Забытый Маршал, освободивший пять европейских столиц

"Нет ничего выше солдатского долга. Я не знаю ни одного генерала, который не гордился бы своим солдатским званием", - это утверждение Маршала Советского Союза Федора Толбухина не было плодом его размышлений.
Именно в чине рядового он и начинал свою службу по призыву в царской армии во время Первой мировой. За три года ярославский крестьянин смог получить офицерское звание и дослужиться до штабс-капитана, удостоившись орденов Святой Анны и Святого Станислава. А в апреле 1945 за освобождение в тяжёлых, кровопролитных сражениях Венгрии и Австрии он будет удостоен высшей военной награды страны - ордена Победа.

В 1918 Федор Толбухин вступает в ряды РККА, активно участвует в Гражданской в качестве начштаба 56 стрелковой двизии, обороняет Петроград, бьет поляков на Березине, под Лепелем, Лидой, Гродно,..

Великую Отечественную будущий Маршал Победы встретил в должности начальника штаба Закавказского военного округа, именно он разрабатывал план Керченско-Феодосийской десантной операции.

А в мае 1942 года Толбухин был назначен на тыловую должность заместителя командующего войсками Сталинградского военного округа. Но уже через месяц должность из тыловой превратилась в горячую фронтовую, а Толбухин становится командармом 57-й армии, надежно держит оборону южнее Сталинграда, а с ноября успешно ведет контрнаступление.

Командир 442-й стрелковой дивизии, воевавшей под Сталинградом в составе армии Толбухина, генерал Иван Морозов вспоминал:

57-я армия без шума, спешки, продуманно и организованно вела оборонительные и частные наступательные бои и операции. Мы называли ее армией порядка и организованности и любили ее командование за исключительно внимательное и бережливое отношение к людям, к воинам, в каком бы звании они ни был.

С марта 1943 года Толбухин принимает командование войсками Южного фронта (с октября 1943 года это 4-й Украинский фронт), а с мая 1944 года - 3-го Украинского фронтов.

Войска Толбухина освобождали Донбасс, Южную Украину, Крым и Севастополь, громили нацистов в Югославии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Австрии.

В апреле-мае 1944-го 4-й Украинский фронт вместе с Отдельной Приморской армией провел одну из самых быстрых операций в Великой Отечественной войне - по освобождению Крыма и Севастополя.

Маршал Федор Толбухин - единственный полководец, под командованием которого были освобождены от немцев пять европейских столиц: Вена, Белград, Будапешт, Бухарест и София.

Салюты в честь побед Федора Толбухина гремели в Москве 34 раза из 355 салютов за все годы Великой Отечественной войны.

Федора Ивановича на фронте называли шахматистом: чтобы избежать больших потерь он предпочитал не рассчитывать на решения по ходу событий и кавалерийские наскоки, а продумывать ходы и просчитывать все действия заранее. Сказывался и большой опыт штабной работы, высокая штабная культура.

О том, что Толбухин руководил фронтами будучи тяжело больным человеком, знал крайне узкий круг людей. Перед войной у Федора Ивановича обнаружили сахарный диабет первого типа, инсулинозависимый. Инсулин тогда был дефицитом, делали его только в США, поэтому Толбухин постоянно сидел на жёсткой диете.

Сталин регулярно лично осведомлялся о здоровье своего полководца. По его личному распоряжению для Толбухина регулярно доставляли инсулин из США. Любого другого уже отправили на какую-нибудь спокойную должность в тыл, но Толбухину замены не было, и он продолжал воевать. Сталин, который всегда считал, что незаменимых людей нет, сделал исключение из этого правила для будущего Маршала Победы.

Больной, но непобедимый. Фёдор Иванович умер от диабета 17 октября 1949 года на пятьдесят шестом году жизни.
Маршал Василевский вспоминал: "Никогда не забуду, как Федор, лежа на больничной койке, буквально за несколько минут до своей кончины, уверял, что завтра он выйдет на работу".

Он не успел оставить никаких мемуаров, поэтому имя его среди других Маршалов Победы звучит сегодня не так громко, как того заслуживают его ратные подвиги.

16 июня 1894 года в деревне Адроники Ярославской губернии родился один из славных Маршалов Победы - Маршал Советского Союза Федор Иванович Толбухин

Русская история 20 века - авторский канал без либеральной цензуры

Пирр - эпирский полководец, один из сильнейших противников Рима. Согласно Титу Ливию, Ганнибал считал Пирра вторым из величайших полководцев после Александра Македонского. По Плутарху, Ганнибал среди всех полководцев считал самым выдающимся Пирра, Сципиону отводил второе место, а на третье ставил себя самого. 307 до н.

Пирр принёс много новшеств в тогдашнее военное дело. Он первым стал делить войско на небольшие подвижные отряды. Ими было легко маневрировать, перестраиватьво время боя. Именно войско Пирра после каждого дневного перехода начало обносить воинский лагерь частоколом и рвом.

С маршалом Георгием Константиновичем Жуковым я встречался не один раз. Начало всему положила первая встреча 27 апреля 1970 года. Приближалась 25-я годовщина Победы. Очень хотелось поговорить с одним из главных ее творцов. Но существовали сложности. Имя маршала было в тени.

В юбилейные даты Жукова вспоминали, но с какой-то странной осторожностью, дозированной осмотрительностью. В то же время вышла и пользовалась громадным успехом книга его мемуаров. В те дни меня к Жукову влек обостренный человеческий интерес и в немалой степени очищение попранной справедливости. Одним словом, ко дню 25-летия Победы хотелось поговорить именно с Жуковым.

С благодарностью вспоминаю Вадима Комолова. В прошлом журналист «Комсомольской правды», и много сделал, работая в издательстве АПН, чтобы книга Георгия Константиновича «Воспоминания и размышления» увидела свет при жизни маршала. Я попросил Вадима: нельзя ли познакомиться с Жуковым?

И вот 27 апреля 1970 года мы едем на подмосковную дачу. Лесное, уютное, тихое место с двухэтажным домиком за оградой. С большим волнением переступал я порог. Все хотелось запомнить, заметить… Позже я несколько раз бывал в этом доме. Но и теперь ощущаю волнение той первой встречи.

Из глубины большой залы вышел, помню, опираясь на палочку, седой уже, подкошенный временем человек. Приветливо поздоровался, посмотрел внимательным взглядом, предложил чаю.

Знакомясь, говорили о новостях, о погоде, о наступающем празднике. Минут через десять-пятнадцать перешли к делу. Я сказал, что газета для нашей беседы готова предоставить целую полосу, что все, чего мы коснемся, будет показано до публикации маршалу. Жуков кивнул.

Часть вопросов в письменном виде я передал ему ранее, на другую половину вопросов он отвечал в ходе живой беседы. Я пользовался только блокнотом и очень жалею об этом. Магнитная запись сохранила бы голос дорогого нам человека, его манеру говорить, мыслить.

Беседовали часа три. Я спрашивал, Жуков отвечал, иногда уточняя вопрос. В одном месте, помню, он вдруг поднял брови: «Василий Михайлович, но это вопрос для ротного командира…» Я возразил: «Мы хотим показать вас не только маршалом, но и человеком».

После беседы фотографировались. Жуков подарил на память мне книгу, показал только что полученное издание ее из Парижа. Уезжали мы уже в темноте.

Запись беседы мы решили показать Георгию Константиновичу не отпечатанной, как принято, на машинке, а уже набранной в типографии и сверстанной в газетную полосу с фотографией, заголовком. Взглянув на оттиск, Жуков сдержанно улыбнулся: «Вот так и напечатаете?..» — «Да, с вашими поправками, Георгий Константинович». Жуков, помню, неторопливо надел очки и стал читать, не присаживаясь. Потом, попросив подождать, поднялся на второй этаж. По некрутой деревянной лестнице он шел, держа перед собой газетный лист, и читал.

Минут через сорок опять заскрипели ступеньки. По лицу Жукова мы поняли: возражений нет. Действительно, в набранном тексте было сделано две поправки — в одном месте поставлена запятая, а в самом начале Жуков точнее сформулировал мысль о том, что Сталин, вопреки множеству сведений — «война на пороге», упорно надеялся оттянуть, отодвинуть войну.

Успех публикации в «Комсомольской правде» был громадным. Газету, помню, читали вслух в домах, во дворах. Редакция получила множество откликов. Тысячи писем получил и сам маршал. По ним он почувствовал: народ, страна его помнит, относится к нему с огромным, искренним уважением, понимает роль Жукова в войне и место его в истории.

Позднее я виделся с Георгием Константиновичем при разных обстоятельствах. Он звонил, например: «У меня в гостях товарищи из Монголии. Приезжай и не забудь фотокамеру»…

Из бесед о войне и событиях тех лет считаю долгом привести ответ Жукова на вопрос: как он относится к словам «Сталин руководил войной по глобусу»? Ответ был таким: «Чепуха. Сталин так войну понимал, что даже я иногда склонял перед ним голову. И если в первую половину войны он, случалось, бывал растерянным, делал ошибки, то вторую половину войны он полностью соответствовал тому, что требовала обстановка от его ответственной роли Верховного Главнокомандующего».

Это взвешенные слова. Пристально вглядываясь в историю, мы должны трезво и непредвзято все в ней оценивать, иначе «качели» суждений на каждом новом этапе осмысливания прожитого будут кидать нас из крайности в крайность. Немилость после войны, первую немилость, Жуков испытал со стороны Сталина. Обиду он, разумеется, помнил, тем объективней и значительней его слова.

После смерти жены Георгий Константинович почувствовал: дни его сочтены. В последнюю встречу он прямо сказал об этом: «Все. Надо готовиться. Пистолет, саблю, бурку отдал в музеи. Возьми что-либо себе на память». Я стал отказываться. Жуков повел меня в закуток, где хранились его рыболовные принадлежности. «Бери вот это…» Как дорогая реликвия, хранится у меня жестяная зеленого цвета коробка с крючками и блеснами. Одна из блесен из пряжки солдатского ремня сделана самим маршалом…

После смерти Жукова я еще несколько раз писал о нем, обращаясь к его семейному архиву и к людям, знавшим Георгия Константиновича по войне. Несколько очерков публикуются здесь вместе с самой первой беседой.

Василий Михайлович Песков, «Война и люди», 2010г.