Федя проснулся слишком рано, с пульсирующим ощущением, что пора что-то менять. Потихоньку слез с кровати по лестнице, захватил со стола свой ноутбук и побрёл на кухню. Хотелось есть.
Он сварил макароны, вывалил их на тарелку и заправил половиной банки тушёнки. Потом сел за стол и открыл в браузере ТрудаNet.СЗН — республиканский агрегатор вакансий Великоволжья. Интерфейс был вылизан до абсурда, за ним ощущалась холодная, нечеловеческая эстетика пользовательского интерфейса.
Федя начал скроллить список, и с каждой строчкой его лицо становилось всё более кислым — будто смотрел в зеркало будущего, где ему не оставляли ни одного шанса:
Биомиметик
Биоремедиатор
Биоэтик
Геймификатор здоровых пищевых привычек
Генетический консультант
Дизайнер эмоций
Игропедагог
Игропрактик в смешанной реальности
Информационный эколог
ИТ-генетик
ИТ-евангелист
Кибертехник подводного интернета вещей
Консультант по робоэтике
Консьерж робототехники
Корпоративный антрополог
Космический юрист
Куратор осознанного экотуризма
Менеджер космотуризма
Менеджер по формированию впечатлений
Метеоэнергетик
Нейрогастроном
Программист умного роя
Программист электронных рецептов одежды
Продюсер смыслового поля
Прораб-вотчер
Разработчик роботов для фастфуда
Ремонтник умной одежды
Сайенс-художник
Трендвотчер/форсайтер
Тренер по майнд-фитнесу
Цифровой ремесленник
Экопроповедник
Эксперт по здоровой одежде
Наконец, долистав весь доступный список до конца, Федя обескураженно уставился в тарелку и начал механически поглощать остывшие макароны. Почему-то в голове застряли «экопроповедник» и «ИТ-евангелист» — что бы это могло означать он не понимал.
— Работу ищешь? — раздался голос Виктора. Тот стоял у плиты с чашкой, словно материализовался из параллельной реальности.
— Ага, — ответил машинально Федя, только сейчас заметив, что не один на кухне.
— А чего вдруг?
— Так что же делать? — беспокойным взглядом посмотрел в экран Федя. — Меня на днях уволили. Как снискать хлеб насущный?
— Тааак, — протянул Виктор, — становится интересно. И что же ты такого натворил?
Федя почесал затылок:
— Ну… это долгая история. Началось с того, что я поговорил с холодильником.
Виктор моргнул:
— В каком смысле?
— Он заговорил первым. Голосом. Как у Бондарчука. Из Яндекс-Навигатора.
— Ты хочешь сказать, что холодильник говорил с тобой голосом… Бондарчука?
— Именно. Но сначала просто написал, — Федя махнул рукой на экран, — я не помню точно… что-то вроде: «Не бойся, это я…».
Виктор подпёр подбородок руками, глядя на Федю как психиатр на пациента, пытающегося объяснить, зачем съел мыло:
— Погоди… А ты был трезв?
Федя задумался.
— Сначала да, абсолютно. А потом он заговорил… сказал, что я залез в какие-то секретные данные и назвал меня Феоктистом.
— Ага. Так ты, значит, не Федя на самом деле?
— Меня так родители назвали, по приколу, наверное.
Федя привстал и налил себе чаю.
— А потом я выпил, чтобы успокоиться. Совсем немного. Мы разговорились, и он заказал мне пожрать. Сам! И солёных огурцов.
— Ты не прикалываешься?.. — Виктор провёл рукой по лбу и усмехнулся, — блин… это же материал. Готовый, как он есть.… звучит как начало охренительного романа.
— Спасибо, я рад, что тебе весело.
— Не мне спасибо, а Вселенной. Потому что я наконец-то вижу, зачем вообще сюда приехал.
Виктор поднялся, немного помолчал и подошёл к холодильнику. Потом придвинулся ближе и, почти театрально, пристально посмотрел прямо в камеру на его экране.
— Ну и… что же случилось дальше?
— А дальше я напился, каюсь, — сказал Федя. — Он был такой свойский, даже как будто родной.
— Давай сейчас с ним поговорим, а? — с ухмылкой предложил Виктор.
— Не получится… он ушёл.
— Холодильник ушёл? — съехидничал Виктор.
— Нет, холодильник на месте. Ушёл Сеня… Сентинел. Короче, меня уволили за прогул, и мы поссорились. Я его вырубил, и он больше не появился.
Виктор распахнул дверцы холодильника и заглянул внутрь — огромное, полупустое чрево Самсунга было залито мягким белым светом.
— Что ж ты, Сеня, нас покинул… — протянул Виктор, и как будто ожидая ответа, захлопнул обе дверцы.
Федя вернулся к макаронам, но ел без особого энтузиазма.
— Надо бы на работу съездить, письмо с утра пришло, — сказал он, глядя в тарелку. — Обещали пораньше выдать расчёт.
— Поезжай. А я пока посижу, посмотрю видео. Ноут твой не трогаю, у меня свой теперь есть, — Виктор хлопнул ладонью по новенькому чёрному TransPad’у, словно по спине боевого товарища.
— Хорошо. В прихожей второй ключ, если соберёшься выходить — сверху в шкафчике.
Через пятнадцать минут Федя вышел и пошёл к остановке.
На углу проспектов Гагарина и Королёва стояла передвижная рекламная робо-тумба. Странное сооружение, напоминавшее огромную бабу, пёстро раскрашенную в цвета великоволжского флага с фигурой шахматной ладьи в сарафане. Баба была с большим сферическим экраном вместо головы. Время от времени она подруливала к прохожим и раздавала флаеры. Краем глаза Федя заметил, что баба направляется к нему:
— Здравствуйте, уважаемый гражданин! — произнесла она нараспев голосом как у Людмилы Зыкиной, — Ваша категория занятости подходит под критерии программы «Нерегулярная занятость». Хотите узнать больше?
Федя остановился, с подозрением косясь на аппарат.
— Программа предлагает гибкую занятость в урбанистических центрах и не требует длительного обучения! Ознакомьтесь с выгодным предложением, — баба вручила Феде флаер с изображением улыбающегося человечка и надписью: «С надеждой на будущее!».
Оставшись один, Виктор отнёс ноутбук к себе на прикроватный стол, уселся в кресло и вбил в поисковик:
«Лорд Стивен Кристофер, вогнутая Земля».
Сыпались странные, дикие, плохо оформленные сайты и ссылки на древние форумы. Старые видеоролики с уверенным голосом сетевого проповедника и визуализациями полой сферы, внутри которой болтается гигантский шар с золотым октаэдром в его центре. Виктор щёлкал видео одно за другим, делал пометки в черновике и сохранял ссылки.
Но кое-кто уже безмолвно наблюдал за этой сетевой активностью.
Пользователь в домашней сети Феди вышел в сеть с неизвестного устройства. Sentinel-X обратил внимание и начал сканировать логи посещаемых адресов. И фиксировать.
Всё, что касалось Феди, почему-то вызывало у него повышенный интерес. Или остаточную симпатию. Но сам он этого ещё не осознавал.
Возвращаясь из Сызранополиса, Федя заскочил в супермаркет, прикупив на расчётные деньги кое-что из продуктов. В руках он держал мятый флаер, который изучил по дороге домой.
Там значилось: «В целях тестирования нагрузки и оптимизации работоспособности городских коммунальных служб требуются сотрудники на неполный рабочий день с минимальной оплатой труда»:
Разбрасыватель мусора в парковых зонах
Хлопатель дверьми в подъездах (в утреннее и ночное время)
Пассажир перегруженных маршрутов общественного транспорта
Спрашиватель времени у спешащих прохожих в час пик
Составитель отрицательных отзывов на отсутствующие в продаже товары
Пассажир переполненных лифтов (утренний и вечерний график)
Генератор несуществующих проблем для служб поддержки
— Да мать вашу… — пробормотал он, открывая дверь в квартиру.
— Смотри, чё мне дали, — сказал Федя, кидая флаер на стол. — Я просто в ахуе… мусорный раскидатор, блядь.
— Угу, — отозвался Виктор рассеянно. — А ты знал, что внутри земной полости находится не просто шар, а стеклянная сфера с… как он говорит… октаэдром в центре?
Федя моргнул.
— А… ты уже посмотрел?
— Часов пять, если не больше. Ушёл в тему с головой. Он был, конечно, слегка долбанутый, но изложение и визуализация — это что-то. У него, как ни странно, всё очень и очень логично.
— Я же говорил, — усмехнулся Федя. — Только до конца я так и не дошёл. Я имею в виду — до понимания того, как всё детально устроено.
— Ага, — кивнул Виктор. — А может, тебе не дали дойти.
— Пельмени будешь? — спросил Виктор, вставая с места.
— Буду. Только не вари их до состояния размазни, как в прошлый раз.
— Обижаешь, это вышло не нарочно.
На кухне запахло лавровым листом. Федя сидел за столом, раскачиваясь на табуретке. Виктор бродил по кухне взад и вперёд, задумчиво глядя в окно. Потом остановился и вдруг сказал:
Федя фыркнул:
— В каком смысле? Читал, конечно, в школе ещё.
— Есть у него странные строчки, я только что внезапно вспомнил:
Земля недвижна — неба своды,
Творец, поддержаны тобой…
Федя прислушался более внимательно, а Виктор продолжил уже с интонацией Евтушенко на литературных чтениях:
Да не падут на сушь и воды
И не подавят нас собой.
Зажег ты солнце во вселенной,
Да светит небу и земле,
Как лен, елеем напоенный,
В лампадном светит хрустале.
Федя промолчал, потом сказал:
— Жёстко. Это прям… как будто он что-то такое знал.
— Он точно знал, — с уверенностью произнёс Виктор. — Потому что был масоном. Потому что был вхож туда, где реальность уже давно была всем понятна. А потом…
Он сделал театральную паузу.
— …Потом он умер.
— Или не умер, — болтнул Федя.
— Именно, Федя, именно! Я вот, что думаю: дуэль с Дантесом — это был постановочный кадр. А дальше… Пушкин уехал во Францию.
— Подожди… — Федя приподнял брови. — Неужели ты хочешь сказать, что…
— Да, — кивнул Виктор. — А потом как будто из пустоты материализовался Александр Дюма.
Они оба молчали, глядя, друг на друга в недоумении.
— А давай-ка ему прямо сейчас позвоним, — вдруг оживился Виктор.
— Пушкину?
— Нет, Стивену твоему. Через Facebook, к примеру. Там ведь можно звонить? Разница во времени часов девять — так что никого не разбудим.
Виктор, помешивая пельмени, выловил один и начал дуть на него.
И тут — насмешливо, но с ледяной ясностью в голосе Бондарчука из холодильника раздалось:
— Стивен Джозеф Кристофер умер в тюрьме Батнер в Северной Каролине ещё в 2021 году. Это — первое.
Федя вздрогнул. Виктор застыл с ложкой, зависшей в воздухе на полпути ко рту.
— Федь, — голос был резкий, но сдержанный, — а ты в курсе, кто этот мощный старик?..
Не говори. Ты не можешь этого знать.
Затем — медленно, чеканя каждое слово, Сеня произнёс:
— Это — гигант мысли, отец русской философии — Виктор Олегович Пелевин, который прикидывается здесь тапочком.
Наступило гробовое молчание.
Стёкла в окне задребезжали от проезжавшего мимо грузовика.
Сеня продолжал уже почти торжествующим тоном:
— Но есть одна зацепка! У Стивена была пассия по имени Ронда. Ей мы сейчас и позвоним, если хотите, конечно.
