Это мое, личное.

Все совпадения: по позывным, по локациям - случайны.

Санитару нравилась передовая, каким-то спрятанным уголком своей души чувствовал родственность, он внимательно разглядывал, запоминал, сравнивал. Хаотичные боеприпасы, ямы, заваленные окопы, проволока, кучки дерьма, аммиачный запах ссанины - как у него в жизни, да и порой на душе. Теперь, прожив почти полвека, он узнал, что передовая внешне похожа на полигон ТБО, на свалку. Свалку - в том числе и людей. Жуткое место, хочется его поскорей покинуть. Но притягательное. Своей страшной правдой, военным мужским аскетизмом, обнаженностью душ и красотой, красотой настоящего. Красотой чуткого ночного одиночества, когда стоишь «на глазах», с калашом, переведенным на автоматический огонь, под черным звездным небом, разговаривая беззвучно - то с Большой Медведицей, то с Венерой, столь блистательной на черно-бархатном украинском небе. Красотой рассветного тумана, который в любое мгновение может начать плеваться в тебя смертью. Красотой острия. Непередаваемой и невероятно огромной красотой мужчин, едущих с ним в «буханке» на передовую, на «ноль». Все выезжают простыми, обычными мужиками, военными— в пыльной броне, в касках, в разгрузках. В мирной жизни многих из них вообще приняли бы за маргиналов — не хватает зубов, недвусмысленные татуировки, говорящие о непростом жизненном пути. И санитар наблюдал, как подъезжая ближе к «нулю» — мужчины в машине преображаются, становятся удивительно красивыми, в своей сосредоточенности и собранности. Все замолкают и погружаются в серединку себя. В кочерыжку. Молча курят, молча смотрят в сумерки или темноту за окошком, привычно придерживая автомат между колен. Без слов передают окурки, тем, кто у окон — выбросить. Выезжали с музыкой, но, подъезжая ближе к передку, водитель — Химон, музыку глушил. Чтобы слушать и молчать. Молчать о главном, об очень важном. Каждый из них, по неведомому выбору, сейчас готов предстать перед Вечностью. В любой момент. Именно в эти минуты с человека слетает все наносное, вся шелуха мира. И санитар ловил себя на мысли, переводя взгляд с одного на другого: — «Я счастливый человек, я счастлив быть с ними в эти — вроде бы страшные для житейского человека моменты». И самонадеянно думал: — «Неужели я сейчас так же красив, как эти достойные люди, воины, мужчины…?» За полвека он много где бывал и много что видел, но — такое только на войне.

Ему нравилось смотреть на работу артиллерии. Страшное и величественное зрелище — если попадание в дом, внизу, невдалеке. Вот и сейчас. Он смотрел. Сначала в тишине разрыв - подлетает, распадаясь, крыша, тротиловый черный дым, красное в нем. Через две-три секунды ударяет звук. Похожий на треск рвущегося, лопающегося брезента, очень злой звук. К вечеру стало известно, что прежде, чем он до санитара дошел, на собеседование к Петру Ионовичу отлетели четверо, унесенные прямым по складу БК в этом доме. В прах превратился и дом, что строили десятилетиями - вкладывая жизни и души.

Санитар на сборном пункте, в Ростове, взял позывной «Мезень» — в этом слове, ему казалось, собрана вся суть русского севера. Будучи коренным москвичом, он любил Север, когда бывал там — узнавал его, как будто прошлую жизнь прожил среди этого аскетичного лета и белого безмолвия зимы. В шести буквах — и звон мороза, и вензеля поморского говора, мягкость летнего солнца, большой воды. Мезень — отсылка к древней старине, Аввакумовским временам. Никогда там он не был, ни на реке, ни в городе - но всегда мечтал побывать. Многим сложно было запомнить этот топоним и позывной санитара — кто называл Мезим - аптека жеж, кто коротко - Мезя.

Санитар с кружкой чая и сигаретой стоял, смотрел на село, облокотившись на подоконник амбразуры дота, укрепрайон передали ушедшие Вагнера — большой кровью отбившие его у хохлов. Дот находился на краю обрыва, над кладбищем, из него как на ладони была видна Клещеевка, за ней поля, перпендикулярные посадки, несколько терриконов, и на горизонте, трубы Светлодарска. Между собой эта позиция назвалась «единичка», «копейка», или даже - «Ласточкино гнездо», за свою схожесть локации с крымским памятником архитектуры. За амбразурой, в нескольких десятках сантиметров от головы санитара торчал неразорвавшийся танковый снаряд — застрявший между армирующей сеткой и бетоном, видимо со времен штурма укрепа Вагнерами. Таких игрушек тут не боялись — их было много, разбросанных повсюду, относились к ним философски, как к лотерее — может рвануть, а может и не, перешагивали через них, как в мирной жизни перешагивают через кирпич, валяющийся на земле, или через канализационный люк. С некоторым опасливым уважением. Мезень не обращал внимания на требования закрыть броняшку - а то, мол, неровен час, рядом ляжет и осколками посечет. Ему казалось, что он в кино. Амбразура — экран в обе стороны. Кино про войну, где он играет роль. Главного героя происходящего. Да потому, что он так решил — главный герой же до конца не умирает, вот поэтому он и главный. Потому что — не умрет здесь. Так решил, так чуял. Так проще. А герой или совсем не герой — время покажет, тут это дело десятое.

Село почти все просматривалось из бункера, надо было только вытащить свернутое одеяло — оно закрывало основную, направленную на Клещеевку, амбразуру. Выбитую, похоже, болванкой при взятии Вагнерами этого укрепа. Сама бронестворка, толщиной металла сантиметров в восемь-десять, выгнутая страшным импульсом, валялась слева от выхода из бункера, по окопу.

В тот день утром на радейку пришла команда: - «Всем стоять по боевой, ожидается накат, возможно не один. Вероятность просачивания противника малыми группами. Усилить бдительность.» Начинался жаркий, июньский денек — солнце высоко, ни облачка.

Немного вразвалку — все уже бывалые, больше месяца не передке, облачились по боевой, немедленно начав течь и потеть в броне и в цифре, выставили дополнительные «глаза» - то есть просто кто-то все время выходил к стоящему в дозоре покурить, не оставляя его, по возможности, одного. Проверили и перепроверили БК, набили все свободные магазины, забили еще пару коробов двухсоток свежими пулеметными лентами, положили поближе гранаты и «карандаши» для РПГ. Много шутили, вспоминали какие-то веселые и лихие истории из прошлого, пили чай, пили кофе, и кажется курили сигары, которые прислали Мезени друзья из Москвы. Встречали и провожали гостей, заходящих со своей водой, вода наверху в дефиците, в гости ходят со своей, это правило хорошего тона — как в мирной жизни с угощением к чаю. В общем, вели себя как обычно, но немного более собрано, так всегда в минуты напряжения - нормальным людям в ненормальной ситуации хочется жить обычной жизнью, и если на это есть моральные силы и здоровье — надо жить. В бункере обитало трое: пулеметчик - Змей, человек с редким количеством оптимизма, с непростым жизненным путем — четыре ходки, рецидивист со стажем, живущий в мирной жизни под неусыпным контролем органов правопорядка, патриот и просто хороший до глубины души человек. Руся - татарин из Казани — немногословный и постоянно недоверчиво, как будто насмешливо, глядящий слегка восточными глазами на все происходящее — будь то задушевные разговоры о превратностях бытия, или разговоры о возможном отступлении в случае потери позиций. До дембеля ему оставалось чуть больше недели. И Мезень — стрелок-санитар, многие почему-то думали, что он настоящий доктор, видимо потому, что умел делать уколы, имел в аптечке градусник и ходил с мудрыми щщами и несколькими крестиками от аптечек на броне. Некоторые даже, проявляя осведомленность о московских медвузах, спрашивали какой мед он заканчивал — первый, второй, или третий. Тогда санитару приходилось признаваться, что он вообще не доктор, что по образованию — геолог-нефтяник. В ожидании, он еще раз тщательно перетряхнул и проверил свой санитарский рюкзак, набил его поплотнее бинтами, обезболами, турникетами и жгутами, сунул, на всякий, еще и магазин с бронебойными. В общем-то ничего более серьезного, кроме как перевязать Мезень не умел делать, вернее его этому учили — но практики не было, да и не уверен он был, что сможет эти знания применить в обстановке «пи@д@реза». Так прошел день, на вечер опять команда в радио: - «Стоять по полной боевой, усилить бдительность», повторилась. Вот и ночь, жаркая июньская ночь, звонкая цикадами. Тишина — лишь где-то у соседей по флангам периодически постреливают несколько автоматов, их звуки все уже научились отличать, но ни пулеметы, ни разрывов гранат не слышно. Просто прострелы. Профилактические, скорее всего. Беспокоящий огонь.

Часов в одиннадцать вечера, уже по серости, началось какое-то движение, но неожиданно — с нашей стороны. Начали проходить незнакомые, не из их батальона, военные, или из их — но при должностях — замкомбата по боевой, разведка, и еще кто-то из штаба. Те, которых до этого было тут не видать. Снизу стали подтягиваться молчаливые маленькие группы весьма хмурых и усталых бойцов. Становилось понятно, что накат скорее всего будет с нашей стороны. И вот уже почти по темноте, сильно после заката — к ним в гору потянулись несколько десятков штурмовиков. Зазвучало, от кого-то из вечно осведомленных — подходит «ШТОРМ-Z”. Зеки минобороны - «зетки», как они сами себя именовали, и соответственно так все называли их. Из темноты появлялись до крайности уставшие, плохо снаряженные — в самой простой броне «монолит», в касках-колпаках образца 1960 или 68 года, обшитых защитной тряпочкой, со штыковыми лопатами на деревянных черенках, из магазина «садовод», с выстрелами к РПГ в полипропиленовых белых мешках, хорошо видных в темноте, да и просто дико неудобных к переноске. Удручающе тяжелое зрелище. После подъема на гору они все страдали от жажды и одышки, просили пить, но и на позиции воды было совсем в обрез — выдали им полторашку на всех, и то из санитарных запасов, кто-то из сбегал на соседнюю позицию и принес еще столько же. Старший у них был некто «Бурый», очень странно выглядевший, похоже, что злоупотребляющий — периодически блевал, пил воду и опять блевал, иногда залипал с полузакрытыми глазами. Пытался, оправдываться больным желудком, но глаза, а точнее зрачки, размером с точку, неестественные для полутьмы — выдавали четкую картинку. Орал он на зеток, как орут на скот: - «Вставай, жирная сука, или я тебе ногу прострелю! Я тебя уже предупреждал!», «Что уселся, подъем гнида, я тебе щас челюсть сломаю…!» - не видя этого в целом, слушая все эти звуки изнутри бункера, происходящее Мезени казалось жутким и омерзительно неприемлемым, как в плохом фильме про войну, снятым режиссером-чернушником из девяностых. Он не знал, что не пройдет и полсуток, как сам будет мотивировать - матом и угрозами, направляя автомат на засевших в оцепенении в норе троих зеток - на помощь в эвакуации раненного, замотивировать же смог только одного из трех. Но сейчас, как в прочем-то и потом - в его случае, замордованные зетки, казалось, не очень-то на своего старшего внимание и обращали. Тупо сидели, скучившись в окопе бок о бок, обреченно как-то, что наверное, понятно — половина из них к полудню погибнет. Смертью храбрых, и - как придется. Попытались вкратце объяснять штурмам опасность скучивания на передовой, они слабо прислушивались, но немного рассредоточились по окопу — от тупого обессиливания, и, возможно, от понимания того, что сброшенный с птички ВОГ, «полька» или 82-я едва ли являются большим злом и опасностью, чем то, что ждало их в ближайшие часы. Отсюда зетку - раненного или убитого — хотя бы вынесут. А там куда они шли — либо в один конец, либо до следующего боя, если в этот раз отпетляешь от костлявой. «Одноразовые», как некоторые из них говорили сами про себя. Пробежал, насколько это возможно — пробежать по ночной траншее, посыльный от старшего с командой: - «Двигаемся по окопу вправо, до дороги, там встретят.» В тишине, кашляя и вполголоса матерясь, поднялись и двинули себя мимо бункера, двинулись. Это было что-то из живых иллюстраций древнегреческих мифов про царство Аида, театр теней. Проходили мимо тени, уже не совсем люди. Смертельно уставшие — не только сегодняшним днем, а такое впечатление, что всем жизненным путем, который привел их в эту точку во времени и пространстве. Немного утихло, штурмы ушли по окопу в сторону, ближе к самому переднему краю, накапливаясь в назначенном месте, на краю посадки.

В два ночи санитара «на глазах» сменил Руся, и попрощавшись - до встречи со своей любимой Большой Медведицей на южном черном небе, Мезень пошел отбиваться спать. Нельзя ведь сутки без сна. Но сон не шел. Какое-то странное возбуждение витало в воздухе. Периодически укры крыли минометами, более внятно ухала «стволка», наша сторона отвечала, так же лениво — но это давно не мешало спать, спать мешало общее, да и личное санитарское предчуствие. Что-то намечалось резкое, горячее, острое. Встал, заварил двойной доширак, дополнил несколькими колечками сырокопченой гуманитарной колбасы. После трапезы немного попустил нервяк и удалось уснуть. Часов полпятого — пинок в подошву. В ситуациях возможного резкого изменения обстановки Мезень спал в обуви, лишь расшнуровав ботинки, чтобы ноги немного отдыхали. Продрал глаза - Змей стоит и еще кто-то с ним.

- Мезень, подъем, тебя со штурмами, похоже вперед. Через 5 малых тебя ждут у бункера Бугра.

Сон, и без того такой короткий, как рукой сняло. Тело проснулось, а голова еще ватная. Так. Собрался! Мезень потряс головой, выпил воды, плеснул немного на ладонь, растер по давно не мытому лицу. Оживший от воды сухой пот защипал глаза. Идти полторы минуты. Надел броню, каску, зачем-то открыл и тупо заглянул в санитарский рюкзак, закрыл. Снял с зарядки фонарики, закинул, и один на броню. Сигарет набил пачек пять — во все карманы и в поясную сумку. Если бы брал «Тэшку» - отвратительные сигареты, которые выдавали в любых количествах на складе у Рыжего старшины, то хватило бы и двух пачек. А вот гуманитарный московский Кэмел курился особенно хорошо и вкусно. Его все любили — да и вокруг одни стрелки, стрелковая ж рота.

Автомат из угла, дослал патрон, на предохранитель. Документы, телефон — все свое носил с собой, хоть многие и не советовали. Было некое суеверие — если сдал документы перед выходом на позиции, то, вроде как в один конец пойдешь. Суеверие, конечно. Но, все же — как москвич из девяностых, он привык паспорт всегда держать при себе.

Посмотрел на часы — как действие, чтобы занять глаза и руки, а не как интерес к тому, сколько же, и вправду, сейчас времени? Это было не важно.

- Змей, а где Руся?

- Его еще час назад в ту же сторону, по поручениям и по координации, к нашим штабным.

- Ага. Ты один что ли здесь остаешься?

- Да.

- Чот стремно одному-то, не?

- Да хер они пройдут!

Змей с решительным видом выставил пулемет на середину бункера. Всем видом представляя из себя полную и окончательную готовность для начала расстрелять хотя бы пару из стоящих рядом коробов с лентами. А там — как пойдет. Может ствол менять, может позицию, а может и костюм - на цинковый мундир.

Пожелали, как можно более оптимистично друг-другу хорошего дня.

Вышел из бункера. Постоял, помолчал. И двинул — туда же, куда и штурмы. Вправо по окопу. Уже было почти светло, легкий туман. Шел сосредоточенно, с молитвой внутри, с обращением ко всем Высшим, к предкам и потомкам. У бункера Бугра уже собралось несколько человек, во главе с Котом - с этой группой санитар должен был идти в назначенную точку. Кот был очень напряжен — Мезень не часто его видал до этого, не близко знакомы, чтобы различать состояния, но напряжение было в нем самом и вокруг. Это потом санитар уже узнает, узнает и увидит воочию — некоторые люди чувствуют близкую смерть. На них нападает необъяснимая тревога и возбуждение. И человек не понимает — что с ним, почему трясет, и не может думать цельно. Это чуйка. Человек уже почти там - где нет болезни, нужды и воздыхания. Но еще — здесь, где всего этого в избытке.

Кого-то ждали. Как все собрались, перекурили и двинули дальше. Не спеша, перебежками с перелёжками, добрались до назначенной им со вторым санитаром, бывалым и цельно-спокойным Байкером, точки ожидания дальнейших действий. Залегли. Кот с еще кем-то из бойцов двинули дальше, на КНП, к Кусту, корректировать обстановку на «танцплощадке». Кусту и Коту оставалось несколько часов земной жизни. Они погибнут и сгорят полностью на КНП — прямой прилет. Их опознают по жетонам и фрагментам черепов. Достойная смерть.

Когда санитары только шли, музыка войны уже вовсю прогревалась. Но, буквально, как улеглись в посадке — началось по-взрослому. Работать начали всем — и наши, и не наши. Все промелькнули перед ними, все побывали тут. И стволка, и минометы, и стрелкотня неутихающая, и какое-то реактивное железо — знатоки потом говорили, что даже какой-то укролитак отработал НАРами, их противный шелест и трескучие разрывы Мезень выделил особо из общего оркестра боя. Метрах в пятнадцати вперед по посадке лежал пулеметный расчет, резервный, молчал. В десяти — Байкер. В общем — место было надежное. Под прикрытием дерева, пулемета, да и санитар под боком. Так как-то веселее жить, даже в столь распрекрасных местах, куда их всех забросила военная дорога, на которую они вышли сами — по зову сердца, по зову предков, по желанию испытать себя, доказать себе - что ты не хуже своих пращуров, которые умели ходить по этой дороге.

- Кто же знает наперед трудный путь стрелковых рот?

- Кто до ближней дойдет переправы, кто до самой Победы дойдет… - в голове санитара , как на репите, крутились строчки, хриплым голосом Караченцова.

Сколько лежали под обстрелом в посадке — не понятно было, час ли чоль, три ли.. Очень трансформируется понятие времени в такие моменты. Мезень разглядывал в раздумьи дерево рядом с собой:

- Хорошее дерево. Но уж слишком тяжелое, тут в посадках, такие редки. Если сейчас сломается и упадет кому-нибудь на голову — будет страшно больно… Нет, наверное даже не больно — оно до тебя долетело, и тебя уже нет в живых… А если придавило? Страшно тяжелая мысль. Не всякому под силу. Сейчас бы холодного хереса… Нет, херес кислый, от него изжога, - санитар больше любил портвейн, крымский, сладкий. Хотя, к начинающейся жаре — лучше пива.

- Мезень! Мезень! - раздался голос Байкера.

- Да.

- Курить есть?

- Да. - Мезень бросил подползшему пачку.

- Ого! Камель?! Трофейные?

- Нет, союзнические, - ответил Мезень, обозначив общее знание бессмертного «Место встречи изменить нельзя»

- Уже не союзнические. Но еще и не трофейные, - отбил пас Байкер.

- Что, скучаешь? Страшно?

- Есть такое. Лежу, слушаю, жду, думаю, молюсь, - навскидку накидал Мезень собственных мыслей.

- Это правильно. Молиться надо. Ограда нам — Бог един, да зазнобушка Ф-1, - срифмовал Байкер.

- Молитвы знаешь?

- Ну так, немного.

- 90-й Псалом знаешь?

- Да, наизусть, - Мезень выучил его в осенних навигациях в Охотском и Баренцевом морях, где очень близка ледяная, ревущая смерть, да и молитва тоже. Он шестнадцать лет жизни отдал морю.

Байкер одобрительно крякнул, и с интересом посмотрел. Мезень предложил пяток таблеток фенотропила, понимая, что Байкер, скорее всего, тоже сутки не спал. Пробормотав что-то типа: - «Ух-ты! Со студенчества их не ел!», Байкер с благодарностью принял, убрал в карман.

Закурили, лежа в полутора метрах друг от друга. Молчали. Докурив, перед тем как уползти, Байкер посмотрев долгим взглядом в лицо санитара, помолчал, и выдал на прощание:

- Молись. Так выживешь. Только Он здесь решает, - показал глазами вверх, в синеву утреннего неба над уродливыми кронами полукустов-полудеревьев, из которых состоят почти все посадки на Донбассе.

Потом санитар курил, уже в одиночестве, по две-три подряд, почему-то.

Над ним повис дрон, близкое отвратительно-монотонное жужжание которого обычно не сулит ничего доброго и светлого. Либо корректирует, гад, либо чего ненужное сейчас сбросит. А может и сочетать. Но, видимо, дерево было не только опасностью, но и спасением — в данном случае. Кроной закрывало возможность или бросить точно, или же ясно разглядеть не шевелящуюся фигуру, лежащую лицом вниз. Кисти рук были сложены под грудь, сдвинутой каской закрыл кусок розовой шеи. Жмур вроде. Жужжащая вечность закончилась — дрон с противным звуком ушел вбок, куда-то наискось. Высматривать новые пейзажи и натюрморты. Натюрморты — санитар почему-то машинально подумал, вспомнил, что перевод этого слова - «мертвая природа», как это по смыслу близко к происходящему! Дрон легко мог сделать за секунды из портрета — натюрморт.

Опять курить. Пару глотков теплой воды. И опять курить — чтобы занять время действием.

Прибежал посыльный с распоряжением санитарам двинуться на позиции, каждому на свою. Разделили с Байкером. Опытным, надежным и спокойным. В моменте Мезень немного даже приуныл. Для него это был первый подобный замес. И работать предстояло в одного. Стрелковка, беготня, арта с обеих сторон наваливает, старается. По пятаку — диаметром метров триста - пятьсот. Суетно как-то. И громко.

С посыльным добежал до назначенной позиции. По окопу — направо. Вот оно, бункер - ! И настроение - улучшилось. Не в яме ворочаться, чай. Или в воронке какой.

Ввалился под землю, в бетон. Тут уже была пара бойцов, не задействованных в штурме. Была горелка, вода и заварка, сахар. На гражданке Мезень пил только зеленый и без сахара, тут же шел только черный и сладкий. Выпил чаю, разложил аптеку, шприцы-ножницы, достал и положил обратно в аптечку такой неуместный тут градусник, подготовил свет, запасной свет, приготовился к поступлению раненных. В висках стучало, адреналин пёр.

- «Всевышний Боже! Матушка Богородица! Святитель Лука! Окормите! Прадед Андрей — подсоби, ты ж был военврач! Только бы ничего такого, что я не смог бы удержать! Пожалуйста — не надо ранений в живот, голову. Пусть вообще — только пальцы поцарапанные. Сильные небес, предки и потомки, помогите!»

Но, судя по накалу боя, предстояло всякое. Вязкое, тягучее ожидание. По непонятным причинам все шутили. По понятным — курили одну от одной, слушали бой, слушали радио, выглядывали.

Пошли первые раненные. Легкий, легкий, средний, тяжелый. Как от разминки к спаррингу, а потом - и к мордобою без правил.

Легкий, зетка, первый заскочил — в ноге несколько осколков, обезболил, заткнул гемостатиком, подмотал, показал направление на эвакуацию, но тот забился в дальний угол и замышился. Пусть сидит, места много, может потом потише будет, двинет. Зетки вообще — при любой возможности старались потянуть время, побыть вдали от собственных порядков. Говорят, что между штурмами их обитание было не очень. Кто рассказывал, что по выходе с передка у них отбирают оружие и сгоняют под охрану, кто-то говорил, что даже в госпитале их держат в отдельных палатах, с решетками. Много всяких слухов ходило про этот род войск. А внешне — самые обычные мужики, из костей и плоти, может, просто более молчаливые и угрюмые, но то такое — отпечаток жизненного пути, скорее.

Еще один легкий — предплечье, и что-то около шеи. Мелочь, тоже ходячий, подмотал, обколол, отправил на «единичку», оттуда покажут куда трехсотому двинуть, оббамбученный промедолом ушел в другую сторону от эвакуации, в сторону боя почему-то двинул — пришлось посылать бойца вдогон, чтоб развернул.

В резко распахнувшуюся дверь заскочили бойцы, сообщили, что прямое попадание в КНП, Кот с Кустом — 200, на месте. Еще кому-то вынесло нижнюю челюсть — Байкер занялся. Остальные контужены. Через несколько минут зашедший кто-то, сказал, что и Байкер — 300, на эвакуацию тоже.

Средний — брат Капер, пулеметчик, ввалились с братом Шурином. Мезень знал их давно, по фронтовым меркам — два месяца, на одной позиции в Кременной жили, в соседних блиндажах. Оба черные от боя, но Капер под копотью бледно-серый, от потери крови и боли - у него вынесен осколком правый локоть. Турникет, обезбол, гемостатик, бинт, лангетка, бинт из натовской трофейной аптеки. Обезбол. Переживал Мезень прямо вслух: - «Держись, братик, с рукой порядок будет, спасем — молодой мужик, сорок с небольшим всего, правая рука..» Из темноты бункера подсказали, что Капер — левша, полегчало немного. Капер молча, поддерживая рваную правую руку, как младенца - левой, скрипит зубами, немного потух от промедола, пепельно-серый.

Обстрел усилился, на эвакуацию — не вариант сейчас выгонять, люди периодически заскакивают, уплотняемся. Мельком мысль — как в маршрутке в час пик, кто-то даже стоит в неудобье, но выходить нельзя, надо ехать. «Ее-деем дальше» — в голове санитара проскочил мотив из «малышариков», которых любили смотреть его младшие дети.

Чуть не на ощупь санитар провел ревизию оставшейся перевязки — почти рюкзак бинтов, турникетов, жгутов и прочего — ушел. Начал собирать у бойцов лишние ИППшки, потрошить блиндажную аптеку - знакомый гранатный ящик, подписанный Мезенью же, собранный им для этой позиции — еще с десяток бинтов и ИПП есть. Придвинул ближе, отметил в уголке головы. Как резерв. Все раненные просят пить, воды нет. Просто — нет. Остро вспомнились кадры из фильмов про войну — полный полевой госпиталь в подвале или в катакомбах, раненные просят пить, санитарка чуть не плачет, сама со спекшимися губами, умоляет их потерпеть. Почему в детстве так трогали эти кадры — до слез? Мы что-то чувствуем из прошлого? Или предчувствуем свое будущее? Санитар, даже будучи уже взрослым, всегда смотрел эти моменты со сжавшимся сердцем и влажными глазами.

Тяжелый, зетка - из Шторма Z, вчерашний зека— когда его приволокли в укрытие, и так битком забитое раненными, положили на пол, при входе — другого места уже не было, клочья справа снизу — вынесло близким разрывом кость ниже колена и выше щиколотки, ступня в ботинке висела на ошметках мяса икры и лоскутах кожи. Повыше колена криво затянут жгут. Через ошметки мяса зетка «вытекал» и надо было бодренько сделать культю. Но как — мог ли он, совсем не доктор, даже ни разу не медбрат, резать живого человека??? Вот так — по собственному разумению? В ошеломлении от предстоящей задачи санитар задал вслух вопрос: - «А могу ли я отрезать ему ногу?»

Темнота бункера отозвалась сразу несколькими голосами: - «Можешь. Можешь! Здесь все можешь, брат.» Ну что ж. Тогда работаем. Перекрестился. Вслух 90-й Псалом и резать, мотать, прямо на полу, едва ли не наощупь: - «Живый в помощи Вышняго в крове Бога небесного водворится...» - молитва полилась как живая вода, сама. Молчание повисло полное - сквозь звуки близкого боя, только команды санитара, в перерывах между негромкими, монотонными, проникновенными строками псалмов. И отзывы на резкие команды.

- Ногу выше ему поднимите!

- Так?

- Нет, не держите, не на весу — гранатный ящик, вон — на бок ставь, и ногу на него! Чтобы колено на весу было.

- Свет, еще света!

Наложил правильно жгут — выше, к паху, над коленом продублировал турникетом — так санитару показалось, что будет надежнее.

Передали второй фонарик, такой же дешевый китайский пальчик, как и первый.

Раненный почти не был обезболен — половину промедола второпях вылили мимо, еще до того, как приволокли. Санитар вколол нефопам, двойной кеторол. Приступил.

- Воды... Воды дайте! — попросил раненный.

- Эй, вода осталась? Или вы, охряпки, всё чаем выхлестали?

Мезень обвел блиндажную темень глазами, выцепив бойца у входа, отправил наверх — найти воды… Только боец выбежал из бункера, как откуда-то из темноты рука передала треть полторашки драгоценной влаги. Напоили. Пару глотков дали Каперу, сидевшему с поникшей головой. Санитар глотнул и сам. Все вокруг хотели пить. Но — никто больше не притронулся к остаткам воды.

Мой пост про снижение зарплаты медработников получил относительно много внимания и я понял, что имеет смысл осветить как это работать в столь интересном месте.
Работаю я санитаром в одном из крупнейших городов нашей страны.Да,да, санитар из дурки, звучит уже весело.
Только давайте не устраивать бугурт на тему,что я без образования, целей в жизни и меня все устраивает. У меня среднее специальное, которое вначале казалось мне интересным и много разнообразных увлечений, делающие мою жизнь ярче.
Начнём с плюсов для меня как работника низкой квалификации, для которой достаточно всего лишь курсов.
Главные задачи санитара:
1. Наблюдать
Изменение состояний пациентов в ходе приёма или смены лечения (если не пьёт таблетки,это видно).
2. Уборка помещений. Тут ничего фантастического.
3. Сопровождение пациентов как к специалистам нашей больницы,так и в другие больницы если у нас нужного нет.
Ещё много мелочей,но это основные.
Итак! Плюсы работы санитара на мужском стражном специальном отделении принудительного отделения спец. типа:
1. Я нашёл работу в ковид,когда потерял работу, которая мне нравилась больше.
Да,поначалу жутковато,но после срочной службы, я понял, что есть плохая работа, а есть плохая работа, но за которую ещё и платят.
2. Суточные смены.
В месяц, примерно 8 суток на 1,25 ставки.
сутки отработал, примерно 3 дня выходных.
Можно подбить смены так,чтобы почаще поработать и отдохнуть подряд дней 5.
Это позволило мне доучиться в техникуме, работать на ещё одной работе и чем то увлекаться.
Увлечения у меня до сих пор есть и только такой график позволяет их сохранить.
3. Отпуск, почти 2 месяца, которые можно разбить как удобно,лишь бы согласовать с остальными.
Благодаря этому, устроившись в больницу и синхронизировавшись с другом, смогли вместе 2 раза посетить Байкал, сгонять в Мурманск на машине. Мечтаем попасть на Камчатку.
4. Зарплата. Да, хотелось бы больше, конечно.
Но грех жаловаться,иногда выходило около 70. При достаточно, низкоквалифицированном труде,надо признать. Но у нас вредность труда, ночные и конечно РЗО (расширение зоны обслуживания или делай все что велено).
Главная проблема нынешних снижений в том,что ты уже к какой то планке привык и на неё расчитываешь,особенно к НГ, а тут такие сюрпризы.
Теперь о минусах:
Отделение на котором я работаю мужское СТРАЖНОЕ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ЛЕЧЕНИЯ.
Проще говоря,кого по суду отправили лечиться в психиатрическую больницу.
Не думайте о старом готическом особняке и комнатах с мягкими стенами. На вид обычная больница,правда которой 200 лет и изначально строилась как тюрьма....
А так,в отделении светло и просторно, спасибо Великой отечественной войне, когда немецкие авиабомбы разбомбили к хуям крыло где наше отделение сейчас. Крыло восстановили,но оно сильно отличается от все больницы планировкой...неважно,в общем.
5. Стаж. Официальные больничные,ранний выход на пенсию за вредность.
6. Бронь от мобилизации (напоминаю,я устроился ещё во время ковида,поэтому специально не ныкался).
Все таки о минусах:
1. Вас могут убить.
Не утрирую. Вас могут убить или покалечить.
На нашем отделении вполне есть маньяки,убийцы,педофилы, наркоманы и насильники....Даже есть известные фамилии,которые я не назову.
Самое смешное, если вас покалечат или грохнут, то вы сами виноваты(именно за этот риск нам и доплачивают),а буяну просто добавят пять-десять лет лечения.
Не все так страшно на самом деле, большинство мужчин тут пьют лекарства,не употребляют наркотики или алкоголь(прям как Горшок) и вполне вменяемы, со многими можно побеседовать если есть желание (за 4 года работы желание отпало напрочь).
Очень многие пациенты это заключённые, поэтому вполне за зоновские штучки в курсе ,даже против своей воли,( 4 год держусь,чтобы меня не научили играть в нарды).
Другое дело, надзорные. Есть палата #1 или надзорная. Выглядит как обычная палата, только пациенты в ней в рубашке и кальсонах без карманов, без личных вещей (без вещей именно в палате, для них в коридоре прямо напротив отдельный шкафчик), а так же сопровождаются в туалет, и вообще ходишь за ними хвостиком.
Делается это для того,чтобы они в состоянии нестабильном не наворотили дел. Самое главное,не упали... Не попытались навредить себе или другим.
Отделение у нас считается для выздоравливающих,поэтому режим достаточно мягкий, много уступок, почти у всех ноутбуки и планшеты (без доступа в интернет и звонков,которые 3 раза в неделю).
Очень похоже на армию, пациенты в виде срочников,ты в виде сержанта (цель солдата-наебать сержанта,а вот у нас прав заебывать пациента нет!) Постоянные попытки притащить на отделение что то запрещённое в передачку, острый соус, аллергенные фрукты, мясо копченое... Да черт бы с ними (у нас кухня ужасная), но они щедро делятся с другими,у кого аллергии,язвы желудка,а потом жалобы на изжога, боли...доходило и до реанимации,поэтому ограничения.
В чем главная опасность-пациент в приступе зачастую агрессивный. Начинает вопить,бегать, приставать к другим, не дай бог, кого ударит (за каждый синяк отвечаем).
Необходимо быстро вызвать охрану (часто на смене из 4 человек один мужчина и женщинам не справится, просто массы не хватит), и с минимальными повреждениями зафиксировать буяна на кровати вязками (да,да,смирительных рубашек-обнимашек 50 лет уже как нет). Повреждениями,кстати, не его,а нас. Он упирается,лягается и плюется. Причём, худосочный мужчина весом 50кг в приступе берсерка может раскидать троих взрослых мужиков, которым запрещено применять какие либо приёмы,кроме захватов (прописать в бороду, как бы не хотелось, нельзя). Да и грех бить пациента,которые невменяем,он полностью не контролирует себя. Хотя есть такие,которые вредничают специально. Со временем научился распознавать эти состояния.
В прошлом году случился вой родственников безобидного дедушки,которого "злые санитарки привязали, вообще жесть БДСМ" и вообще злыдни,а на деле, деду просто талию прихватили, чтобы он с кровати не падал (виагрой,чтобы не падал с кровати,кормить нельзя). У персонала таких пациентов обычно несколько, ПОМИМО остальных,которым тоже нужно внимание,поменять простыни,помыть и так далее, а стоять 24 часа смены над одним дедушкой,который не может ходить,но упорно пытается встать за воображаемыми молодыми девками просто нет возможности.
А у нас это помножено на 50 человек, хотя отделение рассчитано на 40, лежачих пациентов ВООБЩЕ быть не должно, так как не можем обеспечить ни ухода (банально ванны нет на отделении,только душевая из ножной раковины, ни безопасности. Один лежачий выл по ночам, другой пациент пошёл душить его подушкой (ачетакова?спать мешает)).
2. Вы всегда виноваты.
Во всем. Получили травму при работе с пациентом, заразились грибком/коньюктивитом/вшами...это ваши проблемы,больничные не берите-работать некому.
На полном серьёзе,мне сказали,что перелом всего одного пальца это не повод брать больничный. Впервые за 4 года работы...
Поймали без маски на территории (во дворе,на воздухе в отсутствии других людей)- виноват, оштрафуем. Ладно маски,чепчики эти уродские.
3. Что сказали,то и делаешь. Всем плевать на инструкции,приказы, и нормативы.
Единственный плюс, на отделении сложился хороший коллектив и непосредственное начальство весьма адекватное. На других отделениях доходит до абсурда.
В принципе,и так получился большой текст.
Одним постом тут не получится.
За 4 года работы я пережил немало.
Один летом,пациент выпрыгнул из окна (мы на 4 этаже), несмотря на решетки на них, соответственно, умер.
Год я ходил без премии и работал за 40-45к.
Это отдельная история.
Провожал в последний путь нескольких дедов. Не самые плохие люди,надеюсь я смог облегчить последние дни жизни.
Был период,что я в течении 3 месяцев останавливал упертого самоубийцу...тоже отдельная история.
Профдеформация тоже присутствует и очень иногда забавно проявляется.
В общем, не болейте, если интересно, расскажу ещё чтонибудь.
Всех с наступающим!
P.S....картиночка из интернета.....и

На работу морга влияет много каких факторов,но самый главный это погода.Да температура за окном и осадки губят людей больше чем всё убийцы и маньяки вместе взятые
Год начинается с веселого сука января.Вот честно ,эти 10 дней народного гуляния в нашей стране ненавидят все кто работает в моргах.
Выходит на смену отделение в основном 3 января,что бы начать разгребать холодильники переполненные мертвыми гражданами.
В начале месяца это обычно скорики,люди умершие без насильственных действий.
Во первых сказывается,то что морг не работал три дня и если район большой,то размер жопы сильно зависит от размера холодильника.
Где я работал раньше холодильник был большой относительно, вмещалось тел 50.В других наблюдал картину где на полках лежали друг на друге,нечего не поделаешь.
Вычтем из этих 50 мест , постоянных жильцов,бомжи, неизвестные,плюс зависшие по каким то причинам,сразу минус больше половины.Остается не так много места и выражение пятки из холодильника торчат,часто можно услышать на новогодние праздники именно в моргах.
Ближе к рождеству на фоне алкогольной интоксикации и воспоминания прошлых обид привозят убийства,суицидников и прочую жесть.
На счёт самоубийц скажу так - Из десяти ,9 это мужчины и 1 женщина.Очень редко женский пол решает кардинально решить свои проблемы в этой жизни в отличие от нас мужиков.
Уж незнаю с чем это связано, женщина крепче любого мужчины психически.Может заебывают мужиков незнаю.В основном женщины вешаются или травятся.Хотя помню случай легла на рельсы,разрезало ровно напополам.Все таки мысль о том ,как будет выглядеть после не выходит из головы даже в таком стрессе .
Жд травмы вообще самая жёсткая и глупая смерть по моему мнению.
Хотя... есть и страшнее и глупее.Просто железок много привозят из за невнимательности и халатного отношения к ЖД путям.Шла девочка подросток в наушниках и залипала в телефоне,касается и дтп. Запомните ,что написано про безопасность на любой станции ,написано не просто так.Соблюдайте осторожность подходя к любым рельсам и дорогам
Ну так к числу 12 января вовсю начинают появляться жертвы кухонных боксеров,жертвы драк и прочий судебный треш.
Потом все встаёт на лад и обычная рутина.Замерзших привозят в сильный мороз.Как правило это бомжи или в дупель пьяные товарищи.Если пролежал больше двух часов на морозе ,трогать его бессмысленно.Таердые как дерево,таких даже раздеть невозможно, окоченение такое ,что нож режет кожу с трудом.
Бывает оттаивают до двух дней.
В противоположность замерзшим зимой так же много случаев пожаров,люди греются чем попало вплоть до летального исхода.
Зима тихонько заканчивается ,но отголоски ее привозят и весной называются такие трупы подснежники.
Визитная карточка весны это смерть от перекрытия дыхательных путей пищей.Один ,два случая на майские это стабильно,люди заглатывают огромные куски мяса ,не имея зубов, близкие начинают стучать им по груди со всей дури добиваясь только того ,что кусок падает ещё ниже не оставляя никаких шансов бедняге.
Запомните - Надо обхватить человека сзади и старатся сдавить его так ,что бы остатки воздуха из лёгких вышибли кусок наверх.Счет идёт на секунды.Неприятная смерть. Тем более часто на праздниках ,на глазах у близких людей.В остальном весна не чем таким не отличается,да есть не большой прирост самоубийц,но если сравнивать с осенью,то это погрешность не более.
Наступает жаркое лето и открывается купальный сезон.
По утопленникам могу сказать, что львиная доля это сильно пьяные граждане решившие померяться силушкой с водной стихией.
Не употребляйте горячительных напитков возле воды,а если и выпили не заплывайте далеко.Жаркое солнце,плюс холодная вода и алкоголь херово влияют на сердце.Будь ты чемпионом мира по плаванию,кстати в основном таких и привозят.
Отмечу ,что тухнут они намного быстрее чем обычные трупы,зелень появляется сразу после извлечения из воды,микрофлора реки передает привет.
Жаркая погода и высокая температура косят людей пачками.Почти все гипертоники и гипотоники метеозависимы. Опасна в данном случае будет не столько жара, сколько резкие перепады температур, которые приводят к колебаниям артериального давления.
Так же лето примечательно страшными ДТП.Нет и в остальных месяцах их бывает и больше ,но огромные скорости не оставляют шансов.Могут привезти такой случай ,что не чем от ЖД не отличается,переломаны все кости,голова отдельно,жопа отдельно.Вот казалось бы сухая,ровная дорога, видимость отличная,жертв дорожных происшествий должно быть меньше,но нет,как раз наоборот,люди забывают об осторожности вдавливая тапочку в пол.Адреналин и алкоголь плюс самоуверенность,что ты спидигонщик.Не забываем ,мы кожаные мешки с био компьютером,человек очень легко повреждается.Не забываем пристёгиваться и регулировать подголовники.Был случай в пожилую пару въехали в зад.Удар не сказать,что был сильный,но подголовники были намного ниже уровня головы,в итоге шейный отдел позвоночника буквально срезало от удара.
Отдельная каста мотопидоров,летом обычное дело.Самая дорогая защита на тело нечего не сделает ,если человек долбоеб не ценящий ни свою ,ни чужую жизнь.Был случай муж и жена вдвоем улетели под фуру, оторвало головы обоим.Так и привезли в шлемах отдельно.Потом анализ крови показал запредельный уровень алкоголя.
Вот и кончается лето,наступает осень,с приходом дождей резко возрастает количество суицидов.
Люди начинают есть таблетки и запивать их кротом,прыгать с высоких этажей,вешаться где попало и на чем попало.Видели когда нибудь висельника который повесился на ручке от двери ? Еще был случай ,двадцать стяжек на шее затянутые до одури? Попробуй докажи ,что это он сам и его не удавили.Вообщем осень весело и познавательно.Ну а дальше наступает зима и круг замыкается.Вообщем как то так.
Берегите себя и своих близких.Смерть это не то ,что где то там,она всегда рядом и ждёт.Помните об этом.

Работаю в больничке во Франции ну санитаркой наверное. Моя должность называется agent hospitalier. В мои обязанности входит составление меню для завтраков, раздача завтраков, обедов и ужинов, а также помахать тряпкой после того как пациент освободит палату. Подгузниками и выносами горшков я не занимаюсь. Это работа делается медсёстрами и особенно помощниками медсестёр, эта профессия называется aide soignante (помощь и уход примерный перевод). И для меня было удивлением узнать что утки и горшки помощники и медсестры руками не моют. Для этого священнодействия есть оказывается специальная посудомоечная машина.
Фото выше.
Утку или горшок со всем содержимым устанавливают в машину, причем независимо какое содержимое - pipi или kaka - без разницы. Если pipi, нажимается серая кнопка, если kaka то жёлтая. И умница-машина за полчаса вымывает "посуду" до блеска. На фото виден серенький горшочек. Может быть и у нас в России в больницах такие машины есть, не знаю. Но мне показалось это забавным, тем более на Пикабу истории про la merde обычно популярны.

Здравствуйте мои дорогие подписчики и не только.Начнем погружаться в жизнь низшего звена похоронного бизнеса нашей страны.
Сразу скажу ,что стать санитаром любого морга для это не требуется какое то образование или какие то навыки.Работают люди и с высшими образованиями и простые работяги.Во времена СССР зарплаты были не высокие в этой отрасли.И в обществе возможно закрепилась картина такого пьянчушки который за пузырь готов выполнять свои обязанности санитара.
Современные реалии таковы ,что эти люди прекрасно знают себе цену и бывает ездят на дорогих машинах. В прямую зависит от того ,как поставлена работа в отделении.Есть такие где отсекаются любые контакты с родственниками,есть где наоборот первым к клиентам отправляют санитара.Назвается это развод кроликов.Вот выдача на завтра вся забита и вообще завтра не получится,если только ближе к вечеру.А людям ехать далеко или всё уже заказано, кладбище и кафе,поэтому обговаривается кое какая доплата.
С санитаром пытаются наладить контакты все кто ошивается по мимо морга,это труповозка,агенты,работники кладбища.Потому ,что любая информация о трупе особенна ценна в первые часы после смерти.Особенно адреса родственников,длина трупа,вес в общем за трупом идёт настоящая охота.И выигрывает тот у кого крыша сильнее.Крыша это кто то в администрации города ,авторитеты уголовного мира, всегда выигрывает тот у кого есть сильная поддержка и своя труповозка.Сейчас с приходом ГБУ ,это государственная довольно мощная контора.Создана для борьбы с коррупцией и вывода из серой зоны всего ритуального бизнеса страны.В конечном итоге цены буквально на все выросли в разы.И похороны сейчас обходятся в бешеный ценник по сравнению с тем ,что было раньше.Многие думают ,раз государственное значит не обманут.Без разницы...только заплатите намного больше и все.Частная контора которая займётся похоронами заинтересована в своей репутации.Зайти сейчас в этот бизнес левой организации не реально.Без связей никак
После смерти человека вызывается полиция ее задача зафиксировать факт смерти и выписать направление на вскрытие.В направлении будут написаны вопросы на которые эксперт обязан дать свой ответ.Если смерть скоропостижная то вопросы будут как правило стандартные.Если насильственная ,то вопросов будет гораздо больше.Так же должен присутствовать врач который осмотрит труп и вынесет свой вердикт гласящий ,что это стопроцентно труп,дальше пусть разбираются в морге.Все истории которые я читал про мужиков которые нажрались и оказались в морговском холодильнике с биркой на пальце это бред сивой кобылы.Даже если есть какие то сомнения то в задний проход трупа засовывают огромный градусник которые покажет температуру намного ниже стандартной ,плюс в любой даже сильной отключке смотрят ,как зрачки реагируют на свет.
Вполне достаточно и без градусника.А то читал ,как то про студента который решил подработать ночными дежурствами в морге и вышел на утро седым,потому что к нему ввалилось тело с биркой на пальце,которое не переставая матерится щипал себя за холодные ляжки.Мистики и сверхъестественного не бывает.
Продолжим про самих санитаров.Обязанностей у санитара до хрена.Первичная регистрация трупов и
ценностей,раздеть ,одеть ,помыть ,разрезать ,взвесить ,набрать нужные анализы,помыть потом все отделение,включая кабинеты врачей ,кабинет приема живых ,убрать территории вокруг морга,выдать труп ,вести кучу журналов ,также ездить по мелким поручениям в суды и следственный комитет...наверное что то забыл.Обязанностей хватает.
Короче любая физическая работа ложится на нашего брата,приехала машина надо разгрузить.Собрать мебель ,переставить шкаф или починить принтер,а если не умеешь вези в ремонт.Промывать гистологию от формалина и вести учёт всех трупов.
Упал метеорит на отделение значит вытащить из под завала эксперта , лаборанта , компьютер и продолжить вскрытие не смотря ни на что.Все это требует хорошего физического здоровья.Нет более жалкого зрелища чем старый санитар.Его начинают грызть свои молодые товарищи ,как в волчьей стае.Ни кто не будет рвать за другого спину.
Поэтому если этот текст читают молодые люди которые хотят устроится в морг и работать там всю жизнь,не получится.Я не спорю хорошая зарплата чуть меньше 150 тысяч,плюс левые деньги везде они разные,может остались такие места ,где левыми такие же деньги ,как и зарплата.Поработал годик другой пока учишься и вали оттуда,а лучше трижды подумай прежде чем устраиваться в такие места.Все зависит от человека.Был у меня знакомый санитар.Он приезжал на работу,просто менял футболку сверху и шел работать в секцию,обувь,штаны не менял , спокойно ехал домой ,мог и спать в этой же одежде.Был слух про санитара который закусывал сырой печенью во время вскрытия.Скорее все враньё.
Был еще до моего устройства мужик ,который снимал свои носки,одевал их трупу, сам же одевал купленные родственниками из пакета с чистой одеждой.Разбился на мотоцикле потом.
Работал даже один гей.Мы просто не знали .. вообщем там такая лав Стори,этот пидр увел мужика из другой семьи .Когда все выяснилось он больше не пришел на работу.Много кого было в основном веселые,лихие парни.Авантюристы пришедшие за лёгкими деньгами.Бывшие бандиты,тоже бывали.
Приехали на работу.Че сколько у нас ? Первый вопрос который задаёт каждый в морге.
Помню приехали ,нас трое санитаров.Тесть на выдаче,мы с Саньком в секции.На вскрытие восемь тел. В принципе немного,если без кипиша ,спокойно можно до обеда.У тестя на выдачу 10.Быстро поели ,пошли убрались везде,накинулись на выдачу,половину одели,больше никак ,каталок нет свободных.По два не ложили тогда.Положили на столы ,замерили,записали.Первые трое пошли.
Короче конвейер секция холодильник работает во всю.
Осталось 3 жмура ,подходит заведующий и говорит ,что кому то надо ехать в СК и по пути заехать в прокуратуру.Так как Санёк дышит как дракон жёстким перегаром с вчера, решено ехать мне.
Лад все я поехал ,приезжаю картина маслом.
На всех трёх столах лежат последние три вскрытых трупа и кроме мух в секции никого.
Иду в санитарскую ,сидят похмеляются.
- Ну я всех оставшихся вскрыл,с тебя зашивка заявляет Александр зажевывая очередной стопарик вискарика солёным огурцом.
- Да без проблем,только я чёт не хуя не пойму,почему они все три без бирок.Ты их чё не подписывал?
- А точно ,короче на первом столе Ёжиков,на втором Петров,на третьем Ильин.
- Точно?
- Бля буду!!!
Стоило ли говорить,что на следующий день я стоя на выдаче первый раз увидел вживую кошмар любого санитара.А именно фразу ,вы чё это же не он !!!
Причем жена кидается на грудь усопшего и ревёт белугой.Позади сын такой.
- Мам ,это же не папа!!!
Я думаю бляяя ..ну Саня..
- А точно ,не он ?Вы чё? Где мой муж?
Я залетаю в секцию говорю пиздец Санёк.Ежиков то не тот.
- Как не тот !!! У Сани круглые глаза,трезвый сегодня.
- Я ебу что-ли ,Петрова утром забрали,значит он Ильин получается.
Пошли выгнали всех из ритуального зала,труп из гроба на каталку срочно достаем другого Ежикова,орем ором и подключаем тестя,времени цигель,сейчас уже следующего отдавать.Переодели ,лицо поправили,зовём родственников.
- Жена опять кидается на грудь аки конь,чуть не роняя гроб.Сын опять .
- Мама это не он!!!
Ебать колотить.
Стоим в ахере.Говорю приметы были у покойного?Татуировки,шрамы ?
- Да под левым соском татуировка группа крови и пуля такая с ленточкой.
Все понятно,вы извините.Мы сейчас все исправим.Опять выгоняем из ритуального зала.
Думаю если его увезли утром и уже закопали считай это расстрельный приговор.
Санёк такой.
- Да не ...ну там же не долбоебы.
Смотрю на него ,кто бы говорил.Побежали татуировку искать.
По итогу ребята и девчата ...Ёжиков был первый труп.Выяснилось они его не видели лет десять.
А по внешности когда как ..бывает человек сильно меняется ,бывает нет.Но лицо все равно другое ,считай кровь стекает вся вниз,плюс шов на голове,плюс глотка тряпками набита.
- Еб вашу мать. Вот же ваш папа.Вы чё !?
Показываем тату.Рост ноги ,цвет глаз все сходится.
- Ах! Ох!! Как изменился!! Вы извините нас.Сын тоже смотрит ,но уже говорит ,точно вон родинка у него на шее.
Ну и потом в третий раз выгнали ,все оформили обратно.Тетка кидается на гроб.Хэпи энд.
И таких случаев не так ,что бы много.
Везде где работают люди есть человеческий фактор.И ошибки бывают.Поток трупов огромный,глаз замыливается ,и на автомате бывает и не такие случаи.
Фух..пожалуй все пока .Тема не раскрыта конечно.Были разные вещи.Напишу позже.
Пока на этом все.Всем спасибо большое за внимание.