— Неплохо бы там оказаться, — заметила Настя.
— Ещё бы! — вздохнула я. — Просто мечта!
— А ты представляешь, ведь эту модель, чтоб в рекламе заснять, небось, специально в Париж свозили! Она там пофоткалась, покрасовалась, да ещё и денежки получила! Вот бы такую работу, а, Лиза?
— Да ну! — я скривилась. — Если уж я когда-нибудь и поеду в Париж... а я туда непременно поеду, просто обязана!.. Так вот, если уж ехать туда, то не работать, а отдыхать! Гулять, развлекаться, по магазинам ходить... Художникам всяким позировать на Монмартре!
— И в кафе кофе пить с круассаном! — добавила Настя.
— Ну это само собой. Кофейня на Елисейских полях, открытая терраса, модная публика, услужливые официанты... — размечталась я. — А рядом Он!
— Кто? Лёха? — спросила подруга.
— Какой ещё Лёха?! У нас с ним давно всё закончилось, сколько тебе повторять! Не Лёха, а француз! Настоящий француз! Такой, знаешь, в берете и с шейным платком, романтичный, чернявый, чуть-чуть легкомысленный, любящий музыку и обязательно стильный! Какой-нибудь Луи или Жан-Батист...
— И французский поцелуй! — сказала Настя, хитро улыбнувшись.
Мы открыли журнал наобум и в очередной раз попали на рекламу. Огромный красный рот, изображенный на развороте, был, конечно, очень красив, но всё же немного пугающ. Снизу значилось: "Настоящая французская помада для настоящего французского поцелуя!". В тему, как по заказу.
— Ладно, в конце концов, у нас тоже всё это есть... — неуверенно проговорила Настя, и в её словах мне послышались нотки обречённости. "В Париж нам не попасть, так что придётся довольствоваться тем, что есть дома", — вот, что имела в виду подруга на самом деле.
— Что ещё за пессимизм?! — сказала я. — Ты, что, Настька?! Мы достойны лучшего! Борись!
То, что "лучшее", которого мы достойны, обязательно должно находиться в Париже, разумелось само собой. Впрочем, сейчас, когда русские олигархи предпочитают жить в Лондоне, модные девочки носят майки с надписью "Я люблю Нью-Йорк", богачки ездят на шопинг в Милан, а творческие души рвутся на Гоа, наша с Настькой мечта о Париже может показаться несколько устаревшей... И всё же этот город мы предпочитаем любому другому. Причиной тому — наше обучение в школе с углублённым изучением французского языка.
С первого класса мы учимся вместе, с первого класса дружим и с первого же класса — то есть, десятый год уже получается — лицезрим картинки с достопримечательностями французской столицы, развешенные по кабинету иностранного. Тур Эффель, Арк де Триомф, Гранд Опера, Мулен Руж, Нотр Дам, Шанз-Элизе... Мы привыкли назвать их именно так, на языке оригинала. Научились находить на карте. Зазубрили многочисленные устные темы насчёт того, что Париж это "большой экономический и административный центр", а по его улицам "циркулирует большое количество автомобилей". Но никто из нашего класса пока так и не побывал в этом городе — таком далёком и таком близком, таком своём и одновременно таком чужом. "Все там будем... в Парижике", — говорила Галина Павловна, некрасивая, одинокая женщина, преподававшая у нас французский язык и сама ни разу не бывавшая в нашем общем городе мечты. То ли она таким странным образом хотела нас подбодрить, то ли просто разговаривала сама с собой, было непонятно, но оптимизма нам её слова не прибавляли. Год проходил за годом, а Лютеция так и оставалась для нас волшебной сказкой, старательно рассказываемой Галиной Павловной, которая, кажется, и сама не очень-то верит в существование этого города на Земле. Иногда мне казалось, что мы похожи на учеников какой-нибудь религиозной школы, которые много лет изучают Бога, но никогда его не увидят. Впрочем, в другие дни моё настроение было иным, и я чувствовала уверенность, что всё-таки прогуляюсь по Елисейским полям, и довольно скоро. Таких, вторых, дней было больше. Я вообще довольно уверенный человек.
Кстати, наверно, пора рассказать о себе. Зовут меня Лиза Маркизова, и неделю назад я отпраздновала своё шестнадцатилетие. У меня есть старшая сестра Марина. Она тоже закончила французскую школу, в которой мы обе оказались просто из-за того, что она ближе всего к нашему дому. Теперь Марина учится в университете на историка-франковеда. Между нами говоря, она ужасная ботанка. Только и говорит, что о всяких старинных героях, учебниках, книжках и о своих курсовых работах. Особенно по всяким революциям тащится (только не спрашивайте меня, по каким именно, когда они были и в чём заключались!). Парня у неё нет и, кажется, никогда не было, хотя сестре уже двадцать лет. Похоже, с давно умершими деятелями ей хороводиться веселей, чем с живыми ребятами. Хотя, возможно, всё наоборот: ровесники просто никогда не обращали внимания на Маринку, в двухсотлетние герои всегда были к её услугам — куда им деваться-то!
Я совсем не такая. Честно говоря, с трудом себе представляю, что чувствуют девчонки, которые сидят по углам во время медляков на дискотеках и не получает ни одного письма на день Валентина. Страдания многих ровесниц насчёт того, что "мне уже сколько-то там лет, а я ещё ни разу не целовалась", мне тоже незнакомы. Первый поцелуй у меня случился в четырнадцать с половиной лет с Лёвой Бровкиным из параллельного класса. Правда, история с ним продолжалась недолго: через неделю он отказался пойти со мной в аквапарк, из чего я заключила, что он трус, и мы расстались. Потом был Саша Семибратов из десятого — мы встречались полгода, но почему почему-то поссорились, я уж не помню из-за чего. Ещё какое-то время я гуляла с Алёшей Логиновым, но очень быстро заметила, что он скучный, хотя Настька, уж не знаю почему, воображает, что мы вместе. Были и другие ребята, пытавшиеся за мной ухаживать, но получившие отворот-поворот. Например, Виталик со двора — настоящий гопник, с ним у нас точно не будет ничего общего! Или вот, Ваня Смородинский, одноклассник: недавно он написал мне записку, где объяснился в чувствах. Отвечать я не стала. По-моему, в этом Ване нет ничего интересного. Думаю, в будущем у меня будет сколько угодно таких, как он. Девушка моей внешности, к которой кавалеры стороются в очередь, не должна распыляться на всякие бесперспективные связи. Это всякие неудачницы, на которых за всю жизнь взглянул один парень, пусть сразу хватают, что подвернулось. Лизе Маркизовой нужен настоящий принц, и она может себе позволить его дождаться...
Нет, вы только не подумайте, будто бы я какая-то вертихвостка, которая часами просиживает перед зеркалом, вся в мыслях, как бы охмурить очередного кавалера! Я вообще ничего специально не делаю, чтобы нравиться. Конечно, ухаживаю за собой (иногда), причёсываюсь (если настроение есть для этого), одежду люблю красивую, но не до фанатизма. Главную работу за косметологов и визажистов делает моё природное обаяние — так сказала моя мама, и мне очень нравится эта фраза.
С учёбой проблем тоже нет. Соображаловка у меня работает как следует, поэтому думаю, если медали мне не дадут (впрочем, это маловероятно), затруднений с поступлением в институт всё равно не возникнет — хоть в гуманитарный, хоть в естественнонаучный. Разумеется, это будет что-нибудь уровня МГИМО или МГУ... хотя, может быть, и Сорбонна!
Сорбонна... Вот я и снова вернулась к парижской теме! Никуда от неё не денешься!
— Ладно, не трави душу, — сказала я Насте. — Давай найдём в этом журнале хоть что-нибудь, не связанное с Парижем.
— Тебе-то что страдать? — отозвалась та. — Твоим предкам вполне по средствам съездить хоть во Францию, хоть в Италию, хоть в Испанию.
Это правда. Мои родители, конечно, не олигархи, но всем необходимым и даже немножко сверх нас с Маринкой обеспечивают, и машину вот недавно купили. Правда, жить так хорошо мы стали совсем недавно, года два назад, когда папа нашёл новую работу, а маму повысили. До этого о поездках за границу мы могли только мечтать. А теперь, когда появились деньги, возникла новая проблема.
— По средствам-то по средствам, — сказала я. — Только вот что за удовольствие ехать в Париж с родителями? Это же не санаторий какой-нибудь, даже не пляж турецкий. Это самый романтичный город на земле! И ты хочешь, чтобы я гуляла по нему с занудными предками?
— Но одну или с парнем тебя не отпустят.
— Да в этом-то всё и дело! Похоже, придётся мне ждать совершеннолетия, чтобы совершить путешествие своей мечты! — я вздохнула. — Ну и ладно. Зато всё будет так, как я хочу! По полной программе! К этому времени у меня уже будут серьёзные отношения со взрослым человеком, и мой Париж окажется самым романтичным Парижем в мире!
Настя перелистнула страницу, и мы, наконец, нашли что-то помимо рекламы: а именно статью о макияже. Статья сопровождалась фотографиями двух девушек: у одной волосы были чёрные, пышные, очень кудрявые, как у меня, а у другой, как у Настьки, — прямые и русые.
— Это мы с тобой, — заметила подруга.
— Точно, — улыбнулась я. — Всегда вдвоём!
Можно было бы сказать, что мы с Настей как сёстры, если бы само слово "сестра" не ассоциировалось у меня с занудством и скукой.
— Можно забрать? — неожиданно вклинилась в наш разговор нерусская девушка-уборщица.
Я кивнула. Девушка убрала с нашего стола поднос с обёртками от гамбургеров и пустыми картонными стаканами. Сразу стало как-то неютно.
— Что, пойдём? — спросила Настя.
Настя спрятала в сумку журнал, и мы стали натягивать верхнюю одежду: на дворе стоял декабрь, конец третьей четверти. Пять минут спустя двери фастфуда закрылись за нашими спинами. К этому времени, увлечённые беседой на какую-то новую тему, мы уже совершенно забыли, что только что говорили о Париже.
Когда я пришла домой, то сразу заметила, что у родителей какой-то загадочный вид. Сначала я не придала этому значения. Но вскоре, когда, молча пронаблюдав за тем, как я снимаю пальто и ботинки, они вместе последовали за мной за кухню, стало понятно, что меня ожидает какой-то особенный разговор. Наливая себе супу из кастрюли, я боковым зрением наблюдала за стоящими рядом предками и пыталась сообразить, что случилось. Может, у меня будет младший братик? Или сестрёнка? А, что классно! Уж я не позволю ей вырасти такой же помешенной на древности занудой, как...
— Лиза, — начал папа неожиданно. — Как бы ты смотрела на то, чтобы поехать в Париж на зимних каникулах?
Я онемела. В Париж?! Хорошо, что папа сказал это, когда я уже поставила тарелку с супом на стол — а то я непременно облилась бы и ошпарилась! И ещё хорошо, что он дождался, пока я сяду! Теперь понятно, почему родители не стали огорошивать меня такой новостью прямо у порога — видимо, понимали, что от счастья я могу свалиться в обморок!
Как только дар речи и способность к мышлению вернулись ко мне, я просила:
— Не бойся, не с нами, — улыбнулась мама. — То, что со "старыми предками" тебе отдыхать неинтересно, мы уже в курсе.
— С сестрой, — сказал папа.
— С Мариной и её однокурсницами.
Я от счастья чуть не завопила! Без родителей! С девчонками! В Париж! Марина, конечно, скучная, но поучать по пути и держать меня "на коротком поводке" она точно не будет! Её вообще мало заботят окружающие. А уж если там будут ещё и девчонки-студентки — наверняка они не такие отмороженные, как моя сестрица! — можно будет вообще оторваться на славу! Настоящее взрослое путешествие в дружеской компании, как в кино! Ура, ура, ура!
— По лицу видно, что уговаривать не придётся, — заметили родители.
Через некоторое время стало ясно, какого рода поездка мне предстоит и почему она появилась на горизонте так внезапно. Оказывается, Маринкин научный руководитель узнал о фирме, которая организует учебные туры в Европу с записью на языковые курсы и поселением в семье местных жителей. Он загорелся идеей отправить, наконец, свою подопечную в город, историю которого она столько времени изучает, а заодно уговорил ещё несколько девчонок с курса – из тех, кто тоже специализируется по Франции и по французскому языку. Родители одобрили этот план, а затем, вспомнив, что студенческие зимние каникулы совпадают со школьными, решили отправить под Марининым присмотром и меня: ведь то, как я мечтаю о Париже, не было в нашем доме секретом ни для кого.
Осознав своё счастье, я первым делом позвонила Насте, чтобы им поделиться.
— Ничего себе! — поразилась подруга. — А сама прибеднялась, мол, ждать надо будет...
— Кто же знал, что всё так совпадёт? Только сегодня об этом поговорили — и вот такой сюрприз! Похоже, что настоящее счастье всегда сваливается на человека внезапно...
— Но ты говорила, что собираешься поехать в Париж с бой-френдом, — неожиданно напомнила Настя. — С любимым парнем, а не со своей нудной сестрой и другими девками, которых ты вообще никогда не видела! Вдруг они какие-нибудь чокнутые?
— Девки не проблема. А что касается парня... я найду его прямо на месте!
— В смысле? — судя по тому, что этому дурацкому вопросу предшествовала некоторая пауза, подруга на том конце провода испытывала определённое замешательство. Это и понятно — она не такая смелая и самоуверенная, как я!
— В прямом. Я найду себе парня в Париже. Это же самое подходящее место для начала романтических отношений!
— Ну ты даёшь!.. Но ведь там же... одни французы! — сморозила Настя очередную глупость.
— Они... Они не русские... У них там другие привычки и всё такое...
— Да глупости, Настька! Разве это не круто — выйти замуж за иностранца?! Сколько девушек мечтают о подобном! Не за папуаса, разумеется, а за жителя цивилизованной, богатой Европы! Француз — это же лучший вариант!
— Так ты уже и замуж собралась? — ахнула Настя.
— Ну, не сейчас, погодя... А что тут такого? Мы полюбим друг друга в Париже, потом я уеду, потом он приедет сюда, потом вновь пригласит меня в гости... Когда мне исполнится восемнадцать, мы будем готовы к браку.
— А что такого?! Это же такой шанс! В Париже, без родителей, со знанием языка... Разве ты не читала книжки про девушек, которые поехали отдыхать за границу и познакомились там с прекрасными иностранцами? Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы моя поездка ограничилась ходьбой по музеям и выслушиваем Маринкиных лекций?!
— У меня будет роман с французом, Настька! Это я решила точно!
— Но где ты возьмёшь этого француза? Будешь бегать по улице и приставить к незнакомым людям, так, что ли? Думаешь, за две недели так просто найти в большом городе парня своей мечты?
— Об этом не волнуйся! — я довольно улыбнулась телефону. — У меня уже есть план на этот счёт.
Кому интересно, что дальше, повесть полностью лежит тут бесплатно https://author.today/work/313966
