Кому лень читать - аудиоверсия.
Каждую весну, я открываю настежь окна и самозабвенно мою рамы и стекла - традиция! Давным-давно ушли в прошлое газеты и мыльный раствор. Современные чистящие средства рулят, а микрофибра справляется с разводами ничуть не хуже старой газеты.
Сейчас деревянные, с ватой, бумажными полосками и клейстером, уступили место пластиковым. Больше не нужно отскребать бумагу от белой краски и попутно протирать оконное стекло. Да и за то, что у тебя грязные окна, никто не осудит, а может и не обратит внимания. Не то что раньше.
Я люблю свой дом. Эта сталинская постройка дала приют и воспитала несколько поколений. Окна столовой выходят на небольшой парк, сразу за которым вокзал.
Если поздним вечером открыть окно и сесть на подоконник с ноутбуком, то ветер донесет легкий запах креозота и деловитые звуки вокзала. Гудки поездов, разговоры диспетчеров и лязг сцепок.
Коты же, обязательно выползут гулять по лепнинам второго этажа, между штукатуркой, кирпичами и бетонным блоками которых, борются за право жизни ростки настоящих деревьев.
Окна другой части квартиры выходят в тихий двор, где поросшие мхом и копотью гаражи-ракушки, сменились блестящим асфальтом, а старые чугунные фонари с трескучими лампами, уступили место новым, светодиодным.
Вот только лавочки пропали, те самые, на которых несли службу бабульки, обсуждая сплетни и следя за нравственным обликом жильцов. Да на месте технического окна продмага, куда ежедневно привозили пахучие кирпичи и батоны свежего хлеба, теперь модный мясной магазин.
Современные дети гуляют под строгим надзором родителей, без особого восторга карабкаясь по горкам и лестницам новомодной площадки, которая в моем детстве считалась бы аттракционом уровня «Дисней Ленд».
Два поколения назад, у дома была совсем другая жизнь. С обязательными старшими подъездов, утренними дворниками с метлой, мужиками, смолящими Приму и разливающими чекушки и «чернила», стуком домино и вездесущими детьми, носящимися без присмотра родителей в извечном сражении и исследовании мира.
Нравственность опекалась обществом. Как индивидуальная, так и семейная. Немытые окна могли стать предметом решительного осуждения нерадивой хозяйки, коллективом бабулек. Распускающий руки муж, лишиться премии и получить выволочку по партийной линии, после жалобы жены. Помните у Высоцкого? «Уж ты бы лучше помолчала бы. Накрылась премия в квартал. Кто мне писал на службу жалобы? Не ты? Так я же их читал».
А затем общество распалось. Любой контроль отучает от самостоятельности, и люди стали заново учиться выживать в реалиях девяностых. Среди обмана, нищеты и беспредела, семья стала единственно надежным обществом, которому можно доверять, которое способно дать надежду и помощь.
Семьи обзавелись надеждой только на себя, огромными клеёнчатыми баулами, местами на рынках, подозрительностью, недоверием к другим и способностью отстаивать свои интересы. Детям стало неприлично столоваться у своих друзей, еда стоит денег, которых мало. Да и приглашение в гости, теперь все чаще требовалось согласовывать с родителями. Что за семья? Не бандит? А вдруг позавидуют и жди беды?
Эти самые дети, которые мы, вступили во взрослую жизнь, совершенно не доверяя обществу и посторонним, надеясь только на себя и на свою новую семью. Научились поверхностному общению и яростной защите своего, личного.
Мы пробились, и мы смогли. Мы создали из своих квартир крепости, с дорогим ремонтом, навороченной техникой и стальными дверями. Мы построили дачи, в которых есть сразу все. От качелей, бани и мангала, до бассейна, бильярда и детской площадки.
Мы научились плевать на мнения окружающих, но совершенно забыли, что остаемся по природе своей общественными существами.
В середине нулевых, многие дома массово обзавелись консьержами. Строгие тети контролировали доступ посторонних к семейным крепостям. Многоквартирные дома с новыми детскими площадками окружили заборы и домофоны, чтобы соседние маргиналы не нарушали покой и безопасность.
Подъезды заполонили зеркала, дешевые репродукции Куинджи и Айвазовского, живые и искусственные цветы. Чтобы «победитель по жизни», мог по дороге от консьержа до своей капсулы ощутить себя достойным членом достойного общества.
Прошло немного времени и общество окрепло. Консьержей сменили камеры, нелепые декоры в подъезде вызывают улыбку, двери закрытых дворов все чаще отрыты, вызывая скорее неудобство жильцов, чем защищая от редких маргиналов. Общественные детские площадки, стали ничуть не хуже оставленных застройщиками.
Дачи, выстроенные по принципу «all inclusive» все реже приносят радость. Потому что бани, бильярды и мангалы, доставляют удовольствие при одном важном условии - наличия компании. Того самого общества, в расчете на автономность от которого они и строились. Вот только друзья и знакомые сами являются обладателями подобных убежищ и собрать компанию раз в год – уже счастье.
Но время не стоит на месте.
Пару лет назад выстрелило к-к-комбо. Станция около дома стала конечной Московского Диаметра, а место снесённых гаражей-ракушек, залили свежим асфальтом. Жители подмосковного городка, наконец получили вожделенную дорогу до Москвы без пробок. Доезжаешь до станции, бросаешь машину и за пару десятков минут ты в столице. Красота!
Вот только с парковкой возле станции – проблема. Близлежащие дворы, моментально превратились в аналог спальных районов с миллиметровыми зазорами между припаркованными машинами. Проблема шлагбаума встала во весь рост.
Получить согласие жильцов и собрать деньги? Ха! Мы не в Швейцарии живем. Основам принятия коллективно-легитимных решений, в школах никогда не учили. Да и к чему? За прошлое поколение, общественное решение принимала страна, партия и «управдом – друг человека».
Взросление нашего поколения, прошло во времена принятия решений за счет силы, связей и горластой наглости. Нас совершено не учили основам того, как договариваться друг с другом. Даже на примитивном уровне. Как яблоко поделить? Как организовать совместные работы? Как решить простой бытовой или коллективный конфликт.
А тут, о шлагбауме договориться и деньги собрать. Кому дорого, кому дешево, кому не нужен, кому мешает. Короче, кто пробовал – те знают.
Долго ли коротко, спасибо активным людям - шлагбаум установлен. Обошлось дешевле, чем планировали. Приятно, но денег осталось совсем мало и раздавать несчастный остаток жильцам, было просто смешно.
Весенним вечером, на время, во дворе появился столик и лавочки. Снова, как тридцать лет назад. Простая скатерть, спиртное, закуски, чай и музыка из стоящих рядом колонок. Собравшиеся жильцы обсуждали маленькую коллективную победу, а осмелевшие без внимания дети, носились по двору с мячом.
Всех проходящий мимо соседей, компания приглашала присоединиться и хотя бы символически отпраздновать установку шлагбаума. Вначале приглашенные замирали, с привычной осторожностью принимая решение, а затем подходили. Кто-то просто постоять, кто-то, поддерживая диалоги о многолетней борьбе и победе деликатно тянул бутерброд или рюмку, некоторые оставались. Но большинство, формально пригубив и закусив, тепло благодарили и шли к себе в квартиру.
Вежливо и с удовольствием отсидев свое время, я пошла греться домой на кухонный подоконник, откуда периодически поглядывала во двор на столик, лавочки и компанию. Но больше я смотрела на отодвинутые занавески и силуэты людей, подолгу глядящих на непривычно шумный двор.
Я смотрела на пыльные окна, где желание общения, начало бороться с привычным недоверием. Мы генетически сохранили традицию, но начали терять навык подобного общения.
Время не стоит на месте. Общество окрепло и снова способно сделать жизнь безопасной. Мы живем в сытости, чтобы там не говорили. Нам уже совершенно не в тягость покормить друга своего ребенка обедом, не страшно пригласить соседей в гости. В наших квартирах все примерно одинаково, а деньги хранятся на счетах, а не в домашних сейфах.
Мы существа общественные. Миллионы лет жившие небольшими коллективами, человек тридцать, как школьный класс. Десятилетия одиночества и недоверия, не способны заставить нас забыть даже детские воспоминания о старых дворах.
Каждый год я мою окна. Возможно, это привычка или протест, а может быть дань воспоминаниям. А может быть я просто хочу смотреть на то, как меняется двор через чистые стекла.
