Как сказал один хороший писатель, на космодромах трава не растет.
Предрассветный час, Солнце еще не показалось из-за горизонта, но его лучи уже видны, они подсвечивают облака и окрашивают их в нежно-розовый цвет.
Еще нет сутолоки полудня, яркого света и пения дневных птиц, еще видны звезды у меня над головой.
Но уже не ночь, тот самый миг, когда мир только начинает пробуждаться.
Я стою на бетонном покрытии взлетной площадки и смотрю на готовую к старту ракету. Высокая и гордая, сияющая в рассветных лучах, она всем своим видом подтверждает, что человек больше не просто ходит по земле, уткнувшись взглядом себе под ноги, человек теперь смотрит на небо, на звезды. Человек точно знает, что за границами его собственного мира есть другой мир - намного больший, даже бесконечный, неисследованный, полный загадок и открытий.
Именно умение смотреть на небо, за горизонт, сподвигало всех открывателей бросить размеренную и привычную жизнь, и отправиться к черту на кулички, подвергаясь опасностям, обычным и еще неизвестным, без уверенности достигнуть цели. О благополучном возвращении старались даже не заикаться, чтобы не сглазить.
Да, уходили многие, но возвращались далеко не все, подтверждая слова старших о том, что безопаснее сидеть дома и не дергаться без острой необходимости. Но, как бы ни хотели обыватели просто и привычно жить, всегда находились, находятся и найдутся те, кто будет недоволен имеющимся, те, кто смотрят за горизонт и мысленно уже идут к нему.
Я стою на бетонном покрытии взлетной площадки и смотрю на готовую к старту ракету.
Всего каких-то сто лет назад это было невозможно. На того, кто заикнулся бы о полете в космос, смотрели бы, усмехаясь, с неким пренебрежением и сожалением, дескать, нашел время для фантазий. Жить нужно, а не в облаках витать, читая Жюля Верна.
А еще, буквально через 40 лет после этой миниатюры из прошлого, обычный парень, родившийся в одной из бесчисленных деревень Той Страны, отправится в величайшее 108-ми минутное путешествие со времен изобретения колеса.
Я стою на бетонном покрытии взлетной площадки и смотрю на готовую к старту ракету.
Я думаю о том, что никогда не окажусь внутри и не смогу полететь на Луну, Венеру, Марс или куда-то еще. И не только из-за того, что я, скорее всего, не смогу пережить даже выхода на орбиту. А из-за того, что нынешние полеты дороги (ха, ха-ха-ха),
сложны, трудоемки и, как нам усиленно намекают, мало полезны для общества и государств. Еще и не очень безопасны, конечно, но это так, мелочи. Каждый полет обходится нам в большое количество ресурсов и привлеченных к работе людей.
Я стою на бетонном покрытии взлетной площадки и смотрю на готовую к старту ракету.
Я думаю о том, что было бы, направь мы на развитие космических программ всю ту энергию, что отбирают войны. Взять хотя бы ХХ-ый век и начало ХХI-го — война за войной. Поколение людей не успевает родиться и пойти в школу, как где-то начинается война.
Не говоря уже про две самые кровавые войны в истории человечества, шедшие с перерывом в 25 лет. А потом холодная война между США и СССР, высосавшая из обоих столько соков, что один даже не выдержал,
а вторые переживают последствия до сих пор, пуская на переработку устаревшую технику и атомные ракеты.
Сколько же вы сил вбили в это, мерзавцы. Сколько трудов, ресурсов, энергии и знаний положили на то, чтобы научиться качественнее и быстрее убивать таких же людей как вы сами.
Если бы только хватило сознательности, если бы только не было этого желания привести всех к своему образу жизни и мыслей… Где бы мы были сейчас?
Где бы мы были сейчас, если бы вместо войны рвались к новым горизонтам со всей отпущенной нам силой?
Какое изращенное понимание существования — создать некую общественную систему, заставить всех поверить, что она необходима, что она единственная, имеющая минимальные недостатки, в сравнении с остальными, а потом направлять колоссальные ресурсы на то, чтобы учиться уничтожать себя же как вид, разумеется, под предлогом защиты привычной жизни, читай, этой самой системы.
Один очень близкий мне человек говорит, что люди не хотят жить хорошо, они хотят жить лучше других, и это похоже на правду. Они хотят жить лучше, подразумевая этим не отказ от привычного, не желание найти что-то новое, а желание стать первым среди подобных, даже если для этого потребуется испортить жизнь множеству других, думаю, примеры приводить не нужно.
И вот на это мы тратим себя и свой недолгий срок жизни. Нам необходимо постигать новое, исследовать и рисковать. Человек безгранично силен в перспективе, но тратит эти силы на бессмысленную ненависть ко всему вокруг, чтобы просто не взорваться от перегрева, вызванного мнимой бесполезностью существования. Человеку нужен космос. Нужен как вода путнику в пустыне. Как воздух.
Я стою на бетонном покрытии взлетной площадки и смотрю на готовую к старту ракету.
Да, я никогда не смогу увидеть космос через иллюминатор космического корабля. Скорее всего, даже не доживу до того момента, когда полет за пределы Земли будет так же доступен как сейчас полет в другую страну.
Но я хочу верить, что это будет.
Верю, что так будет.
Знаю.
Пусть не сейчас, пусть через 50 лет, через 100. Но так будет. Никто не сможет помешать этому. Человек изменится, предрассудки, пренебрежение к мечтателям и фантазерам пройдут,
как сгинет и старательно культивируемая ненависть к себе подобным на почве пола, расы, мировоззрения. Пусть не сейчас, пусть позже, но мы сможем.
Я стою на бетонном покрытии взлетной площадки и смотрю на готовую к старту ракету.
Пройдет еще лишь несколько мгновений и ее двигатели взревут с чудовищной мощью, и сияя как новое солнце, она оторвется от родной земли — сперва медленно и нерешительно, но неумолимо набирая скорость, она величественно рванется в высь, заставив замолчать всех, кто смеет сомневаться в реальности этого путешествия, его целесообразности, его необходимости.
Как рукотворный факел самого смысла существования, она выйдет за пределы планеты, чтобы еще больше приблизить тот момент, когда человек будет свободен в космосе.
Но это произойдет чуть позже, до старта еще осталось время.
Я опускаю взгляд себе под ноги и вижу маленький зеленый росток в трещине бетона. Несмотря ни на что, он пробился сквозь толщу огнеупорного покрытия космодрома.
Пробился к небу, к звездам. И так будет всегда. Нельзя уничтожить идею.
Я стою на бетонном покрытии взлетной площадки и смотрю на готовую к старту ракету.
