Думаю, вы знаете из фильмов, мультфильмов или из других источников информации, что в СССР были такие плакаты, некоторые их называли пропагандистскими или агитационными, но также были и политические, и культурные плакаты, но этот пост не об этом, я хочу сказать про их красоту и дизайн, или, как говорили в СССР, стиль. Когда я смотрю на плакаты из Советского Союза, я в этом вижу некую нотку «Тёплого советского вайба».
Мне они очень сильно нравятся, а как относитесь к ним вы?

Интерес к Византии – это такая не очень внятная штука, которая на протяжении долгого периода времени, вроде как была, но вроде как и всегда отодвигалась на задний план. Начать с того, что отношение к Византии в Европе всегда было довольно натянутым, и ряд стереотипов в итоге определил отношение к ней, как к чему-то побочному и второстепенному.

Для мыслителей эпохи Ренессанса сама по себе Византия была ничем иным, как дорогой к изучению Античности. И путь историка в Древнюю Грецию пролегал через ромеев, которые сохранили классическое наследие. Именно благодаря Византии Запад эпохи Возрождения смог насладиться греческой культурой, которую в Восточном Риме искренне любили и уважали. Из Византии в Европу везли классические греческие тексты, там же в Византии были составлены и первые комментарии к античным произведениям. Да и вообще ромеи очень даже активно способствовали сохранению древних произведений, переезжая понемногу на Запад в годы упадка империи.

Сама же Византия долгое время не воспринималась иначе, как склад свидетельств о Древней Греции. Однако с течением времени появилась вполне логичная связка. Если в Византии осталось больше всего комментариев и осмыслений античного прошлого – значит и сами византийцы очень даже интересные. Из-за этого вместе с греческими памятниками на Западе начинают публиковать и византийских писателей. Однако интереса к истории империи все также не было.

Первым ученым, что проявил интерес к византийской истории стал немецкий исследователь Иероним Вольф (1516–1580). Он страстно интересовался как древними, так и византийскими источниками, поспособствовав публикации работ Иоанна Зонары, Никиты Хониата и Никифора Григоры. А работа Вольфа под названием "Corpus byzantinae historiae" стала первой работой с изучением истории империи. Хотя тут стоит проговорить, что именно с подачи Вольфа появилось слово "Византия". Все для того, чтобы не называть Ромейскую империю "римской", отказывая ей в праве на наследие Античности.

Однако даже так дело сдвинулось с мертвой точки. Уже в конце XVI – начале XVII веков в разных местах и разными методами была подготовлена почва для исследования источников по византийской истории и по сводам византийских законов. Пионерами в этом деле стали:
– Вильгельм Хольцман, Давид Хёшель Иоганн Ленклавий в Германии;
– Дени "Петавий" Пето и иные ученые иезуиты во Франции;
– Бонавентура Вулканий и Иоганн Меурсий в Нидерландах и Голландии;
– Николай Алеманн и Лев Алляций из числа греческих униатов в Италии.

В этот начальный период изучение Византии обычно ограничивалось изданием источников и переводом их на латинский язык. При этом выбор авторов происходил на авось, поскольку никакой системы в подборе источников не было.

По настоящему изучение Византии начало процветать во Франции в середине XVII века. Всплеск интеллектуальной активности при дворе Людовика XIII и его наследника – "короля-солнце" – нашел выход в изучении истории Византии. К тому же народ стал действовать более вдумчиво.

Непосредственно под патронажем Людовика XIV и министра финансов Кольбера Печатный двор Лувра стал издавать большую серию работ византийских историков, начав с "Истории" Иоанна Кантакузина и "Excerpta legitionibis" Константина Багрянородного. Тогда же французский иезуит Филипп Лаббе призвал всех ученых мужей заниматься Византией как можно больше, подав пример публикацией целой кучи документов по истории Вселенских соборов. Начатый труд по сбору памятников длился десять лет и привел к изданию целой кучи источников по византийской истории под заголовком "Парижского корпуса".

Сперва организаторами этого издания были Жак Фабре и Жак Гоар, а позже пальма первенства в изучении Византии перешла к другому французу по имени Шарль Дюканж. Именно его считают фактическим основателем изучения истории Византии, благодаря целой куче работ, посвященных:
– переводу ромейских авторов, таких как Иоанн Киннам и Иоанн Зонара;
– написанию комментариев для трудов Анны Комниной и Никифора Вриения;
– топографии империи ("Constantinopolis Christiana);
– генеалогии византийских родов ("De familiis byzantinis");
– составлению лексических словарей ("Glossarium ad scriptores mediae et infimae graecitatis").

В итоге интерес к Византии в XVII веке, особенно во Франции, принес свои замечательные плоды. Однако наступившая уже через сотню лет Эпоха Просвещения свела все труды на нет. Видите ли, в чем дело. Философы-рационалисты очень гордились своим религиозным скептицизмом, а потому история "Темных веков" их не очень-то впечатляла. А образ Византии, как государства, в котором религия занимала не последнее место, стал предметом насмешек и осмеяния. История империи, по словам Вольтера, была лишь "никчемным собранием торжественных речей и чудес". А Монтескье называл византийский путь "чередой восстаний, мятежей и предательств".

Даже историческое осмысление Ромейской империи в научных трудах становилось уж слишком пессимистичным. Поэтому, что у Шарля Лебо, что у Эдуарда Гиббона, Византия – это продолжение Рима, стремящееся к упадку на протяжении веков и знаменующее "триумф варварства и религии".

Сейчас, понятное дело, никто Византию так не рассматривает. Однако хулить что Гиббона, что Лебо не стоит. Они провели колоссальную работу по сбору источников и приведению их в порядок. Благодаря им, Византия получила вполне цельное описание своей жизни, пусть на добрую сотню лет, интерес к её истории упал. Новое же рождение византинистики начнется уже в XIX века и там огромную роль сыграют изыскания уже не французских, а немецких ученых.

Что почитать?

1. Острогорский Г.А. История византийских исследований / пер. с англ. И.А. Иванова // Христианское чтение. 2010. №1.

2. Шварц. Е. Acta conciliorum oecumenicorum. 1922.

3. Sophocles E.A. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods. Cambridge, 1914.

«Бои за Историю» в ВК: https://vk.com/com_pour_his

«Бои за Историю» в Телеграме: https://t.me/com_pour_his

Что такое история? У данного слова есть несколько значений, но я бы хотел рассмотреть то, которое определяет историю как область научных знаний. Итак, история — это общественная наука, которая изучает развитие человеческого общества во всех сферах жизни общества.

История — это общественная наука, ведь предметом её изучения является человек, а конкретнее — люди.

Почему же она изучает развитие общества во всех сферах жизни человека? Для ответа на этот вопрос предстоит рассмотреть различия истории от других общественных наук.

Стоит начать с политологии. Что она изучает? Изучает сферу жизни людей, связанную с властными отношениями.

Аналогичным образом работает и социология, которая изучает совместную жизнь людей и групп. Но ведь история изучает то же самое, скажете вы. И будете правы, но тут есть отличие. Заключается оно в том, что история изучает развитие людей и социальных групп в динамике, а социология в статике, ставя их «на паузу».

Таким образом, история изучает развитие человеческого общества во всех четырёх сферах общественной жизни: социальная, политическая, экономическая и духовная.

Все исторические события подвластны данному делению. Например, Верещагин написал картину «Апофеоз войны» — это показывает нам событие из духовной сферы человечества. Или же: В 60-х годах XX века советские граждане жили лучше, чем в годы Великой Отечественной войны, потому что экономика государства выросла. Здесь проглядываются отсылки к целым трём общественным сферам: социальной, экономической и политической.

То есть, историку необходимо знать, как происходило развитие человеческого общества не в одной, а в целых четырёх сферах общественной жизни.

Конечно, ни один человек не в силах всё это запомнить, поэтому у историков существуют специализации. Существуют они, конечно, не только для упрощения жизни учёного, но и для того, чтобы добиться как можно большего результата в своей области изучения.

Если вы интересуетесь историей: регулярно смотрите-читаете популяризаторов науки, читаете научные статьи, то наверняка замечали, что у историков есть определенные словесные клише, которые встречаются чаще, чем диванные эксперты-политологи на просторах рунета. Смыслу этих речевых оборотов и будет посвящен данный юмористический опус.

1. "Исторически так сложилось"...

- без понятия как вышло/ нет времени объяснять / сложилось и сложилось, чего бубнить-то)))

2. Вошел в историю как неоднозначный правитель

- был клиническим идиотом / был законченным садистом/ ел песок и играл в солдатики/ доуправлялся до того, что был свергнут собственной гвардией по инициативе дражайшей супруги/ писал шизофренические законы и с треском проигрывал войны.

3. Данные письменных источников о (чем-то там) неполны и носят фрагментарный характер

- скорее всего, эти самые данные уместятся на листе из школьной тетрадки, так что для пытливого ума открывается необъятное поле для всяческих фантазий)))

4. Дискурс/ идентичность/ практики/ номадическая культура (особенно в одном предложении сразу)

Вставляя новомодные словечки вместо более простых и приятных глазу аналогов, кто-то старательно отыгрывает роль "суперсовременного" и ориентированного на Запад исследователя.

5. "Первая научная история (чего бы то ни было)"

Осторожно! Увидев нечто подобное в заголовке, вы рискуете обчитаться фриковатым, самовлюбленным недоучкой, который исключительно хорош в качестве ходячего мема, но совершенно нулевой как ученый.

Первую историю написал Геродот, остальные "первенцы" - это все от лукавого!

6. Расстановка классовых и политических сил/ империализм / буржуазия / формация

Срочно гляньте на выходные данные, с большой долей вероятности перед вами нечто написанное минимум лет сорок назад! За более актуальным научным знанием обращайтесь, что логично, к более свежим работам.

А на этом все! Если сей формат, что называется, "выстрелит" - непременно соорудим продолжение...

Внимательно еженедельно изучая материалы нашего канала + рекомендованные ссылки, Вы можете пройти спецкурс по Теории творчества, который НЕ читается ни в одном университете мира.

Данная статья относится к Категории: Появление новой научной дисциплины

«ИСТОРИОСОФИЯ - понятие, известное едва ли не со времен Геродота, но до сих пор остающееся как бы бесхозным и совершенно неопределенным; даже в фундаментальном многотомном «Брокгаузе и Ефроне» его нет. Так сказать, «мудрость истории», метафора, не более.

Археология и археография добывают непосредственные свидетельства прошлого в виде материальных предметов и письменных источников; описательная история сводит разрозненные факты в единое повествование, последовательное во времени; философия истории углубляется в механизмы общественных движений, историография занята развитием самой исторической науки...

Пока длишь это перечисление, всё более осознаешь, что упущено что-то, быть может самое важное.

Как прошедшее воздействует на современное состояние умов? Как история воспринимается конкретным человеком? Мы ведь не просто щепки в мировом потоке; в каждом из нас его частица (так физиологи видят похожесть солевого состава человеческой крови и - первобытного моря, из которого жизнь некогда вышла на сушу).

Как же, в конечном счёте, сознание - неизбежно историческое - воздействует на бытие, в какой мере определяет его? Да и как преобразуются сами факты истории в человеческом сознании?»

Тартаковский М.С., Историософия. Мировая история как эксперимент и загадка, М., «Прометей», 1993 г., с. 31.

Источник — портал VIKENT.RU

+ Ваши дополнительные возможности:

Плейлист VIKENT.RU из 8-ми видео: ЦЕЛИ ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ

Изображения в статье

Маркс Самойлович Тартаковский — отечественный публицист. Живёт в Германии / CC BY-SA 4.0

Данная статья относится к Категории: Классификации наук

«Резюмирую ещё раз сказанное. Мы можем абстрактно (begrifflich) различать два вида эмпирической научной деятельности.

На одной стороне стоят науки о природе, или естествознание. Слово «природа» характеризует эти науки как со стороны их предмета, так и со стороны их метода. Они видят в своих объектах бытие и бывание, свободное от всякого отнесения к ценности, цель их - изучить общие абстрактные отношения, по возможности законы, значимость которых распространяется на это бытие и бывание. Особое для них только «экземпляр». Это одинаково касается как физики, так и психологии. Обе эти науки не проводят между разными телами и душами никаких различий с точки зрения ценностей и оценок, обе они отвлекаются от всего индивидуального, как несущественного, и обе они включают в свои понятия обыкновенно лишь то, что присуще известному множеству объектов. При этом нет объекта, который был бы принципиально изъят из-под власти естественно-научного метода. Природа есть совокупность всей действительности, понятой генерализирующим образом и без всякого отношения к ценностям.

На другой стороне стоят исторические науки о культуре. У нас нет единого термина, аналогичного термину «природа», который мог бы охарактеризовать эти науки как со стороны их предмета, так и со стороны их метода. Мы должны поэтому остановиться на двух выражениях, соответствующих обоим значениям слова «природа». Как науки о культуре названные науки изучают объекты, отнесенные ко всеобщим культурным ценностям; как исторические науки они изображают их единичное развитие в его особности и индивидуальности; при этом то обстоятельство, что объекты их суть процессы культуры, дает их историческому методу в то же время и принцип образования понятий, ибо существенно для них только то, что в своей индивидуальной особности имеет значение для доминирующей культурной ценности. Поэтому, индивидуализируя, они выбирают из действительности в качестве «культуры» нечто совсем другое, чем естественные науки, рассматривающие генерализирующим образом ту же действительность как «природу». Ибо значение культурных процессов покоится в большинстве случаев именно на их своеобразии и особности, отличающих их от других процессов, тогда как, наоборот, то, что у них есть общего с другими процессами, т.е. то, что составляет их естественно-научную сущность, несущественно для исторических наук о культуре».

Генрих Риккерт, Науки о природе и науки о культуре, в Сб.: Логика культуры. Антология / Сост. С.Я. Левит, СПб, «Университетская книга», 2009 г., с. 86-87.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

ПРОГНОЗИРОВАНИЕ БУДУЩЕГО, ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ, ЗАКОНОМЕРНОСТИ — плейлист из 2-х видео

Изображения в статье

Генрих Риккерт — немецкий философ, один из основателей баденской школы неокантианства / Public Domain