У этого шлема была возможность открыть лицо целиком с помощью подвижных створок. Как можно заметить, он очень интенсивно использовался и имеет много заклепок с дополнительной бронзой.
Ещё один экземпляр с отличием в оформлении Оба экспонаты национального археологического музея в Неаполе
Современная реконструкция полного снаряжения провокатора
Мезолит в Северной Европе (скандинавские страны, Финляндия, Англия, Северная Германия, часть территории Польши и Белоруссии на границе Северной и Восточной Европы). Мезолитические стоянки и культуры: Мейендорф (Германия), Новый Млын (Польша), Глыбовка (Белоруссия), культура Малемосе (датский остров Зеландия, Дания, Южная Швеция) и др. Климатические условия и животный мир: постепенный переход от тундр и степей к сосновым и смешанным лесам (березово-сосновым), распространение лесных животных (бобров, лосей, рыси, северных и лесных оленей и т.д.). Орудия труда и занятия жителей Северной Европы эпохи мезолита: охота, рыболовство, изготовление орудий труда и оружия для охоты (прототипов топоров и тесел, палиц с выступами по бокам и сквозным отверстием, луков, стрел с каменным наконечником, гарпунов для рыбной ловли, наконечников из рога и кости, кинжалов). Общественные отношения в Северной Европе эпохи мезолита: постепенное объединение родственных друг другу групп (родовых общин) в племена охотников и рыболовов.
Палеолит, Мезолит, Неолит - Первобытное общество (@Делай то, что любишь)
Канал Занимательная астрономия, геология и география в Телеграме (фильмы и видео о Вселенной, астрономии, Солнечной системе, пространстве и времени, выпуски астрономического канала на Рутубе)
Наш герой, а может, и антигерой навеки вписал своё имя в науку. Эмиль — фигура неоднозначная, как и практически любой человек, стоявший у истоков научной дисциплины своего времени. Заслуги учёного Картальяка приуменьшить невозможно: именно при нём продолжалось становление французской археологии. Франция как регион обладает уникальным статусом в археологии. Получить такой мощный импульс для развития науки на своей территории — редкая удача. Пусть знаменитая пещера Альтамира была обнаружена в Испании, но её изучением занимались опытные французские специалисты. С этой пещерой связана трагическая история Марселино де Саутуолы — человека, который до конца жизни не смог убедить современников в подлинности открытой им наскальной живописи древних людей. Одним из тех, кто подвергал Саутуолу жёсткой научной критике, был как раз наш герой — сдержанный и авторитетный Эмиль Картальяк. Но начнём по порядку...
Эмиль Картальяк (сидит справа) и Анри Брёйль (третий справа) у входа в пещеру Гаргас (Верхние Пиренеи) в июле 1907 года.
Норбер Кастере, французский спелеолог, чей вклад в науку трудно переоценить, начал свою исследовательскую деятельность в том числе под влиянием Эмиля Картальяка. Их встреча могла бы стать завязкой приключенческого романа.
Ещё в младших классах школы Норбер питал благоговение перед пещерами. Его любимым местом, помимо самих пещер, был музей. Однажды, разглядывая обработанный кремень из пещеры Мас-д’Азиль, юный Кастере услышал, как в зал вошёл невысокий старик. Незнакомец внушал уважение: в сюртуке и без шляпы, сгорбленный под грузом лет, с белоснежными бакенбардами, похожими на пушистый хлопок. Лысину обрамлял нимб длинных седых волос. Очки в тонкой стальной оправе с маленькими стёклами гармонировали с морщинистым лицом учёного, доживавшего свой век. Это и был Эмиль Картальяк — убеждённый дарвинист, известный археолог, главный хранитель музей, ведущий специалист по доисторической эпохе. Между юным Норбером и пожилым Эмилем завязалась беседа, которая оставила неизгладимый след в душе будущего спелеолога и определила его путь.
Как же так вышло, что этот добродушный старик, способный вдохновлять, жестоко отвергал открытия Саутуолы? Наука, как ни стремились учёные к объективности, всегда связана с контекстом эпохи, включая политику.
Перенесёмся в прошлое. Когда Марселино обнаружил наскальные рисунки, он отправил статью в авторитетный журнал «Материалы по естественной истории человека». Издание выходило во Франции, а главным редактором был Картальяк. Представьте: в руки учёного попадает работа испанского дилетанта. Вскоре Картальяк получает письмо от своего наставника, где тот предостерегает: «Всё это — проделки иезуитов, желающих дискредитировать исследования первобытной истории!»
Учителем Картальяка был Габриэль де Мортилье — человек, стоявший у истоков научной археологии, разработавший периодизацию палеолита, в целом сохранившуюся до наших дней. Это был крупный учёный, признававший существование искусства каменного века. Однако в вопросах культуры он оставался консерватором: не верил в эволюцию искусства и связанные с изображениями духовные практики. Специфика его материалистических взглядов не позволяла согласиться, что при низком уровне технического развития возможны сложные духовные процессы. В этом убеждении он был непоколебим.
Важно помнить, что в то время археологические открытия вступали в конфронтацию с библейской хронологией. Габриэль опасался, что иезуиты воспользуются ошибками молодой науки, а его личные убеждения лишь усиливали этот страх. Картальяк последовал за учителем. Учёные нередко поддерживают идеи влиятельных наставников, даже достигнув высокого статуса — это не секрет.
Картальяк поддержал позицию Мортилье яростно, игнорируя альтернативные точки зрения. Например, Эдуард Пьетт открыто писал о значимости Альтамиры, а его статус в науке был не ниже. Тем не менее Эдуард Харле, сотрудник журнала Картальяка, посетил пещеру и… «забил гвоздь в крышку гроба» репутации Саутуолы. По требованию ли Картальяка? Вопрос спорный, но тот публично одобрил разгромную статью.
Настолько однозначно, что на конгрессе антропологов в Лиссабоне (1880) Картальяк демонстративно проигнорировал выступление профессора Вилановы, защищавшего Альтамиру, а перед экскурсией покинул зал. Через два года в Германии Виланова прямо обвинил Картальяка и Харле в необъективности, приведя серьёзные аргументы, но его не стали слушать. Разрушать устоявшиеся догмы всегда рискованно — вспомните трагедию Игнаца Земмельвейса, которого за открытия в медицине объявили сумасшедшим.
Нельзя списать всё на то, что Саутуола был любителем. В тот же период профессиональные археологи Л. Широн и Оллье де Марешан открыли грот Шабо — их ждала та же участь. Лишь Гюстав Ривьер, наученный горьким опытом, поступил иначе: обнаружив пещеру Ла-Мут с рисунками, он запечатал вход и пригласил авторитетов — Мортилье, Картальяка, Пьетта. И тогда все единодушно признали древность изображений! Хотя слухи о подделке не утихли, доказательств подлинности было уже слишком много.
Вероятно, признание искусства палеолита затянулось бы на годы, если бы не… Картальяк. В 1892 году он неожиданно покаялся в своей ошибке, публично заявив: «Изображения в Альтамире подлинны. Я 20 лет активно заблуждался». Это разрушило главную преграду — насмешки над защитниками истины без попыток диалога.
В трогательном письме Картальяк подтвердил правоту Вилановы:
«Неодинаковая сохранность красок, отсутствие сталагмитового слоя, совершенство работ, их масштаб, техника исполнения, оригинальность силуэтов, отсутствие следов копоти и, главное, тьма глубин, преодолимая лишь современным светом, — всё это в Дордони оправдывает древность живописи Альтамиры. Следует склониться перед фактами. Я приношу повинную Саутуоле».
Побывал в пещере повторно и господин Харле, который тоже покаялся:
«Дорогой друг, с того несчастного 1880 г. прошло четверть века, а меня всё не покидает мысль об этом. Всё время я вспоминаю о том, что я сделал. Это — несмываемое пятно на мне и моей научной деятельности!»
Лишь ещё через 20 лет в пещере будут произведены большие и серьёзные раскопки, будет найдена третья в Европе мастерская доисторического художника, там обнаружат нетронутые кисти (кости, в которые можно вставить шерсть), краски, разложенные по цветам, но это уже тема отдельного текста.
Вернёмся к нашему «покаявшемуся» герою. В 1908 году на одном из конгрессов прозвучало заявление: «Первыми археологами, которые открыли гравюры и живопись в пещерах, были аббат Брейль, Картальяк, Пейрони и Капитан», а чуть позже это будет опубликовано в ведущем научном журнале.
Когда Эдуард Альфред Мартель, один из основателей спелеологии, известный учёный, прямо указал на ошибочность этого утверждения, его текст… просто не приняли к публикации. Далее последовали долгие споры о том, кто прав, а кто виноват, кто на самом деле открыл конкретный памятник. Были заявления, демарши, многочисленные попытки присвоить себе статус «первооткрывателей», а также попытки интерпретировать археологические находки через призму библеистики… Учитель Картальяка перевернулся бы в гробу, знай он, чем закончились его предупреждения.
Так чем же в итоге был этот покаянный жест? Настоящим подвигом исследователя, отказавшегося от своих убеждений и ставшего одной из виднейших фигур в изучении палеолитического искусства? Или расчётливым ходом успешного научного бюрократа, желавшего присвоить то, что годами топтал и замалчивал? Конкретного ответа у меня нет, за что приношу извинения вам, уважаемые читатели. Ответ, скорее всего, зависит от убеждений каждого. Одно ясно точно — без политики здесь не обошлось. Наука не существует в отрыве от человеческих страстей. Её двигают люди с их верованиями, условностями и амбициями. Какими именно были мотивы тех, кто давно ушёл? Этого мы, вероятно, никогда не узнаем.
Главное, дорогие читатели, не забывать о принципе историзма и оценивать события не с современной колокольни, а через призму эпохи, для которой это было не «понятное прошлое», а «суровое настоящее».
P.S. Рекомендую научно-популярную книгу «Прозрение» Виталия Епифановича Ларичева, (с книгой можно познакомится вот тут) известного советского и российского археолога. В ней дано авторское, но в целом логичное обоснование действий Картальяка. Впрочем, во французской литературе встречаются иные трактовки при схожести фактов, но это совсем другая история.
P.P.S. Ранее текст был опубликован в историческом сообществе Катехизис Катарсиса, он же Cat.Cat, давно известный на Пикабу, у нас там много интересного.
Битва при Креси 26 августа 1346 г. - одно из крупных сражение Столетней войны Англии и Франции. Английские и французские войска по-разному подготовились к этому сражению. Англичане заняли заранее подготовленные позиции на поле битвы в окрестностях Креси (Пикардия, север Франции) и подошли к месту сражения раньше французов. Английские войска были разделены на три "баталии" (корпуса), перед каждой из них была поставлена конкретная боевая задача. Командовал английскими войсками лично король Эдуард III, который накануне сражения, согласно сведениями некоторых английских хронистов, лично поговорил с каждым воином (рыцарем, лучником, арбалетчиком) и сказал ободряющие напутственные слова. Французские войска, наоборот, не заняли заранее подготовленных позиций. Передовые части уже достигли места сражения, основные силы (рыцари, лучники, арбалетчики) во главе с королем Филиппом VI Валуа еще не достигли места битвы. Никакого плана сражения у французской стороны не было, передовые французские части, движимые лишь стремлением сразиться с врагом и не запятнать рыцарскую честь, хаотично вступили в сражение с англичанами. Лишь затем многие французы сообразили, что противник близко, но никакой тактики и стратегии сражения, заранее разработано не было. Продолжение рассказа о битве при Креси смотрите через неделю 31 мая в моей следующей видеолекции на канале Исторические путешествия во времени