Эпиграф:
Да и какая же мать
Согласится отдать
Своего дорогого ребёнка —
Медвежонка, волчонка, слоненка, —
Чтобы несытое чучело
Бедную крошку
замучило!
Корней Чуковский «Тараканище»
Младший сын вернулся с продленки и с порога метнул свой портфель через коридор в направлении гостиной.
Судя по траектории полета портфеля, что-то случилось.
Жена, она же его мать, поинтересовалась, причиной такого экстравагантного поступка, тем более, что летящий портфель чуть не попал в собаку, и точно попал в старшего брата, и теперь не избежать локальной войны.
Вместо ответа он проследовал на кухню, где сел за стол, и потребовал перевода в другую школу.
Жена предложила для начала попросить прощения у старшего брата за портфельную травму, затем съесть пару котлет с макаронами для того, чтобы привести в порядок расстроенную нервную систему и перестать забивать голову глупостями.
Извинения последовали, но формальные, что не оставляло сомнений в эскалации конфликта.
Котлеты с макаронами утолили голод, но не жажду перемен. Он все еще хотел в другую школу.
Для ученика третьего класса это было слишком серьезное решение, и жена решила узнать, что случилось?
Оказалось, что дальше так жить нельзя. К нему придираются все. Буквально все и по любому поводу. Учителя на уроках, одноклассники на переменах, уборщицы в коридорах и охранники на входе в школу. Еще все его обижают. Постоянно и без причины.
Он пробовал наладить коммуникацию и добрососедские отношения, но ничего не помогает. Поэтому выхода нет. Нужно переводиться.
Жена вопросительно посмотрела на старшего брата, который учился в той же школе, но классом старше, чтобы он подтвердил или опровергнул доводы младшего брата.
Старший брат, помня про портфельную травму, мстительно пожал плечами и сообщил, что ничего подобного не слышал и не видел.
Жена вопросительно посмотрела на младшего брата. Он уверенно заявил, что его старший брат не в курсе происходящего, потому что придурок, а на самом деле каждый день в этой школе кошмар, пытка и испытание для ребенка его возраста.
Тут жену осенило. Она спросила младшего сына: не в очках ли дело?
Он грустно ответил, что да. Дело именно в этом.
Интересно, что очки мой младший сын носил с детского сада, и никогда и нигде проблем не было, да и в школе до третьего класса тоже не было.
Услышав про очки, жена немедленно озверела, позвонила мне на работу и ледяным от ярости голосом сообщила, что завтра мы идем в школу к завучу начальных классов разбираться по поводу нашего мальчика. Она не потерпит травли ребенка!
Я уточнил, в чем будет моя миссия? Мне объяснили, что моя миссия удерживать ее от необдуманных поступков при разговоре со школьной администрацией.
На следующий день мы решительно открыли дверь в кабинет завуча начальных классов и представились.
Вопреки ожиданиям завуч не смутилась, не испугалась и не заплакала, раскаиваясь в содеянном. Вместо этого она посмотрела на нас взглядом крупного зверя перед обедом и любезным тоном предложила присесть и подождать, пока она позовет классную руководительницу нашего младшего сына.
Я подумал, что что-то тут не так. События с самого начала развивались не по намеченному плану.
Пришла классная руководительница и стала смотреть на нас осуждающе. Это мне тоже не понравилось, я стал испытывать смутные сомнения относительно возможного развития событий, и вдруг понял, что очень хочу домой, но было уже поздно.
Завуч начала с того, ледяным тоном сообщила, что нас ждали не сегодня, а завтра на педсовет, о чем было указано в письменном виде, в дневнике нашего младшего сына, но раз уж мы здесь, то можно поговорить и сейчас.
Я украдкой посмотрел на жену. Судя по ее виду, у нее от услышанного отнялась речь, что касается меня, то помимо речи у меня отнялись еще и ноги, я сидел не в силах пошевелиться, как завороженный, глядя на завуча.
Оказалось, что наш бедный несчастный ребенок в составе устойчивой группы одноклассников из трех человек уже много месяцев терроризирует все начальные классы. Они срывают уроки и общественные мероприятия своими выходками, на переменах провоцируют драки между классами, в столовой ведут себя настолько отвратительно, что кидаются глазированными сырками.
В этот момент ко мне вдруг вернулась речь и я, надеясь разрядить обстановку, сказал, что, когда учился в школе тоже кидался в столовой глазированными сырками, и ничего страшного не случалось.
Это не помогло. Завуч смерила меня взглядом и сказала, что теперь ей все окончательно понятно.
Я втянул голову в плечи и затих.
Последней каплей стал факт избиения этой троицей ученика шестого класса, которого они в туалете сначала отпинали, а затем каким-то образом облили водой из унитаза.
Правда оказалось, что шестиклассник накануне довел до слез одноклассницу этих троих, ученицу третьего класса, но тем не менее, это все недопустимо.
Жена пыталась робко возразить, что они девочку защищали, но завуч властным взмахом руки прервала ее и сказала, что они постоянно защищают девочек, но от этого хулиганят не меньше.
В конце своей речи она выразилась таким образом, что у педагогического состава осталась хоть и слабая, но надежда, что родители начнут уделять внимание ребенку и займутся его надлежащим воспитанием.
Она замолчала и посмотрела на меня взглядом полным сомнения.
Мы энергично закивали, соглашаясь со всем сказанным. В тот момент нам хотелось просто уйти домой.
Домой шли молча.
Дома попытались уделить внимание ребенку и начать заниматься его надлежащим воспитанием.
Он в ответ сказал, что они там все в школе на него наговаривают, но раз уж мы были у завуча и на педсовет ходить не надо, то можно его в другую школу не переводить. Он готов потерпеть.
