🔞18+

🟢 Предыдущая часть
⏮️ Первая часть
🎧 На моей странице можно найти аудиовариант этой серии ✅

Когда я снова подошёл к нужному ангару, по спине пробежали холодные мурашки. Смутные воспоминания всплывали в голове обрывками. Я слышал тот чарующий шёпот сегодня вечером, но казалось, что с того момента прошли годы, исказив ощущения в моей памяти. Ни разу до этого я не находился в таком состоянии, похожем на гипноз или отравление галлюциногенными веществами.

Тело противилось моему дальнейшему движению, подсказывая, что сюда не стоит соваться. Но я прекрасно понимал, что это всего лишь моя лень убеждала меня заняться чем-то более предсказуемым. Это странное место было мне необходимо. Если я наметил курс на перемены, то следует довести начатое до конца, а не мотаться на такси по городу в ожидании чуда.

Зайдя в ангар, я сразу же бросил взгляд на ящик, точнее на то место, где он громоздился ещё несколько часов назад. Куда же он делся сейчас? Здесь всё также было безлюдно, значит, кто-то действовал крайне оперативно, выполнил работу и покинул это пропахнувшее керосином место. Но это было не моё дело. Схватившись за перила лестницы, я направился вверх, зная, что объект моего волнения больше не существовал.

И снова сигаретный дым начал терзать нос и глаза, когда я открыл дверь в офис. К этому так быстро не привыкнуть, да я и не собирался. Надеюсь, что здесь мне не придётся часто появляться, а лучше вообще никогда больше. Для общения есть и другие способы, гораздо менее раздражающие  — звонок, видеосвязь, да хоть голубиная почта, лишь бы не этот удушающий смог.

— Молодец, что приехал! — произнесла сотрудница офиса, одновременно с улыбкой и досадой на лице, когда мой силуэт появился на пороге, —  Я подготовила несколько вариантов, но часть уже разобрали.

— Кто разобрал? — поинтересовался я, заглядывая в монитор, за которым она сидела, будто что-то понимая из увиденного. Она рылась всё на том же сайте, который я спутал с «путёвочным».

Оказавшись рядом, я только сейчас обратил внимание на татуировку в виде змеи, мягко извивающеюся по предплечью женщины. Хвост нарисованной рептилии скрывался под высоко закатанным рукавом кофты, который ранее прятал это завораживающее творение тату-мастера.

— Мы же не одни такие ловцы нежити. Все хотят подзаработать. Будешь долго думать — оставят с пустыми карманами! — говорила она, погружённая в свою работу. Её внимание делилось между скачкообразным стучание по клавиатуре с заполнением форм документов и нашим разговором, она делала два дела сразу, что придавало её речи лёгкую заторможенность. — Поедешь в новое место, вдруг там кроется что-то интересное.

В конце концов, она громко ударила указательным пальцем по клавише «Enter», и в этот момент заветное сообщение, сопровождаемое характерным звуком отправки электронного письма, отправилось в какую-то переписку — в ту, о которой я ничего не знал. Вот пусть этим и занимается диспетчер.

Раздалось жужжание принтера, и из него полезли распечатанные страницы. Тётя медленно поднялась, перебарывая клубок из противящихся чувств и недостатков её телосложения, взяла готовые листы, и, издав протяжный выдох, плюхнулась обратно на своё место, а после аккуратно подкинула бумаги на край стола для меня.

— Читай, изучай, подписывай! — коротко объяснила она требуемый алгоритм моих действий, одарив наигранной улыбкой, но по её глазам, я заметил, что мы вдруг стали чуточку ближе друг другу, почти как настоящая команда.

Наконец-то появилась конкретика. Я начал внимательно изучать текст, выискивая малейшие подводные камни. На удивление документ был составлен довольно простым текстом. В одной из строчек говорилось о том, что я принимаю на себя все риски, связанные с этой работой. Примерно, как и на прошлом месте, где у меня были определённые обязанности во время проведения мероприятий. Ничего нового. А вот дальше появились интересные строки. В случае заражения меня ждут экстренные меры, надобность которых мне ясна. Также я буду обязан отразить угрозу, если она возникнет среди заражённых. Странные слова заставили меня на миг задуматься. Мы там что, будем проводить какие-то биологические опыты? Какая-то вредная работа вырисовывалась у меня в представлении. За такое нужно и платить соответствующе.

— Расскажите о рисках заражения, — попросил я, переворачивая страницу и фокусируя взгляд на пунктах, где пустовали поля, которые мне предстояло заполнить. Нужно было внести свои данные, адрес проживания, опыт работы и финансовые ожидания. Обнадёживало лишь то, что я особо ничего и никому не был должен. Нужно лишь осознавать и принимать серьёзность непонятной мне затеи, соблюдать меры предосторожности, а также не разглашать и не делиться полученной информацией, особенно с другими подобными конторами. Всё вроде бы просто.

— Анатолий, ещё раз тебя спрашиваю, ты хоть что-нибудь знаешь о нежити? — вопрос был задан с явной серьёзностью, о которой я только что прочитал. Женщина держала в руке чёрный брелок с красной кнопкой, который достала из ящика под столом, пока я был занят текстом. Её пристальный взгляд впился в меня, не давая мне на этот раз шансов отшутиться.

— Нет, ничего не знаю, — честно признался я, решив больше не прятаться за непониманием, — Но, помните, я быстро учусь и думаю, что мне по силам любая задача.

Я не хотел показаться полным бездарем, поэтому не стал задавать вопросы по каждому пункту. Разберусь в процессе, когда начнётся настоящая работа, а пока что достаточно и этой лаконичной инструкции.

Она отвела взгляд, сжав губы в замешательстве, обдумывая план дальнейших действий. Но в её глазах уже не было того недовольства, с которым она встретила меня впервые.

— Было бы неплохо отправить тебя в пару с кем-то опытным. Да все разъехались уже, — пробормотала она, суетливо меняя позу на стуле. В этот момент она вновь сосредоточилась на мониторе, где мерцали графики и какие-то непонятные мне обозначения, но прежде успела протянуть мне свой таинственный брелок. — Вот, держи. Если встретишь нежить, жми на кнопку, и всё, работа сделана. Ребята приедут и разрешат проблему, — её голос прозвучал более спокойно, словно она старалась заверить меня в том, что даже неопытный охотник может найти себя в этой, по меньшей мере, необычной работе. — За это ты получишь хорошую премию. Если же ничего не найдёшь, будешь получать фиксированные деньги. Потом поедешь дальше, и там всё повторится, — добавила она с оптимизмом, заставляя поверить в то, что всё будет хорошо.

Я принялся разглядывать пластмассовую овальную вещицу, на вид уж больно простую и незамысловатую. Она лежала у меня в ладони, лёгкая, почти невесомая, с гладкой, местами поцарапанной поверхностью, напоминая брелок от сигнализации тридцатилетней давности. Это что, какой-то передатчик сигнала тревоги? Впрочем, функционал этой безделушки меня не сильно волновал, как другой важный вопрос.

— Это какие фиксированные деньги, например? — спросил я, пытаясь ухватить за хвост свою птицу счастья. Как раз на обратной стороне договора мне требовалось вписать денежные ожидания. Этот вопрос был сейчас крайне важным, ведь интерес в новом деле должен был приносить не только моральное удовольствие, но и ощутимые плоды. Я понимал, что если мне не удастся найти нежить, а я её вряд ли найду, раз даже не верю в её существование, то придётся довольствоваться каким-то скромным окладом, от размера которого зависело моё дальнейшее решение.

— А сколько бы ты хотел? Охотником тебе пока не стать, но роль искателя твоя, — её вопрос прозвучал как хитрая уловка, оставив меня в замешательстве. Это была проверка или реальная возможность назвать любые суммы? — И у тебя нет дружка, который мог бы стать тебе напарником? — спросила она, покосившись на меня, как будто пыталась отвлечь от прошлого вопроса.

Но я не упускал мысль о деньгах, и пока в воздухе пахло не только табаком, но и торгом, я точно был уверен, что никоим образом не собирался делить свой заработок с кем-то ещё! Эта идея вызывала у меня лёгкое раздражение. И ещё я уловил одну важную деталь. Меня только что понизили, или должность искателя в финансовом плане ничуть не отличалась от должности охотника? Разница, казалось, не только в названии, да и это название могло стоить мне слишком дорого.

— Нет, никого нет, — отрезал я, не раздумывая, пропуская эту мысль мимо ушей. Я не мог допустить, чтобы мои финансы зависели от кого-то другого. Хватит с меня напарников.

В голове всё ещё прокручивались мысли о размере зарплаты, пусть даже и не на ту вакансию, на которую изначально целился.

— Давай, заполняй договор, чего тянешь? Прочитал уже? — поторопила она, протянув мне оранжевую ручку, которая вся была заляпанной чернилами и имела погрызанный синий колпачок.

Почему у меня не было с собой хотя бы карандаша? Я не хотел прикасаться к этой ручке, но другой у меня не было, как не было и выбора. Заполняя необходимые данные, я в то же время считал цифры, которые собирался озвучить. Суммы, отражавшие те же самые значения, которые я мог бы зарабатывать на старой работе в предстоящем периоде. Я едва сдерживал невольную усмешку: небольшое преувеличение прошлого заработка сделало бы меня гораздо успешнее и убедительнее. Думаю, это было бы честно по отношению к себе, ведь со стороны работодателя мне не могли даже на простых словах объяснить тонкости работы, бросая разбираться самостоятельно. На меньшее я был не готов, хотя понимал, что не каждый начальник заплатит такие деньги, особенно такому «искателю», как я.

Когда я наконец завершил заполнение договора, чувствуя, как пот проступает на лбу, я осторожно положил его ближе к сотруднице, отгоняя от себя волнение. Сейчас нужно быть жёстким, чтобы не отступить ни на шаг. Глубоко вдохнув, собравшись с мыслями, я назвал в ответ сумму, которую хотел получать в день, точно такую же, какую и прописал в поле с финансовыми ожиданиями.

Тётя повернулась ко мне, молча сверкая глазами, полными умного и немного хищного блеска, словно готовясь воскликнуть, что я просто придурок, называя такие запросы. Я наблюдал, как её мышцы лица напрягались, когда она пыталась одержать верх в этой тихой схватке взглядов, но я не собирался опускать глаза. Передо мной стоял выбор: либо такая сумма, либо… нет, мне следовало дождаться её ответа. Договор она пока не трогала, значит, ещё обдумывала и свои финансовые лимиты, и мои смелые условия.

В контракте существовала строчка для её подписи, и я понимал, что она тоже должна согласиться с нашими договорённостями. Я не мог не отметить, что вписал в нужном поле договора не пожелания, а конкретные финансовые требования.

— По рукам, — произнесла она вдруг с довольной улыбкой, будто я продешевился и, схватив ту самую жеваную ручку, с небрежной, но точной лёгкостью, быстро проставила свои подписи на каждом из двух экземпляров, словно боясь, что я передумаю и откажусь от столь выгодного, с её точки зрения, предложения, — Мне нравится твой настрой, Толик. Думаю, точнее знаю, мы сработаемся. Не нужно мне тут мямлей, которые не знаю себе цену. Раз быстро готов учиться, давай сразу к делу и в бой! Ты моя инвестиция. В свою очередь, я доверяю тебе и готова утолить твои запросы за своевременно сделанную работу.

Вот это да! Приятное удивление нахлынуло на меня, и я почувствовал прилив гордости, будто выиграл в лотерею. Я явно не прогадал. Мы явно не прогадали! Иначе бы начались долгие и муторные торги. Теперь осталось только разобраться в тонкостях работы, но это уже другая история, история сотрудничества, первый акт которой только что завершился.

— А как вас зовут? — спросил я, наконец, сделав шаг к более личному общению, чувствуя лёгкость и определённое удовлетворение. Теперь мы сотрудники, и пора бы уже познакомиться.

— Светлана, можешь звать Света, Толик, — быстро ответила она, перейдя на дружеский лад и стерев невидимую линию между нами.

— Замечательно, Света, — подумал я, ощущая, как напряжение постепенно уходит. Я стал искателем в каком-то агентстве, и хотя до конца не осознавал важности этого факта, в голове уже начинали выстраиваться новые планы. Неужели я не сделаю себе даже пары выходных? Конечно, нет, ведь я и так сгорал от безделья, иначе как бы я нашёл эту вакансию? Да и Света дала понять, что теперь будет от меня требовать не меньше, чем запросил я сам.

— Итак, Толик, давай разберёмся с твоими задачами, — произнесла Светлана, тут же переключаясь на практический лад. В её голосе прозвучала нотка строгости. Я заметил, как она покашливала, слегка сутулясь и щуря глаза в монитор, будто концентрировалась на чтении сложного текста. Она была сосредоточена, и я понимал, что сейчас мне от неё потребуется всякая помощь, — Я тебе сейчас билеты напечатаю, а потом пойдём, дам тебе принадлежностей с собой. Теперь слушай. Доедешь до посёлка Семёновский, — прохрипела она, называя название населённого пункта, даже не став заряжать меня напутственными речами, повышающими мотивацию, после того, как меня приняли в штат. Её манера была деловита и пряма, лишена всякой официальности. Я и так был готов к новому вызову, и принял подобный подход, опускающий все эти наигранные формальности, как лишний балласт, — Попросишь проводницу, чтобы она тебя предупредила, а то там недолго стоят поезда, надо будет успеть сойти. Поймаешь местного водилу или на попутку сядешь, короче, нужно будет доехать до места, которое называется... — она разложила перед собой пару свеженапечатанных листов, не теряя времени, выискивая на них нужные названия и цифры. Я слушал внимательно, стараясь запомнить каждую деталь, внимая её инструкциям, которые казались жизненно важными. — Вообще, туда и автобусы ходят, вроде, но очень редко, тем более ты туда ночью приедешь же, правильно? — спросила она сама себя, проверяя время прибытия на распечатках. Я заметил, как её пальцы на мгновение замерли над текстом, — Да, правильно, ночью. Нужно доехать до местечка, которое называется Слухово.

— А если ночью там не будет водителей у станции? — вдруг перебил я, ловко остановив её поток слов. В голове у меня забрезжило лёгкое сомнение, что я найду хоть какой-то способ передвижения ночью в столь отдалённом месте.

Светлана, на мгновение задумавшись, выдала затяжное "эээ", словно эта одна буква была пусковым механизмом для всех её мыслей. Я наблюдал, как она прищурилась, потёрла подбородок и, кажется, на мгновение запуталась.

— Значит, поселим тебя в Семёновке, ой, в Семёновском. Сейчас забронирую тебе под приезд что-нибудь с оплатой на месте.

Светлана распечатала мне не только билеты на поезд, но и карту Семёновского и план местности деревни Слухово. На нём я должен был схематично нанести все найденные дома, которые ещё и предстояло обойти. Ещё бы не помешали какие-то буклеты, памятки с действиями в различных ситуациях, что-то вроде руководства по поиску нежити. Но, увы, только карта и план. Она выдала мне пачку купюр, перевязанных тонкой резиночкой. Деньги, пахнущие обещанием неизвестных приключений. Их мне должно было хватить на несколько недель жизни в деревне — без шика и блеска, но полностью закрывая рутинные потребности. Голодать точно не придётся. Зарплата начисляется, но получу я её всю после возвращения. Мне это показалось справедливым, хотя холодок напряжения пробежался по спине, когда я вспомнил о каком-то возможном заражении. Не было ли в договоре какой-то хитрой строчки, которую я не заметил и мог бы остаться без положенной премии? К тому же я всё ещё не понимал, как выглядела нежить: гадалки это какие-то, или просто сумасшедшие, или я чего-то не знаю, прожив уже почти тридцать лет жизни в неведении.

Ладно, всё это звучало интригующе, да и место должно было быть колоритным. Я представлял себе далёкую, заброшенную деревушку. Деревянные дома с покосившимися крышами, заросшие бурьяном сады, узкие, извилистые улочки, по которым, словно призраки, бродят редкие жители.  Деревушка, где количество людей меньше, чем на праздниках, которые я проводил. И среди этого малого числа обитателей могло таиться зло, которое я должен был обнаружить и передать координаты опытным охотникам. Просто обнаружить и дать сигнал. Казалось проще простого.

🔞18+

🟢 Предыдущая часть
⏮️ Первая часть
🎧 На моей странице можно найти аудиовариант этой серии ✅

Может, она думала, что мне будет неприятно в этот момент? Она и Вася. Возможно, в те школьные годы я бы и переживал, но сейчас... Подумаешь, остался не у дел. Это был не конец нашей дружбы, но что-то очень важное, из-за переосмысления которого отношения уже никогда не станут прежними. Для этого нужен лишь небольшой толчок, в виде едких фразочек, каких Соня сказала мне уже достаточно много, чтобы окончательно придавить и без того перегруженную чашу моего терпения.

— Ты просто боишься рисковать. Боишься получить отказ, — объяснила мне она, откровенно смеясь надо мной, как будто указывая на мои ошибки в прошлом, вытаскивая их на свет как потёртые книжные страницы, предающиеся забвению. Её смех был как сладкий яд, подталкивающий меня к принятию какого-то решения, словно она вела меня по тонкому краю, и я понял, что это не укрощение, а именно вызов.

Я был бы мазохистом, если бы хотел задержаться здесь ещё хотя бы на пару минут. Собравшись с мыслями, я решил, что настало время покончить с этим. Пора рисковать, как сказала подруга, , словно бросив в глубину моей души рукоятку топора, чтобы перерубить цепи сомнений.

— Я разберусь с Дэном, — пообещал я, чувствуя, как внутри меня вспыхивает гнев и решимость, которых не было ранее, словно я расправлял крылья после долгого застоя, готовясь к полёту. Я резко поднялся и направился к выходу, не дожидаясь её одобрения или каких-то других слов.

Уже не хотелось с ней говорить ни о чём. Я вдруг ощутил, что хочу оставить всё это позади. Пусть остаётся тут, в плену своих сладостных воспоминаний о Васе, о тех моментах, которые теперь уже не могли иметь никакого значения для меня. Тишина за дверью ждала меня, как чистый лист, который только и готов был принимать смелые штрихи нового начала. И я, решивший сделать шаг в сторону своей новой судьбы, уверенно покинул ту комнату, оставляя неясности прошлого позади себя.

— Ага, дело твоё. Только доведи до конца, — раздался позади её голос, как шипение ядовитой змеи, пронизывающее тишину. Как я мог видеть в ней что-то хорошее? Её красота, яркая, как вспышка молнии, ослепила меня, затмила всё остальное. А постоянное соседство, как густой туман, скрывая острые углы её характера, притупило мою бдительность. Теперь же, когда мгла рассеялась, я видел перед собой не ангела, а… что-то совсем другое.

Когда я, одетый в один кроссовок, стоял у открытой двери, напряжение в воздухе било ключом, как торнадо, готовое сорвать крышу с дома. Ещё чуть-чуть, и я обматерю её за все откровения, которые открыли мне глаза, словно вспышка, освещающая тёмную пещеру. Если я хотел перемен, то они уже произошли. Нельзя было упускай этот момент, иначе победный настрой гас. Спасибо тебе, Соня, за вечер, больше мне тут делать нечего.

— Сейчас же поеду и разберусь с ним, понятно?! — выпалил я снова, усмешка играла на моих губах. Запихивая вторую ногу в кроссовок, я чувствовал, как адреналин пульсирует в венах. Это было похоже на надевание лёгкой, но прочной экипировки перед решающим боем.

— Давай, попробуй! — прошептала Соня, глаза её были потуплены в пол, волосы обрамляли лицо, словно пытались спрятать краску стыда за свои слова за столом. Она провожала меня взглядом, полным смешанных чувств – вежливости, раскаяния, может быть, даже… надежды. По её лицу, осветившемуся лёгкой тенью, было видно, что наша беседа оставила и ей неприятный осадочек, словно вино, оставившее след на белоснежной скатерти. — Я верю в тебя. Не подведи в этот раз!

— Даже не сомневайся! — выкрикнул я, словно предупреждая её о неизбежном. Покидая её квартиру, я будто прошёл через мясорубку противоречивых эмоций, словно приехал сюда, чтобы получить порцию столь необходимых, но невероятно болезненных подзатыльников от самой судьбы, после которых всё перевернулось бы, как старый, затёртый ковер, скрывающий ужасные пятна прошлого.

— Звони, как справишься! — крикнула она мне в след, когда двери лифта с глухим металлическим грохотом захлопнулись, словно челюсти стального хищника, окончательно разделяя нас. Их медленное, неторопливое закрытие казалось бесконечным, растягивая прощание в тягучую, липкую паутину. Это было не просто расставание, а точка в многолетней дружбе, жирная, чёрная точка, поставленная после целой страницы многоточий, заполненных неопределённостью, пропущенными звонками, неотправленными сообщениями и тяжёлым, густым молчанием, которое висело в воздухе, тяжелее свинца.

Не буду я ей звонить, не буду и сообщать! Я что, верный пёс, который радостно возвращает брошенную палку, виляя хвостом? Сама пусть пишет, пусть сама узнаёт, чем всё закончилось. Может быть, если будет настроение – расскажу.

Я бы и сам хотел знать, чем всё закончится с Дэном. Для этого можно было сразу поехать к нему, а не к этой… дуре!!! Я всё ещё был зол на неё, злость кипела внутри, как раскалённая лава, но в то же время, где-то глубоко, теплилась странная, горьковатая благодарность. Какое-то противоречивое чувство, словно две противоположные силы боролись за право обладания моей душой.

Должен ли я признаваться себе в своей слабости? Конечно, нет! Это не слабость, а выбор. Не все те, кто бежит напролом, доходят до цели. Моя слабость — моя же и сила, как зеркало, соединяющее два мира. Не нужно решать все вопросы любой ценой. Я снова позвоню Денису и спрошу, где он сейчас.

— Сначала позвоню, а потом уже поеду — вдруг его нет на месте, — повторил я себе под нос.

Я достал телефон и углубился в журнал вызовов, внимательно просматривая список контактов. Сначала позвоню... Мой палец завис над именем Дэна, над знакомым номером, вызывающим в памяти усталость и горьковатый привкус разочарования. Но вместо этого, с решительным движением, я набрал другой номер – тот самый, с едва уловимым ароматом мистики и неизбежности, номер женщины с вакансией охотника на вампиров. Хорошо, что ей можно звонить в любое время суток, подумал я, представляя её всё за тем же рабочим столом в прокуренном офисе. Мысли о её предложении сверкали в голове ярче, чем любая другая идея.

— Я готов приехать хоть сейчас, — произнёс я, стараясь звучать собранно, как капитан, уверенно управляющий штурвалом в бурном море, когда разговор начал разворачиваться. Внутри меня бурлили эмоции, но голос звучал чётко, жёстко.

— Отлично, приезжай в офис, всё покажу и расскажу, вещей наложу, — повторила она знакомые слова, почти уже родным, хриплым голосом, который был наполнен сдержанным энтузиазмом и легкой хрипотой, как будто её долгие ночи бдений над проектом наконец-то приносили плоды. Этот кашель слышался как будто довольным: что-то вроде «Наконец-то!». Я чувствовал то же самое, как будто в нашем разговоре зарождалось нечто большее, чем просто работа или обязанности — настоящая энергия, вызывающая мурашки на коже.

Вот настоящий вызов, который отправил бы меня дальше в неизведанное, проверяя границы возможного и невозможного, а не заставил бы топтаться на месте уже пройденной главы своей жизни. У меня появился шанс – это было именно то, что мне нужно. Это был отличный способ уйти от нахлынувших проблем, которыми я так долго занимался, словно пытаясь разгадать заковыристый ребус, не замечая, что жизнь мимо проходит и ждёт, когда я решусь сделать шаг вперёд. Я закрыл глаза на мгновение, представляя себе, как меня ждут новые приключения и неожиданные повороты судьбы, и готовился к тому, что это будет начало чего-то поистине грандиозного.

Прохладный ветер обнял меня, остудив тот котёл, в котором варились мои размышления, словно напоминая о том, что пора скорее оборвать нити, связывающие меня с прошлым. Я почувствовал, как свежий воздух проникает в каждую клеточку моего тела, очищая разум. Доверившись внутреннему чувству, тому тихому, но настойчивому голосу, что шептал о необходимости перемен, я вызвал такси, чтобы направиться обратно в промзону, оставляя за собой тени шумихи и эмоций.

Когда я устроился в тёплом, уютном салоне такси, его мягкие сиденья обняли меня, унося в мир, где заботы накрывали с головой, как плотный плед. Мой покой прервал внезапный звонок. На экране высветилось имя соседа – Сергея Петровича, человека с вечно хмурым лицом и пушистенькой белой собачонкой на поводке. В столь поздний час, когда город уже погрузился в сонливое безмолвие, его голос, прорезавший тишину, был наполнен кипящим раздражением, словно он только что вылил на себе ведро с кипятком.

— Толик, что за придурок названивает в домофон и орёт матом, требуя, чтобы его впустили? — его недовольство лилось через телефон, — Говорит, что он друг Толика. Твой! Ты его знаешь? Я... мы уже устали от этих звонков, пришлось отключить домофон. Надежда тоже жалуется, что ей звонят, и другие соседи тоже. Давай, разберись с ним, чего он нам-то названивает?

Раздобыв мой адрес, этот упырь теперь не только мне доставлял неудобства, но и всем соседям на лестничной площадке. Страх совсем потерял. Ему ещё везло, что никто из них не вызвал полицию, а надо было.

— Вадим Семёныч, не знаю, кто это может быть. У меня нет таких друзей, — попытался я остудить его пыл, направленный в мою сторону, не дав ему разгореться до угрожающих размеров. Портить отношения с соседями я не собирался, ведь до этого они всегда приветливо встречали меня у парадной, их лица светились добротой, когда они слушали мои новости от начала до конца, не перебивая, с вниманием и пониманием. Они разделяли все мои радости и печали, которые я наваливал на них, словно спуская молнию на громоотвод, в то время как окружающий мир казался тёмным и непонятным. Спасибо им за мудрые советы, за тёплые слова, сказанные спокойным, успокаивающим голосом, и за то, что именно они были моими соседями, а не какой-нибудь шумный и грязный придурок, чьё присутствие отравило бы атмосферу нашего уютного подъезда, как плесень портит хлеб.

— Но он же ищет тебя, а не меня! Я в полицию сейчас наберу! — предупредил сосед, как будто это должно было вывести меня на чистую воду. Но нет, я был готов отрицать и дальше наличие каких-либо связей с этим бунтарём.

— Звоните-звоните, — пробормотал я, потирая затылок, — я бы тоже позвонил, будь я дома. Но меня сейчас нет и, возможно, не будет ближайшие недели, — добавил я, стараясь унять его тревогу и одновременно обозначить, что никак не смогу повлиять на сложившуюся ситуацию.

Я знал, что никуда он не будет звонить, смирившись с временными неудобствами, как и остальные соседи, думающие, что кто-то за них уже взял на себя эту обязанность.

— Уехал, что ли, куда? — в его голосе послышалось смятения, когда он осознал, что весь груз проблемы вдруг свалился на его плечи, как горная лавина.

— Да, командировка… — ответил я, стараясь придать голосу небрежную лёгкость, похожую на пушинку одуванчика, которая легко переносится ветром, и изложил некие подробности, приправленные вымыслом, которые похожи были на яркие, но совершенно неправдоподобные декорации к скучной пьесе. Каждое слово было тщательно подобрано, словно драгоценные камни в изящной оправе.

К счастью, наш разговор закончился мирно, словно буря внезапно стихла, уступив место спокойствию послештормового вечера. Мы пожелали друг другу всего доброго, голоса, только что наполненные тревогой, теперь звучали уже мягче и ровнее, словно шёпот ветерка в густой листве.

А затем я переключился на другое: позвонил Филу, чтобы обвинить его в случившемся, ведь именно он стал виновником появившихся проблем. В голове стучали обиды, подкрепляемые его неуместными выходками, и я был намерен выговорить всё.

Долгие гудки звучали из динамика, подобно этюду, который не удается закончить. На другом конце, мой приятель наверняка слушал навязчивое жужжание телефона, вырывавшее его из сна, как перфоратор, прогрызающий бетонную стену, пробуждая недовольство и раздражение. Я представлял, как он ворочается в своей постели, согнутая фигура среди простыней, с нахмуренными бровями, и, наконец, сонный коллега недовольно ответил на звонок, его голос звучал как хриплый шёпот.

— Нахрена ты сказал Косте, что я уволился из-за Дэна? — начал я громко обвинять бывшего напарника, будто все яркие эмоции, копившиеся внутри, нашли выход. Жаль, что я когда-то считал его другом, когда мы вместе делили обеды и смеялись над мелочами жизни. — Я же тебя просил никому не говорить! Можно тебе вообще хоть что-то доверить, Филя?

Неужели, все мои связи из прошлого, эти хрупкие ниточки, которые я, в своём наивном самообмане, считал крепкими и надёжными, внезапно оборвались, показывая своё истинное, уродливое лицо, которое я упорно отказывался видеть? Лицо лжи, предательства и равнодушия.

— Толян, да иди ты на хрен со своими предъявами, — промямлил он трусливо, его слова звучали, словно осыпавшиеся листья, тихо шуршащие под ногами. Затем, с ужасающей быстротой, с той же лёгкостью, с которой он предал нашу дружбу, он сбросил звонок, оставив меня наедине с горьким осадком разочарования и пустотой в душе. Звук прерванного звонка прозвучал как оскорбление.

Его ответ как раз и стал ответом на мой вопрос, словно крошечная деталь пазла, которая вдруг обрела смысл. Он с горечью жаждал быть ведущим, как дирижёр, мечтающий управлять симфонией, а моё присутствие оставляло ему лишь роль диджея, который только сопутствует игре. «С повышением, придурок», — прокатилось у меня в голове, как мрачное эхо прежних разговоров о карьере и дружбе. Теперь же, когда я ухожу, он почувствовал вкус победы — сладкий и горький одновременно, как переспелая ягода, от которой стоило бы отказаться. Он позабыл, что мы когда-то с ним уважали друг друга, а статусы и должности не определяли ценность человеческих отношений.

Желание снова позвонить, пронзить его язвительными словами, снять с души тяжёлый груз злости, охватило меня с силой урагана. Но его быстрый, предсказуемый жест – добавление моего номера в чёрный список – был как холодный душ. Я, в ответ, сделал то же самое, нажимая на кнопку с чувством удовлетворения, смешанного с горькой иронией.

Я разрывался от ненависти, густой и липкой, обволакивающей меня, словно смола, ко всем, кого знал. Костя, с его вечным желанием закрывать глаза на выходки своего брата, представлялся мне трусливым предателем. Дэн, со своими бесконечными саботажами и порчей рабочих процессов, рисовал перед глазами картину бесконечного хаоса, который он так усердно создавал. И Фил, этот двуликий хитрец, трепло и завистник, стал символом всей лжи и подлости, с которыми я столкнулся.

Выйдя из машины, я оказался один в бескрайней тьме промзоны, а единственным источником света служил бледный лучик фонарика моего телефона, бросающий длинные, дрожащие тени на стены длинного, безликого склада. Шагая вдоль этих холодных, бесчувственных стен, я чувствовал себя совершенно одиноким, брошенным на милость судьбы, которую я считал несправедливой. Ведь я всегда был честен, добр и справедлив, чаще жертвуя своими интересами, чем навязывая свои желания другим.

Эти трое довели меня до бешенства, и где-то вместе с ними в моей голове продолжал маячить образ Сони, повторяющей обидные слова, как заклинание, от которого невозможно избавиться:

— Я никогда бы не стала встречаться с трусом… Никогда бы не стала… С трусом… Никогда… Трус!!!

Каждое её слово звучало в моем сознании, как тикающие часы, искажая реальность в невыносимый шум осуждения. Я чувствовал, как ярость вскипает внутри меня, как лава в недрах вулкана, готовая вот-вот извергнуться.

— Да пошла ты! — рявкнул я, с силой пнув невинный пучок травы, который укатился за пределы тусклого света фонаря, словно испуганная мышка. Вокруг меня разносился шорох ночи, прерываемый только шёпотом ветра, и, казалось, даже тишина осуждала меня за выходки эмоций. Он поймёт меня и простит, прижившись на новом месте, как предстояло и мне.

Весь мир, казалось, ополчился против меня, и только одна уставшая от работы женщина посреди ночи в прокуренном офисе, вдали от нормальной жизни, ждала меня с этой дурацкой вакансией, чтобы рассказать, что же ждёт меня впереди. Да и то, это была какая-то ошибка, ведь я был совершенно не подходящим под её требования сотрудником. Хоть бы нормально объяснила всё, что мне не понятно. Что я вообще здесь делаю? Лучше бы лёг спать. Зачем мне всё это? Я хотел только одного: забыться сном, исчезнуть из этого кошмара. Верните меня в утро, пожалуйста, верните! И я клянусь, ничего не расскажу Филу!

В человеческом обществе всё уравновешенно. Если есть колдуны-киллеры, то обязательно найдутся те, кто с ними борется.

Столкнувшись с проявлениями чёрной магии, люди прибегали к услугам белых ведьм, однако в большинстве случаев обходились своими силами.

Известно, что в XVII веке было изобретено специальное устройство - «колдовская бутылка», которая якобы отражала колдовские чары и сжигала наславшего их колдуна. Это довольно мрачное устройство из резервуара, в который помещались волосы, ногти, кровь и мочу жертвы. В полночь «бутылку» нагревали на огне. Однако нередко предпочитали сжечь саму ведьму, чем нейтрализовать её чары. В ходу были и иголки, ножи, втыкаемые в притолоку и специальные иконы. Но всё это считалось средствами скорой помощи. Если подозревали, что сделан заговор на смерть, шли искать бабку, да посильнее злой колдуньи.

В Москве бабку-ведунью не сыскать, зато можно обратиться в парапсихологический салон. В одном из них я побывал. Уютный особнячок на Гоголевском бульваре с рестораном в подвале, на втором этаже стрелки с номером комнаты. Заблудиться сложно. Комната у парапсихологов одна, но просторная. На широком столе свечки, стеклянный шар - вот, пожалуй, и вся амуниция. За столом милые молодые люди. Сидят рядком, настроены благожелательно. Имена, правда, просили не упоминать, видно, есть на то у них причины. Все они входят в научную группу «Сириус», занимающуюся парапсихологическими исследованиями.

С попытками магического убийства парапсихологи в своей практике встречались, но считают их большой редкостью.

- Всё дело в том, что магом-киллером может стать только человек со способностями, а таких в Москве единицы. Но мы не сомневаемся, что существуют специалисты, работающие по заказу.

Методика исследования, которой пользовались парапсихологи, было ясновидение, то есть считка информации с человека. Главное - выяснить причину того или иного несчастья.

- Был просто экзотический случай. К нам за помощью обратился мужчина. У него оказалось жуткое состояние: постоянные спазмы в горле - удушье. Во время обследования «пошла» информация. Мы его спрашиваем: «Жили ли вы двадцать лет назад в Сибири?». Прорисовывалась картинка: тайга, старательские вагончики; в руках у него зелёный камень. Мужчина говорит, что работал в партии, добывающей алмазы. Мы попросили его вспомнить одного бурята, над ним смеялись, обижали. Мужчина подтвердил. Тут мы и вышли на женщину-шаманку. Порча была наведена на уничтожение, через тот самый зелёный камень. Человек не умер, но стал инвалидом. Мы сняли с него программу уничтожения, но вылечить его уже было нельзя, в организме произошли необратимые изменения.

Мне было любопытно, каким образом снимается заговор на смерть. Мне ответили, что главное «увидеть» человека, сделавшего заговор и понять причину.

- Всегда убивают за что-то. И когда «увидел», кто заложил негативную программу, её можно убрать. В случае с шаманкой это было безумно интересно. Как она готовилась, каких духов вызывала - мы же этого не знаем. Правда, ритуал знать далеко не всегда обязательно. Действие - это только антураж, важно, какой смысл в него вкладывается. Вот этот смысл нам и важно найти.

Впрочем, как признают сами парапсихологи, следы шаманских кампаний - величайшая редкость. Гораздо чаще бывают случаи иного рода.

- К нам приехала девушка. У неё в квартире стало происходить самовозгорание вещей, проводки. Возникли проблемы со здоровьем. К нам она решила обратиться после того, как обнаружила под дверью собачью шерсть и пентаграмму - кусочек пластилина со звездой из спичек. Выяснилось, что девушка недавно вышла замуж. Супруг - довольно состоятельный ювелир, на двадцать лет старше её. Бывшая жена ювелира обратилась к известному в Москве колдуну, который и решил за соответствующее вознаграждение сделать заговор на смерть. В своей школе колдун обучает учеников этой столь знакомой методике.

Методы магического воздействия индивидуальны, каждый пользуется собственными разработками. Специалисты из группы «Сириус» утверждают, что у более продвинутых магов появилось даже специфическое оборудование, позволяющие на расстоянии производить значительные изменения в организме.

Бывает, одним людям можно помочь избавиться от магического удара, и они выживают, но других спасти не удаётся. Наталья Берестова, руководитель группы «Парацельс», рассказала, об одном случае.

- Жена заказала убийство мужа, медика по специальности. Причины банальны: у него квартира, машина, и он имел неосторожность найти себе новую женщину. Три раза подряд он попадал в реанимацию. Сначала инфаркт, потом диабетическая кома и в конце концов инсульт со смертельным исходом. Представьте себе, здоровый пятидесятилетний мужчина, никогда не болевший, и так сразу ушёл из жизни. Два раза я успела ему помочь, в третий - увы, нет.

Магическое убийство, с точки зрения здравого смысла, полнейший бред. Вы вправе этому не верить, но не я. Существует особый мир, в котором есть чудовищные маги, готовые за подачку испепелить тело человека и испоганить его душу, и есть люди, которые заказывают весь этот ужас в злости или алчности, а также есть и те, кто борется с тёмными силами, снимая заклятья. Это особый мир, но принадлежит он нашей реальности.

Как и тысячи лет назад поёт свою Песнь Смерти наёмный колдун. И правда в том, что часть городов в нашей стране охвачены этой странной, даже не средневековой лихорадкой. По данным Всероссийского центра исследования общественного мнения, до 40 процентов населения в нашей стране занимается теми или иными видами оккультной практики. Люди сбрасывают цивилизованную личину и отправляются на магическую охоту за своими сородичами, а их жертвы в ужасе ищут помощи у белых знахарей. И те, и другие делают всё всерьёз. В цинично-материалистичной Москве уже не один год идёт незримая магическая война.

Игорь Цыкунов, «Оккультные тайны криминальной России», 2002г.

Вспомнил прикол
Автор учебника, по которому в начале 90х история Украины преподавалась, в т.ч. и нам в школе:
Родился в Кракове, в семье юриста. Семья во время Второй мировой войны жила на Западной Украине, при отступлении немецких оккупантов эвакуировалась с ними. С 1945 по 1949 год семья находилась в лагерях для перемещенных лиц в Германии, затем прибыла в США.

Немцы, конечно, "оккупанты", но "эвакуировались с ними", а не "были эвакуированы" или что то в этом роде.
Логично, что дальше он нашел себя и своих даже не в США, а в Канаде, где самая лютая диаспора радикальных нациков свидомитов. Те скакать за "москалей на ножи" и не переставали, в общем то, никогда. И до Великой Отечественной, и во время, и после 1945, ага, когда вместе с немецкими нацистами от Красной армии эвакуировались же, да.

Учебник получился прям норм.
В Канаде его издавали с 1988, сначала на своих свидомитах тестировали. Понравилось, похоже. Ну а в 1991 перевели на украинский и русский, завезли в свеже-незалежную и быстро, решительно впиздячили в школьную программу.
Не помню, если честно, у нас украинский или русский перевод был, суть в том, что с охватом работали, не на отъебись.
Если кто то захочет ознакомиться - нет, никакой жести там и близко нет. Это не комменты пикабу. В том то и дело, что чувак не зря свои докторские степени получал. "Красиво излагает, собака! Учитесь, Киса!" (с)
Аккуратно и обстоятельно реабилитировал все и всех, закладывал правильную свидомую идеологию, так сказать.
Мне повезло, меня к тому времени уже неплохо воспитали родители, книг я очень много читал с раннего детства, а среди них из любимых - "Реквием каравану PQ-17", "Волоколамское шоссе", мемуары летчика-штурмовика Драченко, который в плену потерял глаз, сбежал, добился допуска и на ИЛ-2 летал до конца войны, ещё какие то документалки, всего не вспомню. А с другой стороны - Детская энциклопедия, Перельман, ещё какие то интересные научно-популярные вещи для мелких пиздюков. Короче, когда прибыла эта свидомо-канадская повесточка, уже какая-никакая закалка мозга была. Но так ведь далеко не у всех. Особенно в 90е.
Я к чему, это всего лишь один из мельчайших фактов к вопросу планов и намерений лютого деда Трампа, который за 3 года допомоги с Украины получить хочет, ну, половину Украины и хочет получить.
А десятки лет вливания денег американских налогоплательщиков в этих канадских историков, в USAID, в Навальных, Ельциных, Горбачёвых, ещё хрен пойми во что? Это типа так, спишем по дружески? И это я только пост-СССР упомянул. А до этого?
Да хрен там, имхо, вся канитель именно из-за того, что то ли не успели России предъявить счёт на компенсацию понесенных затрат, ага, по типу украинского, то ли предъявили, но не договорились.

На всякий случай добавлю, я НЕ страдатель по СССР, а посты местных йуных коммунят ничего, кроме фейспалма, если честно, не вызывают.
Но мы (я имею в виду ту совокупность людей, территорий, инфраструктуры, которую государством называют) таки ближайшая производная от СССР и от этого никуда не деться. Это - факт.