Мне казалось, что я каждый раз умирал и ждал этого.
Все началось с того, что я береболел ковидом и за рулём в первый раз испугался смерти. Как помню, за мной ехал камаз.
Я ходил по врачам, искал проблему в физическом здоровье, а проблемы оказались в голове.
Постараюсь помочь словами всем, кто нуждается.
Зачем-то просмотрел на днях свои посты и заметил, что пост про аннигиляцию гланд из моего организма народу зашёл. Скрепя сердце решил вспомнить про другой случай противостояния с недугом в больничных антуражах, но на этот раз речь про апрель 2020 и про камни в жёлчном пузырьке.
В начале 2019 года, прям в январе, после гастрономического изобилия в честь Нового года и белых ходоков, среди меня было проведено совещание, по итогам которого похудение стало лучшей идеей. Сию минуту был провозглашён отказ от жирного, мучного, жареного и прочего вредного (кроме выездных алкогольных гастролей к другану один-два раза в месяц, тут святость не нарушена). Забегая вперёд: я честно следовал намеченной тропе, скинув чуть больше 70 кг за год с небольшим. Да, был вдохновлён музой, с которой в итоге не срослось.
А вот биологических проблем на фоне резкого похудения я не учёл. Ну, не являюсь я ни академиком диетологии, ни Нострадамусом, ни адептом слежки за нюансами в вопросах лишнего веса. Для меня всё было относительно просто: меньше жрать и больше шевелиться.
И уже летом 2019-го (это тогда было где-то минус 30-40 кг) меня поощрил своим внезапным визитом первый признак желчекаменной болезни. Я гулял по лесопарку, когда боль зашла со спины, скрутив в бараний рог, но сделала это постепенно, наращивая силу. Доплёлся до дому, полагая, что всё дело в сквозняках и меня тупо продуло. Но отдавало куда-то в кишечник. С недельку принимал в качестве лечения Ессентуки и Боржому. Отпустило. Забылось.
Образ жизни и питание железной (но ржавенькой) волей поддерживались на том же уровне. Шли месяцы. Настал март 2020. Скинул ещё ненужных килограммов (около 20). В гости заехала сестра с мужем, соответственно - посиделки, пиво, коньяк, вобла, шоколадка, отличный фильм "Призрак и Тьма", кура-гриль... Душевно посидели, гости остались с ночевой.
А в пять утра меня разбудил раскалённый чугунный стержень, обвившийся вокруг моей поясницы. Он как гремучая кобра сдавливал кишки, кусая их ядовитым жалом и вынуждая мышцы сокращаться в режиме корейского рандома. Больно, ска! Вытерпел я примерно пять минут, бо все спят ещё, а я стеснительный скромняга. Потом начал стонать, как раненый в сраку буйвол. Не орал лишь потому, что разжать челюсти было невозможно.
Явилась сестра:"Ты чего? Что случилось?" А у меня аж в глазах темнеет, и не могу найти положения, чтобы боль хоть немного отпустила -- просто пялюсь в стену, сидя на полу у кровати и обхватив остатки брюхла, да делаю предсмертное "Ыыыыыыыы!" Вырвало. Вызвали скорую. Даже по нашим провинциальным меркам медики приехали молниеносно -- минут через пятнадцать. Хвала им и почёт! Сразу опросили (пил? что ел? где болит? паспорт? вес? возраст? цвет кожи?), вкололи обезбол и сказали, что сейчас самое время для госпитализации. Ок. Даже сам одеться могу, ведь боль утихомиривается. Повезли меня в хирургию.
В больнице я тогда провёл не больше недели: анализы, ЭКГ, УЗИ, отвратная еда, скрипучие койки, Мэри-ипатьиёфсраку-Поппинс... Захорошел, зарумянился, вернулись кудри и потенция. Но по ТВ в общем корридоре нескончаемо вещали об импортном вирусе с просторов дружественного Китая, предрекая всему миру гроб, гроб, кладбище, пидор. Мне было сказано, что камней в моём жёлчном пузыре -- мама не горюй, и что операция неизбежна, но сейчас её делать можно только планово -- через пару месяцев, если коронавирус не нарушит планов. Выписали.
Проходит три недели. Сижу дома, смотрю тогда ещё православный Ютьюб, отдыхаю после смены, доедаю йогурт. И тут -- хуякс! Скрутило так, что аж дыхание спёрло. Холодный пот. Страх. Чёзанах?! Было очень резко и неожиданно. Больно, ска! Вызываю скорую. Боль усиливается. Медики приехали даже быстрее, чем в прошлый раз, но для меня каждая минута была длиннее, чем сопля слона, и тянулась, как ипотека... Прибыли, вкололи что-то, подождали. Боль не уходит. Меня везут в привычную хирургию, где медсестра так и не поверила, что в этот раз я не бухал, оно само. Мне сначала хужеет. Потом херовеет. Когда мне уже похуёвело, я сблевал сквозь зубы и заумолял пристрелить меня. С липкой зелёной кушетки пересадили в кресло-каталку и повезли на УЗИ. По пути меня опять вырвало на коридорный кафель. Я попросил прощения у медсестры, но она с бледным лицом ответила, что ничего страшного. В кабинете УЗИ и моя медсестра, и оператор УЗИ (не знаю, как правильно) вдвоём разгибали меня для удачного снимка. Было больно, ска...
Мне в тот день сделали кучу уколов от боли. Привезли в палату, выгрузили на койку, а я вцепился руками в рамку изголовья и не мог отпустить, потому что боль никуда не девалась и не становилась легче. Поставили капельницу. Медсестра сказала, что уже должно было отпустить, ведь они влили в меня максимум разрешённой дозы. А мы же не такие! Мы терпели ещё несколько часов (без упрёка медперсоналу). К вечеру смог уснуть.
С утра был бодрячком. Но пришёл сначала хирург, заявив, что операция будет на днях, а потом и анестезиолог с вопросами про вес, рост, возраст, цвет кожи, отношения с алкоголью и любимого режиссёра. Мол, удалим твой жёлчный, и всех делов. Отвечаю:"Да скорей бы уже."
Я просто слонялся по коридору потом, принимая периодические капельницы и на сдачу выдавая анализы. Через пару дней побывал на ФГС. Неприятно, ска!
Утро перед операцией и не помню -- обычное весеннее утро. За окном солнышко плавило снег на крышах домов, бегали двухэтажные собачки, робко пробивались из-под юбок первые коленки... Только побрил живот и хозблок -- "Пошли резаться, уважаемый!"
Заводят в операционную. Ох, бля! Знакомая полутьма, кафель, занавески, запах, гландовские флэшбеки. И я был готов сквозануть оттуда роем диких меринов, но это отношение... Оно было оооочень мягким и тёплым, располагающим, родным. Две ассистентки были просто на высоте. Одна молоденькая, другая -- не очень, но в дуэте они дополняли друг друга, вытесняя тревогу за пределы больницы. Обе прекрасны, хоть я так и не увидел их без масок.
Меня воздвигли на операционный стол, сунули в вену иглу, ещё что-то расспрашивали. Помню, когда велели снять футболку, одна из них восхищённо воскликнула:"Да ты похудалец! Много скинул?" И я на ходу рассказывал про способы борьбы с внутренним (и не очень) сумоистом в рамках российского быта, и искромётно пошучивал на тему "штаны падают при виде вас", пока меня готовили к препарациям. Где-то здесь я и начал слегка нервничать, потому что обзор был ограничен, тело прикреплено к столу, а судьба предрешена. Явился анестезиолог с предложением рассказать мой любимый анекдот, попутно орудуя с капельницами вне моего поля зрения. И я такой:"Заходят как-то в бар Чапаев, танк Т-911, Обама и небольшое стадо мамонтов..." И всё. Отруб основательный. НИ-ЧЕ-ГО. Это в плане телесных ощущений.
В наркозном же бреду я насмотрелся мультиков за милую душу. И переливчатые калейдоскопы из расплавленных осколков цветного пластелина, и падения с высот в сыпучие недра разума, и крокодил Гена, жаждущий в тот самый анекдот, и сиськи Джессики Альбы, и схема устройства сверхсветового двигателя.
Потом открываю глаза. Хочу не разговаривать, а мычать. Из живота торчит трубка, а изо рта -- шланг. Пить охота так, что даже кушать не могу. Голову повернуть тоже не могу. А справа ненавязчивый рёв типа "Гаааааль! Бляяяя! Гааааааааааль!". Слева -- тишина. Подходит медсестра, которая молодая:"О, пришёл в себя. Моргни, если всё окей." Моргнул четырежды. "Всё прошло удачно, ты до утра побудешь здесь, в реанимации под наблюдением. Трубку интубационную чуть позже вынем, терпи пока. Молодчина."
А я-то чё? Я и не помню ж нихера...
Но ОЧЕНЬ хочется пить. Вода мерещится. Когда попытался сглотнуть сухостой, вырвало настолько жёлтой жижей, что я решил, будто под наркозом мне скормили одного из Симпсонов.
Потом заходил хирург. Спрашивает:"Как самочувствие?" А я такой:"Как будто часть меня уже не со мной..." Ухмылка. Взгляд исподлобья. И в сторону:"Э, анестезист. Он говорит, будто часть него уже не сним! Ха-ха! Вот ведь юморист, долбоё..." -- звук стихает.
Слышу слева:"Валер, эт ты? Валерка!" Сестра (закатывая глаза):"У нас тут с тобой двое. Женщина с белой горячкой и дедулик с деменцией. Скучать не дадут." И упорхнула.
А вышеназванный дуэт скучать и не дал. Когда через пару часов из моего горла извлекли трубку и я смог поворачивать голову, то быстро сообразил, что нахожусь в Чистилище. Тётка справа -- дородная мадама лет сорока пяти, в телесах -- всё время звала Галю, блядь, ёбаного в рот и пиздеца ссаного, пытаясь скинуть с себя простыню и выпнуть капельницу. Возле неё была основная движуха. Делириум тременс, хуль. А когда она вырубалась от влитых медикаментов, то восставал из мёртвых дедок слева (он был за ширмой почему-то) и искренне, неистово звал Валеру. И один раз от нехуй делать я откликнулся.
Дедулик: Валера! Валера, ты где где?!
Я: Да здесь я! Заёб орать, дорогой!
Дедулик (обрадованно): Валерааааа! Скорее сюда иди! Тут раков просто дохуищщи! Наловим, наварим, семью угостишь! Ну!
Я (с интересом): Где раки?
Дедулик: Да вот прямо тута! По стенам ползают! Полно! Иди скорее!
Я (охуев слегка): Не, спасибо, мне ещё огород поливать...
И так всю ночь.
А через три дня меня выписали, отрезав от жёлчного пузыря и десяти дней социальной жизни. И при выходе из больницы я пошёл за жижей для электронной сигареты. Город был пуст. Ни машин, ни пешеходов, ни ветра. И магазин оказался закрыт. Чуть не решил, что очнулся 28 дней спустя, но...
Пришло время Ковид-19, маму его через пень в душу.
Пы. Сы. Я не Валера.
Прокуратура Новгородской области начала проверку работы станции скорой медицинской помощи после сообщений о критической нехватке бригад и угрозе для жизни пациентов. Это следует из публикации профсоюза медицинских работников «Действие».
Коллаж: Диалектик
По данным организации, 22 июля в Великом Новгороде работало всего 5 общепрофильных бригад, а специализированные, включая реанимационные, отсутствовали вовсе. Это приводит к значительному увеличению времени ожидания скорой помощи, что создает прямую угрозу жизни и здоровью жителей города. Для сравнения, согласно нормативу, на дежурстве должно было быть не менее 22 общепрофильных бригад и 6 специализированных.
По свидетельствам сотрудников скорой, проверка сосредоточена на техническом состоянии автомобилей и комплектности медицинских укладок. Водители сообщают о проверках автобазы с участием ДПС и прокуратуры. На станциях скорой помощи в районах области также начались внезапные проверки наличия запчастей и сроков годности медикаментов.
Однако, по мнению работников скорой, проверка должна охватить более широкий круг вопросов. Профсоюз предложил обратить внимание на соблюдение норматива времени доезда бригады, которая в нормальных обстоятельствах должна прибывать не позднее 20 минут с момента вызова для оказания экстренной помощи. Кроме того, медики надеются, что проверяющие обратят внимание на критическую нехватку бригад и дефицит медицинского персонала, а также систему оплаты труда, которая привела к такому положению.
Профсоюз «Действие» и сотрудники скорой помощи выражают надежду, что прокурорская проверка будет всесторонней и приведет к реальным улучшениям в работе службы, гарантирующим жителям Новгородской области своевременную и качественную медицинскую помощь.
Ранее главный врач Новгородской станции скорой медицинской помощи занялась вычислением работников, которые попытались донести до общественности информацию о масштабах проблем в учреждении.
Алкоголиков. Каких масштабов достигает в нашей стране алкоголизм, рассказывать, я думаю, не стоит. Люди злоупотребляют очень по-разному: кто-то тихо выпивает после работы несколько банок пива ежедневно, кто-то квасит по паре бутылок водки в день. Сроки запоев тоже у всех разные – от нескольких дней до нескольких месяцев. Хотя в отдельных случаях счёт идёт и на года, потому что никто не может вспомнить, когда в последний раз видел человека трезвым: «Кажется, ещё до ковида…»
Самый частый психоз, развивающийся у алкоголиков – это делирий. Развивается он, вопреки тому, что можно увидеть в кино, не когда человек пьяный, а когда человек уже закончил пить, чаще всего – после резкой отмены. Опытные алкоголики выходят из запоя постепенно, мягко, но и это не всегда спасает. Неопытные бросают разом, иногда по той причине, что кончились деньги. И тут же, после первого «сухого» дня, у человека пропадает сон.
Обычно длится это два-три дня. Иногда меньше, иногда больше, но самая классика – трое суток после отмены алкоголя, после чего у человека появляются иллюзии и галлюцинации, а также сопутствующий им бред, сужается сознание, человек перестаёт понимать, что происходит, может не понимать, где находится и путаться во времени. В этом состоянии люди совершают неадекватные поступки, которые пугают окружающих. «Скорую» часто вызывают соседи, которые увидели бегающего по подъезду полуголого мужика, собирающего что-то невидимое, или прохожие на улице, или полиция, задержавшая агрессивного субъекта.
Очень часто в делирии люди сами вызывают полицию, потому что начинают кого-то бояться. Галлюцинации у таких людей носят угрожающий характер: в квартире/доме они видят посторонних людей, нередко вооружённых. Такие же люди смотрят на них в окна, прячутся в шкафах и под кроватями. Вам может показаться это глупым, но человек в делирии не оценивает ситуацию здраво, он очень боится. Убегает, запирается, кричит, зовёт на помощь. Часто помимо зрительных галлюцинаций появляются слуховые: больные слышат голоса людей за стеной или на улице. Часто эти «голоса» не обращаются к больному, как бывает при той же шизофрении, а общаются между собой. Например, больной слышит, как двое мужчин под окном обсуждают, что вломятся в квартиру и убьют его.
Я упомянул ранее про сужение сознания, и хочу развернуть этот момент. Когда у человека сужено сознание, он не воспринимает всю поступающую информацию комплексно, как это делает здоровый человек. Сознание делает акцент на чём-то одном, с остальным мозг не справляется. Соответственно, и мышление при этом также сильно меняется. Человек в ясном сознании может понимать, что испытывает галлюцинации (при тех же органических психозах – например, после травм головы и т.д.) и относится к ним критически, потому что способен адекватно мыслить и воспринимать действительность. Человек в делирии этого не понимает, для него галлюцинации сливаются с реальностью полностью.
Конечно, делирий неоднороден. Выделяют от трёх до восьми стадий делирия, при этом на каждой последующей состояние хуже, лишь на последней наступает улучшение. Начинается всё с неприятных телесных ощущений: слабость, повышенная чувствительность к свету и звукам, головокружение, жажда и т.д. – то, что свойственно абстинентному состоянию. Учащается сердцебиение, человек обильно потеет, у него скачет давление, трясутся руки. Постепенно всё это нарастает. Но главной, яркой чертой начинающегося делирия будет, как я уже сказал выше, бессонница.
На первых стадиях человек может иметь критику к своим галлюцинациям – но при этом мало кто в реальности об этом рассказывает. Больные пугаются своего состояния, пытаются его скрыть, обращаются к наркологам анонимно или снова начинают выпивать. А когда доходит до развёрнутого делирия, критика уже отсутствует. Напротив, любая попытка объяснить человеку, что его переживания носят галлюцинаторный характер, будет встречать с негативом, иногда – с агрессией:
- Я что, по-вашему, псих, что ли?!
Часто алкоголики пытаются симулировать делирий. Опытные могут делать это вполне убедительно, но большинство понятия не имеет, как вести себя правильно, поэтому допускают явные ошибки в своих перфомансах. Во-первых, делирий не будет развиваться у ещё не вышедшего из запоя человека или сразу, в первый же день после прекращения запоя. Человек в делирии может быть пьян только в том случае, если сперва развился делирий, а потом уже больной «шлифанул» его алкоголем. Во-вторых, в развёрнутом делирии пациент не будет понимать, что его галлюцинации – это галлюцинации. Если человек говорит, что у него «пришла белка», «начались глюки», то это не делирий. Исключения тут бывают, конечно, но очень редко. И, в-третьих, симулянты часто не знают, как выглядят характерные галлюцинации и иллюзии, поэтому рассказывают что-то шаблонное. Чаще всего о чертях, конечно. Я вот ни разу не видел, чтобы люди в настоящем делирии видели чертей. Много кого видели, но не чертей. Самый умилительный психоз был у пожилого человека, который видел котят. Да-да, по всей квартире котята бегали и мяукали, в шкафу десятками сидели, а он их ловил, ловил, и никак поймать не мог. Очень редкий случай, когда настоящий делирий не взывает у пациента страха. А вот чертей не видел ни разу. Так что когда я слышу истории про то, что человек напился, и у него прибежали чёртики, то я уверен, что это литературный штамп, не более.
Зачем кому-то симулировать делирий? Всё просто: чтобы попасть в наркологию экстренно. По «скорой» человек поступает быстро, не надо идти на амбулаторный приём, брать направление, ждать – а ведь госпитализация при мягких расстройствах именно плановая. При психозах же ни о каком ожидании речи нет, так что люди порой пытаются симулировать. Это, впрочем, встречается в любой сфере медицины: люди и инсульты симулируют, и инфаркты, и что угодно, лишь бы в стационар без очереди попасть.
А у кого-то просто деньги заканчиваются, а в наркологии и накормят, и оденут, и капельницу поставят, и спать уложат. Есть часть населения, которая лежит в наркологии по нескольку раз в год и чувствует себя там как дома.
Часто при делирии встречаются галлюцинации, когда начинают двигаться узоры (на обоях), с потолка сыпаться стружка, часто люди чувствуют во рту волосы или нитки, при этом достают их и подолгу наматывают на пальцы. Часто больные видят насекомых, змей, иногда чувствуют жуков под кожей. Наиболее яркие симптомы – это когда человек зачитывает текст с пустого листа (Симптом Рейхардта) и когда разговаривает по выключенному телефону (симптом Липмана), однако встречаются они далеко не у всех. Куда чаще появляются именно пугающие образы людей. Бывает, приезжаешь на адрес, а там уже полицейские стоят и ехидно так улыбаются, глядя, как вызвавший их человек шваброй выгоняет кого-то невидимого из-под кровати. Бывало, что мужик с топором штурмовал свой шкаф, в котором, по его убеждению, сидела целая группировка бандитов. Многократно мы заставали уже результаты таких боёв – раскромсанную в клочья мебель, выбитые двери. Один раз мужику показалось, что из пола его зовёт друг: по его убеждению, тот полз куда-то под досками пола и застрял. Когда мы приехали, больной выламывал пол с криком:
- Саня, я скоро! Потерпи немного, Саня!
У меня в этот момент в голове заиграл кавер на песню Smooth Criminal: «Саня, ты в порядке? Ты в порядке? Саня!»
На самом деле, людям в этом состоянии отнюдь не весело. Они бледные, мокрые от пота, который буквально струится по лицу (прям как в том меме, без преувеличения), у них трясутся руки так, что предметы удержать не получается. Один раз мужчина, пытавшийся скрыть от нас галлюцинации, спокойно вышел из квартиры, спустился в подъезде на первый этаж, а как только вышел на улицу, заметался, закричал и принялся от кого-то отмахиваться. Дело в том, что галлюцинации усиливаются с наступлением ночи, и особенно ярки в темноте. Пока тот мужчина был на свету, всё было относительно неплохо, но во дворе фонарь не работал, было темно, и в этой темноте больной увидел мужиков, которые бежали на него с топорами.
Перед этим, кстати, тот же мужчина бегал по соседним дворам, пытаясь спрятаться от преследователей – которых никто, кроме него, не видел.
Не всегда люди пьют прям много. Один раз делирий развился у вполне социализированной женщины, работавшей продавщицей в цветочном магазине. Когда мы стали расспрашивать о запое, та рассказала:
- Мы с мужем поехали в отпуск и, как обычно, две недели пили…
Мне очень понравилось тогда это её «как обычно». Две недели на «ультра всё включено» с пивом и вином – даже без крепких напитков! – а потом резкое прекращение, перелёт, выход на работу, и вот уже за пациенткой повсюду бегают страшные дети. Забирали мы её прямо из магазина, где она передавала хозяйке кассу в экстренном порядке, время от времени поглядывая по сторонам и от чего-то вздрагивая.
Главная опасность от делирия – это даже не галлюцинации и не поведение. Делирий опасен для жизни сам по себе. У человека может развиться приступ аритмии (пароксизм фибрилляции предсердий, например), который без оказания помощи может закончиться печально. После запоев у людей развивается острый дефицит витамина B1, который чреват энцефалопатией Гайе-Вернике, развивается дефицит электролитов, что может привести, например, к понтинному миелинолизу (поражение моста головного мозга), и так далее. То есть делирий не упирается в одни лишь психические нарушения, и именно поэтому настоящий алкогольный делирий – это прямое показание для экстренной госпитализации в стационар. Наркологический, если нет других осложнений.
На носу у нас праздники, и я хочу напомнить всем, что проблемы со здоровьем после неумеренного употребления могут начаться у кого угодно. Что, раньше не было? Так это не довод, всё бывает в первый раз. Поэтому я очень прошу: берегите здоровье. Оно вам ещё ой как понадобится.
Всех с наступающими праздниками! Искренне желаю всем пережить интересные времена, в которые нам с вами довелось угораздить. Верьте в лучшее, готовьтесь ко всякому, берегите себя и близких, и хоть ненадолго постарайтесь окунуться в волшебство января.
Автор: Михаил Гречанников
В ходе мониторинга в Томской области Народный фронт выяснил, что земские программы «Земский доктор» и «Земский фельдшер» в Томской области реализуются с 2012 года. В них приняли участие 1 475 медиков разных специализаций. Программы имеют положительный отклик у населения и специалистов.
Однако проблемы остаются. Например, не всегда медработники едут на село. Одна из главных причин – отсутствие жилья для специалистов. В результате порой даже новые фельдшерско-акушерские пункты пустуют.
Так, в деревне Борики Томского района, где проживает свыше 500 жителей, еще 8 лет назад построили новый ФАП. Он обошелся бюджету в 2,8 млн рублей. Но несколько лет по факту не работал. Не было фельдшера. Ситуация изменилась только недавно.
А вот в соседнем Поросино ФАП до сих пор пустует по той же самой причине. Лечиться люди ездят в Томскую районную больницу в село Тимирязевское, что находится в 13 км.
Народный фронт будет добиваться, чтобы земские программы в нашем регионе реально работали, а медпункты в сёлах не пустовали. Для этого властям региона и администрациям на местах необходимо решать вопросы по привлечению медиков в сельскую глубинку и обеспечению их жильем.
Вызов: «Травма яиц (тех, что с волосами), мужчина 36 лет». Путь предстоял в дальние ебеня - загородное садовое товарищество.
Прибыли на место. Обнаружили искомый участок. Зашли в домик, из которой доносился пьяный смех. Зашли внутрь. Сидят «тёпленькие» у телевизора, выпивают. Трое мужиков лет около 40: двое — с довольными лицами, а третий — с отнюдь недовольным "еблом об тейбл", на котором читалось: «Блядь, чтоб я ещё когда-нибудь...».
Оказалось, компания устроила традиционный мужской вечер «баня-пиво-жизнь красива». Василий, как самый опытный парильщик, забрался на верхнюю полку — туда, где «настоящий мужицкОй пар». Расслабился, разомлел…
— Я сижу, — рассказывал Василий, — и вдруг чувствую: что-то не так. Гляжу — а мои шары провалились в щель между досками. И застряли. Тут — доска, здесь — доска. А посередине — я... И нахуя только такие широкие щели в полке делать?...
Тут вмешался второй мужик, хозяин бани (Лёха, как его называли):
— Иди в пизду! Это не щели большие, а у кого-то... слишком мелкие... — с обидой в голосе парировал он.
— Я кричу: «Лёха, давай пилить!» — продолжает рассказывать Василий. А он орёт: «Охуел, что ли?! Не надо ничё пилить!» Я ему: «Да не яйца пилить, а доску!». А тот мне: «Тем более, блять, не надо!»
Третий участник, Николай:
— Я говорю: «Мужики! Давайте я холодной водой окачу — «они» уменьшатся и вылетят.
— Окатил, сука, — подтвердил пострадалец. — Меня всего ведром холодной воды облил (вода из скважины — ледяная). Я чуть кони не двинул там же на месте...
— Я радикально хотел, для верности. Чтоб ты ВЕСЬ уменьшился... — пояснил Николай.
Лёха — хозяин бани, видимо, самый сообразительный и знающий, что где находится в своём доме, нашёл деревянный клин, которым дрова колют (или что там с ним делают), вставил его в щель между досками и ёбнул по нему кувалдой!
«Роковые яйца» были спасены, и Василий наконец-то покинул верхнюю полку (весь, в полном составе).На всякий случай вызвали скорую — не расхуярилось ли то, что было так охуенно захуярено.
К моему удивлению, «пострадавший объект» был в относительном порядке — без повреждений, гематом и отёков.
Для полного визуального представления друзья сводили меня в баню посмотреть, «где был Вася». Щели в полке, да, действительно оказались больно уж широкими. Я бы тоже не рискнул засунуть туда яйцы без специального снаряжения.
Хотя, что-то подсказывало мне, что оные были засунуты туда нарочно, из пьяного любопытства. Но кто ж чистосердечно признается в намеренном яйцевредительстве?
Поскольку место «общественное», предложили съездить в больницу. Отказался.
Мораль:
1.В баню надо ходить трезвым. Будет меньше желаний проводить эксперименты с «органами движения».
2. Одному ходить в баню не надо. Кто-то ведь должен вас вытащить из неприятной ситуации, если вы туда всё же попали.
3. В таких «горячих точках», как баня, нужно обязательно прикрывать чем-нибудь надёжным свои «перед» и про «зад» не забывать. 😅
ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ И ЖЕЛЕЗНЫХ ЯИЦ! 💪💖
(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале - Истории Чумового доктора, а также в Дзене - Истории Чумового доктора)
Эмблема НИИ скорой помощи имени Н. В. Склифосовского. Фото: Анатолий Цымбалюк / Вечерняя Москва
23 июля 1923 года – дата, навсегда вписанная в историю московского и российского здравоохранения.
Именно в этот день, Постановлением № 315 Мосздравотдела, на базе Московской городской станции скорой медицинской помощи был основан Институт неотложной помощи имени
Н. В. Склифосовского.
Этот институт, выросший впоследствии во всемирно известный НИИ скорой помощи, стал преемником славных традиций милосердия, заложенных в стенах уникального архитектурного комплекса на Сухаревской площади задолго до его появления.
Сухаревская площадь и Сухарева башня 1932 год
Странноприимный дом Шереметевых
История этого места началась не в 1923 году, а веком раньше.
28 июня 1792 года граф Николай Петрович Шереметев, человек эпохи Просвещения, известный благотворитель и покровитель искусств, заложил камень в основание «каменной гошпитали»
и богадельни – Странноприимного дома.
Его создание стало исполнением завета горячо любимой супруги графа, бывшей крепостной актрисы Прасковьи Ивановны Ковалевой-Жемчуговой, скончавшейся вскоре после рождения сына.
Кончина супруги моей графини Прасковьи Ивановны столь меня поразила,
что я не надеюсь ничем другим успокоить страждущий мой дух, как только одним пособием для бедствующих, а потому, желая окончить давно начатое строение Странноприимного дома, сделал я предположение к устройству оного, отделяя знатную часть моего иждивения.
– писал Шереметев.
Изначально спроектированный Елизвоем Назаровым, облик здания кардинально изменил выдающийся итальянский зодчий Джакомо Кваренги.
По воле скорбящего графа он превратил утилитарное здание в величественный «Дворец милосердия» – шедевр эпохи классицизма с полукруглой колоннадой, скульптурами и домовой церковью Живоначальной Троицы, внутреннее убранство которой поражало роскошью.
На портрете работы Боровиковского граф Н. П. Шереметев указывает правой рукой на Странноприимный дом как на своё главное свершение
Открытый 29 июня 1810 года, уже после смерти графа, Странноприимный дом стал одним
из первых в России учреждений, оказывающих бесплатную медицинскую помощь и приют нуждающимся.
За век его существования помощью воспользовалось около 2 миллионов человек,
на что было потрачено свыше 6 миллионов рублей.
Позднее он стал известен как Шереметевская больница – одна из лучших частных больниц Москвы XIX века, внедрявшая новейшие достижения медицины такие как рентген
и физиотерапию.
Шереметевская богадельня 1883 год
Рождение Института имени Склифосовского
После революции 1917 года Шереметевская больница стала городской больницей № 27. Решающий шаг был сделан 23 июля 1923 года.
Постановление Мосздравотдела № 315 объединило ресурсы больницы и созданной в 1919 году Московской станции скорой помощи в Институт неотложной помощи.
Ему сразу было присвоено имя выдающегося русского хирурга, ученого и организатора медицинского образования Николая Васильевича Склифосовского.
Первым директором стал хирург Г. М. Герштейн.
Николай Васильевич Склифосовский 1899 год
Становление центра экстренной медицины
Институт быстро развивался.
Под руководством талантливых хирургов – сначала В. А. Красинцева, а затем, с 1928 года,
С. С. Юдина – закладывались принципы неотложной хирургии: круглосуточная операционная готовность, мультидисциплинарный подход с привлечением рентгенологов, лаборантов, утренние конференции для разбора необычных случаев.
Сергей Сергеевич Юдин, блестящий ученый и организатор, прославился работами
по спинномозговой анестезии, эзофагопластике, а в 1930 году провел первое в мире переливание фибринолизной (трупной) крови, спасшее жизнь пациенту.
В 1939 году институт получил статус Научно-исследовательского института скорой помощи (НИИ СП).
Портрет Сергея Сергеевича Юдина художник Михаил Нестеров 1933 год
Испытание войной и послевоенное развитие
В годы Великой Отечественной войны значительная часть персонала ушла на фронт, многие стали главными хирургами флотов и армий.
Сам С. С. Юдин служил военным инспектором, проводя сложнейшие операции в полевых условиях и продолжая научную работу, за что был удостоен Сталинской премии.
Институт в Москве оставался ключевым центром помощи раненым военным и гражданскому населению.
В 1944 году на базе НИИ была организована деятельность Научного совета.
После войны институт продолжал развиваться как флагман экстренной медицины.
Здесь работали пионеры искусственного кровообращения С. С. Брюхоненко и мировой трансплантологии В. П. Демихов.
В 1960-70-е годы был построен новый многоэтажный клинико-хирургический корпус, созданы специализированные отделения реанимации, гипербарической оксигенации и современные диагностические службы.
Операционная. Victor Lisitsyn, Виктор Лисицын/Global Look Press
Современный "Склиф": наука, помощь и традиции
Сегодня ГБУЗ «НИИ СП им. Н. В. Склифосовского ДЗМ» – крупнейший в России многопрофильный научно-практический центр экстренной медицины.
В его стенах:
Ежегодно получают помощь десятки тысяч пациентов, стационарно и амбулаторно.
Проводится огромное количество сложнейших операций.
Работают более 40 научных подразделений и сотни врачей и ученых, включая академиков
и профессоров.
Оказывается помощь при самых тяжелых состояниях: политравме, ожогах, острых отравлениях, неотложной кардио- и нейрохирургической патологии, острых нарушениях мозгового кровообращения , включая радиохирургию.
Ведутся передовые исследования и выполняются сложнейшие трансплантации органов таких как: сердце, печень, почки, легкие, поджелудочная железа, кишечник.
Институт играет ключевую роль в системе медицины катастроф и оказания помощи
при массовых поступлениях пострадавших.
Новейшее оборудование. Фото: Евгения ГУСЕВА.
В начале 2000-х годов была проведена масштабная реставрация исторического здания Странноприимного дома.
Возрождена его жемчужина – церковь Живоначальной Троицы, освященная Патриархами Алексием II и Кириллом.
В 2010 году, к 200-летию Дворца милосердия, открылась выставка «Дворец милосердия», положившая начало Музею института, рассказывающему о его богатейшей истории –
от благотворительности Шереметевых до современных достижений неотложной медицины.
ГБУЗ «НИИ СП им. Н. В. Склифосовского ДЗМ». https://commons.wikimedia.org/wiki/User:NVO
23 июля 2025 года Институту Склифосовского исполняется 102 года.
Эта дата – напоминание о непрерывной связи времен: от христианского милосердия
и просвещенной благотворительности графа Шереметева через научный и трудовой подвиг Юдина и его коллег к высокотехнологичной медицинской помощи XXI века.
Институт остается живым символом Москвы, надеждой для людей в самые критические моменты их жизни, продолжая дело, начатое Постановлением № 315 в далеком 1923 году.
Смерть женщины в Кирилловской ЦРБ стала страшной и громкой новостью этой недели. Общественность узнала об этом от вологодского активиста Олегина. Он со ссылкой на свидетелей — своих подписчиков сообщал об отсутствии у «Скорой помощи» кислородных масок. А вызов был к женщине, задыхающейся от астмы. Олегин сообщал об одновременном приеме в больнице взрослых и детей в условиях ремонта и лежащего трупа.
— Лежит труп, и сидит семья в ожидании приёма с годовалым малышом.
— Вокруг здания грязь, разруха, как в войну ветки, доски.
— Приём пищи происходит тоже в приемном покое, мебель не соответствует СанПиНу, старые стенки из ДСП — не подлежат обработке, д. Б. Медицинская мебель.
В ЦРБ «Свинарник». Учреждение просто не готово к оказанию качественной медицинской помощи людям. Медперсонал не виноват и вынужден работать в таких условиях.
Почему молчит и допускает этот бардак глав врач и глава района — вопрос открытый. По словам подписчиков, в больнице и у скорой нет даже бинта, перемотать руку после уколов, нет элементарных пинцетов. Виновные должны понести ответственность.
СК РФ по региону начал уголовное дело по ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности). В больницу приехал первый замминистра областного Минздрава Колесов. О своих впечатлениях от больницы он рассказал на видео.
Достаточно ли оптимизировано вологодское здравоохранение или есть куда стремиться? Что изменит смерть женщины в Кирилловской ЦРБ?
