Мне это не доставляло дискомфорта. Мне нравится чистота и готовка. Диане (девушке) нравилась такая забота. Я же жил в каких-то розовых мечтах о большом доме и детях. Спустя полгода случился первый секс. Потом второй, третий и по накатанной. Половая жизнь сложилась, в общем-то.

Спустя пару месяцев я предложил Диане вместе ходить в спортивный зал, ибо я там уже не первый год, а она все говорит о своем лишнем весе, но усилий не прилагает к разрешению проблемы.

Диана же начала говорить о том, что я слишком рано хожу (в 5 утра). А она сова. Предложил ходить вечером. Вроде согласилась. Купил ей абонемент на год (32 к по акции). Сходила пару раз от силы, сказала, что устала, тело болит. Ну, ок.

Предложил вместе со мной записаться на курсы углубленного английского. Она сказала, что ок. Но почему-то опять не пошла. В итоге спустя полгода начала проезжать по мне, что она не особо знает английский, а на мой вопрос о том, почему не записалась со мной, говорит, что не хочет такой формат, там много заданий на дом. (???, ну, ладно).

Спустя год отношений Диана закончила университет. Я предложил ей пойти по специальности работать. Она сказала, что там платят копейки и вообще я очень хорошо зарабатываю, зачем вообще париться об этом.

Мои доводы о том, что нет "плохих" денег и даже эти *копейки* можно откладывать или помочь финансово её матери, увы, не принимались.

Вот упёрся человек, что не хочет идти за такую зарплату, мол, это низко, а она выше этого (какой я долбоеб, Господи). Я же сказал, что работаю с 14 лет, а начинал с дворника, Карл, а ей свой кабинет подавай. И доводы о том, что у меня опыт большой, поэтому и зарплата норм, ее не убедили. Ну, ладно, люблю же.

Диана тем временем начала говорить о том, хочет отпуск, да и в Питере нам лучше бы жить. Я же сказал, что в Питере у меня такой зарплаты точно не будет, а здесь она живёт как сыр в масле. У меня здесь перспективы, да и город миллионик, что ещё надо? Отпуск 3 раза в год по 2 недели. Мы уже и Египет летали, и пол России объехали на оставшиеся 2 отпуска. В итоге всё-таки слетали в этот ваш Питер на 2 недели. Не понимаю этой безмерной любви к этому городу. Каменные джунгли с наркоманами.

Диана ещё пару раз ныла о том, что хочет в Питер. Я же предлагал ей забронировать Отель, купить билеты и (езжай нахуй одна) и отправить на отдых в одно лицо. Но она говорила, что хочет со мной. Да и человек она такой стеснительный. А я, наоборот, поэтому и союз у нас такой, что я везде всё спрашиваю, пробиваюсь, а она идёт сзади. Спустя время опять слова о том, что она хочет больше путешествовать. Говорю, ок, я все равно по работе 1-2 раза в неделю летаю в другие города. Давай со мной? Вылетаем в 5-7 утра, а обратно в 9-11 вечера. У тебя практически 8 часов будет свободных, помотайся по достопримечательностям городов спокойно. Потом все равно ещё раз прилетишь и уже другие достопримечательности посмотришь. Она в отказ, мол, она так устанет, а я буду работать все равно и не рядом с ней.

В итоге наша жизнь выглядит так:

Я встаю в 4:30-4:45/Диана встаёт в 13:30-16:30

Я с 5-6 в тренажерку/Диана спит

Я с 7 до 16:00 на работе/Диана спит

Я в 17:00 дома /Диана просыпается, либо в душе

Я готовлю нам ужин, либо мы идём кушать куда-то

С 17 до 22:00 я полностью в её распоряжении

2-3 раза в неделю у меня английский/курсы повышения квалификации или что-то аналогичное, поэтому дома я на 1-2 часа позднее

Спустя 1,5 года меня повышают и я начинаю больше уставать на работе. Теперь уже в моем подчинении 7 сотрудников отдела. Диана же это воспринимает так, что 7 - это не 100. Безусловно, математику я учил в школе, но ответственности это не меньше. Чувствую себя воспитателем в школе, всем всё нужно от меня, это выматывает, а проекты серьёзные. Я справляюсь, но всё равно такая повышенная концентрация утомляет. Поэтому я снимаю с себя некоторые обязанности по дому - покупаю хороший робот-пылесос, встраиваю посудомойку и всё чаще мы едим вне дома, ибо сил готовить нет.

В воскресенье мы обязательно куда-то едем на природу/в другие города/либо к ее маме.

К слову, у нее прекрасная мама. Она такой же трудоголик, как и я, поэтому прекрасно понимает почему иногда я просто молчу после работы, либо валяюсь трупаком. Диана же этого не понимает, и обижается, если я лишь киваю при общении с ней, либо выпадаю из разговора.

Иногда я выходил работать по субботам, все же это двойная оплата и хорошее подспорье в плане откладывания денег на свои хотелки. Диана опять начинала обижаться, что я меньше уделяю ей времени. Я же предлагаю ей начать ходить со мной в тренажерку и на английский, мол, мы же там будем вместе. Ни в какую. Мол, у тебя опыт уже большой, а я буду как профан. Предлагаю ей пойти учиться дальше, раз ее специальность ей не понравилась, готов всё оплатить. Сказала, что подумает (в итоге просто забила).

Проходит 2 года. Я продвигаюсь дальше по карьерной лестнице. Денег больше, но и хотелок у Дианы больше. Она не понимает почему я беру продукты по акции, меня же начинает раздражать то, что она покупает всякую хуйню ненужную, да и вредную. Кофе за косарь? Пожалуйста. Какой-то всратый тортик за 2,5 к? Пожалуйста.

У меня же радости крайне простые. Раз в неделю чисто купить роллтон за 28 рублей и поесть его с майонезом, пока Диана ест свои суши за 3 косаря.

Предлагал ей пойти учиться на права. Спросила куплю ли я ей машину. Дал утвердительный ответ. Спросила о том, новую ли. Дал отрицательный ответ. Аргументы, что она может даже банально вляпаться в забор - не принимались. Даже моя история, что бампер Тойоты я притер в первый месяц вождения - это ни о чем.

Она не понимает почему я со своим доходом не отхожу от этой модели "бедности". Почему не покупаю брендовые вещи, ем простую пищу и отдаю предпочтение домашней, а не покупной. Почему хожу с китайским телефоном за 20 к уже 4 года, а не с Айфоном за 200. Почему машина у меня 2016 года, а не новая. И когда я говорю, что это не так важно, она не понимает этого. Что важнее купить квартиру, к примеру, а не 30 элитных шмоток. Что покупать по акции продукты - это не стрёмно. Что носить кроссы 8 лет (а они хорошо выглядят) - это не стрёмно. Что вкладываться в свое образование, а не развлечения - это не стрёмно. И я начал понимать между нами колоссальную разницу.

Я не гонялся за удовольствиями одного дня, меня больше волнует будущее. И вот смотрю я на эту разницу и не могу понять, а как нам дальше быть? То есть, я пытаюсь всячески вложиться в наше совместное будущее. Откладываю деньги, урезаю собственные расходы, постоянно учусь, чтобы быть востребованным специалистом, просто каждый ебучий час в действии. И Диана, которая словно и не менялась за эти 3 года. Будто я вчера забрал ее из под маминого крыла. Человек, который не научился даже кашу сварить, хотя я показывал не один раз. Человек, который не хочет двигаться и развиваться дальше. Нынешнее поколение молодежи, которая живёт здесь и сейчас и хер с ним, с этим самым будущим. Которой подавай всё и сразу, а опыта - ноль. Которые себя ценят так, словно срут алмазами. И я - человек, который вырос в бедности и зарабатывая теперь очень хорошо, не способный понять как можно тратить сотни тысяч рублей на всякую хуйню в виде Айфона и прочее.

И что-то треснуло внутри. Я смотрел на нее и не понимал, почему я пытаюсь ее тянуть дальше, а она не хочет? Почему постоянно предлагаю ей вместе сходить в зал, записаться на курсы английского/немецкого, отправить ее учиться на нужную ей специальность, записаться на курсы по финансовой грамотности и прочее... А она ничего этого не хочет. И ее раздражает, что я туда-сюда, а не сижу на месте. Что нет дня, чтобы я провалялся дома (за исключением больничного).

Такая ебучая пропасть в нашем мировоззрении. И когда я начал понимать это, будто что-то сломалось во мне. Меня начало раздражать, что я прихожу домой, а есть просто нехуй. Сам не приготовишь - помрем с голода. Что она встаёт иногда в 5 вечера и ложится в 3 ночи, обосновывая тем, что я жаворонок и мне её не понять. Меня начало раздражать слишком многое в ней. Я смотрел на неё и впадал в какое-то уныние. Что дальше? Я пойду осенью учиться в универ на заочку, у нас будет меньше времени вместе и опять ругань? В этот отпускной я решил никуда не лететь (ибо хотел ее бабушке с дедушкой помочь по дому), а она будет говорить, что опять не так живу и надо больше путешествовать?

А дальше была мысль, что я просто хочу прийти в пустую квартиру. Пусть меня встретят мои кошки. Пару раз мяукнут в знак приветствия, и будет тишина. Я не хочу слушать о том, что она посмотрела в компе, какие-то политические передачи, новости. Не хочу готовить сегодня и завтра. Может я и есть иногда вечером не хочу. Не хочу ждать ее час из ванной, приходя с работы.

И такие противоречивые чувства внутри. Я смотрел на нее и не понимал, что делать дальше. Решил поговорить честно и открыто. Спросил о том, как она видит себя в будущем. Сказала, что не думает об этом. Не может найти себя ещё. Может куда-то поступать будет. И вот слушал, слушал, может ждал встречного вопроса, а может и не ждал, но его не было. Слава богу, ибо я бы замялся, отвечая на него. И вот проходит ещё месяц, второй, а моё настроение на нуле. Я прихожу домой, валюсь в постель, отворачиваюсь к стенке и просто в какой-то прострации. Она же как-то быстро привыкла к этому состоянию. Игра в игры, либо смотрела в сериалы, услышав о том, что я просто устал на работе. Но я не устал. Мне иногда домой не хотелось приходить. Я устал от неё. В итоге одним вечером я пришёл домой и сказал: Диана, прости, но мы расстаёмся. Я больше ничего не чувствую к тебе.

Диана была в шоке. В таком, что за 5 минут она переходила от одного состояния к другому раз 15. Плакала, кричала, истерила, отзывалась и т.д.

Затем посмотрела на моё лицо, засмеялась и сказала, что я - тварь, которая не умеет любить. Много говорила. О том, что раз я рос без матери, то просто не способен любить. Что она для меня всё, а я - ничего. Что я тот ещё блядун, она то знает со сколькими бабами я шпёхался, а теперь она мне надоела и я пойду блядствовать, потому что я - кобель. Что вот я весь из себя весь такой красавчик, а она такая некрасивая никому не нужна.

Я слушал и не понимал того, почему она так говорит. Затем она опять сказала, что я - тварь. Меня это будто разбудило. Что-то вскипело внутри, теперь уже меня перекосило, но я смог вымолвить лишь 2 слова: не смей. Молча собрал её вещи, заказал такси до ее матери. Она же впала в истерику, но я ее все равно выпроводил. Стало настолько пофигу, что не описать. Я взял отпуск на работе и 2 недели просто валялся дома 24/7 в постели. Мне ничего не хотелось. Будто выпал из реальности. Затем немного отпустило. Погрузился в работу, планирую поступать на специальность и прочее. И она пытается всё восстановить. И берет все способы, начиная о того, что умрёт без меня, заканчивая очередной истерикой, что я 100% сейчас блядствую.

Чувствую себя идиотом, ибо все 3 года был верной псиной, что не смотрел даже в другую сторону, а в итоге остался в ее глазах просто блядуном.

Не понимаю, что дальше делать. Просто не хочется отношений с женщинами вообще. Чисто езжу на рыбалку после работы, занимаюсь рутиной, а внутри кромешная пустота.

Спасибо за чтение моего нытья. И помните, сколько бы вы не делали добра людям, они всегда вспомнят о вас лишь плохое.

Так как я была ещё несовершеннолетней, мама оформила доверенность для Милы, чтобы в Германии она могла быстро получить опеку надо мной. В Германии Мила встретила меня вместе со своей семьёй. Мила — верующий человек, как и вся её большая семья. У неё десять детей, а у старших уже есть свои дети. К счастью, со мной жили только трое несовершеннолетних детей Милы. Старшие жили отдельно, хотя часто навещали маму. Но даже это было много.

Для меня, интроверта, это был настоящий кошмар — да ещё и с постоянным вниманием и попытками верующих затянуть меня в церковь при любой возможности.

Для меня всё было очень тяжело. Незнакомая обстановка, другой менталитет, сложный иностранный язык. Слишком навязчивые верующие. Поддержки у меня не было. Мила с детьми тогда недавно переехала в Германию, и ей не хватало сил на всех детей. Нужно было оформить много документов для легального пребывания в стране.

Поскольку я ещё считалась ребёнком, безработной и без образования, в Германии мне положили пособие, чтобы я могла как-то жить и обеспечивать свои нужды. Пособие мне платили отдельно, а тёте и её детям — вместе на один счёт, так как она была их матерью.

С детьми Милы у меня были нейтральные отношения. Так как это были самые младшие из её детей, разница в возрасте между нами была минимальной: Лилии было 16, Лере — 15, а Диме — 14. Мила была вдовой и, как мне казалось, слишком мягкосердечной. Воспитание младших детей сильно отличалось от того, что получили её старшие, когда ещё был жив её муж. Он, по словам Милы, строго следил за дисциплиной.

Меня шокировало, что дети называли Милу по имени. Для меня, воспитанной в другой среде, это было дико. Мама и папа развелись, когда я с братом Ильёй были ещё маленькими, и нас в основном воспитывали бабушка с дедушкой — потому что мама много работала, чтобы нас обеспечить, а отец не платил алименты. Воспитание у нас было строгое. Я даже представить не могла, чтобы назвала маму по имени — за такое мне точно обеспечили бы ремень.

В общем, воспитание младших детей у Милы было… как попало. Она была очень мягкая, наивная, и казалась будто бы живущей в каком-то своём мире. Она не умела наказывать детей, даже когда это было необходимо. А они уже просто не воспринимали её всерьёз, манипулировали ею, сели ей на шею и свесили ноги.

Я старалась хоть как-то ей помочь. Видела, как больно ей бывает, как дети делают ей только хуже. А у неё и так здоровье было слабое...

У меня были близкие отношения с Лилией. Несмотря на её противоречивый характер, она была надёжным другом. Мы не стали лучшими подругами, но до сих пор поддерживаем дружеские отношения и проводим время вместе.

Лилия никогда не хотела быть верующей, но, родившись в такой большой и религиозной семье, у неё просто не было выбора. Из-за этого она временами была невыносимой — напряжённой, раздражённой, вспыльчивой. Но после того, как она переехала от Милы и начала жить своей жизнью, никто больше не заставлял её ходить в церковь. Ей стало гораздо легче, и я искренне рада за неё.

Мы сошлись именно на этой почве. Пока я жила с верующими, каждую неделю меня пытались затащить в церковь. Я всегда отказывалась, но никто никогда не оставлял попыток. Это вызывало у меня только большее отторжение.

По воскресеньям мы с Лилей старались уходить гулять на весь день без телефонов — лишь бы не попасть на очередную церковную службу. Так мы и сблизились. И я благодарна ей за то, что она была рядом в тот сложный период моей жизни.

Живя с Милой и её детьми всё дольше, я начинала всё яснее видеть, каков её характер на самом деле. Сначала я не могла понять, откуда у её детей такой «талант» к манипуляциям над людьми — ведь Мила казалась такой мягкой, а её покойный муж, по её же словам, был строгим. Но потом я поняла: это у них от неё.

Мила настолько привыкла носить маску доброй, улыбчивой женщины, что я не сразу это заметила. Хотя я всегда была очень чуткой к людям и обычно чувствовала — хороший человек передо мной или нет. Мама часто говорила, что у меня будто бы есть интуиция: я сама того не понимая чувствовала, кто «нечист на руку».

Раньше она удивлялась, почему я язвительно или грубо реагирую на некоторых её новых знакомых — пока они не показывали своё настоящее, гнилое нутро. Тогда мама начала мне доверять: я, неосознанно, просто оберегала себя.

С Милой всё было сложнее, противоречивее. То ли стресс от переезда в другую страну, то ли постоянное давление со стороны верующих и их попытки затащить меня в церковь — я не сразу почувствовала, насколько она двулична. Это стало понятно только позже, когда я начала замечать её тонкие, но настойчивые манипуляции.

Так как в квартире, где мы жили, единственным парнем был 14-летний Дима, мужчин в доме, по сути, не было. А моих навыков — заменить лампочку, подкрутить болты в шкафу или собрать мебель (спасибо деду за походы в гараж и сарай, чтобы мы с братом не остались без присмотра) — было недостаточно.

А поскольку верующие люди в целом очень добрые, ими, увы, довольно легко манипулировать.

Когда у нас возникли проблемы с краном на кухне, Мила позвонила одному мужчине из церкви — Вите — и попросила помочь. Он с радостью согласился. Поскольку я делила с Милой комнату, я поневоле была слушателем всех её телефонных разговоров — она часто говорила по громкой связи, и хочешь ты того или нет, а слышишь всё.

Вот тогда я и начала замечать её манипуляции. Мила "просила" Витю отвозить её по магазинам, заезжать за продуктами, возить в церковь и помогать с разными «мужскими» делами по дому. Мне было даже жаль его. Он, похоже, не понимал, что его используют.

Я, честно говоря, даже обрадовалась, когда он стал постепенно отдаляться — особенно после того, как старшая дочь Милы, Маргарита, пыталась их свести, чтобы Мила, возможно, вышла за него замуж.

Прошёл год с тех пор, как я начала жить с ними. Мне исполнилось 18. Мои документы всё ещё оставались у Милы, потому что я была слишком занята подготовкой к экзаменам и не могла разобраться с бюрократией в Германии.

В один из месяцев мне не пришло пособие. Поскольку большую часть времени я проводила на учёбе, Мила пошла разбираться, в чём дело. Тогда выяснилось, что мой паспорт просрочен, а значит, выплаты прекратились.

Паспорт был у Милы, и я не знала, когда истекает срок его действия. Мне пришлось ехать в посольство за её счёт, чтобы оформить новый паспорт. Деньги на сам паспорт скинула мама — я старалась не просить у неё деньги и не соглашалась, чтобы она их переводила, понимая, что ей они нужнее, ведь здоровье моей прабабушки ухудшалось, а у моего брата диагностировали гастрит.

Период без паспорта совпал с отсутствием выплат пособия. А после получения нового паспорта из-за немецкой бюрократии прошло около месяца, а может и больше, прежде чем мне снова начали платить. Всё это время меня содержала Мила.

Каждый месяц я давала ей часть пособия — достаточно крупную сумму — на продукты и бытовые нужды: стиральный порошок, бумажные полотенца и прочее. Но она поставила меня на счётчик, требуя позже вернуть эти деньги. Это было очень обидно. Человека, которого я считала родным, интересовали деньги, хотя я никогда не брала с неё и её детей ни цента, когда платила за них сама.

Отношения между нами стали портиться, особенно когда Мила предъявила мне сумму, которую, по её словам, потратила на меня за время отсутствия моего пособия.

Из-за быстро портящихся отношений, связанных с деньгами, я съехала от Милы и переехала в соседний город в съёмную квартиру. Государство оплачивает её до тех пор, пока я не закончу учёбу и не выйду на работу. Правда, значительная часть пособия всё равно уходила на оплату квартиры, так как хозяин поднял плату за отопление.

Я потихоньку начала возвращать долг Миле. Суммы были небольшими, и она не торопила меня — это было для меня облегчением, хотя мне было больно и обидно из-за того, как она со мной поступила. Всё было тихо и спокойно. Я пару раз в неделю звонила ей и навещала примерно раз в месяц, чтобы отдавать деньги.

Тишина длилась до того момента, пока мама не рассказала Сергею, что Мила выставила мне долг — а сумма оказалась четырёхзначной. Я просила маму не рассказывать Сергею, не хотела, чтобы он ссорился с Милой, ведь знала, что ему это не понравится. Но мама случайно рассказала, и Сергей узнал.

Он был, мягко говоря, недоволен тем, как поступает его сестра, но молчал — пока на одном из праздников, немного выпив, эта тема снова не всплыла...

Однажды ночью меня разбудил звонок от Милы. Я помню этот разговор — каждое слово, даже спустя столько времени. Мила была зла, плакала и называла меня сукой и тварью. Она обвиняла меня в том, что я настраиваю её родного брата против неё. Говорила, что я могу подавиться этими деньгами и что больше с меня ни цента не возьмёт.

На меня вылилось столько гадких слов и обвинений — я была для неё самой плохой тварью. Это было ошеломляюще — слышать такие слова от человека, которого я считала близким, да ещё и верующего.

Когда звонок закончился, я сразу же позвонила маме, чтобы узнать, что происходит и зачем все эти обвинения. Она всё мне рассказала.

Пьяный Сергей — очень прямолинейный человек, который никогда не сдерживает слов. Но он всегда человек слова и держит свои обещания, даже если говорит это в пьяном состоянии.

Он позвонил Миле и высказал всё, что думает по поводу этой ситуации. Сергей обвинил Милу в том, что это её вина — она не досмотрела за моими документами, ведь это её обязанность как опекуна. Он был недоволен тем, что она выставила долг его дочери, хотя всегда помогал Милe безвозмездно и заботился о ней, а она так плохо поступает с его ребёнком.

Он сказал, что поможет выплатить долг, но после этого у него больше не будет сестры.

Вся эта ситуация разбила мне сердце. Не просто огорчила — выжгла изнутри. Мне было так больно, что временами казалось: я задыхаюсь. Я пыталась ещё раз поговорить с Милой. Пыталась спасти хоть что-то. Хоть какие-то остатки нашей связи. Но в ответ услышала только ещё больше обвинений. Ещё больше злых, колючих слов, которые рвали меня на части. Это было, как будто меня медленно режут ножом, и с каждой фразой заносят лезвие глубже.

Она — человек, которого я считала родной душой. Та, за кого я держалась здесь, в этой чужой стране, когда сама падала. Я заботилась о ней, вытаскивала, поддерживала. Защищала от её же детей, когда они пользовались её мягкостью и доверием. Я делала это не ради благодарности, а потому что верила: мы — семья. А теперь... теперь я для неё просто жадная, бессердечная сука, которой наплевать. Неужели я действительно такая? Являюсь ли я чудовищем, которого она в гневе рисует в своих словах?

Единственным человеком, кто действительно поддержал меня тогда, была Лилия. Она пыталась смягчить ситуацию, как-то сгладить конфликт между мной и Милой. Но всё уже было разрушено. Ничего не осталось — ни доверия, ни желания строить мосты.

После того звонка я больше не слышала от Милы ничего, кроме попыток снова втянуть меня в прежнюю игру — её сообщения, звонки, слёзы на голосовых, где она просила помощи, жаловалась на жизнь. Но я молчала. Я больше не могла. У меня не осталось сил снова быть для неё удобной. Я просто отключилась.

Это решение далось мне тяжело, но я знала — назад пути нет. Этот человек причинил мне слишком много боли.

Я пишу об этом сейчас, потому что надеюсь: может, когда я поделюсь этим, когда откроюсь и позволю себе проговорить это вслух, пусть и на письме — мне станет хоть немного легче.

С посудой то же самое. Кружка уже не держится в руках, ложечка губами не захватывается. Вчера мороженое толком дать не смогла, хотя Женя сам не против был. Хотел ложечку мороженого. Все. Координация движений уже никакая. Теперь я - его глаза, и ноги, и руки. Женька очень беспокойный, не смотря на свое состояние. Крутится на постели, постоянно меняет положение. Встает на локти, присаживается. Вот не лежит спокойно. Еще и убежать пытается, хоть его и ноги не несут. Сегодня утром, кстати, тоже пытался стартануть, но я проснулась в секунду, успела поймать его возле шкафа и вернуть. Три шага прошел.

Многие из вас пишут чтобы я позвала кого-нибудь из подружек посидеть со мной, поддержать в трудную минуту. Знаете, у меня несколько человек в курсе нашей беды, и живут они не особо далеко. И я, кстати, приглашала прийти и хоть часок пообщаться. Но дальше разговоров у них дело не пошло. Думаю, что люди просто боятся таких ситуаций. Они не знают как себя вести, что говорить. Им тяжело и тягостно находится рядом с женой больного. Не хотят получать негативные эмоции, и я их в этом не осуждаю. Так что... Есть я одна, и есть все вы - мои невидимые друзья в интернете. Как хорошо что вы есть!

Насчет состояния Жени - ничего особо за 2 дня не изменилось. Медленно идет ухудшение. Он уже фактически перестает воспринимать окружающую реальность, не разговаривает, не ест, постоянно мечется по постели и стонет. Иногда засыпает минут на 30-40. Меня узнает, но не каждый раз понимает что я ему говорю. Пить воду стал в три раза меньше, хотя я очень часто предлагаю. Единственное - вчера и сегодня выпил по нескольку глотков молока. Получается только через трубочку. Со стакана - всё уже, не может.

В ближайшее время у меня далеких и важных поездок не предвидится, Mоpфин я получила, а больше нам ничего сейчас не надо(только если в аптеку или магазин). Так что буду подстраивать свой режим под мужа. Он задремал - и я легла. Он зашевелился - и я встала. Никаких "срочных" домашних дел, кроме тех, что требуются для ухода за Женькой. Иначе я так не вывезу!!! Не сплю же толком ночами, и днем не сплю. Скоро галлюцинации начнутся...

Хочу сказать, что комментарии я читаю. Чувствую поддержку от вас; вижу, что тысячи людей столкнулись с потерей близкого человека. Каждая из таких историй пропитана болью, каждая ужасна по своему. И я соболезную всем, кому пришлось такое пережить. И уж простите меня, пожалуйста, что я своими рассказами всколыхнула ваши тяжелые воспоминания. Пожалуйста, пишите, даже если я не отвечаю. Пишите свои мысли, советы. Пишите просто слова поддержки. Я прочитаю, и мне станет немного легче...

Я встречалась с парнем несколько месяцев, и всё казалось идеально, пока не заметила странную активность на его странице ВКонтакте. Он часто скрывал список друзей и редко отвечал на мои сообщения.

Я решила проверить его с помощью бота,который позволяет отслеживать активность Вконтакте, анализирует лайки и симпатии пользователей, смотрит скрытых людей. Когда я поняла, что у него есть переписки с другими девушками, я поняла, что он мне лжёт.

Это было очень болезненно, но теперь я тoчно знаю, с кем имею дело и могу принять правильное решение. Этот бот помог мне не остаться в неведении.

Жизненные истории ▶️