Юлии Рутберг исполнилось 60. Беседовать с представителями актёрских династий и сложно, и просто одновременно. Просто – потому что понятно, какие вопросы задавать. Сложно – потому что также понятно, какие ответы услышишь.
Во время эфира по традиции проекта «Правда-24» пристроили зрителям приютскую котейку (можно увидеть на видео):
– Готовился к нашей встрече и слушал, смотрел всяческие интервью. И обратил внимание что вы часто употребляли глаголы: «победить». То есть такое впечатление, что вы воспринимаете жизнь как борьбу?
– Борьба – это естественный процесс. Потому что если человеку все плывет в руки и легко все достается, он ничего в жизни не способен оценить. А дело не в том, чтобы бесконечно бороться и завоевывать. А дело в том, чтобы уметь не то, что драться, а давать сдачи и понимать, за что ты хочешь бороться. Потому что есть вещи, которые просто ты пропускаешь. Но это не нужно. Потом если ты ничего не можешь с этим сделать, чего бороться с ветряными мельницами.
А если ты понимаешь, что ты можешь что-то изменить, изменить для себя, для своих близких, ты борешься, если говорить серьёзно об этом слове, только за тех и за то, что тебе жизненно необходимо, очень важно, ты сам это понял, и за тех людей, которые тебе дороги.
А все остальное, ну, жизнь показывает, что надо иногда пропустить, и вообще надо иногда поплыть по течению, расслабиться, и получить удовольствие.
– Ну, как-то, мне кажется, что все-таки бороться, не женская тема. Женская тема – интриговать…
– Я совершенно не умею интриговать.
– Бороться умею, причём, мыслью.
– Мыслью, да. Вот это я, кстати, тоже запомнил. Вот есть животные, которые не умеют бороться и не умеют интриговать. Они сами по себе. Это Нора. К концу эфира мы поймем, чья она будет, потому что наша задача – найти ей хозяев, хозяйку или хозяина.
– Приютская. Да, да, у нас такая традиция. Мы приютских кошек пристраиваем. У вас кошек не было никогда, я так понимаю?
– У меня первая кошка прожила 21 год. А вторая кошка – 22.
– Ух, как я вот пролетел-то.
– Вы пролетели как фанера.
Ну, у нас как-то в семье любят именно кошек. И конечно это абсолютно космические животные.
Все кошки мамины. Потому что кошка всегда выбирает хозяина. Все кошки были необыкновенно умными, ласковыми и просто членами семьи. Очень смешно, что первая – Дарья – трёхцветная прекрасная, очень любила зеленый горошек и дыню.
– Мутант какой-то у был этот зверь.
– Ну, прекрасный мутант, да. Вот, значит, и Дарья, и Катька всегда – вот вторая Катюша, она умерла прошлым летом (запись 2014 года – Е.Д.) – они рожали котят.
И вот также как вы, мы раздавали котят. На концертах, на выступлениях. И потом уже ко мне на концерты записывались в очередь люди.
И я никогда не забуду, когда в гримерке у меня стояли два вот такие ящика картонных. Набралось по-моему 12 котят. И за концерт мы их всех раздали.
– Вот, у вас результативность-то получше, чем у нас. Хотя маленьких, знаете, у нас берут. Прямо вот эфир не заканчивается – уже звонки есть. А вот у Норы – ну, шансы у неё есть мне кажется.
– Ну, Нора очень симпатичная.
– А вот, кстати, насчет кошек. По ассоциации вспомнил я, когда беседовал в Хэлли Берри – голливудской звездой, она сказала, что во-первых, она верит в реинкарнацию. А во-вторых, в следующей жизни она хотела бы быть кошкой, но не такой, а хищником. Поэтому два вопроса. Насчет реинкарнации – верите или нет? И второй. Ну, то есть давайте сперва на первый ответите.
– Ну, знаете, я не могу сказать, что я в это верю. Я просто знаю, что существует такая тема. И она позитивная.
Что ты вообще не исчезаешь как-то. У тебя есть еще какой-то шанс. Поэтому верить в это – как-то особо я не верю.
А то, что у человечества и у человека есть такой шанс – как бы продлить себе мысленно.
А будет ли это кошка, дикое животное или кто-то – ну, это такая прекрасная сказка для взрослых, как мне кажется.
– Хорошо. Тогда я просто прежде чем второй вопрос насчет конкретного животного, уточню, поскольку знаю, что в Интернетах очень часто бывают неточности. Про вас написано, что вы – православная?
– Ну, тогда по определению, ну, как бы мы – православные – не должны вроде как бы верить в реинкарнацию?
– Я никому ничего не должна. И есть какие-то такие темы, которые совершенно не должны входить в обиход обсуждения того, что касается человека.
– Проехали, все. Я согласен. Некоторые любят поговорить на эту тему.
– Некоторые любят погорячее, да.
– Да. Значит, второй вопрос из этого пакета Хэлли Берри. Если бы, если бы надо было выбирать все-таки, реинкарнироваться в кого или во что?
– Ну, знаете, вообще, конечно, хочется что-то пластичное, так сказать, динамичное, потому что я сама такая по жизни.
Но с другой стороны, я всю жизнь собираю верблюдов. И у меня их за 200 штук. Это мое тотемное животное. И в общем я так думаю, что по той жизни, которую я проживаю, если бы я реинкарнировалась в верблюдицу, это было бы совершенно последовательно.
А уж если менять совсем жизнь, да, ну, наверное, тоже что-нибудь такое, там пантера какая-нибудь, да. Ну, такое благородное, красивое.
Вот я хотела бы Багирой бы стать, да. Поскольку мы говорим о сказках, то прекрасная сказка о Маугли, и там есть прекрасная Багира. «Во-первых, это красиво» ©.
– Мы может быть к Киплингу еще вернемся, если я не потеряю эту мысль. Есть такой - вот для меня абсолютно лакмусовая бумажка – вопрос. Я решил вам задать сейчас, а не ближе к концу. Ваше отношение к Крыму (запись 2014 года – Е.Д.)?
– Я просто имела возможность пообщаться людьми, которые приезжали оттуда. Я считаю, что это какая-то удивительная вещь, связанная с тем, что люди этого захотели сами.
Потому что ну невозможно так подтасовать выборы, и так подтасовать счастье, и заставить такое количество пенсионеров и людей с палочками, которые в принципе не могут ходить, прийти и опустить бюллетени, и со слезами на глазах говорить о том, что они счастливы.
Говорить в этот момент не про деньги, не про соцпакет, а говорить почему-то слова, которые давно исчезли из лексикона вообще. Что мне возвращают родину, что я счастлив, потому что мои деды и отцы…
Как-то вдруг в этом есть какая-то толстовщина. Вот вообще человек должен думать так, как он думает и чувствует. И если он мыслит не так, как мыслит правящая верхушка в данный момент, если он мыслит не так, как мыслят все, то вы знаете, ну, уж в искусстве точно может быть один человек прав, а 100 – не правы. Точно также есть какие-то вещи, когда у человека может быть собственное мнение. Я только против одного – не надо доводить эту дозу собственного мнения до шовинизма, до каких-то вещей, которые связаны с национализмом и так далее. До превосходных степеней.
Потому что есть мера. Вот у Блока есть гениальная статья об иронии, потрясающая совершенно. Когда человек обладает дозой иронии, она делает его умным, приятным. Самоирония украшает человека. А дальше, когда человек набирает это качество, оно начинает быть ржавчиной и человека разъедает. И он становится гадостью.
Потому что любое лекарство, любая хорошая вещь, да, если эту дозу не соблюдать, может стать смертоносной.
– Нет, ну, понятно, что там ирония в мегадозе – это уже сарказм… Просто мне кажется, что если мы говорим про правящую элиту, то там нет одного мнения и вектора. Мне кажется, что там на самом деле разброс представлений о прекрасном, просто полярный.
– Нет, мне кажется, что у людей должно быть право на то, что они могут выражать свои мысли вслух. Но ни у кого нет права брать автомат и за инакомыслие бить кого-то, уничтожать. Нету такого права.
– Вы меня очень удивили на самом деле.
– Ну, знаете, потому что существует представление о том, что умный человек – это человек, вот который много книжек читал там, знает статьи Блока. То есть у нас часто эрудированность и образованность путают с интеллектом. А мне всегда казалось, что умный человек, у которого есть думалка. Он может вообще не знать там слов «аннексия». Но при этом, вот уметь геополитический контекст учитывать. То есть уметь из того минимума информации, которую мы все получаем, сложить картину мира. И мне всегда почему-то казалось, что представители вашей профессии, как люди зависимые, они... Поэтому вот услышать совершенно здравую мысль от актрисы из актерской династии.
– Просто вы думали, что я – ужас, какая дура. А я оказалась, прелесть – какая дура?
– Нет, я думал, что вы – прямо актриса-актриса такая прямо вот. А вы просто еще и очень мыслящий человек.
– Вы знаете, на самом деле доля зависимости как вашей, так и моей, существует опять же здравая. Потому что есть понимание того, что актёр не может без режиссёра. И есть табель о рангах и субординациях. Вот, в чём есть наша зависимость.
А во всём остальном, если человек становится зависимым и должен подчиняться руслу, то значит он либо безвольный, либо бесхарактерный, либо, как сказать, даже не то, что конформист, а как-то, ну, мне вот жалко таких людей. Они проживают не совсем собственную жизнь.
– Согласен. А вот такой плюс или минус профессии, как узнаваемость?
– Ну, знаете, замечательно как-то рассказал Андрей Вадимович Макаревич* (запись 2014 года – Е.Д.), что он действительно намучался за всю свою жизнь в пространстве Советского Союза, русскоговорящих людей; его популярность, она его истязала. Он не мог нигде появляться. Андрей был в этом смысле зависим, и не мог никуда прийти свободно.
И вот он оказался где-то там в Америке. И прошёл день, и никто к нему не подходит. Прошло два, прошло три. И на четвёртый он как-то не понял, чего происходит в этой жизни.
Вы знаете, поэтому врёт наверняка тот артист, который говорит, что «вы знаете, мне это совершенно все равно». Нет.
Опять же есть моменты в жизни. Ну, то, что меня узнают, мне приятно. Во-первых, я никогда не крашусь в жизни. На меня даже люди смотрят внимательно и говорят: «Нет. Точно это не она». И я от этого ловлю кайф. Потому что как-то мне хочется сохранить и для самой себя собственное лицо.
А с другой стороны, был момент «Не родись красивой», вот с этим сериалом произошло что-то немыслимое. И я просто поняла, о чём говорила когда-то Фаина Георгиевна Раневская. Вот это: «Муля, не нервируй меня».
«Муля, не нервируй меня!» Эту фразу из фильма «Подкидыш» придумала Раневская. Фраза так понравилась поклонникам актрисы, что она слышала ее постоянно. Когда Леонид Брежнев вручал ей в 1976 году орден Ленина, то тоже произнес легендарное «Муля, не нервируй меня!». Ответ Раневской был таков «Леонид Ильич, так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы». Генсек смутился: «Простите, но я вас очень люблю».
Потому что за мной бегали люди. Я входила в метро в вагон, и ко мне начинали, и кричали: «Кристина, кукусики, бабасики. Дядьки, тетьки». И я вжималась, я в ужасе была. И я помню, что я сидела, я села вот, как они там: «Кристина, Кристина». И вдруг какой-то мужчина, который сидел рядом со мной, он говорит: «Не смейте называть ее Кристиной. Это Юлия Ильинична Рутберг. Она заслуженная артистка Театра Вахтангова. Не смейте!».
И мне показалось, что я попала в какой-то город Зеро. И чего-то про меня говорят, без меня меня женили. Я сидела просто как кукла какая-то. И вылетела оттуда. Вот это ад, это кошмар! Вот я никогда не хотела быть шлягером. Упаси, Господь!
А то, что я многими узнаваема, и то, что люди относятся ко мне с уважением, и то, что последние годы – это не моя фраза, но мне было чрезвычайно приятно и гордо, больше, чем всякие металлические изделия, которые у меня стоят за какую-то конкретную работу, или стеклянные – когда люди говорили, что если есть ваша фамилия в афише, мы знаем, что это будет хорошо, ваше имя является гарантом качества.
Вы знаете, вот такие слова надо заслужить. Это уже какой-то момент восхождения. И это какой-то такой, как мой папа любит говорить, это итог.
– А что вы в метро-то делали?
– Ну, потому что иногда невозможно иначе. Такие пробки, что когда есть какое-то конкретное расстояние, и цигель-цигель, ай-лю-лю, да, то тогда в метро и бегом.
Потому что я так несколько раз чуть не опаздывала на спектакли. Тогда пожар был на «Белорусской». И мы у Константина Аркадьевича Райкина играли. Я не могла проехать в Марьину Рощу. И это был ад. Я вскочила в метро, неслась, чего-то такое вообще, еле успела. Бывает, ну, как бы передвигаться по Москве очень тяжело. Поэтому метро иногда.
– Ещё одна наша традиция. Вопросы из куценковской «Игры в правду». Наугад. «Вы тайно находите себя красивее большинства людей своего окружения»?
– Знаете, я могу сказать так, что у меня родилась внучка, она просто царевна Будур.
И я пришла к прадеду и прабабке. Я говорю: «Это самый красивый человек в нашей семье – моя внучка. – Я говорю – Ну, неужели вы не могли постараться?» Я вообще к своей внешности отношусь философски. Потому что я не принадлежу ни в коем случае к красавицам.
Но когда-то великолепно, точно про меня сказал Михаил Михайлович Козаков, у которого я играла в «Стример-блюз». Он сказал: «Ты принадлежишь к самому любимому типу женщин, вот которые для меня существуют – некрасивых красавиц». Потому что я могу быть шваброй, я могу быть 90-летней каргой, а могу быть Джульеттой и могу быть просто принцессой-королевишной. Это только внутренние ощущения.
Ты можешь быть в одной и той же одежде. Ты можешь выйти с интервалом в два дня абсолютно в том же макияже. Но один день ты будешь абсолютно негативным и погасшим человеком, и будешь самым уродливым на фоне всех. А в тот день, когда что-то в тебе светится, вот этот есть внутренний свет, какой-то дар Божий, который в тебе существует, и в каждом, тогда ты самый красивый.
– Ещё один вопрос из нашей фирменной игры. «Уходили ли Вы из заведения, намеренно не оплатив счет или что-нибудь прихватив на память?»
– Нет. Однажды я украла шарф. Это был магазин «Тати». Да, это было в советские времена. Когда нам давали по-моему 25 чего-то, на все. И я всем купила маленькие в «Тати», понимаете, подарки.
Но бабушке очень хотелось розовый шарф. Он даже был не из шерсти. И стоял какой-то контейнер, и сверху лежал розовый шарф. Я, не задумываясь, протянула руку, взяла его. Но потом со мной творилось такое.
Во-первых, я его хотела принести, объяснить, что давайте я заплачу. Муки мои были страшные. Но я, когда приехала, сказала: «Бабуль, я так хотела сделать тебе этот подарок. Я не знаю, сколько он стоит. Он наверное стоит там 1 франк, 2 франка. Я его украла. У меня не было этих денег».
Вы знаете, с тех пор, когда кто-то из моих друзей или кто-то в компании не может заплатить, или я знаю, что человек явно беднее меня, или в магазине у кого-то при мне не хватает денег, я считаю себя обязанным помочь этому человеку.
Но мне было это очень нужно. Я думаю, что Господь меня не покарал до сих пор. Но вот это страшное ощущение. Вот рука горела, вот хотелось…. Никогда больше.
Другое дело, ты можешь ходить по рынку и все пробовать, если у тебя нет денег. Это мы проходили. Вот, напробоваться творога с кислой капустой и еле добежать до туалета, так позавтракав, потому что не было денег. Вот такие вещи. Ну, это такое детское. А вообще мне кажется, что человек не может украсть, он не может этого сделать.
– Может, может. Но я знаю, что это не ваш случай.
2 сентября 2022 года Минюст РФ внёс Макаревича в реестр физических лиц — «иностранных агентов».
