Рассказываю, к чему привела двухлетняя терапия с психологом Ильей Валерьевичем Ворожейкиным, и как Восточно-Европейская ассоциация экзистенциальной терапии вынесла слишком мягкое наказание за нарушения.
Эта история написана не с целью травли и хейта, а чтобы честно рассказать о своем опыте, предостеречь людей с аналогичными проблемами от неквалифицированного оказания психологической помощи. Также история показывает, как профессиональная ассоциация может вынести несправедливое решение и ухудшить ситуацию вместо того, чтобы ее разрешить.
К сожалению, я не смогу приложить к истории скриншоты переписки со специалистом и его психотерапевтической ассоциацией. Насколько я понимаю, это нарушает тайну переписки. Однако все доказательства у меня есть на руках, я просто не знаю, стоит ли идти с подобным делом в Роспотребнадзор. Боюсь, что меня с такой проблемой просто засмеют. Если тут есть юристы, подскажите, пожалуйста, как поступить.
Как я пришла к психотерапевту
Впервые я познакомилась с данным специалистом более 3.5 лет назад, я ходила к нему на групповую психотерапию. После посещения групп я решила обратиться к нему со своими проблемами лично.
Меня беспокоил селфхрам, роскомнадзорные мысли, трудности в отношениях с людьми, зависимость от людей, чувство одиночества, пустоты, травма отвержения.
Сначала психотерапевт казался мне компетентным, я позанималась с ним где-то три месяца, потом сделала перерыв на полгода, а затем снова вернулась в терапию.
Как психолог стимулировал писать ему в личные сообщения, и что из этого вышло
Через пару месяцев после возобновления сессий Илья Валерьевич Ворожейкин ввел правило, по которому я могла записывать ему любые переживания в чате.
Психолог стимулировал меня писать в чате больше, так и говорил на сессиях, что пишите больше. Не было никакой системы, как нужно было делать записи в чате, просто писать в свободной форме все, что придет в голову.
Постепенно у меня развилась зависимость от чата: я стала вести записи ежедневно и писать абсолютно все свои переживания. При этом не было конкретных договоренностей, по которым психолог должен или не должен был отвечать на чат.
Специалист вел себя непоследовательно, то говорил, что не будет отвечать вообще, то постепенно начинал на что-то отвечать. В последние месяцы терапии психолог стал отвечать на чат все чаще и чаще.
Я несколько раз предлагала внедрить регламент ответов, который облегчил бы коммуникацию. Выделить 1-2 тип сообщений, на которые специалист будет отвечать, а на остальные можно не отвечать совсем. Например, что специалист отвечает только на сообщения про селфхарм, а на остальные не отвечает вообще.
На что всегда получала уклончивые и неоднозначные ответы, по которым не было понятно, как мы будем работать с чатом.
Я стала зависеть от ответов специалиста: расстраивалась, когда он не читал сообщения и не отвечал и радовалась, когда я получала ответ. Это привело к тому, что мое душевное состояние стало полностью зависеть от поведения психолога.
Как я чувствовала, что психолог использует газлайтинг
Периодически на сессиях психолог говорил фразы, которые заставляли меня сомневаться в себе. Например, один раз после сессии мое психологическое состояние ухудшилось и возникли роскомнадзорые мысли, в результате чего психолог предложил мне провести дополнительный созвон.
Во время созвона я услышала, что Илья Ворожейкин находится в машине и говорит по громкой связи. Я попросила его остановиться, было довольно обидно, когда во время рассказа о роскомнадзорных мыслях я слышу эхо своего голоса и звук поворотников.
На что психолог ответил отрицательно. Позже он предложил еще один созвон, на котором сказал мне, что остановиться было не проблемой и он просто меня не услышал. Хотя я четко помню, что несколько раз просила остановиться и психолог мне отказал.
Таких ситуаций было много, когда психолог говорил, что мы договаривались не о том, что я его не так поняла и прочее. В итоге у меня часто было чувство, что мне все кажется, и я схожу с ума.
Как психолог снимал с себя ответственность за процесс терапии и свои поступки
В результате непоследовательного поведения психолога мое эмоциональное состояние ухудшилось.
На одной сессии я сказала, что поведение психолога причиняет мне боль, а неопределенность с чатом тянется уже давно. И что мне хотелось бы установить регламент общения, который устроил бы обоих. На что психолог грубо меня перебил и сказал, что у меня не получится его контролировать.
В другой раз, когда мне было больно из-за непоследовательного поведения психолога, он сказал, что я сама вызываю у себя чувство ненужности и отвержения.
Когда я указывала на конкретные ошибки психолога в терапии, он не признавал их и молчал или старался выставить все так, что это только я считаю такое поведение ошибочным.
Как психолог вел себя непоследовательно и менял решения по несколько раз
После того, как у нас случился конфликт из-за непонятной ситуации с чатом, психолог стал вести себя непоследовательно. Например, он сначала активно приглашал меня на очную сессию и даже заявлял, что будет меня ждать несмотря на отказ. Вдруг я все же решу прийти.
Затем же наотрез отказался принимать меня в кабинет, когда я захотела прийти на очную консультацию. Вместо этого он сказал, что нам нужно обсудить мое поведение на онлайн-сессии.
Мы обсудили мое поведение два раза, я поняла, из-за чего психолог отказывался меня пускать и сказала, что больше так делать не буду.
Но психолог вновь отказался пускать меня очно и сказал, что мы еще не все обсудили.
Илья Ворожейкин сам предлагала мне короткие бесплатные переписки в чате на время его отпуска. Но после описанного выше конфликта заявил, что готов отвечать только платно. Это спустя два года периодических бесплатных ответов.
Также психолог говорил, что дополнительные звонки и переписки между нами были, цитата: «подарками, а не договоренностью». Хотя в психотерапии могут быть как раз только договоренности, никаких подарков и двойных отношений.
Мне было очень больно, что меня то хотят пускать, то не хотят. Вследствие этой подвешенной ситуации у меня обострилась травма отвержения, я стала регулярно заниматься селфхармом, усилились роскомнадзорые мысли. Была роскомнадзорная попытка, из-за которой я нанесла вред своему здоровью.
На это психолог реагировал равнодушно: иногда советовал вызвать скорую, иногда молчал, мог максимум спросить, как я.
Я много раз пыталась договорится с психологом и решить проблему. Мне было бы достаточно, если бы Илья Ворожейкин объяснил свое поведение и извинился за конкретные поступки, но он отказывался это делать. Тогда я решила обратиться в Восточно-Европейскую ассоциацию экзистенциальной психотерапии, в которой он состоял.
Как рассмотрели жалобу в Восточно-Европейской ассоциации экзистенциальной психотерапии
Я написала письменную жалобу с указанием конкретных пунктов этического кодекса ассоциации, которые нарушил терапевт. А именно пунктов 3.2-3.6 и 7.1.
Жалоба рассматривалась очень долго. Это написано и в регламенте, что срок до трех месяцев, тут нет вопросов, они сразу это обозначают.
Но когда ты находишься в кризисном состоянии и хочешь добиться справедливости, ждать очень тяжело.
Они приняли жалобу только через месяц, затем еще около двух-трех недель молчали, только потом встретились со мной. На встрече они не задали мне ни одного уточняющего вопроса по сути жалобы.
Они предложили назначить терапевту 5 супервизий и организовать нам созвон в присутствии 5 человек, чтобы терапевт передо мной извинился.
Мне казалось это странным, как можно заставлять человека извиняться из-под палки в присутствии 5 членов комиссии.
После созвона они просили им написать, чего я хочу. Я просила организовать нам с терапевтом встречу для завершения отношений, эти просьбы были проигнорированы.
Вместо этого мне отправили решение, что терапевту рекомендуют пройти пять супервизий и письменно передо мной извиниться. А также рекомендовали терапевту со мной не общаться.
С этого решения прошло уже полтора месяца, терапевт так и не извинился, и я не думаю, что он это сделает. Более того, он проигнорировал мои последние сообщения в мессенджере, которые я писала более полутора месяца назад, просто их не прочитал и все.
Да, комиссия посоветовала не общаться со мной, но он мог хотя бы отправить последние сообщение, в котором обозначил бы, что дальше общаться не будет. Вместо этого он просто не прочитал сообщения и исчез.
Скажу еще, что перед отправкой терапевт знал о жалобе до ее подачи, и даже после ее подачи говорил, что мы сможем общаться. Я до последнего не хотела подавать жалобу, я просто не могла достучаться до психолога.
Члены комиссии по рассмотрению жалобы, во главе с председателем Юлией Абакумовой-Кочюнене спрашивали, каких конкретных мер от них и терапевта я жду, чего я хочу. Но в итоге мои конкретные ответы были проигнорированы.
Когда я выразила недовольство решением комитета, на меня стали давить авторитетом, что «вашим кейсом занимались специалисты с 20-летним опытом, супервизоры из 5 стран». Какая разница, с каким они опытом и из каких стран, если проблему они только усугубили?
Также по результатам рассмотрения жалобы со мной встретилась член комиссии Мария Вааштаке, которая не смогла ответить ни на один прямой вопрос по сути решения:
Почему только 5 супервизий — «ну мы вот так решили». Хотя в кодексе конкретно прописаны наказания, которые могут быть вынесены, их комиссия не приняла.
Почему проигнорировали мою просьбу организовать встречу — «а вы тут не можете устанавливать свои правила». Я не поняла, какие правила я пыталась устанавливать, если они сами меня спросили, чего я хочу? Зачем тогда спрашивать, если все равно сделали все по-своему?
Итоги
За то, что психолог два года подсаживал меня на переписку, занимался газлайтингом и вел себя непоследовательно, он получил пять супервизий и все. Хотя комиссия признала все пять нарушений кодекса, которые я указала в жалобе, почему-то наказание получилось таким мягким.
Я же в результате этой терапии нанесла себе сильный селфхарм, шрамы от которого дорого сводить, а также сделала роскомнадзорную попытку. После которой также имею проблемы со здоровьем, и вынуждена была тратить деньги, чтобы их решить.
Но хуже всего, что поведение психолога и комиссии меня ретравматизировало, травма отвержения усилилась. По сути терапевт просто бросил меня после двух лет терапии, даже не поговорив со мной и не сказав, что это конец.
Выводы делаете сами. Я знаю, что многие не поймут эту историю и она вызовет много хейта.
Единственное, что я могу вам посоветовать: сразу уходите от психолога, как только почувствуете, что в терапии что-то идет не так. К сожалению, если терапевт вас травмирует, вас потом никто не защитит. В психотерапевтическом обществе развита круговая порука, ассоциации стараются защитить коллегу.
Мне психолог два года внушал, что все конфликты в терапии нормальны, это ок, что мы по несколько сеансов обсуждаем не мои проблемы, а наши с ним отношения.
Говорил, что не верит в краткосрочные методы, что в моем случае на психотерапию надо ходить годами.
Изначально я вообще не хотела так долго ходить, но в результате этой ситуации с чатом я подсела на психотерапию. И платила месяцами за то, что мы просто обсуждаем наши с ним отношения.
Общение с психологом усилило все проблемы, с которыми я приходила на терапию: травму отвержения, селфхарм, роскомнадзорные мысли. К тому же привели к роскомнадзорной попытке. Теперь я не верю в психотерапию и боюсь обращаться к специалистам.
