Надпись на дисплее чирикающего мобильника возвестила -"Глас Божий".
- Послезавтра в шесть вечера - как всегда бесстрастный голос координатора выдал Данилу конкретное время встречи и уступил место коротким гудкам отбоя. Место сбора не оговаривалось, ни к чему это - свои знают, а чужим (например кое-каким ментовским деятелям) знать ни к чему. Конспирация есть конспирация.
Предстоящего в субботу "выступления" ждали уже две недели, и вот, наконец, пришло время! С кем на этот раз? Да не важно с кем, главное - доказать, что мы круче, мощнее, что за нами правда.
Первый день ожидания прошёл как на иголках, Данил места себе не находил. " Уж скорей бы, а то так не долго и перепсиховать." В радостном предвкушении стычки, даже в школе, сидя на уроках, чувствовал некий духовный подъём, этакий мандраж. Настолько был весь радостно-взвинченный, что с одиннадцатиклассником во дворе школы после уроков сцепился, практически ни с чего закрутив наезд. Навалял ему, несмотря на разницу в два года. "Знай наших!"
Вообще у Данила в школе была репутация "крутого пацана", смелого, "за базар" отвечавшего, и своих друзей ни разу не предавшего. То, что он в фанатском клубе не на последних ролях, не было известно никому. Конспирация, ёпть! Но вот так вот, запросто, взять и самому наехать на "старшака" - это было вообще реально круто!
Когда после коронного удара Данилы "в душу" одиннадцатиклассник, бывший выше его почти на голову, сложился пополам, хватая воздух враз посеревшими губами, осталось просто выключить его, приложив локтем по загривку. Краем глаза, расширившимся во время стычки периферийным зрением, Данил "держал" почти всех, кто был неподалёку, наблюдая за дракой. От него не укрылись ни восхищённые взгляды одноклассников и пацанов из параллельных классов, ни озабоченные, но справедливо оценивающие взоры парней из старших классов, этаких рефери при поединке, следивших чтоб всё было по-чесноку. Хотя, скорее всего, старшеклассники думали, что им придётся ловить ссыканувшего нахального девятиклашку, и "учить его вежливости".
Однако, Данил проявил себя настоящим мужиком - и драпать не стал, и врага своего, уложив за десять с небольшим секунд, добивать до совсем уже полной кондиции не стал, просто выключил на минутку-другую и отошёл, дыша почти ровно, размеренно. Ну реально, настоящий герой!
"Можно будет после завтрашнего выхода намекнуть Бригадиру на кое-кого из школьных пацанов, пусть встретится с ними, пообщается. Может ещё несколькими бойцами в нашем клубе больше станет. Вот такая, наглядная агитация реальной силы гораздо круче многих бесед с уговорами да гнилыми базарами".
Пятница прошла незаметно, почти пролетела. Греясь в лучах вчерашней победы, Данил уже начинал потихоньку обрабатывать тех, на кого хотел указать звеньевому, потихоньку готовя почву для предстоящей им беседы. Рассказывал про свои победы, о которых они не знали, намекал, что есть места, в которых ещё не забыли что такое "быть настоящим мужчиной" и что он, Данил, может замолвить словечко за тех, кто хочет этому научиться. Ребята слушали, пооткрывав рты и развесив уши - было видно, что он не врёт и не рисуется перед ними.

Но вот уже и суббота. Как всегда, размялся с утра хорошей двадцатиминутной пробежкой по парку, попрыгал, покувыркался, немного порассекал руками воздух в бою с воображаемым противником. В обед особо не разъедался, сказав маме, что не голоден, закинул в себя пару шницелей (энергия вечером понадобится) и, собравшись, пошёл "в спортзал".
Качалка в подвале через три двора от его дома была их, клубная. Сами с пацанами год назад разгребали там мусор, выносили мешок за мешком дерьмо всякое, хлам, скопившийся за десятилетия, потом красили стены, протягивали электропроводку. Тренажёры, хоть и не новые, но все исправные, подогнал звеньевой, он же помог купить, скинувшись деньгами с ребятами, кое-какую форму для тренировок, груши, перчатки.
"Железо" звеньевой тягал и спарринговался в зале вместе со своими подопечными не каждый день, хотя и не редко. А вот пообщаться, всё больше рассказать про свою жизнь, про то, как в армии служил, по "горячим точкам" помотался, Бригадир любил и, что немаловажно, умел. Перед глазами пацанов так и проплывали горные хребты, полные попрятавшихся по ущельям "духов", полузаброшенные, почти вымершие дикие горские посёлки, где из каждого дома, подвала, чердака, окна, можно было получить "дружескую" пулю или нож в спину. И среди всего этого кошмара, где за улыбками с бородатых вакхаббитских морд можно было прочитать страх и ненависть в их глазах, наводили порядок русские парни, объединённые единой любовью к Родине и Богу. Только истинная вера помогала пройти сквозь этот ад и остаться человеком.
Почти каждая такая история подытоживалась немаловажным "Наше дело единственно правое, Господь за нас. Но Добро должно быть с кулаками", и пацаны с удвоенным усердием лупили груши, отрабатывали приёмы взаимодействия в группах и тягали штанги.
Сегодня в зале царило особое настроение - настроение перед настоящей битвой, как перед чем-то необычным, очень важным, почти великим. Никто не изматывал себя железом, как в другие дни, в основном "работали", разбившись на тройки и пятёрки, оттачивали короткие, хлёсткие удары и тычки-броски.
Десяток Данила был весь в сборе, пацаны "играли" 3:6 - троих, вставших спина к спине, атаковали остальные шестеро. "Хорошо стоят, крепко. Надо будет их отметить потом" - прикинул Данил. То, что он был самый младший из них, не мешало ему быть десятником. Помимо рук и ног Данила очень, очень хорошо работал головой, чувствовал, видел бой, что в своё время и отметил Бригадир, поставив его командовать десятком. Пока Данил справлялся и очень неплохо - из девяти "выступлений" за последние полгода данилов десяток ни разу не "лёг", всегда был в строю. Правда, враги в половине случаев были так себе, не особо подготовленные.
Две стычки со столичными "конями" принесли тем полный разгром оба раза. Спартаковские и зенитовские фанаты тоже получили по сусалам по разу. "Паровозы" два раза динамили, не приезжали на встречу, пришлось навестить их на их же территории. Опять победа за нами. Раз схлестнулись с фашиками из Зеленограда. Те уезжали, утирая кровавые сопли и обещая это так не оставить. С нацболами даже драки нормальной не было - против полусотни их калек хватило трёх десятков "наших" - лимоновцы оказались только орать горазды, а на деле оказались фуфло фуфлом. Самым жёстким был бой с пацанами с верхнего микрорайона. Те оказались нехило крепкими парнями, много спортсменов с тамошнего клуба было, но все же с ними справились, наказали за наглость. Это был единственный раз, когда Данилу показалось, что он и его парни могут не выстоять, "лечь" всей командой, однако же смогли, осилили, победили.
До четырёх часов Данил вместе со своим десятком махал руками, ногами, раздавал и получал вполсилы, однако же весьма крепкие удары, тренировался в общем. В четыре пацаны стали потихоньку расходиться по домам, готовиться к вечернему бою. С кем предстоит стыкнуться Бригадир так и не сказал, отмалчивался, ухмыляясь и говорил, что дело будет стОящее. Пошёл домой и Данил - пора было ополоснуться перед боем, переодеваться, "пролечить" родителей и к половине шестого выходить.
Перед выходом на бой, как и положено русскому человеку, надел чистое бельё и "униформу" - белоснежную футболку и светло-серые треники. Кроссовки зашнуровал как следует - в драке подвернувшаяся из-за незашнурованного кроссовка нога может дорого обойтись. И не только самого, но и товарищей брешь в строю может подвести. В пакет бросил ещё одну футболку, на всякий случай, на сменку. Мобилу брать не стал - на кой она в бою? Бросил из коридора, уходя, -"Я на дискотеку, к десяти буду!" - и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался вниз.

Место встречи данилова десятка было обговорено заранее - возле кинотеатра "Юность". Без десяти шесть все уже собрались на месте, ожидая дальнейших инструкций. Связь была на Юрце, он единственный из всех пришёл с мобилой и теперь остальные пацаны сгрудились вокруг него, с некоторым волнением ожидая звонка с дальнейшими инструкциями. Заметив, что пацаны немного мандражат, Данил решил немного разрядить обстановку.
- Девушки, привет, как дела? - притормозил он троих девчат, проходящих мимо. Открытая, добрая улыбка и опрятный вид Данила сделали своё дело и те, не смущаясь, легко пошли на контакт с компанией разговорчивых, крепких и (что немаловажно) трезвых парней. Легко завязавшаяся беседа ни о чём, с шутками, прибаутками, взрывами хохота, помогла притупить чувство неизвестности перед "акцией" - девчушки-хохотушки словно гипнотизёры внесли атмосферу  веселья и расслабленности в данилов десяток. Все, кроме Юрца, как будто забыли о том, что им предстоит, но трель телефона, прозвучавшая в 6:05 быстро напомнила парням о цели сегодняшней встречи. Выслушав несколько слов по телефону, Юрка кивнул враз умолкшим пацанам:
- Пора.
- А вы нас что, тут так и бросите? - почти расстроенно удивились новые знакомицы.
- Девочки, милые, извините пожалуйста, у нас тут очень срочные и дико важные дела нарисовались, - ответил за всех Данил, - Без нас ну никак не обойдутся. Надо идти.
- А вы вообще кто? Бандиты что ли? - спросила самая улыбчивая из девушек.
- Да ну какие бандиты! Спортсмены мы. Шахматисты. Тренер позвонил, на турнир опаздываем, - как можно беззаботней отшутился Данил, - Давайте завтра днём тут же встретимся. Часа в три. Я вам про итоги чемпионата расскажу.
Девушки легко согласились. Распрощавшись с ними парни быстрым шагом направились к стадиону "Маяк". Юрец сказал, что на его футбольном поле и будет сегодня стычка. Встреча через десять минут у Южных ворот.

Недалеко от Южных ворот стадиона их ждала неприметная бордовая "Газель". В ней можно было оставить лишние вещи, принесённые с собой и разжиться кое-чем полезным. Напульсники, маски на лицо, пиротехнические шашки, перчатки без пальцев - много чего интересного и нужного было ещё во вместительном салоне машины, однако Данил себе брать начего не стал. Биться он предпочитал честно, не пользуясь ни кастетами ни взрывпакетами.
Вокруг уже тесной группой стояли парни из их "армии". "Ого" - прикинул Данил -"Да тут человек сто, не меньше!". Такой масштабной акции он ещё ни разу не видел, максимум было по семьдесят бойцов с каждой из сторон.
Через несколько минут раздался голос -" Командирам десятков подойти ко мне, остальные строиться".  Процедура была знакомая, каждый вполне чётко представлял себе что делать, где и за кем ему стоять. Данил же подошёл к задней двери "Газели", где уже собрались четырнадцать десятников "Ну ни фига себе! Сто пятьдесят бойцов собралось!" В машине на ящике сидел Бригадир, а рядом, за его спиной, какой-то незнакомый мужик в плаще с капюшоном, накинутым на голову. Его лицо оставалось в тени и, пока говорил звеньевой, раздавая указания чьему десятку где стоять и какие боевые схемы отрабатывать, незнакомец не проронил ни слова.
- А сейчас разойтись по десяткам, перед боем с вами хочет пообщаться Отец Евсей, - закончил раздачу указаний Бригадир.
"Нифига себе! Сам митрополит!" - продолжал офигевать Данил, почти бегом направляясь к своему десятку. Им в стычке предстояло держать левый фланг и прикрывать середину "ядра" отряда. Едва успели перегруппироваться, как все, кто стоял в передних рядах, а вслед за ними и стальные невольно вытянулись в струнку - вышедший из "Газели" крепкий, высокий, совсем ещё нестарый Евсей заговорил очень глубоким, громким голосом, разом подавив, заглушив все звуки, любые отзвуки движения, даже шорохи, исходящие от ста пятидесяти человек, внимавших ему с почтением и каким-то по-детски наивным доверием.
- Братья мои! - гремел его уверенный, хорошо поставленный голос, - сегодня мы с вами видим вокруг лишь грязь и жестокость окружающего нас мира! Уже давно по нашей с вами земле несёт свои стопы Хаос, Грязь, Неверие! Люди забыли что значит жить в благости и любви, каждый из окружающих нас лишь потребляет, тянет к себе, использует всё, до чего может дотянуться! Это ли не есть грех? Это ли не есть проявление гордыни и порочной жадности? Женщины забыли про то, что нужно беречь себя в чистоте, а мужья их погрязли в пороке! Детей своих они уже не хотят воспитывать в почитании Законов Божьих и смирении! Всё чаще слышим мы кощунственные вопросы "А где он, ваш Бог? Почему не поможет нам в минуты, когда тяжело нам? А есть ли он вообще?" И мы готовы заявить всем усомнившимся "Есть!" И наш Бог не будет являть себя каждому, теша его фокусами, дабы уверовали в него. Бог наш помогает нам принимать решения, порой очень непростые, очень ответственные. Вера наша всегда в нашем сердце и придаёт нам уверенности, в час, когда другие сомневаются. И Родина, Отчизна-мать всегда с нами, всегда направляет нас на пути испытаний и тревог, и Господь именем своим на устах наших дарует победу нам! Слава!
И десятки глоток исторгли из себя могучий вопль, в котором потонул и голос Данила: -"Слава!" Он орал, наслаждаясь, упиваясь моментом, испытывая необычайный восторг от того, что принадлежал этому миру, этой стране, этому отряду. Он был переполнен адреналином и готов был на любые подвиги.
Евсей, выждав несколько секунд, поднял руку и, повинуясь его жесту, все тотчас смолкли, продолжая внимательно слушать со смешанным выражением счастья и азарта на лицах.
- Сегодня, - громогласно продолжал митрополит, - Нам с вами предстоит нелёгкий бой. Кроме того, что всё наше отечество заполонили безграмотные, серые, безвольные личности, в массе своей, в серости и неведении прозябающие, находятся и те, кто жаждет власти над их помыслами, над их чаяниями и, более того, над их душами! Секты, фальшивые наставники заполонили Россию-матушку, самые разные религии плодятся одна на другой и каждой, каждой подавай несчастных, заблудших в наивности и доверчивости к лже-пастырям! Кого-то из гибнущих, губящих души свои, можно остановить мудрым словом, кому-то необходимо явить чудо Господне, но есть и такие, кого на путь Истинной Веры можно направить , явив несомненные победы единоверцев наших - нас с вами, над теми, кто не верует в Истинного Господа! И сейчас по ту сторону поля битвы стоят те, кого мы сокрушим, являя силу нашу беспримерную и благодать Божью! Те, с кем истинно верующие в Господа нашего, бьются уже много веков!
- Чё, прям веков? А тогда тоже по клубам махались пацаны? - услышал Данил чей-то удивлённый шёпот.
- Так идите же и победите тех, кто посягает на нашу Родину, на наших детей, на наших женщин! - возвысил голос Евсей, - И да пребудет с нами Господь! С нами победа, с нами Бог! На врага! Слава!
И снова раздался дружный ор, в котором не слышалось ни одной фальшивой нотки, в котором слились полторы сотни отчаянно-смелых, готовых к великой победе голосов. Каждый желал доказать, что он достоин будущей победы и сделает всё для её скорейшего достижения.
И вот, повинуясь жесту митрополита, отряд медленно, размеренно двинулся через ворота на территорию футбольного поля. Это была чуть ли не единственная во всём городе площадка, способная вместить (и дать достаточно места для стычки) трём сотням человек. Как только Данил миновал ворота, сразу расставляя на места бойцов из своего десятка, он увидел, что с противоположной стороны на стадион втягивается группировка врага.
На улице было ещё достаточно светло, чтобы увидеть, что те организованы не хуже, чем парни из его клуба. Это было видно по тому как чётко, несуетливо они просачиваются через ворота и сразу, как и его парни, выстраивают боевые порядки, расставляются в боевую схему. Униформа тоже была подобрана по колерам, но если Данил и все его одноклубники были в белых футболках и светлых трениках, то парни на той стороне стадиона были как один "упакованы" в зелёные футболки и синие или чёрные штаны. И с той и с другой стороны уже прорезались первые едкие дымы вонючих пиропатронов, но ещё рано было что-то внятное говорить о враге - тот был слишком далеко.
Вот бойцы и с той и с другой стороны полностью втянулись на территорию стадиона, разобрались по отрядам и начали медленно сходиться. С такого расстояния Данил разглядел, что в отличие от его клуба, идущего плотным строем в шесть рядов, с уплотнённым центром, бойцы врага разделились на три группы примерно одинаковых по количеству и немного "подрастянули" фронт. "В кольцо брать попытаются" - сообразил он, передав по цепочке "Не растягиваться. будут окружать - пускай обходят. По одному не выходить, держаться вместе".
До столкновения группам уже осталось метров тридцать, когда заводилы из максимова клуба завели кричалку на мотив "спартак- чемпион".
- "За Бо-га отца! Там-там-там-там. Там-там." - размеренно и дружно выкрикивали они, помогая себе хлопками в ладоши. После второго прогона им ответили парни в зелёном.
- "Ля иль-ля иль Алла! Там-там-там-там. Там-там" - не менее дружно и слаженно скандировали они на тот же мотив. "Ёпте! Так это же исламисты!" - догадался Данил -"Сука, и набралось же вас, пидаров обрезанных!".
Так же проскандировали пару раз про Аллаха и снова вступили в крик подопечные Отца Евсея. Потом опять исламисты. Если бы не отчаянная решительность на лицах пацанов, можно было бы подумать, что проходит какое-то шествие, выступление фанатов, скандирующих названия клубов. Обе группировки до того слаженно скандировали, взаимодействуя друг с другом, что Данилу на какой-то миг померещилось, что происходящее вокруг - один фантасмагорический концерт, ведомый, управляемый уверенной рукой невидимого дирижёра, не допускающего дисгармонии и диссонансов в звучании. Это было почти прекрасно, упоительно здорово... Данил почти понял что-то необычайно важное, он был в одном-единственном шаге от величайшего озарения, от открытия, которое могло повлиять на весь остальной мир, переменить судьбу всей планеты...
Он отвлёкся от происходящего вокруг всего на несколько секунд, сделал всего пару-тройку шагов, как вдруг неумолимый молот битвы огорошил его. Это было настолько неожиданно и обидно, что Данил растерялся, упустив тот момент, когда, собственно, НАЧАЛОСЬ.
Вот без чьей-либо команды, но тем не менее абсолютно одновременно, с обоих лагерей, из глубины рядов полетели во врага заточенные с обоих концов электроды. Их задачей было не убить, и даже не особо ранить врага, но заставить его отвлечься от приближающихся передовых рядов, рассеять внимание, ошеломить, пропустить первый удар. Кому-то прилетело в лоб плашмя, кому-то досталось и острым концом. Заорали первые пострадавшие.
В этот же миг столкнулись первые ряды противоборствующих сторон. Данил, пока не участвующий в драке, смог разглядеть врага ближе, глаза в глаза. Почти все парни в зелёных футболках были типичные кавказцы, "дети гор", с чернющими волосами, большими носами, коренастые, длиннорукие, приземистые, но очень подвижные. Хотя, среди них он заметил и типичных славян, светловолосых или рыжих, более рослых. Если бы не униформа, он бы их и за своих принял, пожалуй. Эти самые новообразованные почитатели ислама дрались особенно яростно, то ли желая что-то кому-то доказать, то ли понимая, что к ним отношение ещё хуже, чем к кавказцам и терять уже нечего.
Тем временем исламисты действительно начали обходить, обтекать с обеих сторон группировку славян, пытаясь растащить, растянуть сплочённое ядро, раздербанить его на одиночные схватки, навязать свою манеру ведения боя. Этот опасный приём Данил оценил по достоинству. "Если они смогут растащить нас по линии, то потом, объединившись, рассеют по всему полю и разобьют поодиночке".
- Держаться! Держаться вместе! Не расползаться!- надрывался он до тех пор, пока самому не пришло время вступать в бой. Обе группировки сместились немного вправо и на долю данилова и соседнего десятка пришлась почти четверть бойцов врага. Уже стало не до командования, самому бы выстоять и прикрыть тех, кто справа-слева.
Прямо на Данила ринулся высокий - почти на голову выше - кавказец, делая длинный замах сплеча, надеясь одним ударом сокрушить, снести с ног невысокого паренька. "Долго думаешь"- стрельнул ему ногой в пах десятник. Того как поломали - рухнул, громко визжа на одной протяжной ноте и подставил своего земляка, которому пришлось перепрыгивать через поверженного наземь бойца, приземляясь, отвлечься на миг, опустить взгляд на землю. Этого и ждал Данил. Безошибочно подгадав момент, снова сделал шаг вперёд, поймав "зелёного" на противоходе, сунул ему кулак в рёбра. Хорошо, с оттягом, на выдохе. Тот, видимо уловив движение краем глаза, попытался сбить удар блоком, но Данил бил всем корпусом - не очень-то такой удар блокируешь или уведёшь. Так что словно на пику напоролся исламист, да ещё и на встречном ходу. Скорее всего удар пришёлся на вздохе, потому что и этого не понадобилось добивать - сам рухнул как подкошенный, пытаясь втянуть хоть глоток воздуха в словно парализованные лёгкие.
Данил тем временем вернулся в строй, отшагнув назад. Для того, чтобы получить горящим пирофакелом по голове. Хорошо, шашка прямо с налёту попала негорящей частью по макушке и отскочила дальше, похоже, опалив кого-то более основательно. Даже не взглянув вслед улетевшей шашке, Данил приготовился, собрался, как пантера перед прыжком. В его сторону шёл, смещаясь боком, ещё один враг. Вот он уже в трёх шагах от него, смотрит на парня из соседнего десятка -"Игорь, кажется его зовут"- резко выбрасывает вперёд длинные, узловатые цепкие руки и за футболку и шею вытягивает Игоря на шаг вперёд из строя. Смещаясь ещё немного вправо, неожиданно бьёт того ногой под колено и, потерявшего равновесие, роняет вперёд, добавляя за ухо кулаком.
"Сука, самбист какой-нибудь"- прокачивая врага, смотрит Данил. Ещё один шаг кавказца и вот они уже лицом к лицу. " И руки вон какие длиннющие, такого с места *** достанешь". "Зелёный" тем временем хочет повторить приём, удачно проведённый на Игоре. Левая рука борца летит в грудь Данилу, хватая, правая пытается сграбастать за шею. "Сука, я тебе не манекен"- не успевает додумать Данил, как его уже пытаются вывести из равновесия, вытянуть вперёд, заставить перенести вес тела на левую (переднюю, как говорят борцы) ногу. Но вместо того, чтобы пытаться оттянуться назад, Данил вдруг резко прыгает прямо на кавказца, уходя чуть вправо, заставляя того повернуться за ним, удержать за футболку в левой руке, и снова поймать правой за загривок. И при этом великолепно открыться для смачного, с ноги, с оттягом, прострела Юрца по рёбрам. "Красавец Юрка, всё видел, всё понял" - борца подкосило, он припал на левое колено, и тут уж Данил не заставил себя ждать, с колена в подбородок -"Н-на!"- аж было слышно сквозь ор и шум драки как лязгнули зубы исламиста, и с правой руки, ребром по шее, на добивание -"Получи, ****ь!".
"Вот бычара, прокачан как питбуль! Еле пробил мышцы на шее, чтобы вырубить!".
Данил успел сделать только пару вдохов, перевести дух, как сзади раздался крик - "По центру попёрли!" Исламисты, поняв, что растащить оборону славян не удастся, попытались ударить средней группой прямо в центр, но не успели перегруппироваться и, прорвав лишь первый ряд врага, сами попали если не в кольцо, то уж почти в окружение. Против двенадцати-пятнадцати рослых, коренастых кавказцев встало больше тридцати не менее рослых и хорошо подготовленных славян. Всё решилось менее чем за минуту - задавили, расплющили, уронили и хорошо если не растоптали.
К этому времени на ногах осталось всего около тридцати исламистов и почти в два раза больше соратников Данила. Исход битвы был предрешён.

Домой возвращались вразнобой. Данил и Юрец тащили на плечах Тихоню. Тому, похоже, сотряс прилетел. Сам ничего не помнит, говорит, что сзади откуда-то. Вся белая футболка у Тихони была заблёвана, к тому же ещё и порвана сзади. Решили довести бедолагу до парка, а там уже переодеться помочь да умыть. Идущие навстречу бабульки, в сгущающихся сумерках ничего толком не разглядев, стали кудахтать -"Вот молодёжь-то пошла! Понажираются водки до беспамятства да таскают друг дружку по подъездам потом, дом ищут! Куда только родители смотрют?"
Свою чистую футболку Данил отдал Тихоне, помог в фонтане физию прополоскать, да и сам заодно умылся. Так втроём до тихониного подъезда и доплелись - небитые битого несли.

Ключ в замке даниловой двери предательски громко щёлкнул. Войдя в коридор, парень увидел сидящую возле телефона маму. Плечи её были безвольно опущены, руки плетьми лежали вдоль тела. На маминых щеках засохли потёки от слёз и красные-красные глаза с болью смотрели на сына.
Данил прикинул как он выглядит - картина вышла неутешительная. Весь в пыли, в грязи; вспухшее красное ухо; ещё несколько часов назад бывшая белой футболка превратилась в серо-розовое убожество, собранное в комок, чуть ли не в узел на груди, там, где хватался "борец". Сбитые костяшки пальцев и непонятно откуда взявшаяся царапина через весь левый локоть.
- Мам, я там, на дискотеке за девушку заступился. Подрался...немножко...
Мама медленно встала, подошла к нему и, обняв, беззвучно заплакала. Только по трясущимся плечам да по намокающей многострадальной футболке было понятно, что она пережила за этот вечер.
- Мам... Ма, ну всё в порядке же, я тут, рядом. Да что со мной случится, ну ма...
Радость от сегодняшней победы таяла, уступая место жгучему чувству стыда.

🔞18+
🟢 Предыдущая часть
⏮️ Первая часть
🎧 На моей странице аудиовариант этой серии ✅

Я застыл в смущении, словно это была всего лишь безобидная шутка с моей стороны. Но в воздухе витало предчувствие, что Григорий мог увидеть в этом что-то большее. Если он и есть убийца, то я, сам того не желая, подтолкнул его к краю пропасти, рискуя своей жизнью.

— Я… я могу все объяснить, – выдавил я, чувствуя, как предательский пот холодит спину.

— Давай-ка объясняй, а то меня травишь, а себя – нет. Наливай себе и пей тоже безо всяких объяснений для начала, — нахмурился Григорий, дёргая носом. Сейчас он больше напоминал затравленного пса, прижавшего уши и готового к прыжку, чем гостеприимного хозяина.

Доверие ко мне было подорвано, но я знал, что ещё могу его восстановить, если выполню его просьбу. Я достал из кармана аэрозоль и поставил перед собой, словно демонстрируя предстоящий трюк.

— Вот, ничего плохого. Безобидная пшикалка… Даже не знаю, с чего начать объяснения…

— Плесни себе и выпей, а потом начнёшь, — отрезал он с настороженным выражением лица, полным любопытства и недоверия.

Настал и мой черёд испытать действие яда против вампиров. Я взял аэрозоль и, делая глубокий вдох, пшикнул себе в кружку волшебного эликсира, предчувствуя, близящиеся проблемы. Под пристальным взглядом Григория я сделал несколько глотков. Чай всё ещё оставался горячим, обжигая нёбо и язык, но я терпел, лишь бы доказать, что это не отрава.

— Вот, видите, это не яд, — оправдался я, вытянув губы трубочкой и стараясь втянуть воздух, чтобы охладить обожжённый рот.

Внезапно Григорий расхохотался, будто оценив всю абсурдность ситуации.

— Ну ты чудак. Давай, и я попробую, — сказал он, поднося кружку ко рту с решимостью.

Отважный мужик. Или глупец? Я затаил дыхание, наблюдая за тем, как он, не дрогнув, стал глотать неизвестную жидкость. Его реакция станет решающей – либо я спасу свою шкуру, либо…

— Скоро в туалет потянет. Будьте готовы, — предупредил я, в душе уже приняв его за обычного человека.

— Смешно что ли? Ты мне слабительного налил какого-то? — с возмущением выплюнул Григорий, резко сузив глаза, брови его сошлись у переносицы, образовав сердитый домик, а в голосе прозвучали нотки искренней тревоги за своё здоровье. Он крепко сжал кулаки, и я невольно отшатнулся.

Что если он сейчас накинется на меня? В голове моментально промелькнули картины расправы.

— Нет, это не слабительное, но действует похожим образом, — поспешил я, стараясь придать голосу уверенность, которой и в помине не было. Нужно было хоть как-то охладить накалявшуюся обстановку. В воздухе повисло напряжение. Григорий не на шутку разозлился от моего поступка. Его лицо постепенно принимало выражение человека, который осознаёт, что его обманули. Стоило ожидать, что когда-то меня раскусят, и этот этот момент настал. Теперь мне придётся отвечать за свои действия, пусть они и продиктованы благими намерениями.

— Вы мне не поверите, но я занимаюсь странными делами. Послушайте и не считайте меня ненормальным. Меня прислали сюда искать вампиров, — произнёс я, стараясь, чтобы это звучало не как бред. — Я понятия не имею, существуют ли они на самом деле. Это моё первое задание на новой работе, и мне приходится проверять всех жителей этим эликсиром. Я не хотел никому навредить. Это безопасно для людей, кроме возможных расстройств желудка. Но главное здесь, что с вампирами должно произойти что-то другое...

— То есть, ты думал, что я вампир? — Григорий с недоверием посмотрел на меня, а затем его ироничная улыбка расползлась по лицу, в котором проскальзывали нотки лёгкого презрения. — А я-то думал, что соседи мои того. Оказывается — нет! Тебя точно не подослали нас тут всех перетравить, а потом тихонько наше имущество прибрать?

Я почувствовал, как краснею. Вместо того чтобы смеяться и шутить, меня охватило смятение, словно я совершил глупейшую ошибку на празднике. Я посмотрел Григорию в глаза, пытаясь донести свою правду, но его взгляд уже наполнился сомнением и разочарованием.

— Сами посудите. Тут люди пропадают, осталось всего два десятка, — произнёс я, стараясь искренне передать все свои мысли. — Куда остальные делись? Уехали? Надеюсь, что так и есть, но если бы не было подозрений у моего руководства, меня бы сюда не прислали. А они, уж поверьте, обладают куда большим опытом в таких делах и не раз уже оказывались правы в своих предположениях, — продолжал я, заговаривая зубы и ловя себя на мысли, что слова, выдуманные на ходу, льются с языка легче, чем следовало бы. — Знаю, что это звучит как бред сумасшедшего, но если вы считаете меня чудным, скажите тогда честно, верите ли вы в то, что все просто уехали, и никто не пропал бесследно.

Григорий задумался, замолчал и выпрямился на табуретке, поглядывая на меня с недобрым интересом. Я ловил этот взгляд, чувствуя напряжение в нём, чувствуя, как мои слова проникают в его разум. Я сам начал чуть больше верить во всю эту нежить, поселившуюся в тихой деревушке.

— Если тут и есть упыри, — произнес Григорий, погружая свои мысли в тёмные глубины своих размышлений, — Я бы сразу к Ирке тебя и отправил проверить её. А после ещё парочку, но они подальше живут, потом покажу. Не делом ты занят, ходишь людей травишь, а сам даже не веришь. Либо брось эту затею и уезжай, либо уж до конца идти надо. Деревня и правда поредела, будто кто-то вырезал нас. Дома стоят пустые кругом. В голове не укладывается, что тут происходит. — он часто морщился, нервничая, — Может, и правда завелась у нас какая дрянь. Если помощь нужна, готов присоединиться, быстрее покажу тебе все дома, да покончим с этим делом.

Я приободрился, увидев в Григории единомышленника, и уже собирался обсудить дальнейшие планы, когда внезапно раздался громкий стук в дверь. Хозяин тотчас переключился на новый звук, как будто нашего разговора и не было. Похрамывая, он поспешил открыть, а я быстро спрятал аэрозоль и последовал за ним.

К Григорию я ещё вернусь за помощью, которая, что приятно, была предложена безвозмездно. Только бы он не забыл о своём обещании.

— О, и ты тут? — с удивлением спросил курьер, когда мы встретились с ним в прихожей, — Только я ещё занят, подожди. Мне надо три дома обойти. Отсюда к Грачёвой, потом к Степановой и к Борисовым, — перечислил он свои дела, шурша пакетами, пока я стоял на крыльце, не позволяя закрыться двери.

Дело близилось к вечеру. Мысль о том, что этот тип хочет зайти ко мне уже ночью, заставила меня насторожиться. Опасная затея, что я согласился встретиться с ним. Чувство тревоги словно металось под одеждой, заставляя поёживаться.

— Я тоже как раз к Ирине собирался, — небрежно бросил я, стремясь отвлечься от своих опасений.

— Ну, значит, там тоже можем увидеться, а дальше, может, со мной пройдёшься, — предложил курьер, его глаза блеснули хитрой искоркой. Может, мне просто всё казалось подозрительным, но в его жестах сквозило что-то неясное и настораживающее. — Ну что, Григорий Петрович, пойдёмте ваши покупки смотреть.

Григорий бросил на меня короткий прощальный взгляд, и в этот миг дверь закрылась с резким звуком, почти перед моим носом, оставляя меня за порогом с кучей тревожных мыслей. Расскажет ли он Славе обо мне? Я не мог исключать подобные сценарии, чувствуя, что стал лёгкой мишенью для утечек информации. Курьер узнает, что я тут делаю, и если он и есть тот, кого я ищу, то зайдя ко мне, попытается избавиться от свидетеля.

Я готов был бесконечно прокручивать в голове возможные варианты развития событий, но вдруг у меня закрутило в животе. Острые колючие спазмы перебили мои тревоги, и я начал выискивать туалет рядом с домом, надеясь, что не окажусь в ещё более неудобной ситуации, чем та, в которой уже оказался. Деревня вокруг начинала погружаться в тусклые тени, и с каждой секундой моё желание избавиться от дискомфорта усиливалось. В этот момент я почувствовал, что время истекает, и мне нужно действовать быстро.

Такая же как и сам дом, заколоченная заплатками постройка стояла у небольшого прудка. Я ворвался внутрь, задвинув шпингалет и щёлкнув выключатель на стене, где рядом висел почти целый рулон туалетной бумаги. Назойливое жужжание мух доносилось из зловонной ямы, зияющей под покосившимся сиденьем, а в каждом углу постройки притаились пауки, растянувшие свои сети.

Сквозь щели между досками мне удалось подглядеть за двором, но я прибежал сюда не для этого. Лишь бы не угодить в какую-нибудь неожиданность. Хотя тут было чисто, не как в общественных туалетах, где каждый думает только о себе. Убедившись в безопасности, я приготовился к неизбежной, хоть и нежеланной процессии.

Кряхтя к туалету стремительно приближался Григорий, не подозревая, что я уже занял его место. Даже не хочу представлять, что он почувствовал, уткнувшись в закрытую дверь, когда мысленно он уже сидел внутри. Как же неловко сегодня с ним выходит..

Дёрнув дважды за ручку, он выругался, и сменил маршрут, наверное, зная, что где-то ещё есть подобное укромное место для своих нужд.

Не знаю, понял ли он, кто скрывается внутри, но я не подал ни звука. Пусть думает, что дверь заклинило. Надеюсь, он успеет добежать до какого-нибудь горшка, запасшись лопухами.

Эликсир оказался крайне неприятной добавкой, жестоко и быстро вывернувшей моё нутро. Но так же внезапно, как и началось действие, оно прекратилось Теперь я хотя бы знал, что за дрянь я подливаю остальным. Мысли о мучениях Дмитрия и Галины вызвали одновременно смешок и смятение, хотя это уже оставалось в прошлом. Это была малая жертва, чтобы обезопасить себя и окружающих.

Полностью сбитый с толку я выбрался наружу, оставив позади пройденное испытание. Иначе его и не назовёшь. Казалось, что я похудел на пару килограмм, ощущая лёгкую усталость. Но впереди меня ожидали Ирина и Славик. Как же хотелось перенести эти встречи на завтра.

Начало темнеть.

Я решил не заглядывать в карту и двинулся дальше. Время истекало. Странное чувство вины царапало душу, и я продолжал гадать, смог ли Григорий найти себе укромное место? Нужно было прогнать это навязчивое беспокойство. Я ведь и сам стал жертвой своего эксперимента, хлебнув отравы.

Зато я уже точно знал, что пять жителей являлись обычными людьми, как и я.

Погрузившись в водоворот мыслей, я вдруг оказался у калитки ещё одного участка. Заборчик, чуть выше метра, обвивался вокруг четвёрки пушистых елей и т-образного домика с зелёной крышей. Дверца была закрыта на хлипкий крючок, но я позволил себе без разрешения проникнуть на чужую территорию.

На ветке закаркала ворона, будто предупреждая меня, чтобы я убирался отсюда. С какого-то дальнего дерева ей ответила другая, передавая птичьи сплетни дальше, так что уже весь окрестный мир знал о незваном госте.

Я постучал в дверь и, ожидая хозяйку, пытался представить, почему она стала объектом нелюбви среди местных. Больная на голову соседка по словам четверых, из которых двое — пьяницы. Могли ли они ошибаться?

Наконец, дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина лет сорока. Её серые глаза лучились неподдельной радостью, что показалось мне несколько странным. Этот мышиный цвет, казалось, доминировал во всем ее облике: длинные, тронутые сединой волосы сливались с серым сарафаном, такой же рубашкой и длинной юбкой, выглядывающей из-под подола. Но откуда столько радости при виде незнакомца?

Изнутри до меня доносился аппетитный аромат чего-то жареного, заманивая войти на ужин, хотя никто меня ещё не приглашал.

Я тоже широко улыбнулся. Мы оба застыли, глядя друг на друга, пока я не вспомнил, что пора бы представиться и начать своё уже стандартное приветствие.

— Я знаю, зачем ты пришёл, — перебила меня эта серая мышка-хозяйка, и, отойдя в сторону, пригласила войти в дом.

Я замер у порога, глядя на неё с нескрываемым вопросом. Может быть, здесь уже побывал Слава, или кто-то из соседей пустил слухи... не вороны же ей накаркали?

В полумраке крыльца женщина выглядела как ведьма или колдунья из старинных сказок, наблюдающая в волшебном шаре за своими жертвами.

— Тогда я уверен, что вы мне и расскажете, что тут происходит, — предложил я, но в глубине души сомневался, что вытяну из неё хоть слово правды.

Ирина дёрнула уголками губ вниз, убирая с лица улыбку, которая только что сверкала, как приглашение к душевному разговору.

— Ты ищешь того, кого здесь нет, — проговорила она слова, звучащие словно заклинание, вычитанное из буклета для квестов с мистическим уклоном, — Интерес завладевает тобой, но не дай ему подступиться слишком близко.

Я и сам мог бы такое выдать, сыграй мне подобную роль. Не сводится ли все к простой, пугающей истине — вдруг она действительно не дружит с головой?

— Я ищу того, чьи руки причастны к исчезновениям жителей. И вот подскажите, этого человека нет здесь, в этом доме, или в этой деревне? — я продолжил допрос, чувствуя, как растёт раздражение. Хотел ли я слышать подобные, уклончивые ответы?

Нет, этот разговор определённо не нравился мне. Никакой конкретики я тут не получу, только туманные намёки.

— Проходи, не стой в сумраке. За этим порогом куда безопаснее, чем ты думаешь, — с неожиданной мягкостью попросила она меня войти.

Откинув остатки сомнений, я переступил порог, иначе как я усну, не убедившись, что она человек?

В прихожей меня встретила обувница, аккуратно заставленная парой ботинок, а рядом — несколько крючков с плащами в том же сером цвете, что и её наряд.  На полке чуть выше лежали садовые перчатки. На стене висела единственная фотография в рамке с изображением лесного озера.

Ирина закрыла дверь и, не дожидаясь, пока я успею задать вопросы, прошла мимо меня, а я, ведомый любопытством, направился за ней.

Мы оказались на кухне, где на столе красовалась ваза с сухоцветами. Пахло душистыми пряностями и тем самым аппетитным ужином, что скрывался под крышкой в сковороде. На двух блюдцах уже стояли полные чашки чая, маня присесть за стол.

Меня не пугало это представление, но я пока не мог разгадать, как ей удалось подготовиться к моему визиту?

— Усаживайся, — хозяйка указала мне на дальнее место, а сама уселась напротив, её взгляд был каким-то лихорадочным, — Я видела её. Она приходила ко мне до твоего приезда. Но и сейчас она где-то рядом. Она опережает тебя, — с этими словами она вскинула подбородок, и начала что-то невнятно бормотать, а я с недоумением сел за стол.

— А вы о ком? Я к вам пришёл, чтобы о жителях узнать...

— Ульяна снова здесь. Я её не пущу, но так не может продолжаться долго, — мотнула она головой, убеждая меня. Упоминание дочки Дмитрия, конечно, заинтересовало меня, но не настолько, чтобы постоянно говорить только о ней. — Ей нужны все, каждый. Она придёт и за тобой, лучше уезжай, — предупреждала женщина, её глаза казались полными безумия.

Может, она не знает, что я живу в доме Ульяны, и, увидев ночью свет в окнах, нарисовала себе в голове очередную безумную картину?

Я пристально смотрел на неё, сложив руки перед собой, и размышлял, что если это всего лишь игра? Она могла запутать всех, прикинувшись душевно больной, а на самом деле являлась тем самым убийцей, который врывается в чужие дома

— Дмитрий сказал, что Ульяна уехала в посёлок...

— Он одурманен потерей. Не слушай его! Она здесь, и она снова придёт! — Ирина взвилась, не давая мне договорить, и с силой ударила по столу. Звон посуды смешался с резким стуком её длинных ногтей, выбивающих нервный ритм по старой, выцветшей скатерти. Этот ритм, словно эхо ночного кошмара, напомнил мне леденящие душу постукивания в окно, предвещающие беду.

Моя рука скользнула под стол, а после в карман к аэрозоли. Эту сумасшедшую точно нужно было проверить. На её пальцах сверкали кольца, а при внимательном взгляде я заметил и цепочку на шее — всё так, как рассказывала Света. Оставаться с ней было опасно, но у меня не было выбора.

— Именно это я и хотел услышать от вас, только более подробно, — сказал я, подвигая к себе чашку и помешивая горячий напиток ложечкой. Ирина задумчиво посмотрела на меня, позволив продолжить. — Вы лично видели Ульяну? Зачем она приходит ко всем?

— Вы мне не верите? — вдруг спросила она, приподнимая чашку к губам.

— С чего вы взяли? Я хочу знать подробности о том, что тут происходит. Почему осталось так мало людей? — я сделал важный вид, говоря об этом, — Если в этом как-то замешана Ульяна, я бы хотел узнать, как именно.

Она отвела взгляд, улыбаясь губами, но в её глазах не было радости.

— Здесь ходит смерть, забирая невинные души. Загляните в тот дом, и всё поймёте! — произнесла она, указывая рукой в сторону окна. Я тотчас повернулся и отдёрнул штору, заметив крышу дома, торчащую за кустами в сотне шагов. Свет фонаря выдавал её, всё остальное уже скрывалось в сумраке.

— А кто там живёт? — насторожился я, ещё не зная, чего мне ожидать. Галина не успела дать мне больше информации, потому что я не выдержал её затянутого и путанного рассказа, запомнив лишь четыре имени.

— Там живёт Оля. Она угасает, как и все мы в будущем угаснем, — прошептала Ирина с хрипотой в голосе, снова поднимая чашку ко рту.

— Оля-Оля. Не припоминаю такой. Я пока ещё мало кого знаю, но обязательно хочу узнать каждого. А у вас случайно нет сушек, сухарей или печенья какого-нибудь? — с неуместной спешкой спросил я, меняя тему и не давая ей допить чай.

Мой вопрос сбил её таинственный настрой, и она опустила плечи, прислонив голову к руке, словно её охватило разочарование.

— В шкафчике посмотри, — кивнула она в сторону плиты на три дверцы, на которые я длительно посмотрел, выдумывая план, — Чего сидишь? Иди, возьми, я тоже поем, — настойчиво попросила она, пока я замешкался.

Поднявшись неторопливо, я забрал свой стакан и потянулся к её, быстро сообразив о следующем шаге в плане.

— Давайте, воды заодно подолью, — предложил я с самым любезным видом.

Мой план сработал — я поставил обе кружки на столешницу у плиты, встал полубоком, тщательно следя, чтобы Ирина не заметила моих действий.

— Так что же случилось с Ольгой? Вы не дорассказали, — напомнил я, желая отвлечь хозяйку и вернуться к этой истории.

— Она впустила зло, и теперь ничего не сможет сделать, — печально проговорила она, вырисовывая  пальцем по столу круговые узоры. — Ты её уже не спасёшь, её разум затуманен. Теперь она сама просится быть рабыней.

Пока она рассказывала, я воспользовался моментом и пшикнул в её остатки чая. Главное, было не перепутать их! В суете аэрозоль не лез в карман, застряв поперёк. Нервное давление нарастало — я чуть не уронил баллон на пол, который бы громыхнул и выдал меня.

Как только флакон оказался на месте, я смог расслабиться и, принявшись за дело, наполнил её чашку, словно это были бокалы, а в руках у меня было дорогое вино.

После я нашёл мешочек с сушками — они были мне не нужны, но их пришлось достать, чтобы поддержать последовательность своих действий и просьб и не вызвать у Ирины никаких подозрений.

— Я так и не понял, кого она впустила? — переспросил я, на самом деле ничего не улавливая в этом запутанном рассказе. Ирина будто пыталась сама меня запутать своими байками. Вот только для чего? Скоро узнаем.

— Ульяна здесь, ты что не понимаешь? — заявила она со злобой.

Осторожно поставив её чашку на блюдце, я вернулся на своё место, открыв льняной мешок с сушками, и вытащил парочку.

Я не хотел нервировать её, и чтобы добавить паузу в наш разговор, пришлось отвернуться к окну, где я вдруг заметил курьера, который крутился у крыльца дома Ольги. Что если этот тип как-то воздействовал на Ирину, внушив ей, что он – Ульяна? Бред, конечно. Но сейчас ночь, а по ночам, говорят, всякое случается. Стоит быть осторожнее в словах... и действиях.

— Вон к ней как раз Слава пошёл. Он у вас ещё не был? — повернулся я обратно к собеседнице, —Мы с ним у Григория пересеклись.

— Он не придёт ко мне, — с сожалением сказала она, и потянулась к сушке, словно желая заесть свою обиду.

Я ждал, когда же она выпьет чаю, но она словно нарочно тянула время.

— Почему не придёт? Вы ничего не заказывали? — удивлённо спросил я.

— У тебя мало времени. Поторопись, если хочешь помочь! — настояла хозяйка, заставив всё моё внимание сконцентрироваться на ней.

— Кому я должен помочь? — переспросил я. Мысли начали путаться в голове.

— В том доме, где ты был, может случиться беда! Тут тебе делать нечего. Я же сказала, я знаю, зачем ты пришёл, — ухмыльнулась она, мимолетно взглянув на свой чай, а затем, вернувшись к моему лицу. Медленно подняв чашку, она, не отводя от меня взгляда, демонстративно выпила всё содержимое до дна.

Холод пробежался у меня по спине от происходящего, и я почти начал верить в её бред, как и в то, что она действительно что-то могла знать наперёд.

— С Григорием что-то может случиться? — ужаснулся я, ведь именно от него я только что вернулся. Там как раз был и Слава... значит, опасность в его доме?

— Время отнимает жизни, — продолжала она говорить намеками, играя со мной, как кошка с мышкой.

Зелье внутри ведьмы. Будь, что будет! Если она обманщица, я вернусь к ней с другим разговором. Но если она права, Григорий, возможно, сейчас истекает кровью, заколотый подлым курьером. Я должен, просто обязан убедиться, что с ним всё в порядке.

Внезапно, вставая с места, я оставил надкушенную сушку и крошки на столе. Не сказав ни слова, я рванул к выходу, распахнул дверь и оказался в объятиях темноты. Как же мне хотелось, чтобы эта Ирина сейчас угодила на горшок, а не за мной следом. Было жутко, но не за себя, я боялся, а за Григория.

С клубком ворочавшихся мыслей я помчался к соседскому дому, не замечая и не опасаясь мрака. Время забирает жизни, и я должен был успеть спасти Григория, даже не зная, от чего именно. Чуть не упав, я споткнулся обо что-то, сильно ударившись пальцами ноги, но лишь стиснул зубы и продолжал торопиться. Голова распухала от волнения.

Я оказался рядом с уже знакомым, захламлённым участком. Славик, этот грязный трус, наверняка уже скрылся, совершив своё мерзкое дело, оставив хозяина дома умирать в одиночестве. Ему нужна помощь! А что я смогу сделать на месте? Перевяжу раны, потом возьму телефон и направлюсь за холм к площади, где хоть иногда ловит связь. Нужно вызвать скорую.

— Подглядывать нехорошо! — вдруг раздался игривый женский голос с крыльца, резко вернув меня в реальность, где посреди тёмной поляны, под блеклым светом луны, я, растерянный и смущённый, озирался по сторонам.

У ступеней крыльца, тускло освещённых одинокой лампочкой, стояла молодая, прелестная девушка в голубом платье с длинными русыми волосами. Та самая, которую я видел купающейся в реке. Та, которая видела и меня, а теперь вогнала в краску своей внезапностью.

Какое-то нелепое оправдание пыталось вырваться из моего рта.

— Прости... привет. Я Толик, — представился я, замерев перед ней, и почувствовал, как неловкость расползается по телу, словно жадная тень. — Я случайно оказался там у реки и...

— Ладно, не переживай. Я так и поняла, — её слова помогли мне немного собраться.

— А ты, наверное, Люба? — спросил я после нескольких секунд молчания, позволяя себе украдкой рассмотреть её миловидные черты, игривую причёску и стройную фигурку. Я старался делать это как можно незаметнее, но, похоже, моя неуклюжесть была очевидна. Её глаза, яркие и выразительные, будто осведомлённо блеснули в ответ на мой взгляд.

— Да, мы живём с бабушкой дальше по берегу, — она слегка кивнула, и в этот момент возвратились тревожные мысли, на время отступившие перед её очарованием, напоминая, для чего я здесь.

Я же не для того сюда спешил, чтобы вести беседы с милой соседкой.

— Я хотел найти Григория Петровича, — выпалил я, лицо снова стало мрачным, а тело рвалось к двери.

— Он как раз дома, будешь заходить? — указала Люба большим пальцем на крыльцо за собой, — Я только что от него.

— С ним всё хорошо? — спросил я настороженно.

Люба кивнула в ответ, внимательно глядя на меня. Облегчение волной прокатилось по всему телу.

Ирина оказалась сумасшедшей вруньей, а Слава – никаким не убийцей. Что бы сейчас творилось в моей голове, если бы не появление Любы. Её присутствие помогло мне собраться и успокоиться.

— А ты чего такой напуганный? Что-то произошло? — поинтересовалась девушка, и в её голосе прозвучала такая неподдельная забота, что я тут же начал судорожно искать оправдания.

— Да я хотел... подумал, что он... — все мысли разбежались по углам, как мыши, испугавшиеся кота. Время тянулось с неистовым упрямством, жадно требуя моего ответа. Взгляд Любы становился всё более насмешливым, а я лишь стоял, потирая лоб, как будто там могли возникнуть ясные мысли. — В общем, всё нормально уже. А ты тут чего делаешь? — не удержался я и спросил, надеясь продолжить диалог.

— Я думала, Слава ещё здесь. Мы заказали хлеб, но не нашли его в пакетах, — развела она руками, грустно вздыхая.

— А Слава в доме у Ольги. Я видел, как он подходил туда. Если поторопимся, как раз застанем его там, — предложил я, чувствуя, как внутри зарождается надежда на продолжение этого неожиданного знакомства. Искренне надеясь, что она согласится.

Закончить этот долгий, насыщенный день лёгкой приятной прогулкой было бы отличным вариантом после первого полноценного дня на новой работе. Хотелось отвлечься перед сном и пообщаться с адекватной и, чего уж скрывать,  весьма привлекательной жительницы деревушки.

Раз Григорий был цел и невредим, заходить к нему сейчас мне не хотелось. Вина сжимала грудь, напоминая о том, что я закрылся в его туалете прямо перед его носом, как будто специально.

— Тебе туда тоже надо? — спросила Люба с удивлением в глазах, будто думая, что я специально увязывался за ней.

— Вообще-то я тоже ищу Славу. Жду, когда он закончит с обходом, а потом и со мной сможет поговорить о заказе, — ничего не выдумывая, объяснил я.

Я был уверен, что она знает здесь каждый уголок, каждого жителя, и, возможно, могла бы помочь мне с моей тайной задачей.  Но торопить события, забрасывать её вопросами о пропавших жителях, сейчас казалось неуместным.

— А ты где поселился? — интересовалась она, пока мы шли в сторону нужного дома.

— У леса в доме Ульяны. Ты знала её? Дмитрий сказал, что вы были подругами.

— Были, пока она не уехала, — произнесла Люба, , с каким-то холодом в голосе, отводя взгляд в сторону. Словно сама тема была ей неприятна, будила в ней уснувшие, но всё ещё болезненные воспоминания. — А ты тут зачем?

— Я по работе. Нужно всех жителей посчитать, поговорить со всеми, узнать, всё ли хорошо, — ответил я, уклоняясь от подробностей.

— И многих ты уже обошёл?

— Пока нет, только Дмитрия Фёдоровича, Галину Алексеевну, Григория Петровича, Ирину Степанову и Борисовых, — скромно признался я, чувствуя себя неуклюже под её пристальным взглядом.

— А теперь ещё и со мной поговорил. Заходи к нам завтра или послезавтра. Мы в крайнем доме по берегу живём с бабушкой. Ей сейчас не очень хорошо, лежит постоянно, а мне приходится ухаживать за ней, — произнесла она с печалью в голосе, и в её словах я почувствовал тяжесть ответственности, ложащейся на её юные плечи.

Мы оказались у дома Ольги. В окнах сбоку горел свет, отбрасывая длинные тени на траву. Дверь была слегка приоткрыта, словно приглашая нас внутрь.

— Слава ещё тут, вроде как, — предположил я, потянувшись к двери.

— Подожди! Ты что, не будешь стучаться? — удивилась Люба, в её глазах я прочёл смесь недоумения и упрёка. Смутившись, она обошла меня и громко постучала по двери.

— Я даже не подумал об этом, там же Слава… — пробормотал я, чувствуя, как лёгкое недовольство завертелось внутри.

— Всегда нужно стучаться, мы же в гостях! — отчитала она меня сердито.

Ненавижу, когда меня отчитывают. Сейчас Люба не казалась мне милой. Я надулся, приняв оборонительную позицию, обретя серьёзность и собранность, выстроив между нами воображаемую преграду. Мимолётная слабость прошла, развеяв фантазии. Останется лишь истинная цель, ради которой я тут.

— Видишь, никто не идёт! — возразил я, пытаясь оправдаться, будто знал наперёд, что стучаться в пустую дверь будет бесполезно.

Мы постояли ещё минуту в ожидании хозяйки или курьера, но в доме царила тишина. Люба, явно недовольная ситуацией, топала, упирая руки в бока. Я же помалкивал и просто наблюдал за ней.

— Ладно, давай зайдём! — наконец решила она, поворачиваясь ко мне с решимостью в глазах.

Сразу бы так! Я с облегчением кивнул и шагнул следом за ней внутрь.

Мы вошли в прихожую, где вдоль стены коридора стоял неразобранный мешок Славы с затянутыми бантом ручками. Стикер отклеился и лежал рядом на полу.

— Ольга Юрьевна, здравствуйте! — произнесла Люба, направляясь в гостиную.

Я же остался в прихожей, разглядывая фотографии в рамках, развешанные на стенах. На них сияли довольные лица молодой хозяйки и её друзей — идеальные моменты счастья, запечатлённые в кадре. Возможно, среди этих людей были и те, кто уже пропал, и те, кто всё ещё жил неподалёку. Я замер на мгновение, пытаясь запомнить всех, чтобы позже задать более точные вопросы о каждом. Мысли о том, что убийца мог находиться среди них, не покидали меня. И если бы у меня была хоть какая-то зацепка, всё стало бы проще в этом запутанном деле...

Вдруг, тишину разорвал пронзительный крик из гостиной. Не просто крик, а вопль, полный ужаса и паники. Сердце бешено заколотилось в груди. Без колебаний я бросился на зов, не представляя, какая зловещая картина откроется моим глазам. Какой кошмар притаился за дверью гостиной?

Люба стояла посреди помещения, держась за голову, её вопли разрывали тишину, пронизанную ужасом. На диване неподвижно лежала хозяйка — женщина лет пятидесяти, из её губ вырывались отрывистые, невнятные звуки, будто она с трудом пыталась выговорить что-то важное, но голос подводил её. Глаза, то закатывающиеся за раскрытые веки, то вновь возвращающиеся к потолку, отражали полное замешательство и страх.

Её бледное лицо выражало безмолвные страдания, и привидение смерти уже нависало над ней, предвещая неизбежность. Рука, откинутая в сторону, свисала с края дивана, почти касаясь пола. Рукав кофты был небрежно задран, обнажая кожу. Выше кисти я заметил свежий след от укуса. Два клыка оставили отчетливые, зияющие проколы, словно печать дьявола. Из ранок медленно тягуче сочилась густая , почти чёрная кровь, словно пропитывая собой воздух вокруг и отравляя его зловещим присутствием.

Буду сюда тоже постепенно заливать прикольчики)))

Больше мемасиков, новостей и всего такого в тгшке - https://t.me/DizerskayaDelyankaSC