или международные организации.
В российском законодательстве (ст. 205 УК РФ) теракт определяется как действие, создающее угрозу гибели и совершаемое с целью давления на власть. Здесь ключевое — страх как инструмент достижения цели.
Терроризм
Терроризм — это не просто лозунг. Это стратегия. Система, где страх — инструмент давления. Она включает теракты, их организацию, финансирование, подстрекательство.
Таким образом: Теракт — это действие. Терроризм — стратегия.
Международное право не исключает, что террор может исходить от государств — особенно если применяются непропорциональные силы, систематически страдают гражданские, и наблюдается цель запугивания населения.
Как понять, что это террор
Слово «теракт» часто вызывает споры. Одни уверены, что для такой оценки нужна юридическая процедура. Другие считают, что достаточно факта жертв. Но главное часто упускается: в международной практике терроризм — это не только мотив, но и восприятие. Признание теракта зависит не от формулировок нападающей стороны, а от того, как насилие воспринимается обществом, ставшим его целью.
Когда право и восприятие сходятся — возникает ясность: это террор.
Когда они расходятся — появляется возможность отрицания.
Но не исчезают ни страх, ни гибель.
Даже если нападающие говорят, что целились «по военным», решающим становится то, что видят и чувствуют жертвы. Если удары приходятся по гражданской инфраструктуре, вызывают страх и гибель мирных — пострадавшие вправе воспринимать это как террор.
При этом цель запугивания не обязательно должна быть озвучена. Террор распознаётся по действиям: если атаки наносятся по жилым домам и социальным объектам; если они повторяются, образуя устойчивую угрозу; если к тому же распространяются угрозы через медиа и анонимные каналы — всё это указывает на использование страха как инструмента давления, независимо от того, как это называет агрессор.
Террор — это не ярлык, который присваивается только по решению суда. Это переживание насилия — в том виде, в каком его ощущают те, против кого оно направлено. Конечно, восприятие требует обоснования: важны масштаб ущерба, характер цели, повторяемость атак. Без этого слово «террор» может превратиться в пустую риторику.
Но когда извне навязывают: «это недостаточно страшно», «это не террор» — это игнорирование реального опыта. Попытка рационализировать насилие. А там, где насилие начинают объяснять и оправдывать, начинается соучастие.
Не тот, кто стреляет — решает, что это не террор. А тот, кто прячется от ракеты.
Когда в 1999 году в России взрывали жилые дома, это сразу называли терроризмом — ещё до суда и следствия. Потому что страх и массовая смерть были очевидны.
В реальности никто не звонит агрессору с вопросом:
— Вы случайно попали в жилой дом? Или хотели нас запугать?
И уж точно никто не принимает на веру ответ:
— Нет, мы не хотели пугать. Просто не туда попали. — А, ну тогда всё в порядке. Это не терроризм.
На практике всё иначе: каждая сторона даёт свою трактовку. Но именно пострадавшая сторона — та, по которой пришёлся удар — оценивает это по последствиям: жертвам, страху, разрушениям.
Это не значит, что любое насилие автоматически приравнивается к террору. Но если атака направлена на гражданскую инфраструктуру, приводит к панике, гибели мирных жителей и вызывает системный страх — пострадавшая сторона вправе квалифицировать это как террор.
Этот механизм работает повсеместно:
11 сентября 2001 года, США. США не уточняли, что именно хотела «Аль-Каида» — обрушить здания или запугать. Были жертвы, был страх — это сразу теракт. Намерения вторичны, решает восприятие и последствия.
Обстрелы Израиля. Израиль почти всегда квалифицирует ракетные атаки как террор, даже если нападавшие заявляют, что били «по военным». Оценка строится не на словах атакующей стороны, а на последствиях для мирного населения.
Удары по Украине. С 2022 года Россия наносит систематические удары по украинской территории. Даже без официальной цели «запугать», постоянные сирены, взрывы и страх делают это похожим на террор — в восприятии самих украинцев.
РДК*, Россия. (*запрещенная организация на территории РФ) «Русский добровольческий корпус» признан террористической организацией на территории РФ. Не по самоидентификации, не по решению международных структур — а по внутренней квалификации ущерба и угрозы для граждан.
Террор — это не то, что называют. А то, что ощущают.
Это не риторика — это международная практика. Сторона, по которой нанесён удар, вправе назвать происходящее террором, если налицо признаки: – умышленная направленность на гражданских, – устрашение, – масштабный вред и страх.
Пострадавшая сторона не обязана верить в объяснения агрессора — и тем более не обязана отказываться от слова «терроризм», если цель запугать очевидна.
Конечно, юридическая квалификация требует процедуры. Но восприятие — это не приговор, это сигнал. И когда таких сигналов слишком много — молчание становится позицией.
Когда стороны видят разное
Украинские медиа описывают «Операцию „Паутина“» как пример асимметричной тактики — не просто атаки, а действия, достойного учебников по военному делу. Российская сторона, напротив, называет это «терактом с применением FPV-дронов».
И здесь возникает ключевой разрыв: украинские комментаторы искренне утверждают —
Это не терроризм, это эффективная диверсия.
Возможно, действительно эффективная. Но Россия вправе интерпретировать события на своей территории согласно своим критериям: исходя из масштаба разрушений, страха, восприятия угроз. И вправе называть происходящее терроризмом — независимо от того, как это оценивают за её пределами.
Именно поэтому признание террора всегда отражает точку зрения жертвы. И это работает в обе стороны.
Украинская сторона называет террором системные удары по своей территории — особенно когда они приходятся по жилым домам и социальным объектам. Даже если Россия заявляет, что целилась в «военные склады» или «объекты управления», восприятие пострадавших не обязано этим формулировкам соответствовать.
Если обстрелы повторяются, вызывают страх, разрушают инфраструктуру и лишают жизни гражданских — это воспринимается как системный террор. А системный террор — это не случайность, а стратегия.
Восторг одной стороны не отменяет страха и боли другой.
И тем более — не обязывает разделять её оценку.
Пример того, как происходит подмена понятий, когда моральные категории насилия подменяются идеологическими — «кто за кого», а не «что происходит».
Когда переборщил с «этодругином»
Как вытесняется сама война
Но самый коварный эффект террора — это то, как он со временем исчезает из сознания. Его перестают называть. А потом — замечать.
Когда общество не называет войну своим именем, запускается вытеснение. Всё происходящее получает новые, удобные названия: — не теракт, а «инцидент»; — не убийство, а «ошибка наведения»; — не страх, а «реакция на угрозу».
Так война теряет имя. А террор — смысл. Трагедия объясняется. Насилие становится нормой. И каждый следующий взрыв просто часть фона — в шуме оправдываний.
Мне 29, ей 31, семь лет женаты. Два года назад взяли квартиру в ипотеку, здоровенную, но без ремонта. Два года я делал ремонт. Не сам, всех нанимал. Да, именно я, она даже с дизайнером за год (пока менял: окна, стяжку, проводку, воду, сантехнику, отопление, убирал/добавлял/расширял проёмы, велась подготовка стен и тд) не смогла решить что она в итоге хочет. Когда пришло время выбирать цвета и дизайн всего я услышал «я не знаю как я хочу, но точно не так как хочешь ты, решай сам, но так как я хочу, но я не знаю как хочу». И естественно на каждом этапе она оставалась не то что бы не довольно, но и того восторга от результата на который я рассчитывал не было. Завтра заедет клининг на генеральную уборку и будем переезжать.
Ремонт сделали без кредитов, но обошлось всё +- в цену квартиры потому и так долго. Подкопил - сделал. Получилось охуенно! Планирую к концу 2026 ипотеку закрыть.
Давно говорю что хочу детей, она боится рожать (больно) и ответственности, вроде успокоил что я рядом, что работаю из дома, что всегда помогу. Сказала что готова, начала сдавать анализы и тд. Бросили пить вообще, я бросил курить.
Вчера с её родителями сидели, тёща её спрашивает будет ли она выходить после декрета туда где сейчас работает (10 лет уже на одном месте), на что жена моя заявляет, что на работу после декрета выходить не собирается. Года три назад у неё был пиздец на работе, я предлагал уволится, отдохнуть пару месяцев и спокойно искать новую работу. Отказалась. Моего дохода хватит на безбедную жизнь 3-4 семей с детьми. У жены за меньше моего дохода в 8-10 раз +-. Но я хз будет ли такой доход постоянно. Своё небольшое дело, пара сотрудников, но всё не очень устойчиво в моей сфере.
И тут мне вспомнилось как давняя подруга просидела дома год в депрессии, не работала, не искала работу. Сейчас вроде ходит по собеседованиям, но безрезультатно. На вопрос как парень её к этому относится сказала «пока не жалуется. Ещё одна знакомая уволилась в январе, зимой поискала работу, а весной начала наслаждаться жизнью и пока не чего не ищет. Ответ на вопрос как парень её к этому относится был тот же.
Среди моих знакомых есть всего одна пара, где девушка зарабатывает больше мужа, она 200, он 80. Когда доход был на равных вопросов не было, когда она сменила работу - сразу начала его пилить по поводу «ты мало зарабатываешь.
Ещё одна пара с детьми развеялась. Ребенку пять лет, жена не работает, брали кредиты на ремонт и ипотека, его за хватало в притык. Девочка моложе лет на 5. В итоге тоже пошли претензии «ты мало зарабатываешь», оскорбления, унижения. Он её нахуй послал и ушел.
Не могу себе представить, что кто то из моих знакомых мужиков мог позволить себе жить за счет девушки неопределенное время в поисках себя.
Моя видимо тоже считает, что я потяну всё в одного. А я вроде и потяну, но как так то блядь. Да, мы сошлись когда доход был равный, но она осталась на прежней должности, а я рос прибавляя по 30-40% в год, пока не открыл свою контору и не вырос значительно больше. Появилась хоть какая то уверенность в светлом будущем, но как же всё заебало уже. Своих мечт всё меньше и меньше.
Недавно летали в отпуск, пересадка на обратном пути была 9 часов. Заранее накачал видосов и книг, чтоб было чем себя занять. И в пути было четко чувство, что вот эта попытка убить свободное время хоть чем то сильно смахивает на то, чем я пытаюсь заполнить жизнь - новые хобби, новые места и тд. Всё это не искренне, не приносит удовольствия по настоящему, а лишь попытка скоротать время. В самолете ты знаешь ради чего это время убиваешь и чего ждать дальше, а в масштабах жизни такого понимания нет. Жду чего то, сам не зная чего.
харизма - именно то, что в упор не понимают современные психологи(и иные долбоебы на букву пси) - ни откуда она берется, ни как ее сохранять, ни ее чрезвычайную важность для общения.
