Гремучий случай подполз, как гадюка. Любительница заболоченных мест, отлично знакомая в топях подальше, тут появилась на совершенно сухом участке и залегла сверху на здоровом камне. Прямо над нами вылезла и расположилась с комфортом. А металлоискатель подтвердил, что под камнем надо посмотреть обязательно... Камень по весу оказался куда легче, чем по виду, кварц какой-то. Но змею убить хватило.

Мы с Дроном частенько искали медяшку, другой драгмет по наводкам. После разных конфликтов со сторожами, полицией, грибниками, лесниками и жуткими старухами зарекались, понятно. Но это как закуриваешь и думаешь: да-а, надо бросать. И так думаешь под две пачки в день.. Привыкаешь к адреналину до зависимости настоящей. Да и инфа бывает - сотка.

Вот и в этом случае у нас была даже самодельная карта от бывшего инженера ТЭЦ. Здесь неглубоко завалили несколько линий электропередач, не рассчитали с рельефом. А там Союз схлопнулся, схрон никто не искал. Примерная точка оказалась на бывшей столбовой дороге. Сухо, тепло, только вот змея эта тяжелый осадок оставила.

Но камень гадюка, конечно, не зря оберегала. Дрон только начал копать, пока я снимал общие кадры для ролика о «сталкерской вылазке», как по трухлявому дереву ударил. Щепа поперла, подумали - заготовки для линий. А там крышка продольная. Я испугался, как бы это цензурно выразить, совсем.. Дрон орет, что это гроб... Кое-как разрыли еще, увидели старую дверь. Лежит в натуральную величину, прогнила конкретно. Подкопали, подняли. Контент будет, треплемся, лучше шоу про замки с привидениями.

Заткнулись мы быстро. Под дверью нашлось углубление, уже реально похожее на могилу. В нем стенки из суглинка - на манер лабиринта. По дорожкам между стенками - грязные монетки, перышки, ленточки, плетенки какие-то, похожие на фенечки из бисера. А в центре, значит, комок, скатанный в правильный шар. Подсветили, нагнулись, чтоб не трогать, а из него пальцы с ногтями торчат... И мы побежали оттуда так, что я забыл камеру прям в лабиринте.

Виделись с Дроном недавно. Он вроде на интересе, узнать что-то пытается, стариков расспрашивает. Но выпили, разговорились пооткровенней. Снится ему то же самое: гадюка на камне улыбается. После просыпаешься - такая хмарь, что жить неохота. Пальцы эти лезут отовсюду, из любого круглого предмета.

Дрон набрался потом основательно и сказал очень серьезно, что весь земной шар - лишь декорация для смерти. Это да, но какой, как умереть - разница есть.

Хреново, что солнца нет с того дня, точно украли. Облака плотные, низкие. Для ружья, которому пора выстрелить, декорация самая подходящая - вот что страшно.

... в которых вшиты рандомные скрипты. И однажды , по какой либо причине мы или наши потомки перестанут существовать, это не избежно.

Можно конечно фантазировать, мол мы сможем колонизировать солнечную систему, галактику. Но это чушь. Даже если мы успеем добраться до Марса, мы все равно сгорим, вселенная расширяется с каждой секундой все быстрее и быстрее, а попытки создать которые норы сравни тому, как человек, сраженный смертельной болезнью придумывает себе будущее, а вдруг .... Кажется , что придумал, как создать религию!

Ирина сидела на краю кровати, вглядываясь в темноту. В квартире было глухо и пусто. Всего несколько недель назад здесь раздавался его голос, его шаги. Она слышала, как он хлопает дверью, как звякают ключи, как он смеётся по телефону.

Теперь — только тишина.

Её сын, Алексей, ушёл на войну добровольцем. Говорил, что это долг, что так надо. Она уговаривала его, плакала, но он лишь молча обнимал её и уходил на сборы.

Потом были редкие звонки с передовой.

Потом тишина.

А потом — похоронка.

Герой России. Посмертно.

Гроб закрытый.

Деньги. Компенсация от государства.

«Какая разница, сколько?» — думала она, глядя на сумму. Никакие деньги не вернут его.

Она перестала есть. Перестала спать. Жизнь потеряла смысл.

А потом, в первую ночь после похорон, её разбудил голос.

— Мама…

Она открыла глаза и замерла.

Звук донёсся из его комнаты.

Она медленно села, сжимая одеяло в пальцах. Это показалось?

Сердце стучало так громко, что казалось, будто его слышно на всю квартиру.

Она не пошла туда. Просто пролежала до рассвета, прислушиваясь к тишине.

На следующую ночь всё повторилось.

— Мама…

На этот раз голос звучал тише, как будто издалека, но она слышала его отчётливо.

Горло сжалось, глаза защипало.

«Мне… кажется», — пыталась убедить себя.

Но не могла.

Каждую ночь это продолжалось. Она больше не спала. Теряла вес, едва держалась на ногах.

Родственники советовали ей обратиться к психологу. Говорили, что это нервы, что такое бывает.

Она сбежала к сестре в соседний город.

И там всё прекратилось.

Неделя. Две. Месяц.

Она начала приходить в себя, убеждая себя, что всё это — плод воображения.

И вот она вернулась домой.

Закрыла за собой дверь, вдохнула знакомый запах. Прошла в его комнату, провела рукой по его кровати, по форме, которая так и осталась висеть в шкафу.

Всё в прошлом.

Ночью она уснула впервые за долгое время.

— Мама…

Она вскочила, сердце застучало в груди.

«Нет…»

Но голос был. Такой же. Только ближе.

Страх сковал тело.

— Мама…

Он звучал уже не издалека.

Он был здесь.

Она встала, дрожащими руками сжимая халат, и медленно пошла по коридору.

Дверь в его комнату была приоткрыта.

Темнота внутри казалась глубже, чем могла быть.

Она шагнула внутрь.

И застыла.

В углу стоял силуэт.

Высокий. Широкоплечий.

Такой знакомый.

Горло пересохло, ноги стали ватными.

Он пошевелился.

— Мама…

Она задохнулась от слёз.

— Сынок…

Он стоял молча.

— Мне нельзя было уходить, не сказав… — голос был глухим, далёким, словно его доносило с другого конца мира. — У меня есть сын. Девушка… Она не смогла бы найти тебя. Помоги им.

Он назвал имя. Адрес.

Ирина прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать рыдания.

— Я люблю тебя, мама…

Силуэт растворился.

На следующее утро она нашла девушку.

Её внук спал в коляске, маленький, тёплый, живой.

Она отдала деньги — эти пустые, ненужные деньги — матери её внука.

Теперь у неё был смысл.