ИСТОЧНИК

(из "Службы забытых цитат")

7 апреля 1924 г. Москва

Из протокола допроса гр. С. Есенина в 26-м отделений милиции.

6 апр. 1924 г. в Малом театре произошел инцидент, в результате которого гражданин Сергей Есенин был доставлен в 26-е отделение милиции, где уже 7 апр. подписал протокол допроса, составленный с его слов:

«...я попал в театр с пропуском за кулисы, который мне передала артистка Щербиновская, потом, желая выйти, заблудился и попал не в ту дверь.

В театре я не дебоширил, но когда меня хотели взять под руки, я толкнул лиц, желающих взять меня под руки, один из них упал и разбил себе нос.

Виновным в появлении в нетрезвом виде в общественном месте себя признаю, в скандале нет» (РГАЛИ, ф. 190, оп. 1, ед. хр. 9, л. 25).

P.S. Но вообще, конечно, разнообразные объяснительные, данные сотрудникам силовых структур, составляют весьма значительную часть сохранившихся автографов великого поэта.

«Сидел в пивной с приятелями, говорили о русской литературе. Я увидел типа, который прислушивался к нашему разговору. Я сказал приятелю, чтобы он ему плеснул в ухо пивом, после этого тип встал и пошел, позвал милицию. Это вызвало в нас недоразумение и иронию. Я сказал: „Вот таких мы понимаем“, — и начали спорить, во время разговоров про литературу упоминали частично т. т. Троцкого и Каменева и говорили относительно их только с хорошей стороны, то, что они-то нас и поддерживают. О евреях в разговоре поминали только, что они в русской литературе не хозяева и понимают в таковой в тысячу раз хуже, чем в черной бирже, где большой процент евреев обитает как специалистов. Когда милиционер по предложению неизвестного гражданина предложил нам идти, и мы, расплатившись, последовали за милиционером в отделение милиции. Идя в отделен<ие> милиц<ии>, неизвестный гр-н назвал нас „мужичье“, „русские хамы“. И вот, когда была нарушена интернациональная черта национальности словами этого гражданина, мы, некоторые из товарищей, назвали его жидовской мордой. Больше ничего показать не имею. Протокол записан с моих слов правильно и мне прочитан, в чем подписуюсь».

Печатается по автографу (ЦА ФСБ РФ, архивное дело № Р-14827, л. 4, об). Полный исходный заголовок дела: «Дело № 2037 Есенина Сергея Ал<ексан>дровича, Клычкова Сергея Антоновича, Орешина Петра Васильевич, Галина Алексея Алексеевича по обв<инению> по ст. [83] 596 У. К. Начато 22/XI дня 1923 г. Кончено 11/V дня 1927 г.»

По молодости каких только эпохальных движух не случалось! Как ещё вообще живыми оставались - это вообще дребедень загадочная. Если чё - эт тот ещё длиннопост)

Карочь, случился раз со мной небольшой фейерверк. Залил в себя однажды по своей дурости немереное количество алкоголя. Я так каждый раз вообще-то не практиковал, но в тот раз случился поворот не туда. Не помню, где, что и как, а только сижу я на остановке в лютый мороз под вечер. Темно уже. Чё за остановка и чего я там ждал - это вопрос, на который нелегко ответить, особенно тем, кто отрицает прямую связь количества выпитого алкоголя с неопределенностью положения тела в пространстве. И помню, что подъезжает персональный транспорт за мной, специально для меня поданная карета - фургон с надписью "Спецмедслужба". Такая надпись тогда практиковалась на спец транспорте вытрезвителя. И выходят оттуда два стража порядка, берут меня под белы руки и ведут на посадку. И чёт мне так неохота стало с ними ехать!

Ну, и начал я намекать, что я хоть и не их коллега, но всё ж таки в ментовском подразделении работаю. Достаю своё удостоверение технического работника вневедомственной охраны и тычу им. Типа того, давайте уже, черти, отпускайте. Я сам доеду. А они такие: не парься, друг, мы тебя щас с твоим удостоверением вместе упакуем и с ветерком в нашу сауну увезём. Ну я не унимаюсь и говорю, чтобы они начальнику охраны, подполковнику нашему позвонили, и он им на это сразу в два счёта скажет, чтобы они меня до самого моего дома везли. И даже им домашний номер телефона подполковника по цифрам отчётливо произношу.

Номер я знал, так как шеф два раза в срочном порядке требовал отчитаться по экстренным случаям, когда по окончании рабочего дня пульты из строя выходили и больше ста объектов без охраны оставалось. И сам мне лично тогда надиктовал свой домашний номер, так как в то время моего загадочного недоразумения мобильников в природе ещё не существовало. А сотрудники трезвобазы такие мне, типа: да ваш подполковник и без нас узнает, что ты у нас в гостях побывал. Его потом письменно уведомят прям по месту твоей работы официальным письмом с печатью и подписью. Ну и поехал я с ними в этом льготном транспорте, на который билет покупать не нужно. Дальше не помню.

Следующий этап: прочухиваюсь и обнаруживаю, что я оказывается в обезьяннике сижу. Встал, начал производить какие-то неудобовразумительные телодвижения, как в песне "А когда на море качка". Снаружи клетки дежурный по спокойствию за столом сидит, чёт пишет. На столе у него лежит моя шапка, шарф и удостоверение. Часы на стене показывают без малого час ночи. Ну, этот хранитель свистков и протоколов заметил, что я начал подавать признаки жизни.
- Чё, очухался?
Встаёт, открывает обезьянник, отдаёт мне со стола мои вещички и говорит:
- Ты же в таком-то районе живёшь? Беги сейчас бегом к автобусной диспетчерской (рядом была). Оттуда в час шахтовая дежурка отправляется. Уедешь домой.
Ну, я и рванул. Успел на дежурку, нормально домой доехал.

И всё вроде бы ничего, да утром стали терзать меня смутные сомнения. С какого это перепуга я стал им говорить, чтобы они начальнику охраны позвонили? Это же нормальному человеку совершенно должно быть понятно, что в этой ситуации подполковник им скажет, типа, пакуйте этого придурка и увозите отрезвлять, а я его потом сам лично застрелю. И беспокоят меня две мысли:
1. Звонили подполковнику или нет?
2. Если не звонили, то как отмазаться, чтобы на предприятие петицию не прислали с описанием моих подвигов?

Пришёл утром на работу.
Наш главный шериф внештатных ситуаций никак на меня не реагирует и даже не начал сразу из табельного пээма по мне шмалять. Ну, видать не звонили ему. Да это и логично. Это только я дурак по пьяному делу на полном серьёзе сотрудников милиции к этому склонял. А так-то им зачем надо старшего по званию из-за пьяного работника во внерабочее время беспокоить?

Ну, ладно, это уже лучше. Но не дают мне покоя слова о том, что начальство о моём попадании в этот их отель "Трезвый рассвет" всё равно узнает из их последующей петиции на работу. И ещё я там заметил в трезвяке у них доску почёта. Фотки их почётных гостей. Этот там-то работает и пять раз их уже умудрился посетить. А этот вообще призёр, зачастил к ним максимально часто. А я же не помню, мож меня тоже фоткали. Ещё и повесят на доску почёта с надписью: а этот в смежном ментовском ведомстве работает, и тоже нас своим посещением осчастливил. Канеш, это бы вряд ли. Для этого уж там всех поимённо надо сначала выучить. А я то чего? Раз только и съездил сдуру. Но мысли такие были.

В общем, говорю напарнику:
- Саня, вот такая вот хренотень со мной случилась. Если они письмо на работу пришлют, то наш босс вневедомственного спокойствия меня лично застрелит и ещё потом премии лишит. Чё делать? Ты же много ментов знаешь. Кто может отмазать?

Саня покубатурил и говорит:
- Идём к Юрию Иванычу!
Некоторая логика в этом есть. Юрий Иваныч раньше точно заместителем начальника этого клуба лежаков для отрезвления работал и при желании отмазать бы смог. Но чёт эта логика мне явно не понравилась. Потому что Юрия Иваныча потом повысили в должности и поставили у нас замом начальника охраны. Тоже зам, но подразделение более значимое, чем трезвяк. Я и говорю:
- Саня, чё ты гонишь? Юрий Иваныч зам начальника у нас. Я не хочу, чтобы администрация узнала, что меня в вытрезвиловку возили, а ты предлагаешь сейчас вот прямо пойти к Юрию Иванычу и всё это лично ему расписать во всех художественных красках? Оптимистично, канеш, но это же шедеврообразный гон!
Саня репу чешет:
- Ну да, к Юрию Иванычу не стоит.

В общем, покубатурили и придумали. Обслуживали мы в то время сигнализацию в детской комнате милиции и иногда наведывались туда по работе. И была начальником этой комнаты очень милая женщина с погонами майора. А так как городок небольшой, то начальствующие среди разных ведомств, осуществляющих надзор за спокойствием населения, все по любому друг друга знали. Главное, чтобы товарищ майор не отказалась помочь и сделала своим приятным голосом один звонок в вытрезвитель, чтобы моё хитросплетение вопросов разрулить.

Попёрлись в детскую комнату милиции. Ну, начал я там свою челобитную подавать. Типа того, Такаято Сякойтовна, товарищ прекрасный майор, войдите в моё отчаянное положении. Я не алкаш, но нарезался, скотина такая, совершенно по случаю и имел неосторожность посетить такой важный отдел доблестной милиции в нашем городке. И в общем, SOS и прошу помощи, а то меня наш подполковник не ровен час застрелит.

Видно, что майор женского рода хочет заржать. Но сдерживается, а только малость уголками губ улыбается. Ну, говорит, ладно, ребята, я должна по этому поводу пару звонков сделать. Вы пока, вроде того, снаружи подождите.
Вышли, ждём в коридоре. Слышно, что она кому-то там звонит и чего-то перетирает. Потом зовёт. Говорит:
- Ты же там не ночевал?
Да спал, говорю, в обезьяннике. А она такая:
- Ну услуги же тебе там не оказывали? Не мыли же тебя там из шланга для отрезвления?
- Да не, этого не было.

Ну и объясняет она, что тот дежурный по спа-салону быстрого отрезвления просто меня пожалел. Хоть я и не хранитель порядка, но в ментовской конторе всё же работал. Поэтому меня в обезьяннике только подержали, пока не очухался, да и отправили домой. Так что ничего на работу сообщать не будут.

Вообще-то, это можно было и самому догадаться. Но как-то после её слов так прямо спокойно стало. Погнали в магаз и выпросили у девок знакомых дефицитных по тем временам шоколадных конфет. СССР всё-таки. Всё, блин, было через заднее кирыльцо. И товарищу майору накатили. Хоть её роли особо и не было, но радостное известие-то нам она всё-таки сообщила. Ну, и ей приятно.

Но это был ещё не конец моего развлечения с последствиями. Через недельку мне наш зам начальника Юрий Иваныч как-то говорит:
- Ты это... Давай так больше не делай, а то в следующий раз может уже и не пронесёт.
Я на это делаю совершенно невинно-бестыжие большие глаза, а он мне поясняет:
- Ну, я же в вытрезвителе всё-таки работал. Коллеги-то мои там и до сих пор работают.
Видать видон у меня был ещё тот. Потому что он сразу успокаивать начал:
- Да начальник не знает. Между нами. Но давай уже короче, как-то в другой раз без этого чтоб обошлось.

В общем, я понял, что можно было не устраивать цирк в детской комнате милиции, а к Юрию Иванычу всё же сразу и идти. Мировой мужик. Коньяк "Белый аист" ему потом притаранил. Горбачёвский сухой закон был, так что нормальное пойло тоже было в дефиците. Хотя Юрий Иваныч такой дефицит и без меня мог прикупить. С доставкой даже. Но всё же. Мало ли чё.

В прошлом моём посте я рассказал, как капитан Шарапов одной меткой фразой буквально выгнал своего начальника в звании подполковника на пенсию.

И был один коммент, типа, а кто же потом стал начальником отдела охраны? А вот в связи с этим, кстати, и вспомнилась мне одна очень даже интересная и поучительная стория.

По логике вещей, после ухода начальника на пенсию, вроде бы должен был стать начальником его зам или может быть кто-то повыше званием из другого милицейского подразделения. Но начальником отдела охраны стал бывший командир роты ментов в звании капитана. Это после подполковника-то и при живом заместителе в звании майора! И всем было доподлинно известно, почему развернулся такой сюжетный поворот кажущегося несоответствия. Было раз, что этот капитан пил водку с нижестоящими офицерами и проболтался им, что его родной, личный, собственный дядька есть ни кто иной, как генерал милиции. И дядька этот говорил ему уже давно: иди в милицию и большим человеком будешь. И точно, быстро он со своим дядькой, магистром кадровых движений родственников по карьерной линии, пролез в большие люди - стал начальником отдела и майора отхватил.

А по образованию этот племянник был очень даже культурным человеком. Окончил институт культуры по классу баяна и по специальности руководитель хора. Поэтому матерился он очень культурно, даже, можно сказать, мягко, добродушно, ненавязчиво и почти ласково. Совсем не так, как предыдущий начальник.

А история, которая мне вспомнилась, случилась с инженером пульта Людочкой. Надо сказать, что Людмилка тоже оказалась не случайным человеком в отделе охраны, потому что её муж был в горотделе каким-то там достаточно известным офицером. И протолкнул он её в охрану инженером. А то, что Людочка была далеко не технарём, окончила институт пищевой промышленности и знала лишь как пиво варить - это совсем не важно. Составлять акты и рисовать схемы блокировки объектов - этому можно и медведя было научить. Так что Людмилка со своим пивоваренным образованием вполне справлялась с технической стороной своей работы в отделе охраны. Но раз случился хлопок реальности - жёстко накосячила Люся. Я не помню, в чём суть дела была, но была эта суть именно такой: не в том дело, какое у неё было образование. Ну, встрял человек по случаю - с кем не бывает? Чисто человеческий фактор. С любым может случиться.

Я не знаю где и как, а у нас в отделе начальство всегда любило какую-то тягомотину заводить. Соберут всех в актовом зале и рассказывают, кто и как из ментов или технарей накосячил. Типа того, производительность труда так успешно повышали.

Так вот, после этого Люсьениного косяка наш культурный начальник на таком заседании очень отрицательно высказался о её работе. К её счастью, Людочка там не присутствовала, так как была на больничном. Но наш баянист очень разорялся, ругался и всеми своими словами так и старался подчеркнуть, что Людочка такая вот брык-тык, и что знаток она с авоськой опыта, а в нашем технарском деле разбирается, как курица в астрономии. И между прочим сказал такую фразу:

- Пусть она уже идёт лучше пиво варить! Это у неё явно лучше получится. Нечего тут у нас непрофессионалам делать! Потому что каждый должен заниматься своим делом!

Честно говоря, из его речевого аппарата звучал этот глубокомысленный перл в ржачном эквиваленте на 9,5 баллов. Человек после института культуры руководит отделом охраны и это при всём при том, что его личный заместитель дольше него носит погоны майора и окончил вовсе не академию песни и вдохновения, а вообще-то школу милиции. То есть, если уж говорить о том, кто в каком деле не профессионал, то явно начальник сам и занимался не своим делом.

Но отправить Людочку варить пиво у него не получилось, так как муж её в ГОВД всё-таки не последним человеком был. А высказывание про пивоварение наш баянный майор просто для выпендрёжа ввернул.

Но вот что интересно: прошло время и жизнь сыграла с ним злую шутку. Его дядя к тому времени благополучно ушёл в отставку. И появились новые генералы, у которых были свои племянники, которых тоже нужно было как-то пристраивать и продвигать по ментовской лестнице. И когда один раз майор-хормейстер жёстко залетел, вот тут-то и вспомнилось начальству, что и образование у него не то, и что залёт уже не первый, и что вообще он профессионал без лицензии и в ментовском деле самый, что ни на есть, гуру на минималке.

А так как очередной залёт был реально жёсткий, а вышестоящего близкого родственника, как у Людочки, у него не было, то и попёрли его из ментовки. Не на пенсию, а просто на гражданку без всякой пенсии. Вот так вот тоже случается.

Но самое главное то, что было дальше. А дальше он пристроился куда-то на баяне играть. И набрал по разным местам необычайно талантливых детей и сколотил классный детский хор. Причём не просто хор, а с несколькими солистами, которые этот самый хор реально и неимоверно украшали. И начали они сначала по городу так лобать на детских конкурсах, что все остальные конкурсанты оставались далеко в запредельной запредельности от их уровня галактического апогея. И вышли они с этим хором на область, на областные конкурсы. И там тоже всех порвали. И потом по ряду регионов тоже были далеко за пределами крыши мира и рвали всех в хлам, как тузик грелку. И показывали их и по областному телевидению, и по региональному. Я сам не видел, а жена смотрела. А так как она тоже в охране ранее работала инженером пульта (кстати, по специальности. Мы с ней вообще безнадёжно упёртые технари), то, конечно, была лично знакома с майором хорового исполнения. И говорила мне:

- Чё он попёрся в эту ментовскую стезю? Он же такие таланты в детях откопал и развил! Это же дело его жизни!

А в чём суть? А суть в том, что правильно он тогда сказал про Людочку: каждый должен заниматься своим делом. Глядишь, и пиво бы сейчас светлое "Оперативно-пенное" пили бы. А тёмное с интригующим названием "Патрульный экипаж" безнадёжно разбиралось бы подчистую сразу после привоза. Но даже если бы такое пиво наша Люми и не сварила, то детский-то хор баянный майор реально первоклассный создал. Потому что это и было его дело.

Когда в 80-е я устроился во вневедомственную охрану электромонтёром, то с долей удивления и веселья узнал, что начальника пульта зовут Володя Шарапов. Ну ладно, что с киношным героем имя и фамилия совпали, так ещё и работники милиции оба. Вот уже и весело.

Хотя нашего начальника пульта Володей вообще-то никто не звал. Все звали по отчеству: Ермилыч.
Ермилыч, если ты вдруг читаешь, то ты всегда был исключительно положительным героем. Тем более в этой истории.

Лейтенантские погоны своего киношного тёзки Ермилыч уже давно отправил в утиль и ходил в звании Жеглова - капитаном. И видать лавры Жеглова не давали Ермилычу покоя. Помните в фильме "Место встречи..." есть эпизод, где Шарапов говорит:
- Глеб, но почему Груздев должен сидеть в тюрьме?
А Жеглов так эмоционально кричит:
- Будет сидеть! - и уже тише:
- Я сказал!
Это "я сказал" Ермилыч впихивал где надо и где не надо. Типа, проводит инструктаж технарей. И заканчивает так:
- Так, теперь все работать. Я сказал!
Или:
- Ермилыч, а почему мы именно так должны делать?
- Потому что я так сказал.
Охренительно убелительный аргумент и бетонный довод.

И теперь о другом персонаже. Начальник нашего отдела охраны был подполковником и очень резким мужиком. Мог отматерить любого, начиная от ученика монтёра и заканчивая своим замом в звании майора. К чести его сказать - женщин не материл. Когда он входил в отдел, то все рассасывались по кабинетам, чтобы не попасться ему на глаза.

Так вот, однажды он собрал в актовом зале весь персонал: технарей, ментов, бухгалтерию и прочую святотень. И началась какая-то непонятная пурга: то ли политинформация, то ли подведение итогов социалистического соревнования. А точнее, он сел на сцене за стол и начал всех морально уничтожать: типа того, что все монтёры - рукожопые, а все менты - клоуны. И весь отдел на нём одном держится. И если мы не изменим отношения к работе, то он непременно уйдёт на пенсию, чем ввергнет весь отдел (лучший в области, кстати) в пучину бесконечного недоразумения. И ещё, кроме всего этого, с его уходом на заслуженный отдых произойдёт деформация пространственно-временного континуума, так что всем мало не покажется.

Все с тоской осознавали, что его угроза на счёт пенсии может стать реальной не раньше, чем через пятьдесят лет. И из-за этого была всеобщая тоска смертная и финал сезонного уныния. И только Ермилыч не скучал. Спрятался на заднем ряду за широкими спинами патрульных ментов и травит на ухо инженеру пульта Людочке анекдоты. Людочка сжимает руками подлокотники кресла, выпучивает глаза и всеми силами старается не заржать вслух. Ну, а Ермилыч и рад стараться.

Тут начальник на сцене видать обнаружил, что что-то идёт не по плану и сделал долгую паузу. В образовавшейся таким образом тишине шёпот Ермилыча уже стал явным. Обычно в таких случаях наш главный дозорный земли русской начинал крыть матом того, кто по его мнению прокосячился. Но среди технических и бухгалтерских работников было несколько женщин, поэтому он решил ограничиться более пристойными выражениями и громогласно произнёс:

- Шарапову насрать!

В этот момент Ермилыч сообразил, что ситуация несколько нестандартная и поднял свой ясный взор на сцену. И тут наш шеф всего ОВО решил публично и вполне цензурно унизить Ермилыча ниже плинтуса. И выдал:
- Хотя бы что-нибудь было у тебя от этого Володи Шарапова! Вот ну ни капли же ничего от него у тебя нет! Ну ни грамма ты не похож на него!
И торжествующе замолчал. Упивался, наверное, своим остроумием.

Так как обычно он в таких случаях просто матерился, то ситуация была действительно нестандартной. Поэтому, вероятно, Ермилыч решил, что он должен парировать. Откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и хладнокровно выдал (подполковнику!):

- Да и вы тоже... не капитан Жеглов.

Охреневший царь свистков и патрулей побагровел и начал медленно подниматься на сцене из-за стола. А Ермилыч добил своим коронным:

- Я сказал!

Подполковник плюхнулся обратно на стул и уже позеленел. Он молча смотрел на Ермилыча, а Ермилыч молча смотрел на него. После некоторой паузы наш генералиссимус отдела охраны поднялся и просто вышел из зала. Все были в некотором шоке, потому что было непонятно, что же дальше. То ли просто политинформация окончена, то ли наш главный по шапкам и погонам пошёл к себе в кабинет, чтобы в сейфе взять пистолет, вернуться и застрелить Ермилыча. Но секунд через десять начальник заглянул в дверь и сказал:
- Чего сидим? Идите все работайте... Шарапов, зайди ко мне.

К удивлению всех, из кабинета не слышалось ни выстрелов, ни матов. Минут через десять наш начальник пультов и кнопок Владимир Ермилович Шарапов вышел из кабинета начальника охраны вполне в добром здравии и бодром расположении духа. Завалился в кабинет технарей и первое, что он выдал:
- Так вот, Людочка, я же тебе анекдот не дорассказал... Устроились в общем Жеглов и Шарапов в отдел вневедомственной охраны. Шарапов - патрульным в экипаж, а Жеглов - начальником пульта.

Людочка после этой фразы уже не прыскает, а заливисто хохочет. И действительно, дальше можно не продолжать. Это уже был самый смешной анекдот: всё таки видел себя наш начальник пульта капитаном Жегловым.

А подполковник через месяц действительно ушёл на пенсию, которая на самом деле уже давно маячила на горизонте, но никак не могла приобрести явных очертаний. То ли так и планировалось, то ли понял, что после жёсткого "Я сказал!" от Ермилыча дальше пойдёт уже какой-то всеобщий бунт на диване и цепная реакция игры в анархию. А может просто не хотел больше Ермилыча видеть. А о чём был их разговор в кабинете Ермилыч нам так и не рассказал.