Если вы посчитаете, что всё, написанное далее - вымысел автора, то вы глубоко ошибаетесь. Всё нижеизложенное - всё истинная правда, вычитанная и в дальнейшем описанная, а также являющаяся результатом моей неугомонной любознательности, ну и, конечно же, огромной удачи. Этот рассказ не обо мне. Как бы мне ни хотелось стать главным героем тех удивительных приключений, но, увы, совесть не позволит присвоить себе лавры путешественника в далёкое прошлое.

А ведь всё началось с того, что, подстрекаемый врождённым любопытством, я наткнулся в интернете на "Перуновы Веды". Да, именно те самые золотые пластинки, которым более сорока тысяч лет. Можете верить или кривиться в скептической улыбке, называя меня дилетантом и лжецом, объясняя с пеной у рта, что все эти Славяно-Арийские записи лишь грубая подделка, но именно с их помощью я смог узнать такую вот удивительную историю.

Естественно, что я увлёкся изучением сего артефакта. Скопировал изображённые на них буквы-иероглифы на рабочий стол компьютера, а затем зачем-то вставил изображения в нейросеть, с запросом обработки и перевода. Почему я так поступил? Не спрашивайте, не знаю, просто так захотелось, видимо, интуиция сработала, но результат оказался неожиданным и поразительным. Ваш покорный слуга минут пятнадцать, если не больше, сидел с открытым ртом, ежеминутно протирая глаза, ибо не верил в произошедшее. На мониторе появился текст на русском языке. Вы только вдумайтесь. На табличках, которым сорок тысяч лет, современный текст, написанный в виде дневника – мемуаров от некого Фёдора.

Представляете: на древних пластинках описывалась удивительная история нашего с вами современника, волею судьбы заброшенного в доисторический мир. Прочитав текст, я поразился не только его невероятным приключениям, но и тому, насколько, оказывается, неправильными являются знания современных учёных о тех стародавних временах. Насколько мы ничего не знаем о том мире из нашего с вами прошлого. Насколько, оказывается, правдивы сказки и легенды, сохранившиеся до наших дней.

Я понял, что мне представилась уникальная возможность открыть завесу невежества. И тогда, обуреваемый самыми искренними желаниями принести в мир истину, я кинулся в институты и университеты, специализирующиеся на изучении истории. Махал перед носами профессоров и академиков распечатанными на бумаге дневниками Фёдора. Доказывал заблуждения мастодонтов от науки, кривящих лица в скепсисе, в их знаниях истории человечества. Пытался им объяснить, что они неправы, отстаивая с пеной у рта свою правоту.

Как же я ошибался. Меня подняли на смех и отправили в ближайшую редакцию, специализирующуюся на «жёлтой прессе», с пожеланиями напечатать свои каракули под подобающим видом бредовой фантастики, а не отвлекать научные умы от серьёзных изысканий своими вымыслами. Так ничего и не добившись в мире науки, я решил опубликовать дневники, выставив их, таким образом, на всеобщее обозрение. Но и здесь потерпел полное фиаско.

Первый же редактор книжного издательства объяснил мне: «История у вас просто замечательная, конечно. Но вот её подача. Очень сильно, понимаете ли, и это ещё очень мягко сказано, хромает. Нелитературным языком написана. Ошибок много.  Не заинтересуется массовый читатель таким произведением, а нам такое невыгодно. Так что извините». Намаялся я, в общем, с этим дневником. Оставались мне в итоге только два варианта развития дальнейших событий. Первый - плюнуть и забыть, а второй - переписать всю историю Фёдора, попытавшись придать ей более-менее читабельный вид. Вот вторым вариантом я и занялся. Что из этого получилось?  Не знаю, судить вам, дорогие мои читатели.

Понимаю, конечно, ваше нетерпение и желание скорее узнать эту удивительную историю. Но прошу немножко потерпеть моё занудство. Мне кажется, важным пояснить, в какой именно мир попал мой герой, и поверьте, это я делаю не из вредности и не для того, чтобы затянуть рассказ, а лишь для того, чтобы в последующем не отвлекаться от повествования, давая нудные пояснения.

Наверно многие начнут меня ругать, что это всё не так, и на самом деле, все исторические исследования доказывают обратное. Не буду спорить, не историк, я лишь пересказываю то, что прочитал в "Ведах". Согласно дневнику, в те доисторические времена земля наша ничем не отличалась от современной, разве что только климат был более сухим и немного холодным, но это и не удивительно, ледниковый период как раз свирепствовал на севере нашего голубого шарика. В остальном же в плане географии всё было так же, как и сейчас, может быть, только с малюсенькими отклонениями, практически не меняющими облик планеты.

Глобальные движения материков к тому времени давно закончились, образовав привычные нам континенты, моря и океаны. Великие реки давно пробили свои русла и если и поменяли, так сказать, свой путь, то столь незначительно, что даже говорить об этом не стоит. Леса стали лесами, степи – степями, а пустыни – пустынями. Всё то же самое, что и сейчас, конечно же, с небольшими нюансами, но настолько незначительными, что даже отвлекаться на их описание не имеет смысла. Ведь даже в наше время изменения ландшафта происходят постоянно, что уж тут говорить о сроке в сорок тысяч лет.

Животный же мир был другим, очень непохожим на привычный нам современный. Конечно, в описание каждой существовавшей в те стародавние времена зверюшки я погружаться не буду, ибо тогда затяну и так немаленькое вступление, скажу только, что сочетание мамонтов, саблезубых тигров, пещерных медведей и вполне современных лошадей и собак были неотъемлемыми реалиями того времени.

Ещё одной особенностью того исторического периода существования нашей земли было создание в то время новых цивилизаций, которые образовывались на обломках уничтоженных триста пятьдесят лет назад более древних империй Атлантов и ещё какой-то, не оставившей даже своего названия. Воюя друг с другом, они применили какое-то жуткое оружие, чем-то похожее по своей сокрушительной мощи на атомное или водородное, и едва не уничтожили всю планету. Но ко времени попадания в тот мир нашего героя о них сохранились только отдельные легенды, да ещё заброшенные руины некогда огромных городов да заросших дорог.

Что поделать. Человеческая память коротка, тем более, когда не остаётся письменных подтверждений. Считающие себя победителями расы переворачивают прошлое под свои, часто меркантильные нужды, при этом стремительно ассимилируясь с более примитивными племенами, перенимая их опыт выживания и деградируя до уровня зачастую каменного века. Старые знания уходят вместе с культурой и обычаями. Два-три поколения и всё: технологии утеряны, учения забыты, искусство кануло в небытие, а из того, что осталось, уже нарождается что-то новое, пусть чем-то и напоминающее уходящее старое, но уже своё, другое и неповторимое.

Вот в такие вот времена и попал наш герой. Простой школьник десятого класса, шестнадцатилетний парень, ничем особым не отличающийся от своих сверстников, разве что только более упрямым и авантюрным нравом, да высоким ростом.

Фигура парня, в силу возраста ещё не сформировавшаяся окончательно, выглядела несуразно и забавно. Как, в общем-то, и у всех подростков во время физиологического созревания, тем более не особо уделяющих внимания занятиям спортом и более предпочитающим онлайн-игры и соцсети, а зачастую и сигарету с пивом.

От многочасового сидения за компьютером, а также от держания рук в карманах сутулая спина нашего героя казалась хилым продолжением затылка, и это несмотря на внушительный размах плеч, доставшихся по наследству от деда – казака. Увы, сочетание богатырских плеч и скукоженной впалой груди выделяло острые выпирающие лопатки, образовывавшие своеобразный горб на спине. Вьющаяся грива чёрных, длинных, с синеватым отливом волос на голове спадала волнами на кряжистую мускулистую шею, словно взятую от донора-тяжелоатлета и прилепленную к несуразному телу червяка. Длинные, худые ноги ещё более визуально увеличивали худобу и угловатость фигуры нашего героя.

Он не был красавчиком в общепринятом понимании этого слова, но и, конечно же, уродливой его внешность назвать было нельзя. Приятное, притягивающее взоры девушек, правда, слегка бледное, с синеватым оттенком век лицо, хотя, возможно, это просто создавалось такое впечатление из-за незагорелой кожи и чёрной, контрастирующей ей шевелюры.

Высокий, слегка покатый лоб, греческий, немного великоватый, с горбинкой нос. Тонкая верхняя губа с тёмным пушком первых пробивающихся усов, при улыбке открывающая белоснежные, крупные зубы и пухлая нижняя, при сжимании образующая с верхней сестрой нитку бараньего упрямства. Широкие скулы – верный признак затаившейся где-то в глубине души, воли и целеустремлённости, и довольно внушительный подбородок, называемый в народе упрямым.

Несмотря на своего рода посредственность и инфантильность, во внешности было всё-таки что-то такое, что создавало впечатление существовавшего стержня внутренней интеллигентности, или, наверно, точнее, будет сказать, породистости.

Возможно, причиной этому были глаза. Ярко-синие, с какой-то неестественной глубиной и поволокой мудрости. Они смотрели на окружающий мир с поразительной жёсткостью и несгибаемой волей, что совершенно нехарактерно для его шестнадцатилетнего возраста, и это заставляло отводить взор, даже у арестовавшего его однажды полицейского.

Не сказать, что Фёдор был хулиган. Совсем нет. Просто характер он имел довольно авантюрный, за что частенько и страдал от ремня отца, который тот применял с регулярным постоянством, частенько разрисовывая задницу сына и пытаясь таким образом внушить уважение к общепринятым правилам жизни.

Не блистая особыми успехами в общеобразовательных дисциплинах в школе, парень, однако, был довольно знаменит своими нестандартными выходками и довольно колкими на язык шутками. Особую популярность он приобрёл, когда угнал у собственного отца автомобиль. Глупейшая выходка, за которую ему было нестерпимо стыдно, и на это он никогда бы не решился, если бы не спор с одноклассником в присутствии красавицы Ленки, к которой испытывал чувства первой юношеской любви и неосмотрительно пообещал вывезти за город, на шашлыки, на машине.

Запланированный пикник не состоялся по причине дежурившего на выезде из города поста ДПС. В итоге Фёдор, Ленка и друг по проказам - Ванька с его подругой, веснушчатой хохотушкой Светкой, были безжалостно задержаны и провели в полицейском участке шесть часов, пока стражи порядка разыскивали родителей и составляли протоколы.

Наш герой ещё к тому же отличился тем, что гнусавым голосом продекламировал небезызвестные стихи: «Сижу за решёткой в темнице сырой», чем вызывал одобрительный хохот у сидящего в соседней камере-клетке мужика самой бандитской наружности с выбитым зубом и огромным синяком под глазом, а также явное раздражение у дежурившего за пультом капитана, нервно хватающегося за дубинку на поясе.

Итогом этого глупейшего приключения стали синяки на заднем месте, старательно нарисованные взбешённым отцом, и прозвище «Отморозок», с придыханием и благоговейным шёпотом произносимое за спиной Фёдора учениками младших классов, провожающих парня восхищёнными взорами.

Ну вот, наверно, и всё. Хватит предисловий, моих пояснений и описаний, перейдём, пожалуй, к самому дневнику и окунёмся в наше доисторическое прошлое вместе с нашим героем:

Этот день начался обычно, так же, как и все предыдущие. Ничего странного и сверхъестественного, если не считать опоздание на первый урок физики в школе из-за банальной причины - крепкого сна и неработающего будильника.

Сегодня вечером он договорился встретиться с Ленкой в парке, и предстоящее событие полностью заполняло сознание Фёдора, затуманивая мечтами разум и делая парня рассеянным. Это было уже не первое их свидание, они даже целовались три раза в подъезде дома, когда он провожал девушку до дверей квартиры, но оттого было не менее желанным. Промечтав шесть уроков и отвлекаясь от этого приятного занятия только на перемены, Фёдор вернулся домой. Пообедал разогретыми в микроволновке щами, сделал быстренько и нехотя уроки и засел до вечера за подаренным отцом на день рождения ноутбуком, с головой погрузившись в очередную стрелялку.

Время пролетело быстро. «Вот почему так? Когда что-то интересное, то летит птицей, а когда делаешь что-то нудное, то ползёт черепахой. Несправедливо». – С такими мыслями он проглотил приготовленный матерью ужин и чмокнул в щеку, буркнув на прощание: «Спасибо». Быстро переоделся, расчесал непослушные вихры волос у зеркала в прихожей и выскочил на улицу.

До назначенного свидания оставалось ещё полчаса, но ноги сами собой летели вперёд и потому он добежал до места за десять минут, а потом ждал свою белокурую принцессу ещё полтора часа. Так было всегда. Ленка опаздывала постоянно, заставляя страдать сгорающее от любви сердце в томительных, еле бредущих по циферблату часов, минутах.

Потом долгое гуляние по аллеям парка в обнимку, обхватив неуклюже, дрожащей рукой, тонкую талию и втягивая носом еле различимый запах духов, заставляющий трепетать сердце. Жаркие поцелуи нежных податливых губ с привкусом клубники на прощание у дверей квартиры. Затем ставшее уже семейным ритуалом выслушивание нотаций от матери, за позднее возвращение домой и, наконец, сон в мягкой, благоухающей свежестью чистого белья, постели.

Сладкий, полный волшебных иллюзий юношеский сон с непременными героическими свершениями. Победами над полчищами врагов и с последующими за этим чествованиями на торжественных пирах великого героя Фёдора, совершившего какой-то уже забытый, потонувший и растворившийся в небытие Морфея подвиг. Конечно же, непременные объятия и поцелуи принцессы-девушки в белоснежном подвенечном платье, её восхищённые глаза и губы, шепчущие слова благодарности за спасение из лап злодея.

Прекрасны эти юношеские, полные романтизма, сны. Но вот пробуждение не всегда бывает таким приятным. Можно даже сказать, жестоким бывает.

Вся книг тут, бесплатно: https://author.today/work/260521

Материал берёза, морилка, масло.

Боль прострелила руку электрическим разрядом, в глазах потемнело, а ноги перестали слушаться и начали быстро неметь, продвигаясь волной от кончиков пальцев, все выше и выше, охватывая бесчувствием тело. Еще немного, и Федор превратится в безвольное, хлопающее глазами растение.

Он сделал последнее, что от него требовалось, уже практически ватной рукой рванул на себя, срывая полыхающий, слепящий ярким светом цветок, и упал в изнеможении, сначала на колени, а затем перекатившись на спину, и застыл пластмассовой куклой, устремив к черному небу стеклянные глаза.

Резкий пронзительный крик умирающего невидимого, существа, прокатился по поляне, словно сам воздух завыл, прощаясь с жизнью. Сет погас, погрузив округу в непроглядный мрак. И наступила могильная тишина.

Жизнь медленно возвращалась в тело, покалывая по коже иголочками нервов. Стали проявляться исчезнувшие до этого звезды и на их фоне, расплывчатый силуэт лица Бера, что-то беззвучно кричащего открывающимся немым провалом рта. Пощечина сотрясла безвольно мотающуюся голову. Одна. Вторая. В пустые легкие вместе с криком и болью ворвался тягучий наполненный ароматом хвои, лесной воздух, и мир наполнился цветом и звуком.

- Ну наконец-то! – Зазвучал взволнованный голос друга, и Федор, со стоном, сел, вытянув ноги. – Ну и напугал ты нас, брат.

- Рассказывай скорее, что там было? – Шишок, мгновенно взобравшийся на плечо, задергал за ухо, с любопытством пытаясь заглянуть в глаза. – Не томи, сгорю от любопытства.

- Ужас там был. – Буркнул пересохшим ртом Федогран. – Попить дайте.

Одним глотком выпив половину протянутой медведем кожаной фляги, парень наконец ощутил, что жизнь возвращается в тело. Не торопясь, сделал еще один глоток.

- Давай. Скорее рассказывай. – Суетился Илька, топчась на плече. – Не тяни.

- Заткнись. – Рявкнул на него наш герой, и разжал ладонь, в которой должен был быть зажат цветок папоротника. Вздох разочарования сорвался с губ. Цветка не было. Он поднял виноватые глаза. Как же так? Столько пережить, пройти через ад, и ради чего. Жуткая обида на такую несправедливость сдавила грудь. Неужели все зря.

- Не смог? – Бер, толи задал вопрос, то ли констатировал факт. – Обидно.

-Я сорвал. – Федор, не отрываясь смотрел на пустую ладонь. - Я чувствовал его прикосновение. Оно как удар молнии. Я слышал его предсмертный крик. Почему… - Он не договорил и поднял глаза. – Почему его нет?

Случайно, краем глаза, он заметил в ночной темноте что-то необычное. Повернул голову. Так и есть, не померещилось. Толщиной с паутину, едва заметная сверкающая нить света убегала, прерываясь местами, вглубь леса. Осознание, что это такое, всколыхнуло уже отчаявшегося парня.

- У нас получилось, воскликнул он, и вскочил на ноги, едва не сбросив с плеча шишка. – Я вижу путь. Я знаю куда идти.

- А я не вижу. – С обидой в голосе заворчал, вцепившийся в рубаху на плече коротышка. – Не скачи так и не ори, я едва не упал.

- И я, тоже не вижу. – Завращал головой Бер, приглядываясь и щуря глаза. – Куда смотреть-то? – Федор протянул руку. – Нет, все равно ничего не вижу. Идти сам. Сможешь? Или тебя нести надо? – Он сказал это так, что стало совершенно понятно, что медведь готов взвалить на плече друга и нести столько, сколько понадобится.

- Смогу. – Уверенно мотнул головой Федор.

Здоровяк протянул руку, помогая подняться, и улыбнулся.

– Тогда веди.

Тонкая паутинка света, указывающая путь, не собиралась выбирать дороги ради комфортного путешествия. Она ныряла под поваленные деревья, перепрыгивала через колючие кустарники, перелетала через бурлящие ручьи, шла напрямую через болота, через чвакающую, пузырями топь.

В трясине едва не утонул Бер, которого, уже начавшего захлёбываться, вытащил с помощью срубленной неподалеку молодой березки Федор, но оступившись сам едва не провалился в воняющую сероводородом жижу.

Они шли всю ночь, ведя лошадей на поводу, и боясь потерять тонкую, светящуюся, едва пульсирующую нить из виду. Через лес, через степь, и снова через лес, через топь болот и снова в непроходимые чащи елового бурелома.

Наконец, когда край неба окрасился едва розовой ниткой восходящего, пробуждающегося от сна бога солнца - Ярила, след цветка папоротника привел их к самому подножью гор, к высокой отвесной, неприступной скале, на которую невозможно было подняться, но тут словно сжалившись над измученными путниками, мерцающий проводник провел их по козьей тропе в обход.

Мрачный зев черного провала пещеры в неприступном, взметнувшимся к небесам граните, открылся перед ними сразу за поворотом, за каменным завалом сошедшего недавно оползня. Первым нырнул Илька, но спустя мгновение, выскочил с выпученными от ужаса глазами.

- Они там! – Зачастил он, нервно оглядываясь назад. – Сидят, разговаривают.

- Кто. – Спросил Бер недоуменно, с присущем ему невозмутимым видом посмотрев на шишка.

- Навьи, конечно, кто еще, там может быть, что тут непонятного. Они же клад охраняют.

- Ааа… - Протянул медведь. Так бы и говорил. – Он хрустнул позвонками, устало потянув спину. - Чего тогда раскричался-то? Мы вроде их и искали? Пойдем посмотрим, что это за навьи такие, а то много слышал о них сказок, а видеть еще не видывал. Интересно мне.

Он неторопливо протиснулся в лаз, цепляясь широкими плечами края холодного камня, и растворился в темноте пещеры. Шишок нырнул за ним следом, мотнув головой Федору, приглашая следовать за ними. Но тот спешить не стал. Кто его знает, что ждет внутри? Он, не торопясь поправил кольчугу, подтянул ремни шлема на подбородке, перевязав потуже узлы. Отвязал ножны, и отбросил в сторону обнажив меч, и только тогда последовал за друзьями.

Выеденная в граните временем, ветрами и водой дорога петляла тесной змеей в непроницаемой темноте. Ощупывая руками камень холодных и влажных, покрытых скользкой плесенью стен, осторожно переставляя ноги, наш герой продвигался вперед. Чем дальше он заходил, тем глубже могильный холод, проникал в душу, пытаясь заморозить сердце, тем сильнее холодный разум кричал: «Беги! Здесь живет смерть!». Но долг и честь отогревали холод, и он шел вперед. Все глубже и глубже проникая в чрево горы. Тусклое пятно света за спиной давно скрылось за изгибом каменной кишки, оторвав нашего героя от действительности…

Но вот, за очередным поворотом, мелькнул еле заметный огонек, и тропа пошла резко под уклон, стало сразу заметно светлее. Вот он наконец, входит в сокровищницу Морены, охраняемую ее верными, не упокоенными душами. Федор кошачьим мягким шагом, так как учил его когда-то Яробуд, выставив изготовленный для атаки меч, ступил в освещаемый двумя факелами зал.

В мрачном склепе, с тающими в неизвестности невидимого свода стенами, стояли две девушки, а напротив них, с видом оглушенных от свалившегося на них счастья, двое его друзей, с открытыми ртами, и капающей из уголков губ слюной. Они влюбленными, пожирающими глазами, смотрели на объекты своей страсти, и покачивались, словно травинки на ветру.

Две рыжеволосые красавицы близняшки, с зелеными колдовскими глазами, яркими сочными губами, и острыми, слегка напоминающими клюв хищной птицы носами, совершено не портящими их облик, встретили нашего героя обворожительными улыбками. Если бы не всплывший в ту же секунду в его памяти облик Алины, то он бы моментально влюбился сам, в эти волшебные, стройные создания, укутанные черными кожаными плащами. Это были нави – верные слуги богини смерти, и они его ждали.

— Вот наконец и пришел наш герой. – Словно песня соловья прозвучал голос одной из них. – Мы уже заждались, и истомились. Зачем ты прислал этих двух никчемных созданий нам с сестрой? Мы сегодня не голодны, один из забредших сюда охотников накормил нас. – Они синхронно кивнули куда-то в сторону, где, внезапно осветившись направленным лучом света факела, появился сидящий улыбающийся провалом отвисшей челюсти, скелет человека. – Но все равно мы благодарны за заботу. Проходи, порадуй нас разговором.

Черные плащи, оказавшиеся перепончатыми крыльями, распахнулись, открыв уродливые, покрытые блестящей хитиновой кожей извивающиеся тела, опирающиеся на змеиные хвосты, и нежные, смотрящиеся здесь совсем не естественно, белоснежные женские руки, с ярко окрашенными в красный цвет, длинными ногтями на пальцах.

Сглотнув пересохшим горлом несуществующую слюну, Федогран, заговорил, пытаясь выглядеть уверенно.

- Вы ошиблись. Это не угощение. - Он указал на своих сводных братьев острием меча. – Это мои спутники. Мы вместе пришли сюда по следу цветка папоротника, за «Слезой Морены».

- Цветок выбрал тебя, и испытал именно тебя, а не их. И потому ты, а не они, оказался достоин попытать счастье стать обладателем сокровищ. Они же не смогли оторвать даже ноги от земли. Поэтому недостойны, и являются лишь кормом. Но мы видим, что они дороги тебе, и дадим шанс, спасти никчемные жизни. Но обо всем по порядку. Присаживайся.

Одна из них махнула крылом, и около Федора появился сгусток мрака, приобретя форму стула с высокой, ажурной подрагивавшей тьмой спинкой, а за спинами навий материализовались два сотканных из звездной ночи кресла, с мерцающими звездами. Они с достоинством опустились, наполовину утонув в тумане, и Федограну ничего не оставалось делать, как только последовать их примеру.

- Итак ты говоришь, что тебе нужна «Слеза Морены». – Они заговорили одновременно, слившись одинаковыми, убаюкивающими, грудными трелями в божественном дуэте. - Но может ты ошибаешься? Это не искреннее твоежелание, продиктованное сердцем? Подумай. Может это подлая Честь, виновница многих несчастий? Она всегда убивает последовавшего за ней, поверившего в правоту, героя, заставляет того поступать так, а не иначе. Не отвечай пока. – Остановили они, синхронно вскинув руки, его попытку возразить. – Сначала выслушай. Мы предложим тебе три варианта награды, а ты подумаешь и выберешь, причем две из них не требуют платы, но вот одна не сможет достаться просто так, ее надо будет заслужить.

Первая – самая простая и самая желанная для многих, кто сюда приходил. Ты получишь горы злата и самоцветов, будешь купаться в славе и почестях, наденешь на голову княжий венец. Тебе будут служить воеводы и сотники. Стать твоими женами и наложницами будут мечтать все красавицы этого мира. Ты проживешь спокойную, долгую и счастливую жизнь, купаясь в блаженстве. И, заметь, ничего за это платить не надо. Выбирай, это самый прекрасный вариант.

Второй, более сложный и менее привлекательный, но мы знаем, что для тебя он тоже ценен. Поэтому предлагаем. Ты возвращаешься назад, в свой мир, и навсегда забываешь, что тут произошло. Всех друзей и невесту, все невзгоды и трудности, произошедшие с тобой за последнее время. Все чем был наполнен этот год, проведенный в чуждом тебе мире. Ты сможешь снова целоваться в подъезде с Ленкой. Сможешь обнять маму, и поговорить с отцом. Вновь пойти в школу, и играть в свои, как ты их называешь, онлайн игрушки. И все это, заметь, не требует никакой платы. Думай хорошо. Второго шанса не будет.

И наконец третий, самый простой для нас, но требующий огромной платы с твоей стороны вариант. Это то, зачем ты сюда пришел, это сокровище, охраняемое нами в этой пещере - «Слеза Морены».

Что мы хотим за нее? Мы скажем, но только после того, как ты сделаешь выбор. Не торопись с ответом. Подумай, как следует. Взвесь все за и против. У тебя есть только одна попытка. Не упусти своего счастья.

Перед глазами Федограна всплыли по очереди две картины. Сначала тронный зал, с сидящим, утопающим в пуховых подушках, им самим. Одетым в бархатный красный халат, и такого же цвета юфтевые сапоги, и с бриллиантовой короной на голове. Два негра-раба махая опахалами доносят до блаженствующего в неге лица наполненный благовоньями воздух. Прекрасные девушки, в полупрозрачных накидках-хитонах на голое тело, извиваются в эротическом танце под божественную музыку флейты. Справа, сундук с откинутой массивной крышкой, наполненный золотом, слева, такой же с бриллиантами. Покой и умиротворение и осознание собственного величия, наполняют душу. Он вершит суд над своими вассалами, стоящими перед ним на коленях.

Картина неожиданно тает, меняясь, уходя бесцветной, подрагивающей дымкой, на другую.

Федор сидит на своем любимом стуле на колесиках, в наушниках, у мерцающего экрана ноутбука. Он самозабвенно сражается с кучей зомби, быстро двигая мышкой по коврику. В ушах звучит голос Ленки, с придыханием предлагающий встретится вечером в парке, под третьим фонарём на лавочке. В дверях улыбающаяся мама, вытирает мокрые руки полотенцем, он знает, что она пришла с кухни, где мыла посуду, а за ней грозящий пальцем отец. Такие родные, близкие люди, по которым он так скучает. Сердце сжала тоска по дому. Надо всего лишь захотеть, и он снова будут рядом с ними, в привычном уютном мирке.

Но картинка резко схлопывается новым видением: плачущей над бездыханным трупом волка невесты. Угрюмые лица названых друзей…

Морок проходит.

- Я выбираю третий вариант. – Он резко встает со стула. – И еще. Честь не может быть подлой. Моя честь, это в первую очередь моя совесть. Я не смогу жить осознавая, что за мое счастье заплатил жизнью друг. Я выбираю третий вариант.

- Хорошо. – Склонили головы навьи, принимая выбор. – Мы готовы озвучить плату за «Слезу Морены»:

- У нас есть две сестры, заплутавшие в поисках перехода через кромку, две страдающих души. Одна, из них живет в березовой роще в одном дне пути от сюда. Это мавка Березения (лесной дух), вторая русалка Сола, которая живет в хрустальном озере, что на пути в дикие земли. Найди их, навести, и помоги избавиться от зла, которое терзает им душу и не дает спокойно жить. Затем возвращайся за наградой.

Твои друзья подождут тебя здесь, у нас в гостях. Им сейчас хорошо, не стоит беспокоить. Ну а если ты сбежишь и не вернешься, то у нас будет чем за трапезой помянуть несостоявшегося богатыря.

Ну а чтобы тебе было полегче, и чтобы не плутал по пути, вот тебе спутник-проводник, Коломрак, он доведет тебя кротчайшим путем до самого нужного места, и заодно с сестрами нашими познакомит, посоветует иногда, да и проследит, чтобы ты одумался и сбежал.

У ног Федора закрутился сгусток мрака, размером с футбольный мяч. В нем открылись красные глаза и бесцветный, безгубый рот.

- Зови меня Мор. – Произнес тот хриплым злым голосом. – Я только для друзей Коломрак, а с тобой мы не знакомы.

- Не бухти, старый слуга тьмы. – Прервали его навьи одновременно. – Этот богатырь заинтересовал нашу богиню, и это ее воля, послать тебя с ним. Исполняй. – Их голос наполнился холодом и властностью, а глаза сверкнули гневом.

- Слова богини закон для меня. – Смягчился его голос, но глаза стрельнули пламенем. – Он будет доставлен до места в кротчайшие сроки. Что с ним буде дальше не моя забота. Я лишь сторонний наблюдатель?

- Нет. – Закачали головами навьи. - Вы пройдете весь путь до конца, какой бы он не был. Идите. – они махнули синхронно крыльями, оканчивая разговор, но, когда Федогран уже почти скрылся в черном зеве пещеры, их слова ударили в спину раскаленным кинжалом. – Но помни воин, твои друзья не протянут долго без пищи и воды, а тут нет прислуги, чтобы ухаживать за ними.

После мрака пещеры, свобода ослепила героя ярким светом полоснув по глазам, а насыщенный ароматами горный воздух опьянил закружившуюся в одночасье голову.

Федор спутал ноги кобылы Бера, чтобы она не убежала, прицепил на пояс ножны, вложив в них меч, подтянул ослабленные подпруги Чепрака, и вскочил в седло, хлопнув по передней луке ладонью, приглашая навязанного себе проводника устраиваться рядом.

Тот усмехнулся бесцветным ртом.

- Этот конь слишком медленен для меня. Я прогуляюсь не торопясь пешком. Ты только не отставай.

Он заклубился мраком, и внезапно резко сорвался с места, покатившись по тропе, вниз, оставляя после себя тающий на солнце, черный туман. Пришлось Федору включаться в гонку, посылая лошадь в галоп, и надеяться, что та не слетит на одном из поворотов в пропасть.

Очень быстро они вылетели к подножью гор, и понеслись по долине. Чепрак хрипел, покрывшись пеной, но не сбавлял темп. Только когда он споткнулся, Федор остановил коня и спрыгнул на землю. Скрывшийся за горизонтом в это мгновений Коломрак, внезапно вернулся материализовавшись сгустком мрака у его ног.

- Утомилась лошадка? – Ехидно прохрипел он.

Федор не ответил, даже не посмотрел в его сторону протирая сорванным пучком травы мокрую шкуру друга.

- Ну-ну. - Засмеялся проводник. – Братья могут и подождать, пока ты нянькаешься со своей зверушкой.

Он как-то очень резко вдруг замолчал и зашипел, словно закипающий чайник. Федогран обернулся и замер от увиденного. Мор бурлил клубящимся мраком и таял. Причиной этому был тонкий, видимый невооруженным глазом луч ярко-желтого цвета, исходящий прямо из солнца и воткнувшийся в проводника. Еще мгновение, и от того останется лишь грязная лужица. Кто тогда покажет нашему герою дрогу к сестрам?

Решение пришло мгновенно Федогран прыгнул, закрыв грудью, словно щитом спутника.

Все та же поляна. Все тот же костер рядом с поваленным деревом. Сидит старуха, опершись острым подбородком на кривую палку-посох, и не мигая смотрит на огонь. Она словно спит с открытыми глазами, не обращая внимание на приближающихся гостей.

В сгущающихся сумерках темный ельник, выпускает, на поляну, одного за другим, угрюмых всадников. Все замерло, в ожидании чего-то необычного и страшного. Даже ветер не шевелит кроны деревьев, словно взяв паузу, чтобы не пропустить предстоящего представления. Хрустит хвоя под копытами лошадей, и больше не звука, вечно гомонящие птицы, и те смолкли, даже мошка, и та попряталась в траве, боясь нарушить тишину.

- Садитесь. – Старуха повернула голову к спешившимся около нее всадникам, сверкнув кровавым отражением пламени в глазах. – Поговорим.

С ней рядом пристроился Чащун, отпустив перед этим в лес рысь, остальные остались стоять, держа на поводках всхрапывающих лошадей.

- Отведите коней подальше и стреножьте, нечего животину пугать. Мы тут на долго. – Скомандовал дед, окутавшись клубами дыма, и повернулся к Ягире. – Мы выполнили твои условия и привели воина, в которого вырос за этот год немощный юноша. Свою зрелость он доказал поступками. Договор выполнен. Ты должна подтвердить это.

- Этого мало. – Глухо прозвучал голос старухи.

- Чего тебе не хватает, дух смерти? Что ты задумала?

- Я должна все видеть сама, разговоры — это перемалывание воздуха. Сплетни из труса способны создать героя, а из великого воины наоборот – труса. Тебе ли это не знать, старик? Федогран сразится здесь, перед нами, прямо на этой поляне. До смерти. Так как я люблю. Я должна видеть собственными глазами, во что он вырос. Соперник его скоро подойдет. Если мальчишка победит, то договор выполнен, я это признаю. Если же нет, то его душа и тело будет принадлежать мне. Все согласно договору. Ты чем-то недоволен? - Она посмотрела на поморщившегося Чащуна. - Говори, пока есть время. Я могу забрать твоего пацана еще живым, прямо сейчас.

Ее скрипучий смех гулким эхом прокатился по поляне, отражаясь от замерших в ожидании елок, и застыл довольной улыбкой на бледных губах. И вновь тишина, нарушаемая лишь встревоженным всхрапыванием обеспокоенных лошадей. Чащун кивнул подошедшим к нему спутникам, приглашая присаживаться рядом, и укутавшись дымом, словно одеялом, погрузился в себя, угрюмо рассматривая огонь. Ему нечего было ответить.

Безлунная ночь накатила на небо, усыпав его миллиардами звезд. Федор восхищенно смотрел в верх на это чудо. Прожив до шестнадцати лет, он раньше их не видел. Нет он смотрел конечно на них в своем, потерянном навсегда мире, но не видел так как здесь, вот так, задрав голову, и погрузившись в бесконечность. Никаких мыслей в голове, только восторг. Реальная жизнь где-то далеко, а здесь…

Все изменилось очень быстро. На поляну, тяжело вступая кованными сапогами, с огромным топором на плече вышел гигант.

- Волот!!! – Удивленно воскликнул колдун. – Не может быть! Как ты ту оказался?

Великан, появившийся в этот момент, в свете костра, был представителем некогда многочисленного племени, когда-то густо населяющим эти края. Увы их время давно кануло в вечность, оставив только воспоминания о них в древних сказках. На поляну вышел последний выживший лесоруб-воин. Где его нашла ведьма? Останется навсегда загадкой.

Скрипучий смех Ягиры, словно жуткое приветствие зазвучал одновременно с вспыхнувшим пламенем костра, залившим поляну кровавым светом.

- Узнал дух жизни своего бывшего побратима?! И как тебе мой поединщик? Много ли у твоего сосунка шансов устоять перед мощью настоящего богатыря.

Федор завороженно смотрел на остановившееся неподалеку, огромное тело в блестящей спускающейся до колен кольчуге. Страха перед соперником не было. Только какая-то бесшабашная, накатившаяся волной, и так и оставшаяся в душе безрассудность. Может тому виной лицо застывшего в недоумении от происходящего великана. Смотрящего с высоты двух с половиной метров добрыми, светящимися лаской огромными голубыми глазами, на круглом румяном лице, с толстыми улыбающимися губами, и большим мясистым носом. Ничего не внушало в его облике страха. Он скорее походил на дедушку с седой бородой, пришедшего рассказать сказку на ночь, чем на грозного воина.

— Вот пришел дружище Чащун, посмотреть на нового богатыря. – Пробасил он глухим голосом, вырывающимся из его горла как из глубокого колодца. - Показывай. Который из них? – Он обвел подслеповатыми глазами застывших друзей. – Ягира сказала его Федограном зовут, и он потомок того самого героя, которого я когда-то знавал в молодости. Прекрасный был воин, помню его.

- И потому, решил убить его правнука? Я ведь считал тебя другом, Кром – Дед стрельнул глазами и видимо от бушевавшей в нем злости даже забыв выпустить дым, как он это делал обычно.

- Почему убить? – Удивился великан. – Мне сказали только провести схватку, подтверждающую статус воина.

- Насмерть, насмерть, - Захохотала Ягира.

- Не было такого уговора. - Глаза великана начали наливаться ярость, и на такое преображение было страшно смотреть.

- Читать было надо внимательнее. – Старуха упивалась произведенным на волота эффектом своей подлости

- Я вообще читать не умею. - Процедил он сквозь зубы. - Ты сказала тренировочный бой, и я согласился. – Его губы сжались в гневную полоску.

- Кровью, ты договор скреплял? – Ведьма взмахнула неизвестно от куда появившимся в ее руках свитком.

- Ну я. – Он сделал шал назад, задохнувшись словами, как будто его ударили в грудь.

— Вот и исполняй. Убей сосунка. – Еще громче захохотала старуха.

- Ты меня обманула. – Огромный топор просвистел в том месте, где была голова ведьмы, но прошла сквозь шею, не причинив вреда.

- Давай. Не глупи. Исполняй начертанное. – Она гневно сверкнула глазами.

- Как же так? – Окутавшийся дымом Чащун, малюсенький, едва возвышавшийся над носком сапога великана дедок, с горечью посмотрел снизу в верх в глаза расстроенного, и готового заплакать от накатившей на душу безысходности, друга. – Как ты мог подписать такое, да еще кровью. – Дед опустил вниз голову и тяжело вздохнув, развернулся и пошел в сторону костра, бурча дымом что-то невразумительное.

Остановился рядом Федором, пробормотал: «Прости. Я такого не ожидал», прошел дальше, и сел на ствол, не глядя никому в глаза.

— Это же просто убийство! – Взревел Яробуд. – Как может новик справится с богатырем. Пацан против воина-великана? Я вместо него пойду. Так будет хотя бы немного честнее. – Он попытался броситься в драку, выхватив из ножен меч, но был остановлен, схватившим его вытянувшейся рукой Чащуна.

- Сидеть. - Начала расти в верх, словно резиновая Ягира, превращая посох в плеть. – Договор был на счет Федограна. Перун свидетель. Или ты, конюх, хочешь противиться воле богов?

- Остынь. – Рявкнул раздраженно дух жизни, успокаивая Яробуда, придержав его за плечо и не глядя в глаза. – Это судьба. Мы не в праве вмешиваться. – И добавил, не поднимая головы,непонятно кому, уже другим, обреченным тоном. – Иди, покажи на что ты способен, сынок. – Федор все понял.

Волот расслабленно стоял напротив своего соперника, и угрюмо морщил недовольное лицо.

- Что же делать? - Рассуждал он тихим голосом, ведя диалог с собственными мыслями. Его обманули. Сделали это нагло и цинично, не оставив выбора. Он должен был убить вот этого вот паренька, который так сразу ему понравился. Он чем-то напоминал ему его погибшего сына. Может быть тем же упрямством в глазах? Он не знал ответа.

- Вон как смотрит. - Бормотал он. - Ни капли страха. Знает, что сейчас умрет, а не боится, или делает вид, что ему все равно. До чего же похож на своего предка и моего потомка одновременно. Они, тоже идя на смерть, смотрели вот так же уверенно. Парень, конечно, еще слабый, но уже богатырь, вон сколько воли во взгляде. Ему бы потренироваться еще, да силенок поднабрать…

Великан принял решение. Единственно верное в этом случае, как он считал. Он понял, как провести поединок, не нарушив договор. Теперь он знал, что нужно делать, и его губы расплылись в улыбке.

- Ну что, сынок? Давай посмотрим, какой ты воин. – Подмигнул он Федограну, и крутанул обеими руками топор так, что образовался светящийся круг. – Давай. Атакуй меня. Покажи на что способен.

«Издевается гад». - Подумал парень: «Такого действительно в честном поединке не завалишь, тут надо хитростью». – Решение пришло мгновенно, и также мгновенно было исполнено. Спасибо, всплывшей из памяти, подсказке Бера.

Прыгнув вперед, и обозначив атаку мечем в грудь великана, он вдруг резко упал, и заскользив по траве, попытался проскочить между расставленными ногами соперника, поразив того в промежность. Такой неожиданный финт получился у него только на половину. Он успел проехать по влажной траве лишь за спину врага, но вот взметнувшийся для удара меч на своем пути встретился, с противным скрежетом, с топором, а в голову обозначая удар, прилетело древко, все того же оружия.

- Молодец. Лихо ты придумал. – Засмеялся гигант. – Давай ка покажи еще что-нибудь.

Федогран медленно переставляя ноги, как учил его Яробуд, пошел по кругу, подбирая момент для новой атаки, иногда делая ложные выпады, на которые соперник не обращал никакого внимания, застыв в расслабленной позе, провожая его движения, только глазами.

- Мягче иди, что ты сжался ка натянутый лук перед выстрелом. Устанешь быстро. Не сгибай так сильно ноги. И не тыкай в меня понапрасну своей железкой. За одним – двумя обманными движеньями должен последовать настоящий удар, и в то место, в которое враг не ожидает. – Поучал гигант. — Вот, смотри как надо.

Он резко ткнул топором по направлению к голове Федограна. Тот, отшатнувшись, попытался отразить удар, но внезапно, вместо этого получил, довольно болезненный удар, древком в ступню. Стон непроизвольно сорвался с губ.

- Видишь, как надо? Терпи, не ной, не давай противнику усомнится в твоей воле. Ты богатырь, а не девка, не имеешь права показывать слабость. Ну-ка давай, атакуй. Что мнешься?

Федогран взмахнул мечем, целясь в голову, но резко поменял направление и ударил в грудь.

- Уже лучше, но все равно не то. – Прокомментировал его действия противник, попуская удар в миллиметре от кольчуги, повернувшись боком и уходя от острого жала, перекатываясь как ртуть, всем телом за спину парня. Подзатыльник сотряс голову Федора, отвешенный тяжёлой рукой. – Скорости совсем нет. Увалень, а не воин. Ну-ка соберись.

Вновь медленное движение на полусогнутых ногах вокруг кажущегося расслабленным великана.

«Что он тянет, гад? Может же убить в любой момент. Играет сволочь, забавляется. Хочет, чтобы я свое отчаяние показал? Не дождётся». – Думал парень, передвигая, по кошачьим мягко, ступни, словно гладя траву.

- Ты сражаешься только телом. Кто тебя этому учил? – Неожиданно спросил соперник.

- Яробуд. – Не ожидая сам от себя такого, растерянно ответил парень.

— Это тот калека с деревянной ногой? – Хмыкнул противник, кивнув в сторону костра головой. Федор представил, как растекается краска стыда по лицу учителя, и промолчал нахмурившись.

- Ясно. – Засмеялся волот. – Можешь не говорить, выражение твоего лица – лучший ответ. Неплохо он тебя поднатаскал, но мало. И не всему. Ты сражаешься только телом. Все эти приемы и уловки конечно важны, но ты слишком открыт эмоционально, и слишком откровенно смотришь. Я еще до твоей атаки, по мимике и глазам, вижу, что ты собираешься сделать. Научись это скрывать, а также самому наблюдать за поведением противника, и анализировать. Предугадать его действия, это самое главное правило успеха. Важнейший его компонент. Думай. Но только не тогда, когда уже совершаешь какое-то действие, а когда готовишься к этому. Потом тело само все устроит на инстинктах. Наблюдай и думай.

Сейчас покажу тебе прием, который не раз помогал мне выходить победителем из схватки. Бей меня в грудь. Не бойся. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это в самом начале.

- Ты что задумал, гад! – От костра послышался разгневанный голос Ягиры. – Убей немедленно пацана. Выполни договор.

- Заткнись тварь. Волоты не нарушают договоров. Все будет выполнено. Не мешай мне старая змея. Сиди и жди. – Гигант рявкнул так что с елок посыпались иголки, а лошади взволнованно захрипели, и забили копытами. Он посмотрел Федограну в глаза, и улыбнулся.

- Продолжим. Не обращай на нее внимания, она сейчас ничего не может сделать. Пока мы ведем схватку она бессильна, потому что не может вмешаться, таков закон богов. Но мы отвлеклись. Бей меня в грудь мечем.

И Федор ему поверил. Непонятно почему, просто взглянув в глаза, он вдруг понял, что этот огромный человек ему не враг. Он друг. Настоящий друг, который никогда не сможет предать. Но как тогда ударить его? Он не сможет даже попытаться нанести вред тому, кто стал близким. Это неправильно.

- Бей я сказал. – Рявкнул волот. – Это всего лишь учебный бой. Тем более у тебя не хватит сноровки меня убить. Бей!

И Федогран ударил. Как смог этот гигант так изловчится, с его-то ростом, но меч, звякнув о топор взлетел в верх над головой упавшего на одно колено соперника, а кинжал в другой руке уткнулся в грудь парня напротив сердца.

- Как тебе такие выкрутасы? – Засмеялся великан, вставая на ноги и пряча оружие в ножны. Запомни и потренируйся. Пригодится. – Он стал вдруг внезапно серьезен. – Давай еще раз. Бей. Снова, повторим прием для закрепления результата.

Федор кивнул улыбнувшись. То, что это поединок до смерти одного из соперников он забыл, полностью поддавшись влиянию нового, неожиданно оказавшегося у него на пути учителя. Он ударил, а волот не сделал ни малейшей попытки отбить или увернуться. Меч, пробив кольчугу глубоко вошел в тело.

Великан закачался, и улыбнулся выступившей кровью на губах.

- Сына своего назови Кром, в честь меня. Пусть хотя бы имя останется. - Он упал на колени. Повернулся к костру и сказал застывшей от неожиданности Ягире. – Договор выполнен. Боги довольны.

Великий воин, последний в этом мире волот, умер с улыбкой на губах.

То, что происходило дальше, Федогран не видел. Он стоял над телом огромного, доброго человека, которого только, что убил собственными руками. Не хотел этого, но убил. Слезы текли по щекам, беззвучное рыдание рвало горло, опустошая душу. Он не видел, что в этот момент происходило на поляне вокруг костра.

Моментально вытянувшаяся до высоты двухэтажного дома ведьма, покрывшись рваными черными туманами из серых заплат платья, хлестнула посохом, превратившимся в мгновение в кнут-змею, и обвила его конец вокруг шеи нашего героя. Он даже этого не почувствовал, полностью погрузившись в свое горе.

Раздувшийся до размеров огромного шара, в одно мгновение, Чащун, ударом кулака выбил, из рук ведьмы, плеть, обратно превратившуюся в обычную палку, покатившуюся по траве и врезавшуюся снопом искр в костер.

Яромир с открытым в яростном крике ртом, подскочил, целясь мечем в грудь колдуньи, но был сбит с ног, быстрым ударом морщинистой руки, и тряс оглушенной головой пытаясь прийти в себя. Мгновенно обернувшийся в волка Вул, рвал руку, прикрывающую горло Ягиры, а Бер, заливаясь слезами, молотил ее кулаками, не целясь, с единственной целью убить.

Молния, крест на крест разрезала вмиг почерневшее небо, и два огромных, сыплющих электрическими искрами, закованных в золотые доспехи, молчаливых воина, встали по бокам ведьмы, откинув как щенят в разные стороны, всех, кто на нее нападал.

- Договор выполнен! – Позвучал громовой голос из неоткуда. – Никто не смеет оспаривать его. – Уймись дух смерти, ты добилась того, чего хотела, но проиграла. Прими это. И вы успокойтесь, воины. Вы потеряли жизнь, но выиграли схватку. Равновесие не нарушено. Не заставляйте меня вмешиваться еще больше, чем я сделал это сейчас, послав своих воинов.

Одновременным хлопком, оставив после себя только белесый туман, и запах озона, солдаты Перуна исчезли. Ягира молча подняла посох. Окинула всех ненавидящим взглядом, и зашипела, выплевывая в бешенстве слова:

— Это еще не все. Я не сказала своего последнего слова. Меняя бессовестно и грубо прервал этот ничтожный, умирающий бог. Но ему моя месть еще впереди. Вам же я отомщу очень скоро, и так, что вы запомните этот день моего позора на всю свою оставшуюся никчемную жизнь.

- Иди уже отсюда, мстительница. Устали мы от твоей вони. – Махнул устало на нее Чащун. – Зови своего боевого осла и проваливай. – И больше не обращая никакого внимания на брызжущую слюной старуху подошел к мертвому волоту и упал на колени рядом с Федограном.

- Прости брат, что усомнился в твоей чести. Ты прожил жизнь достойно, и ушел к предкам героем. Ты навсегда останешься в моем, и также всех наших сердцах.

Их уводили под крик толпы.

Как всё-таки подвержен человек влиянию противоречащей здравому смыслу лжи. Даже совсем недавно, прославляемые герои, могут оказаться в глазах толпы убийцами и поддонками, и для этого надо всего лишь оболгать, и сделать это можно очень, даже, просто, надо лишь честно смотря в глаза сказать: «Я все видел сам», даже доказательств не надо. И вот уже общество ненавидит того, кого совсем недавно носило на руках, о ком слагало легенды.

Какой-то замызганный старик, наплевав на правила приличья, явно надсмехаясь над всеми и оскорбив князя, наврал, и ему поверили, а того, кто освободил дорогу от улья, засевших там упырей, совершив подвиг, прокляли и посадили в поруб ждать жуткой казни. Никто даже не позаботился их выслушать. Они теперь нелюди. Убийцы.

- Знаете ребятки, а я ведь на костер, как кусок отбивной, не пойду. Не пристало воину вот так-то помирать. – Яробуд сидел и смотрел, не мигая на противоположную стену. – Они меня, воспитавшего почти всех воевод и сотников в княжестве татем назвали, в поруб посадили как последнего… - Он задохнулся словами, и махну обреченно рукой. – А я ведь дурак до последнего в справедливость верил. На княжий суд надеялся. – Он вздохнул и замолчал, все так же не отрывая глаз от стены. Слеза скатилась по бороде и упала на землю, застланную соломой. – Какому-то сморчку поверили, а мне нет. Пусть теперь не обижаются. Я хоть и стар уже, но одними только зубами паре этих сволочей глотки порву. А там и к Морене не обидно будет в гости идти. Зажился я на этом свете.

- Я, то же просто так помирать не согласный. Я этим курам, головы покручиваю, а-то раскудахтались: «Тати! Виновны! Сжечь их!». Папка мне всегда говорил, что с моей медвежьей силой и косолапостью, только ломать можно, строить нее получается. Не способный я. Вот я им шеи и переломаю. – С виду спокойный Бер перебирал желваками скул, пережевывая бушующую в душе обиду. – Девку только жалко, а так-то, я помирать не боюсь.

- Какую девку – Все посмотрели на него с удивлением.

- Так я же помолвлен, с соседкой. Говорил же вам? Ждет меня она. Вот мне и обидно, что не дождётся. Расстроится поди, что я на свадьбу не приехал. – Он тяжело вздохнул и замолчал.

После таких слов наступила тишина. Все смотрели на увальня пытаясь понять, то, что он сказал, а потом одновременно, грохнули хохотом, едва не попадав на землю.

- Вы чего? – Увалень, не понимая, что произошло, перевел взгляд от одного на другого. – Чего смеетесь то? – Он внимательно оглядел себя, отряхнул одежду и пожал плечами. – Дурни. – Констатировал и улыбнулся сам.

Ответить ему было некому, смех давно перерос в истерическое очищение души от несправедливой обиды. Пленники колотили друг друга по плечам, и давились хохотом не останавливаясь. Думаете так не бывает? Бывает. Могу вам это точно сказать. В моменты отчаяния душа ищет спасительного выхода и находит его иногда в таком вот странном виде. Так что не осуждайте их.

С упоением предавшись очищающему душу хохоту пленники не услышали, как наверху зашуршала земля. Тень на мгновение заслонила вечерние сумерки, постепенно затягивающие небосклон, пожала недоуменно плечами и исчезла, и после этого, вниз скользнула веревка. Но они, самозабвенно смеясь, ничего не заметили, и потому прозвучавший внезапно голос заставил вздрогнуть и повернуть головы. Держась одной рукой и удивленно моргая глазами, висел шишок.

- А чего это вы? Как-то не похоже, на то, что радуетесь моему приходу, и ржете от восхищения созерцания моего светлого лика? Или вот эту веревку заметили? Вроде тоже непохоже. Может расскажите?

-Ты?! – Удивленный столь неожиданному появлению, Яробуд, мгновенно стал серьезным. И проигнорировав заданный ехидным тоном вопрос, спросил сам. - Ты как тут оказался?

- За вами пришел. - Ответил нежданный гость равнодушно, и спрыгнув на землю пожал плечами, словно говоря: «Что тут тебе непонятного старый дурень». - Ладно, чего вы так тут смеетесь, потом расскажите. Будет еще время, когда я вас вытащу отсюда. Хотя, говоря честно, сгораю от любопытства.

- Как это тебе удалось...? – Дед не уточнил, о чем спрашивает, но и так стало понятно, когда он подергал за свисающую веревку.

- Ты спрашиваешь: «Не я ли тот благодетель, что вам дорогу на свободу сюда принес»? – Отвечаю со всей ответственностью: «Нет не я». Это сынишка сотника местного постарался. Ой, вот только не надо так удивляться.

- Ермохи?!!

- Да, его сынишка. Чего тут такого? – Илька пожал плечами, а потом вдруг улыбнулся и затараторил. – Вы не представляете, что сейчас в караулке дружины творится. Если бы не сотник, они бы переворот в городе устроили. Никто там не верит в вашу виновность. Говорят, что князь сумасшедший, и его самого надо на костер отправить. Говорят, что обвинять вас, и не верить Яробуду, это также как в самом себе врага видеть. Ох, и бузили они там.

- Чего же тогда нас с такой злостью и презрением в поруб скинули? – Зло стрельнул глазами старик.

— Вот ты дурень. Сединой покрылся уже, а ума не нажил. Кто кричал-то на площади? Молчишь? Вот и правильно делаешь. Тебе кто-нибудь из дружинников слово плохое сказал? Вот! Несколько баб с торговой площади, которым лишь бы горло подрать, да несколько местных дурачков, своим умом жить не умеющим, которым сказали: «Кричи», — вот они и горлопанили, пока команду: «Фу», от более умных не получили. Хотя, правды ради скажу: «Громко у них это получилось. Душевно. Даже я чуть не поверил». Дружина же молчала вся. Видел я как они глазами зыркали, когда княжеский приказ исполняли. Но так куда им деваться? Хочешь - не хочешь? Тут тебя не спрашивают. Иди и работай. На то ты и служивый человек. Вот они и исполнили, а потом в караулке все собрались и бунт затеяли. Хорошо, что воевода вовремя подошел. Не то разнесли бы город по бревнышку. Уж больно сильно разозлились.

Но Ермох молодец, все устроил как надобно. Вот ведь голова! Почти как у меня. Объяснил дружине, что не дело это князя менять. Понять надо, что хворый он. Сначала, дескать, надо разобраться, что за недуг такой на него напал, да вылечить попробовать, а уж только потом решения принимать. Сказал, так же, что приказ о вашей казни, он выполнять не намерен, неправильно это, и не честно - героев в кострах сжигать. И что тут поступить нужно хитро.

Вот он и придумал вас из поруба по-тихому вытащить. Сына своего послал веревку скинуть. Всем патрулям да караулам приказал меду хмельного напиться, так, чтоб попадать значит, и спать до утра. Вот же затейник, даже я до такого бы не додумался. Им потом, конечно, прилюдно влетит за это, ну да ничего, они на такое согласны, честь дороже. Тем более, что наказывать их сам воевода и будет. Вот умора.

Кстати. Лошади ваши уже оседланы, сумами с провиантом да оружием нагруженные, у ворот, что к лесу ведут привязаны. Дорога от патрулей свободна. Главное на какого нибудь дурачка крикливого да глупого, из горожан местных, не наткнуться. Но я уж тут сам постарался, все местные домовые предупреждены и, если что, мне мякнут. Даже самый главный из них чувствует. Гордитесь.

Я так думаю, ночи дождаться надо, и тогда уже уходить.

- И от куда ты все это знаешь? - Усмехнулся Яробуд.

- Так я же шишок. – Гордо задрал голову кромочник. – Мне положено. Да и слышал я все сам, вот этими вот ушами. – Он подергал себя за мочку. - Еще и поговорил опосля с воеводой. Вы бы только его глаза видели, когда я к нему из-под лавки вылез… Еле уболтал, чтобы он меня тапкам не прихлопнул. Нервный он какой-то. Но это наверно потому, что я его разбудил перед этим неаккуратно, с полки шлем сбросил на голову, громко как-то это получилось, неаккуратно.

И еще. Встретится воевода с вами хочет. Поговорить, да дела обсудить, что значится далее делать, будите. Он поутру на опушку леса приедет, вроде как в погоню за вами. Говорит, чтобы значит не пугались. – Шишок рассмеялся.

— Вот же балабол. – Улыбнулся Яромир. – Это, что ты рассказал, конечно все хорошо, даже можно сказать: «Просто замечательно». Но вот какой я хочу вопрос задать. Может ты знаешь, что это за рыбачек такой нас оболгал? Очень уж мне с ним поговорить хочется.

- Ха. Нашел рыбачка. Он воды пуще смерти боится. Лешак это из сосняка, что с права от тракта, Сучком его кличут. Одно непонятно: «Что он тут делал?». Лешаки городов не любят, душно им тут, а этот пришел. Пошутить то их племя любит, так-то оно так, и то, что он тут сотворил, как раз по его поганой натуре выходка, только сдается мне, что он не по своей воле сюда заявился. Зубы на вас кто-то точит. Или может на кого-то одного из вас.

- Если найти его нам поможешь, то и узнаем, кто его подослал. Или не поймать кромочника этого?

- От чего же не поймать-то? Очень даже нетрудно поймать. Тем более что я с вами подружился, и пока раздружиться не собираюсь.

Он такой же оборотень, как и наш друг, только не в волка оборачивается, а в пень. – Усмехнулся шишок, и махнув рукой, на возмутившегося такому сравнению оборотня, продолжил. – Ох до чего же ребятки с вами интересно. Еще из поруба не вылезли, уже нечисть лесную ловить намереваемся. Не зря я к вам пристал, ох не зря. Будет что вспомнить, если доживу.

Из поруба вылезли, когда совсем стемнело. На их удачу еще и ночь была безлунная. Только звезды на безоблачном небе. Тьма кромешная. Шли гуськом, пробираясь вдоль стен домов. Первым шишок. Приглядывался, прислушивался и даже принюхивался, часто останавливаясь и замирая на одном месте. На одном из перекрестков, прямо посередине дороги сидел здоровенный черный кот, и вылизывал заднюю лапу громко урча. Илька сделал рукой жест, означающий: «Замереть». Беглецы прижались спинами к бревнам дома, мимо которого проходили, перестав даже дышать.

- Кис, кис, кис. – Тихонечко позвал Илька.

Кот перестал вылизываться, неторопливо поднял голову, и внимательно посмотрел в направлении затаившихся друзей. Поднялся и важно двинулся в их сторону. Подошел, сел напротив шишка, возвысившись над ним почти в два раза, положил ему лапу на плечо, и вдруг заговорил. Вот все удивились-то. Говорящий кот. Это ли не чудо.

- Еще раз услышу от тебя это поганое «кис-кис», сожру как мышь, нет как крысу, ты на нее больше похож, и сожалеть потом об этом не буду. Понял? – Он так посмотрел, что Федор вздрогнул. И было от чего. Глаза у него были человеческими, зелеными, с большими черными зрачками.

- Не злись Нафан. – Усмехнулся шишок. – Когда тебя таким вижу не могу сдержаться. Ты такой забавный, так и хочется погладить. – Кот в ответ раздраженно зашипел. – Ну вот что ты такой нервный. Я же пошутил. Познакомься лучше с моими друзьями. Это я про них тебе говорил. Настоящие герои. Логово упырей одной левой. Ты бы видел…

-Ты можешь помолчать балабол. - Остановил льющийся поток слов кот, и обратился к замершим у стенки беглецам. – Как вы только терпите его? Я бы давно убил. Разрешите представиться. – Кот встал на задние лапы и важно поклонился. - Нафан, глава местных домовых. Ну а вас я знаю, как кстати и все кромочники в городе. Наделали вы тут шуму. – Он усмехнулся, прижав лапой усы. — Это же надо, лешак ради вас сюда пожаловал. Невиданное дело. Чем вы так ему насолили? Вы можете так уж сильно не прятаться, у меня тут все под контролем. – Успокоил он, видя взволнованные лица беглецов. - Предупредят, если что-то пойдет не так. Пойдемте, я вас провожу до ворот.

Кот важно развернулся и мотнув головой, приглашая следовать за ним, важно зашагал по улице.

- Так, всё-таки. Что у вас с нечестью лесной случилось? – Поинтересовался он, когда они прошли поворот, и в конце темной улицы показались приоткрытые, освещенные факелом, ворота. – Это конечно не мое дело, но сами понимаете, когда отвечаешь не только за себя, но и за все племя, приходится вникать. Приход лешака в город событие неординарное. Хотелось бы разобраться.

- Мы пока сами не знаем. – Осторожно, подбирая слова ответил Яробуд. - Ни где с ним не сталкивались, не враждовали никогда. Вот хотим разобраться.

- Что-то мне не верится, но сделаю вид, что поверил. В последнее время в городе много странного происходит. Непонятного. Мне это не нравится. Давайте договоримся, что если что-то узнаете, то расскажите мне, если что-то проведаю я, то поделюсь с вами. Я умею быть благодарным. Но мы уже пришли.

Искать лешака отправились сразу, едва выехали за ворота. Яробуд сказал, что у него руки чешутся, на столько сильно он хочет поговорить с этой гадиной, и его дружно в этом желании поддержали все.

Сосновый лес — это конечно не сырые чащи ельника, с их вросшими в мох колючими нижними лапами, но тоже приятного мало, особенно ночью. Хорошо, что уже светало, и утро вступало в свои права меняя безлунную ночь.

Лошади ступали аккуратно, шагом, неся своих всадников. Шишок, сидя на плече у Федора, принюхивался и указывал дорогу, не переставая одновременно с этим говорить:

- Я его сразу почувствую. Его трудно не учуять. Он грибами пахнет. Только вы уж не подкачайте, если сразу не схватите, не поймать потом будет. Он бегает быстро, петляет как заяц, еще морок наводить умеет. Смотришь, вот только, что он стоял, хвать, а то коряга. Так что сразу кидайтесь и держите. Он вырываться будет, сильный гад, хотя вот так, сразу, и не поймешь, но скрутить можно. – Повторял он уже седьмой или восьмой раз подряд, Федор со счета сбился.

Хотелось спать. Усталость накатывала волнами, закрывая глаза дремой, еще это монотонное ворчание шишка над ухом начинало раздражать. Мерная поступь Чепрака. Шаг. Еще шаг, и еще… Резко сменившийся голос шишка заставил вздрогнуть, едва не уснувшего парня.

– Чувствую. Тут он поганец где-то. - Зашипел тот зловеще, в самое ухо. – Ищи пень трухлявый, и непременно что бы шишка сосновая наверху. Верная примета. Как увидишь виду не подавай, поезжай словно не знаешь про него. Как только приблизишься, прыгай и хватай. Только держи крепче, пока другие подоспеют. Вон смотри справа, вроде он. Точно он. Давай туда, только потихонечку.

Федор неторопливо развернул коня в сторону, которую указал шишок. Пень он разглядел не сразу. Тот спрятался за муравьиной кучей. Остаток сломанного то ли ветром, то ли старостью, ствола сосны. Черное гнилое дупло посередине неровного края, со свисающей шишкой, словно вот-вот готовой скатиться на землю.

Парня передернуло, когда он увидел муравьиную кучу, одним боком опирающуюся пень. Удивился наш герой не большому муравейнику, не в нем дело. Муравьи. Таких он еще не видел никогда в своей жизни. Размером с большой палец на руке, черные, с мощными челюстями, которые прекрасно было видно, (размер то у насекомых был не маленький). Он представил, как это чудо доисторической эпохи схватит его за руку и вздрогнул. Ему сейчас придется прыгать прямо туда, чтобы схватить пень, и придется ловить лешака прямо через муравейник, по другому никак не получится.

- Да не повезло. – Пробормотал в ухо шишок, то же осознав через что придется пойти парню. – Но ты ведь потерпишь? Да?

- Заткнись ты наконец. – Не выдержав зашипел Федогран и прыгнул.

Почему выбрали его, в качестве основного в поисках и поимке лешака, Федогран не знал, и считал, что Вул подошел-бы для этих целей лучше. Но Яробуд, когда давал такой приказ, ни с кем не советовался, он просто ткнул в него пальцем, посмотрев при этом с прищуром, словно подозревая в чем-то, и сказал: «Ты пойдешь», а приказы, как известно, не обсуждаются, они исполняются.

Влетев с головой в муравейник, наш герои обхватил пень двумя руками, и крепко прижал к себе. Сначала ничего не происходило, но длилось такое спокойное состояние буквально мгновение. Одновременно с осознавшим, что его поймали лешаком, моментально принявшим образ человека, и рванувшимся из сжимавших его рук с бешеной силой, тысячи муравьиных челюстей, наполненных кислотой, с дикой болью впились в тело.

Крик вырвался из горла Федограна, наполненный жутким страданиями и яростью. Руки дрогнули, но собрав волю в кулак, он еще крепче сжал захват. Сучек постепенно преодолевая сопротивление, извивался ужом и вот-вот должен был вырваться. Извернувшись, и разворошив еще больше муравейник, тогда парень обвил шею врага еще и ногами.

Сознание меркло, то ли муравьиный яд так действовал, или же организм не выдерживая боль, уходил таким образом от реальности. Еще совсем немного и все, сознание не спрашивая согласия покинет тело.Краем глаза, он увидел летящего прямо на него оборотня. Это словно послужило спасительной кнопкой выхода. «Конец игры», — выдохнул парень облепленным насекомыми ртом и отключился.