Российский государственный архив кинофотофонодокументов (РГАКФФД)
Фрагмент киножурнала: "Союзкиножурнал № 23", 1932 год.
N Учетный: 4297
Дата выпуска: 1932
Киностудия: Союзкино
Операторы: Казаков, Донец, Саладков, Игнатович, Ошурков
Другие создатели: Павлов (зв. )
Режиссер: Нет данных
А теперь, когда я привлёк ваше внимание, вы спросите, - а где тут бочка?
Приведу полностью рассказ Михаила Зощенко - "Бочка". Наслаждайтесь слогом.
БОЧКА
Вот, братцы, и весна наступила. А там, глядишь, и лето скоро. А хорошо, товарищи, летом! Солнце пекет. Жарынь. А ты ходишь этаким чертом без валенок в одних портках и дышишь. Тут же где-нибудь птичечки порхают. Букашки куда-нибудь стремятся. Червячки чирикают. Хорошо, братцы, летом.
Хорошо, конечно, летом, да не вовсе.
Года два назад работали мы по красной кооперации. Такая струя в нашей жизни подошла. Пришлось у прилавка постоять.
Так для красной кооперации, товарищи, нет, знаете, ничего гаже, когда жарынь. Продукт-то ведь портится. Тухнет продукт, али нет? Конечное дело, тухнет. А ежели он тухнет, есть от этого убытки красной кооперации? Есть.
А тут, может, наряду с этим лозунг брошен – режим экономии. Ну, как это совместить, дозвольте вас спросить?
Нельзя же, граждане, с таким полным эгоизмом подходить к явлениям природы и радоваться и плясать, когда наступает теплее. Надо же, граждане, и об общественной пользе позаботиться.
А помню, граждане, у нас в кооперативе спортилась капуста, стухла, извините за такое сравнение.
И мало того, что от этого прямой у нас убыток красной кооперации, так тут еще накладной расход. Увозить, оказывается, надо этот огорченный продукт. У тебя же, значит, испортилось, ты же на это еще и денежки свои докладай. Вот обидно!
А бочка у нас стухла громадная. Этакая бочища, пудов, может, на восемь. А ежели на килограммы, так и счету нет. Вот какая бочища!
И такой от нее скучный душок пошел – гроб.
Заведующий наш, Иван Федорович, от этого духа прямо смысл жизни потерял. Ходит и нюхает.
– Кажись, – говорит, – братцы, разит?
– Не токмо, – говорим, – Иван Федорович, разит, а прямо пахнет.
И запашок, действительно, надо сказать, острый был. Прохожий человек по нашей стороне ходить даже остерегался. Потому с ног валило.
И надо бы эту бочечку поскорее увезти куда-нибудь к чертовой бабушке, да заведующий, Иван Федорович, мнется. Все-таки денег ему жалко. Подводу надо нанимать, пятое, десятое. И везти к черту на рога за весь город. Все-таки заведующий и говорит:
– Хоть, говорит, и жалко, братцы, денег и процент, говорит, у нас от этого ослабнет, а придется увезти этот бочонок. Дух уж очень тяжелый.
А был у нас такой приказчик, Васька Веревкин. Так он и говорит:
– А на кой кляп, товарищи, бочоночек этот вывозить и тем самым народные соки-денежки тратить и проценты себе слабить? Нехай выкатим этот бочонок во двор. И подождем, что к утру будет.
Выперли мы бочечку на двор. На утро являемся – бочка чистая стоит. Сперли за ночь капусту.
Очень мы, работники кооперации, от этого факта повеселели. Работа прямо в руках кипит – такой подъем наблюдается. Заведующий наш, голубчик Иван Федорович, ходит и ручки свои трет.
– Славно, – говорит, – товарищи, пущай теперь хоть весь товар тухнет, завсегда так делать будем.
Вскоре стухла еще у нас одна бочечка. И кадушка с огурцами.
Обрадовались мы. Выкатили это добро на двор и кали-точку приоткрыли малость. Пущай, дескать, повидней с улицы. И валяйте, граждане!
Только на этот раз мы проштрафились. Не только у нас капусту уволокли, а и бочку, черти, укатали. И кадушечку слямзили.
Ну, а в следующие разы огорченный продукт мы на рогожку вываливали. Так с рогожкой и выносили.
Есть такой советский анекдот.
Молодой человек жалуется психиатру:
«Я знаменит, хорошо зарабатываю, у меня красивая жена и очаровательный сын, наконец, я нравлюсь женщинам. И у меня тяжелейшая ипохондрия». «Ну что вы, не надо раскисать! – советует психиатр. – развейтесь, почитайте что-нибудь весёлое, например, рассказы Зощенко!». «Эх, доктор... Зощенко – это я!»...
Анекдот про пациента с депрессией, которому порекомендовали почитать что-нибудь смешное, либо посмотреть на очень смешного клоуна, широко известен как минимум с конца XVIII века. Например, в Британии тысяча восемьсот нулевых годов его рассказывали про артиста Карлини "the drollest buffoon ever known on the Italian stage". (Кем был оный Карлини и был ли он вообще, выяснить не удалось).
А во Франции 1789 года артистом был Доминик, "Arlequin de la Comédie Italienne", а роль врача отводили доктору Сильве (Sylva; в более поздней версии анекдота - Sylvain). Доктор Sylva действительно существовал - эту фамилию носил регент медицинского факультета Парижского университета, а также врач-консультант короля.
Наши читатели в соцсетях (особенно на славящемся чопорностью и пуританизмом "Пикабу") часто нас спрашивают, не охренели ли мы писать то, что мы тут порою пишем.
Можно было бы, конечно, отделаться заёмной цитатой: "А кто не охренел? Нет, ты скажи? Я жду!" – но это был бы не исчерпывающий ответ.
А исчерпывающий ответ будет такой.
Когда образовалось государство СССР, писательское ремесло считалось очень важным и ответственным делом, потому что книги, не говоря уж о газетах и журналах, были – как вы думаете, чем? Коллективным пропагандистом? Ерунда, это всё равно что сказать, что они были бумажными. Ещё варианты?
И кузницей, и житницей, и здравницей? Хороший ответ, но неправильный.
Книги, журналы и газеты были средством связи. А без связи войны не выигрываются. Без связи они проигрываются. И государства без связи не создаются, они без неё разваливаются – "транспортную теорему" помните? Да-да, и книги тоже. Связь бывает не только оперативной, решающей утилитарные задачи ("срочно сто подвод с репой на правый фланг"), но и долгой, глубокой. Долгая связь – это связь явлений и смыслов в голове человека.
Знаете, кто был самым популярным писателем в СССР в 30-е годы? Михаил Зощенко. А почему? Ему мешками приходили письма, некоторые из них он отобрал и издал книгой, которую так и назвал, "Письма читателей". Так вот, там одно письмо было такое – я по памяти перескажу.
Пишут две подруги, две крестьянские девушки, недавно приехавшие в город и поступившие на работу "помощницами", то есть – прислугой. (Старый-то режим ещё вот он, близко, когда прислуга в доме считалась "средством первой необходимости". Ты можешь жить впроголодь, но прислуга у тебя быть должна. Иначе как?) И вот они пишут: уважаемый Михаил Михайлович! Мы лучше в выходной леденцов не купим себе – а купим вашу книжку. Потому ваши книжки нас жизни учат...
Речь шла о его сатирических рассказах. В которых Михаил Михайлович как раз таких, как они, высмеивал. Он был человек добрый, совестливый – но высмеивал же! Людей, попавших в непривычную культурную среду. Например, из деревни в город. Или из мещанского сословия в чиновное. И так далее. А те девушки эту сатиру отфильтровывали и, возможно, вовсе не замечали – а брали от рассказов Зощенко то, что было им нужно – информацию о том, "что в жизни бывает". Что, например, происходит в больнице? (Они в больницах не лёживали.) Или что происходит в конторах, куда важные дядечки в толстовках и кепи идут с портфелями, пока девушки трусят на рынок за продуктами для хозяев. Или (ах!..) в театре, о котором эти девушки только мечтать могли...
Вот это и называется "долгая связь". Хотя можно назвать и просвещением, конечно.
Книги были важны. И государство за этой отраслью строго присматривало. Писателям много платили (Зощенко занимал лучшую квартиру в "писательском доме" на канале Грибоедова), и строго с них спрашивали. Могли и голову снять. (С маленькой помощью других писателей, вовремя составивших умелый донос, конечно.) А чтобы в головах образовывалось поменьше ненужных смыслов, государство тщательно фильтровало литературу – и правильно делало, хотя делало оно это с одной существенной ошибкой: отфильтровывало литературу "хорошую, но вредную", а "плохую, но полезную" не отфильтровывало. В результате у читателей, как у детей, чувствующих, что от них что-то скрывают, зародилось недоверие к цензуре и возникла ревнивая обида на неё.
И вот когда на рубеже 90-х цензура рухнула, в стране начался читательский бум. Читали всё без разбору и в промышленных количествах. Тиражи журналов выросли в пять-десять раз, наспех переведённые детективы и камасутры пополам с мастерами и маргаритами издавались кое-как, на газетной бумаге, лишь бы побыстрей и побольше – и люди это всё покупали.
Говорят, темнее всего перед рассветом. А когда в таком случае светлее всего? Да перед закатом же! В середине девяностых интерес к литературе коллапсировал, схлопнулся. И вышла вот какая забавная вещь.
Я как-то работал в одном Очень Большом издательстве (на очень маленькой должности) и моим начальником был некто Б. Некто Б. был другом владельца, гендира и главного редактора издательства (это три разных человека, как Гегель, Бебель и Бабель), ездил в мерсе с кожаным салоном, но должность его тоже была скромной и вот почему: он был бессмертный.
Когда в девяностые шёл чёрный передел издательского бизнеса (кто знает, тот знает: школьные учебники, издательство "Дрофа" и вот это всё), его в числе многих других убивали, но не добили. Однако ходить и говорить (и думать) ему пришлось учиться заново, вот и не доверяли теперь друганы ему слишком ответственных направлений, хотя на рыбалку на Карибы они летали вместе.
Некто Б. рассказывал всякие интересные вещи. В частности: когда в конце восьмидесятых его друзья прибирали к рукам разные перспективные направления, особой разницы между книгами, алюминием или зерном не было – деньги были и там, и там хорошие. Его друзья взяли книги. А через несколько лет наступил коллапс, а делёж закончен. И тогда ребята обиделись. Крепко обиделись на обманувшие их книги. Об одном из них некто Б. так и говорил: "Он эти книжки терпеть не может. С ними нет смысла работать. Его больше (тут я термин забыл – значение "сопутствующие товары") интересуют". (Вот почему книжные магазины Большого издательства были забиты школьными рюкзаками, игрушками и даже одеждой, а книги, особенно детские, издавались на отвяжись.)
Ну, я отвлёкся.
Итак, писательско-читательская индустрия скончалось примерно тогда же, когда и государство СССР. Появились другие средства связи: радио, телевидение, американское кино со Шварценеггером, интернет – и прежнее средство было признано неэффективным. Оно неэффективно уже... примерно 25 лет.
И тут нате, "детский журнал". На бумаге. Буквами. Ребята, тазик, меня тошнит! Как вы представляете себе его рекламу?
Если вы представляете себе её так: "Один из лучших в стране детских журналов, обладатель обоих гран-при Всероссйского конкурса детских периодических изданий по решениям профессионального и детского жюри" (это, кстати, правда), то вы ошибаетесь. Люди, если такое прочтут, только зевнут и скажут "ну вот и хорошо, что где-то там происходит что-то хорошее" и тут же забудут – чтобы спокойно продолжить возмущаться чем-нибудь плохим, например, выставкой какашек.
Если же вы представляете её себе так: "Надо идти туда, где мамашки тусуются, они ваша целевая аудитория", вы тоже ошибаетесь. "Мамашки" – целевая аудитория журналов "Фиксики", "Свинка Пеппа" и "Розовые поняшки". Наш "Лучик" им просто не подходит по возрасту. Дело в том, что чтением детей мы в массе своей озабочены до их школы; лет с семи-восьми родители с себя эту обязанность снимают, а поскольку школе тоже особо нечего предложить ребёнку, кроме вечнозелёной "Серой шейки" аж в целых двух вариантах – от Мамина-Сибиряка и от Бианки, то ребёнок оказывается предоставлен сам себе. Нет, "мамашки" не наши люди.
А кто наши люди? А они размазаны тонким слоем (как энергия по вселенной перед тепловой смертью) везде по чуть-чуть. Я пробовал двигать рекламу "Лучика" на "высококультурные" и "высоколобые" интернет-сообщества, в расчёте, что там процент людей, озабоченных интеллектуальным и эстетическим воспитанием детей, повыше, – но нет! Ничего подобного. Повторяю: тонким слоем везде. Даже на "Пикабу".
А чем привлечь внимание этих людей? Опять "смотрите, какой детский журнальчик хороший"? Это будет повторение уже разобранной нами ошибки, см. где-то там вверху пункт первый.
Опыт показывает, что привлечь их можно петрушкой-убийцей и известием, что Энгельс был женат на проститутке. Видимо, люди думают "ну-ка дай-ка схожу повозмущаюсь"... Сходили раз, сходили два, а на третий год – глядишь, уже выписывают настоящий бумажный "Лучик" и охотятся на вайлдберриз за прежними номерами. Вот так эта фигня работает.
Хорошо ли работает эта фигня?
Ну, это философский вопрос. Знаете, чем хорошая реклама отличается от плохой? Тем, что плохая выглядит как реклама, сходу распознается как реклама, подлежит ненависти и бану и не достигает цели. А хорошая выглядит как что-то интересное и ценное само по себе, подлежит потреблению и… тоже не достигает цели.
Недавно с хохотом облегчения прочитал, как автор очень успешной страницы в ВК «Про искусство для взрослых и детей», весьма уважаемый мною специалист (я как-то прошел его тест по барокко, два или три вопроса завалил), жалуется – типа, привет, аll, а почему вы страницу читаете, а мои платные курсы, которые я с её помощью рекламирую, не покупаете?» Естественно, ему ответили «денег нет, а страницу читать по кайфу и так, держитесь». Вот тебе и весь сказ.
Так что – фигня работает, а как – не спрашивайте. "Здоровее видали".
Ну и срываю последнюю завесу тайны: чем отличается бумажный "Лучик" от его сетевых страничек? (Ну, кроме того, что проституток и слова "фигня" в нём нет?) А тем, что, как сказал Маршак, "для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше". Тут мы "шабашничаем", а там работаем.
(На слове "работаем" прослезился и решил, что пора заканчивать.)
Братья и сёстры! У нас с вами большая радость: Почта России, самая щедрая почта в мире, продлила скидочную акцию подписки на "Лучик" – минус тридцать гигантских процентов от цены! Аттракцион невиданной щедрости происходит здесь.
Будем очень благодарны, если рискнёте и подпишетесь. Июльский номер вас точно не разочарует. Озадачит, удивит, разозлит наконец, но не разочарует. Догнать Савранского – это утопия.
Полистать журнал "Лучик" можно здесь
Скачать несколько номеров бесплатно – здесь
Купить – на Wldberries
Классика жанра. Публикую полный текст рассказа Зощенко. Прочтение - 2 минуты.
Вот, братцы мои, и праздник на носу — Пасха православная. Которые верующие, те, что бараны, потащат свои куличи святить. Пущай тащат! Я не потащу. Будет. Мне, братцы, в прошлую Пасху на кулич ногой наступили.
Главное, что я замешкался и опоздал к началу. Прихожу к церковной ограде, а столы все уже заняты. Я прошу православных граждан потесниться, а они не хочут. Ругаются.
— Опоздал, — говорят, — чёрт такой, так и становь свой кулич на землю. Нечего тут тискаться и пихаться — куличи посроняешь.
Ну, делать нечего, поставил свой кулич на землю. Которые опоздали, все наземь ставили.
И только поставил, звоны и перезвоны начались. И вижу, сам батя с кисточкой прется. Макнет кисточку в ведерко и брызжет вокруг. Кому в рожу, кому в кулич — не разбирается. А позади бати отец-дьякон благородно выступает с блюдцем, собирает пожертвования.
— Не скупись, — говорит, — православная публика! Клади монету посередь блюдца.
Проходят они мимо меня, а отец-дьякон зазевался на свое блюдо и — хлоп ножищей в мою тарелку. У меня аж дух захватило.
— Ты что ж, — говорю, — длинногривый, на кулич-то наступаешь? В пасхальную ночь…
— Извините, — говорит, — нечаянно.
Я говорю:
— Мне с твоего извинения не шубу шить. Пущай мне теперь полную стоимость заплатят. Клади, — говорю, — отец-дьякон, деньги на кон!
Прервали шествие. Батя с кисточкой заявляется.
— Это, — говорит, — кому тут на кулич наступили?
— Мне, — говорю, — наступили. Дьякон, — говорю, — сукин кот, наступил.
Батя говорит:
— Я, — говорит, — сейчас кулич этот кисточкой покроплю. Можно будет его кушать. Всё-таки духовная особа наступила…
— Нету, — говорю, — батя. Хотя всё ведерко своё на его выливай, не согласен. Прошу деньги обратно.
Ну, пря поднялась. Кто за меня, кто против меня. Звонарь Вавилыч с колокольни высовывается, спрашивает:
— Звонить, что ли, или пока перестать?
Я говорю:
— Обожди, Вавилыч, звонить. А то, — говорю, — под звон они меня тут совсем объегорят.
А поп ходит вокруг меня, что больной, и руками разводит. А дьякон, длинногривый дьявол, прислонился к забору и щепочкой мой кулич с сапога счищает. После выдают мне небольшую сумму с блюда и просят уйти, потому, дескать, мешаю им криками.
Ну, вышел я за ограду, покричал оттеда на отца дьякона, посрамил его, а после пошёл. А теперь куличи жру такие, несвячёные. Вкус тот же, а неприятностей куда как меньше.
У писателя Зощенко выходила первая книга, "Рассказы Синебрюхова". Наборщики читали ее вслух, и вся типография хохотала. Это был замечательный успех молодого автора, но… все так смеялись, что часть тиража переплели в обложку чужой книги, и в таком виде отправили в магазин для продажи.
Писателю, наверное, было не до смеха...
Я люблю фильмы Гайдая. Его комедии это отдельная история советской кинематографии. Актеры, сценарий, музыка... все это в совокупности дает если не шедевр, то как минимум очень и очень интересное кино. И я просто обожаю комедию Леонида Гайдая "Не может быть!"! Сложно выделить любимую новеллу, все хороши по своему... И для меня, данная работа великого режиссера ничуть не хуже его предыдущих фильмов, которые собирали полные кинотеатры.
Фильм состоит из трех новелл: «Преступление и наказание», «Забавное приключение», «Свадебное происшествие». В каждой из них сатирически высмеиваются мещанские быт и нравы советской эпохи 20-х годов.В фильме снялись практически все комедийные звезды той поры: Михаил Пуговкин, Наталья Крачковская, Сергей Филиппов, Савелий Крамаров, Михаил Кокшенов, Леонид Куравлев, Вячеслав Невинный, Георгий Вицин, Людмила Шагалова и др.
Не может быть!
Кроме того, подлинными украшениями фильма стали такие драматические, далекие от комедийного жанра актеры, как Олег Даль, Валентина Теличкина, Светлана Крючкова.
1. Актеры Людмила Шагалова и Георгий Вицин в фильме «Не может быть!» третий раз играли вместе. Причем, в третий раз согласно сценарию их связывали семейные узы: они играли супругов. До этого в фильме «Женитьба Бальзаминова» они играли мать и сына, а в фильме «А вы любили когда-нибудь?» Вицин играл… маму героини Шагаловой.
Так тоже бывает...
2. До выхода фильма творчество Михаила Зощенко в кино было представлено очень слабо. Можно выделить лишь 3-4 фильма. Этот момент привлек Леонида Гайдая, для которого Михаил Зощенко был одним из самых любимых писателей.
Что-то здесь не то...
3. Когда Леонид Гайдай решил экранизировать произведения Зощенко, то он захотел перенести действие в наше время (в то время). Именно "осовременивание" произведения Булгакова "Иван Васильевич" было одним из главных факторов успеха комедии "Иван Васильевич меняет профессию". А вот экранизация романа "12 стульев", когда действие осталось в "авторском" времени, уже не была такой успешной. Из этого факта и исходил Леонид Гайдай, когда планировал свой будущий фильм.
4. Первоначальная задумка была такая - произведения Михаила Зощенко "Забавное приключение", "Парусиновый портфель", "Свадебное происшествие", "Кочерга" должны были быть объединены одним общим сюжетом. Действие должно было происходить в одном из областных центров в наше время.
5. Первоначальное название фильма было - "Тайна, покрытая мраком".
6. Чуть позднее режиссер отказался от своей идеи. Он хотел сохранить язык Зощенко, а это было невозможно сделать, если перенести героев в наше время. Да и обязательно нужно было учитывать, что любая сатира на наше время обязательно будет скрупулезно рассматриваться цензурными органами. Проще было оставить действие "там в прошлом".
Проехали и забыли...
7. Леонид Гайдай очень хотел, чтобы в этом фильме у него снялся Юрий Никулин. Ему не удалось снять Никулина в предыдущем фильме "Иван Васильевич меняет профессию", а потому на этот фильм возлагались надежды. Для Юрия Никулина была подготовлена роль отца невесты. Но и в этот раз актер не смог сняться. Больше Леонид Гайдай в свои фильмы Юрия Никулина не приглашал.8. В комедии "Не может быть!" Леонид Гайдай использовал как уже знакомых ему актеров, так и новых. Некоторые новые актеры, например, Вячеслав Невинный и Михаил Светин были задействованы и в последующих фильмах.
Вагонный и Весельчак У)))
9. Первая новелла снималась в Астрахани. Там была сохранена булыжная мостовая, которая была необходима для съемки некоторых сцен. Также там сохранилась архитектура, которая соответствовала первой новелле.
Могу сказать, что ничего не знаю...
10. Во время обсуждения фильма на худсовете почему-то не понравился Раднэр Муратов в роли милиционера. Неужели своими усами он кого-то напоминал? Попросили заменить актера. Но Леонид Гайдай сразу сказал - "Этого актера я менять не буду". Тут, наверное, еще сказалась и дружба Гайдая и Муратова со времен съемок в фильме "Ляна".
Василий Алибабаевич))))
11. Во время съемок Леонид Гайдай попросил Вячеслава Невинного придумать "фамильный жест" для своего персонажа. И это был очень важный момент. При помощи всего лишь одного жеста можно было отыграть эпизод без слов. И такой жест придумали - герой Вячеслава Невинного стал вытирать двумя пальцами уголки рта. Это выглядело как-то "жульнически" и "устрашающе". В одном из эпизодов герой Михаила Светина, увидев этот жест, тут же прячется за забор.
Губит людей не пиво...
12. Во второй новелле Леонид Гайдай впервые снял Михаила Кокшенова. Этот актер также еще несколько раз сыграет в будущих комедиях Гайдая, как бы заняв место Алексея Смирнова.
В "Спортлото-82" Кокшенов бесподобен!
13. В новелле "Свадебное происшествие" основные женские роли сыграли актрисы, которых Гайдай снимал в первый и в последний раз - Людмила Шагалова, Светлана Харитонова, Валентина Теличкина, Еве Киви.
Знакомые все лица...
14. Между прочим, Еве Киви могла сыграть Анну Сергеевну в комедии "Бриллиантовая рука". Актриса участвовала в пробах, но Леонид Гайдай забраковал ее со словами - "У вас нет внутренней наглости".
15. Для съемок в фильме "Не может быть!" Леонид Гайдай попросил Эве Киви сесть на особую диету. Ему нужна была красивая женщина-блондинка, но не худышка, как невеста-брюнетка, а именно солидная женщина, чтобы получился контраст.
Не представляю ее в Брильянотовой руке...
16. Чтобы блюда "для свадьбы" на пропали, их полили керосином. А черная икра - это обычная дробь, политая маслом.
Сцена свадьбы была прикольной...
17. Во время приемки фильма было потребовано, чтобы режиссер определился с социальной принадлежностью героев. Для этого пришлось вводить реплику, которую сказал Савелий Крамаров - "Не поддавайся буржуям недорезанным!". Стало понятно, что это простые обыватели. Эта роль для Крамарова стала третьей и последней у Леонида Гайдая. Вскоре актер навсегда эмигрировал из страны.
А песни из фильма «Губит людей не пиво», «Купидон», «Чёрные подковы», вообще, навсегда ушли в народ.
Точно не скажем, но в нашем проекте с этим можно справиться буквально за минуту одной левой!
Нет, не за зря звезда моя жива,
Мерцает в поднебесье тихим
светом,
Я сделал все, что Родина ждала,
-И лишь прошу не позабыть об
этом.
Валерий Бурков,
Герой Советского Союза
Среди многочисленных деятелей нашей культуры, в том числе и писателей хватало тех кто прошёл войну, но наиболее известные из них "воевали" в армейской печати. И как уж повелось о них в первую очередь и вспоминают. А вот фронтовой героизм тех кто лиханул окопов, пуль, осколков и мин, голода и мороза остаётся в тени, журналисты и критики, о них если и говорят, то в основном оценивая творчество. Не принято в богемной среде патриотов славить.
Хотел бы напомнить о некоторых простых окопных офицерах и солдатах ставших знаменитыми писателями и поэтами.
Михаил Юрьевич Лермонтов(1814-1841).
После окончания Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров был офицером лейб-гвардии Гусарского, лейб-гвардии Гродненского гусарского, 17-го драгунского Нижегородского, 77-го пехотного Тенгинского полков.
Участник серии военных походов Кавказской войны, в составе Чеченского отряда генерал-лейтенанта А.В. Галафеева, в т.ч. боя 11 (23) июля 1840 года на реке Валерик (в 39 км западнее крепости Грозной, нынешнего Грозного). В бою у Валерика войска Галафеева потеряли 79 человек погибшими и 265 ранеными и контужеными, отряды "полевых командиров" Ахбердила Мухаммеда и Исы из Урус-Мартана только на поле боя оставили почти 150 убитых.
Донося об этом бое, генерал Галафеев писал : «Успеху сего дела я обязан распорядительности и мужеству полковых командиров, офицеров Генерального штаба, а также Тенгинского пехотного полка поручику Лермонтову. Офицер сей имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны, это было сопряжено для него с величайшими опасностями от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами, но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством, хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельский завал ». Лермонтов неоднократно был представлен к орденам Святого Владимира 4-й степени и Святого Станислава 3-й степени, но в итоге Лермонтова оставили без наград, не прошло и последующее представление к золотому оружию с надписью "За храбрость".
В 20-х числах сентября после кратковременного отпуска в Пятигорске, он возвращается в отряд и с 26 сентября по 18 октября участвует в походе на Большую Чечню. 26 сентября 1840 г. отряд Галафеева выступил из крепости Грозной; на Шали через Ханкальское ущелье. После ранения командира сотни добровольцев-охотников Руфима Дорохова, Лермонтов принял командование ей. Сотня охотников была говоря современной терминологией "десантно-штурмовой ротой" с широким диапазоном задач. Неоднократно казаки Лермонтова вступали в бои, включая рукопашные схватки с холодным оружием.
В июле 1841 года М.Ю. Лермонтов был подло убит. Статья о более достоверных, нежели официальная, обстоятельствах гибели поэта http://proza.ru/2020/05/31/1535
На похоронах поручика были офицеры Гродненского, Нижегородского, Тенгинского полков.
Михаил Михайлович Зощенко(1894-1958).
После начала Первой мировой войны в 1914 году вступил вольноопределяющимся в Русскую императорскую армию. После окончания Павловского пехотного училища был направлен в Действующую армию. Проходил службу командиром 6-й маршевой роты 106-го пехотного запасного батальона, младшим офицером пулемётной команды, затем начальником пулемётной команды, командиром роты, ВРИО командира батальона 16-го гренадерского Мингрельского полка Кавказской гренадерской дивизии, офицером школы прапорщиков, адъютанта 14-й пешей Архангельской дружины государственного ополчения. Последнее звание - штабс - капитан(10.11.1916). Был ранен (11.1915, легко в ногу), отравлен газами(20.07.1916). Награждён орденами Святого Владимира IV степени с мечами и бантом (остался невручённым), Святого Станислава II степени с мечами и III степени с мечами и бантом, Святой Анны III степени с мечами и бантом и IV степени с надписью «За храбрость». 9 февраля 1917 года у Зощенко обостряется болезнь (порок сердца — результат отравления газами), и после госпиталя он отчисляется в резерв. Интересный факт - в 1917-18 годах 16-м Мингрельским полком командовал полковник Б.М. Шапошников, будущий начальник Генштаба и Маршал СССР. В начале 1919 года, Зощенко, несмотря на то, что был освобождён от военной службы по состоянию здоровья, добровольно поступил в действующую часть Красной Армии. Служил полковым адъютантом 1-го Образцового полка деревенской бедноты. Зимой 1919 года участвовал в боях под Нарвой и Ямбургом с отрядом Булак-Балаховича. В апреле 1919 года после сердечного приступа и лечения в госпитале был признан негодным к военной службе и демобилизован; затем служил телефонистом в пограничной страже.
Сразу после начала Великой Отечественной войны Зощенко идёт в военкомат и подаёт заявление с просьбой отправить его на фронт, как имеющего боевой опыт. Получает отказ: «К военной службе не годен». Зощенко с первых дней войны поступает в группу противопожарной обороны (основная цель — борьба с зажигательными бомбами) и со своим сыном дежурит на крыше дома во время бомбёжек.
Вишневский Всеволод Витальевич(1900-1951).
В годы Первой мировой войны добровольцем воевал в составе 14-й роты лейб-гвардии Егерского полка, за отличия в ходе боёв в июле 1915 года отмечен Георгиевским крестом IV степени и двумя Георгиевскими медалями.
Позднее в качестве пулемётчика, а затем военного корреспондента прошёл Гражданскую войну. Был военкором и в годы Финской и Великой Отечественной войн. Есть его фото на фоне Рейхстага, на этом снимке среди наград видно и "Георгия".
Гумилёв Николай Степанович(1886-1921).
Ещё один Георгиевский кавалер. С началом Первой мировой он в качестве вольноопределяющегося оказался в Лейб-гвардии Уланском полку. За отличия в боях Гумилёв вырос до прапорщика (совр. младший лейтенант), а за личную храбрость отмечен двумя "Георгиями" ("Знал он муки голода и жажды, сон тревожный, бесконечный путь, но святой Георгий тронул дважды пулею не тронутую грудь"). Затем офицер был переведён в 5-й гусарский Александрийский полк, а закончил войну в Русском корпусе во Франции.
Степанов Александр Николаевич(1892-1965).
Знаменитость ему принёс исторический роман "Порт-Артур". Собрав свидетельства участников обороны крепости и различные документы автор смог создать целый труд, который даже многие "артурцы" считали вполне достоверными мемуарами. Впоследствии стал говорить о себе как о юном участнике (вместе с отцом) боёв в Маньчжурии. На самом же деле Степановы никогда не были в Артуре. Однако "ряженым" героем А.Н. Степанов не был. Потомственный военный (а прапрадед писателя был участником ещё суворовских походов) он окончил Сумской кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище в 1913 году и был зачислен в лейб-гвардии стрелковый артиллерийский дивизион, в котором прошёл всю Первую мировую войну, закончив её штабс-капитаном гвардии. За отличия в боях Степанов был отмечен Георгиевским оружием и 6 орденами (очень редкое число для офицера его звена). Подробнее - Д.К.Николаев, О.В.Чистяков "«Порт-Артур» Неожиданные результаты литературно-архивного поиска".
Известно о непростых фронтовых судьбах на фронтах Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн В. Арсеньева, Д. Бедного, В. Катаева, К. Паустовского, Е. Шварца и т.д.
После Великой Отечественной войны в литературу пришли сотни окопных офицеров и солдат, появилось даже целое направление - "лейтенантская" ("окопная") проза. Можно вспомнить немало писателей-фронтовиков - пехотного ротного Вячеслава Кондратьева, получившего два ранения и медаль "За отвагу" (аж весной 42-го, когда награждали ещё крайне скупо) и посвятившего свои книги погибшим подо Ржевом однополчанам, артиллериста Евгения Носова, тяжело раненого в Пруссии (об этом его рассказ "Красное вино победы"), танкиста Виктора Курочкина, автора "На войне как на войне", санинструктора Юлию Друнину, архангельского прозаика Николая Жернакова, командовавшего лыжниками а затем бронебойщиками, офицера-разведчика Эммануила Казакевича, воевавшего в полку реактивных миномётов ("Катюш"), Эдуарда Асадова, который в боях за Севастополь лишился зрения, но смог не смотря на это стать знаменитым поэтом, старшину Геннадия (Генриха) Геродника, прошедшего через окружение и тяжёлые кровопролитные бои 2-й ударной армии у Мясного Бора, дважды раненного (в т.ч. при подрыве на мине), чудом избежавшего угона в Германию и ставшего вначале связным, а затем бойцом партизанского отряда белорусского писателя Алеся Адамовича и многих-многих других бойцов и командиров, поэтов и прозаиков.
Уникальным можно считать случай военного журналиста Сергея Борзенко, в ходе Керченско-Эльтигенской операции возглавившего после выбытия офицеров один из десантных отрядов, лично руководя боем и участвуя в отражении многочисленных (до 17-19 в день) атак врага. За эти бои майор С. Борзенко был удостоен Золотой Звезды Героя. В 50-60-е годы он в качестве военкора прошёл ряд локальных войн и конфликтов.
Среди боевых офицеров-писателей нередко встречается и имя Даниила Гранина. Если верить его официальной биографии Д. Гранин прошёл войну на должностях от рядового ополченца до командира танковой роты. На самом же деле Даниил Герман (настоящая фамилия Гранина) на фронте был замполитом рембата (см. статью "Зачем Даниил Гранин мистифицировал свою военную биографию"). Характерны и его слова о боевых наградах "медали на груди меня не убеждают, поскольку после войны боевые награды вручали всем без разбору к юбилейным датам" (из статьи "Дно великой войны"). Кто то относит к фронтовикам и Солженицына, даже не вдаваясь в его армейский путь - офицера звуковой разведки, батареи которой находилась за 5-20 км от переднего края (см. "Солженицын на войне: линия наименьшего риска, или Бывали и такие «герои»").
Среди нынешних авторов бестселлеров не заметно каких либо окопных героев, некоторые правда пишут на поток военные детективы, но эти фамилии, как и их книги мало кому что скажут. Ряд ветеранов современных войн печатает свои очерки (в основном мемуары) в интернете, но тоже кроме таких же "афганцев" и "чеченцев" эти темы мало кому интересны и известны. Автора эпиграфа к данному очерку Героя Советского Союза Валерия Буркова также можно отнести к "боевым" литераторам. Офицер-авианаводчик, он после гибели в Афганистане своего отца - полковника ВВС, сам оказался в Афгане. В одном из боёв В. Бурков лишился ног, но после лечения продолжал службу в армии, позднее был и политическим деятелем, в 2016 году, став с годами религиозным человеком ушёл в монастырь http://proza.ru/2018/04/18/1704. Однако кроме этого боевой офицер является автором и исполнителем собственных песен, но его военная и полит. биография заслонила для читателей талант поэта. Кроме В. Буркова есть и ряд других известных в определённых кругах авторов-исполнителей, из числа ветеранов последних войн, и пишущих свои произведения на данные темы (Валерий Петряев, Виталий Леонов и многие другие).
Век окопных героев - литераторов ушёл. А их фронтовой героизм мало кого интересовал, даже их биографов. Ну а мой очерк надеюсь хоть немного напомнит о истинных (а не показушных) патриотах, настоящей интеллектуальной и фронтовой элите страны.
