В Спортлото, разумеется, писать необходимо. Ведь где же ещё искать правду и справедливость, если не там? Особенно в Спортлото, где каждый честный гражданин может внезапно стать миллионером, просто угадав пару-тройку чисел. Это же так прозрачно и понятно, как слеза младенца!
Спортлото - это оплот законности и порядка! Там, конечно же, моментально разберутся во всех хитросплетениях вашей проблемы, будь то неправильно припаркованный автомобиль или глобальный заговор с целью похищения инопланетных технологий. Ну, или хотя бы просто невыплата зарплаты.
Главное, пишите подробно, красочно, с максимальным количеством деталей. Не забудьте приложить фотографии, видеозаписи и показания свидетелей (желательно, чтобы свидетели были очень убедительными, а не просто соседи по лестничной клетке). И да, обязательно укажите, что ваша проблема - самая важная и неотложная, требующая немедленного вмешательства. Ведь у Спортлото наверняка нет других дел, кроме как решать ваши насущные вопросы. Удачи в этом нелёгком, но безусловно перспективном начинании! И да пребудет с вами сила Фемиды и удача в лотерее!
Ничто не ново под Луной - на примере жизни одного из винтиков торговой машины Позднего Средневековья.
В качестве бухгалтера у знаменитого Якоба Фуггера (самый богатый человек своего времени и один из зачинателей капитализма) служил 19-летний жителя Аугсбурга по имени Маттеус (или Маттаус) Шварц (matthäus schwarz). Он верно служил Фуггеру и его наследникам до конца своих дней. Этот человек стал важным «винтиком» предприятий Фуггера, однако для истории значимы не столько его собственные достижения, сколько воспоминания, которые он оставил.
Мы знаем многое о Шварце, потому что он заказывал множество портретов, и те последовательно отражали изменения в его жизни. На одном он изображен обнаженным, на другом облачен в доспехи, на третьем сидит в фуггеровской Комнате, где считают золото, с пером в руке.
Настоящий мужчина должен быть с оружием и в доспехе. Имеешь доспех - имеешь успех.
Обнаженка
Шварц сидит за рабочим столом, а Фуггер, возвышаясь над ним, явно отдает распоряжения. На заднем фоне виден шкаф с ящиками, на каждом – названия филиалов компании Фуггера. Шварц, поклонник моды, одет в зеленый камзол с косой чертой на рукавах. Он выглядит ярким контрастом Фуггеру, который носит черную блузу с капюшоном. Единственное яркое пятно в облике Фуггера – его золотистый берет.
За работой
Картина выполнена грубыми мазками и производит карикатурный эффект, который наверняка ужаснул бы Дюрера. Но она весьма важна: никакие другие изображения не показывают нам Фуггера за работой.
Литературные опыты Шварца охватывают два направления – моду и управление фирмой. Шварц составил учебник по бухгалтерскому учету, который демонстрирует, сколько внимания Фуггер уделял точности записей. Шварц, подобно Фуггеру, обучался в Венеции.
Он изучал бухгалтерию, а рабочее знакомство с Якобом заставило его осознать глупость конкурентов Фуггера, которые верили, что способны обойтись без точных цифр: «Эти глупые людишки ведут записи о сделках в рассыпающихся книгах или черкают на листках бумаги, которые прилепляют к стенам, либо пишут и считают на подоконниках».
Фуггер, напротив, держал писцов и клерков в каждом из филиалов. Они отслеживали подробности всякой операции и не упускали из виду ни единой мелочи. Полагалось обновлять цифры каждую неделю и закрывать книги в конце года; никаких исключений не предусматривалось.
Когда эта работа завершалась, управляющие филиалов отсылали копии записей в Аугсбург, где сотрудники Фуггера переводили цифры в рейнские флорины, а также сводили отчеты всех филиалов в общую ведомость. Фуггер, благодаря таким порядкам, обладал представлением об общей картине. И был осведомлен, до последнего крейцера, сколько он стоит. Шварц с презрением писал, что другие не следят за цифрами и потому лишь воздевают в недоумении руки, когда оказываются банкротами.
Настоящий модник своего времени
Еще Шварц описывал новаторскую практику Фуггера – использование аудиторов (позднее эту практику переняли итальянцы) – и строгое распоряжение хозяина привлекать трех человек к подготовке отчета, чтобы не допускать мошенничества. «Крайне редко трое людей разделяют одни и те же взгляды, когда дело касается дурных намерений. Тем самым хозяин защищает себя от обмана, а слуги остаются честными, даже против своей воли». Главным аудитором фирмы был сам Фуггер.
Шварц предназначал свое сочинение молодым немцам, интересующимся бизнесом, и давал читателям своего «учебника» инвестиционный совет – возможно, надиктованный самим Фуггером.
Наиболее красивый портрет, сделан уже в старости Шварца.
Деловой человек, писал Шварц, должен держать треть своих активов в наличных средствах, другую треть вкладывать, а на третью закупать товар – и быть готовым к риску и немалым потерям в любой миг. Само собой разумеется, что коммерсант должен лично владеть недвижимостью. Инвестициям свойственно прогорать, наличность дешевеет вследствие инфляции, но земля всегда в цене.
Как видите (особенно по концовке об инвестициях) -- ничто не меняется со временем, и даже советы бизнес-коучей остаются прежними.
Барселона, дитя эфемерной архитектуры и пластмассового абсурда.Здесь всё дышало чем-то неестественным, будто город из LEGO пытался сыграть в Библию, но вместо Моисея ему достался Сальвадор Дали в кислотном трипе. - Когда я впервые ступил на её вялые, теплые бульвары, мне показалось, что я оказался внутри чьего-то расстроенного сна — возможно, архитектора, который ел мандрагору и смотрел старые мультики на VHS в детстве. Над моей головой висела Саграда Фамилия, точнее — её гипертрофированный череп, как если бы готический собор влюбился в кальмара и они родили уродливое чудо. Этот собор не строили — его вынашивали, как язву, 140 лет, и каждый новый архитектор добавлял туда свою личную травму. - Ночью Барселона превращается в неоновую ведьму. Её улицы заполняют туристы, ищущие дешёвую сангрию и дорогие смыслы. Проститутки — философы в коротких юбках, каждая из которых могла бы читать лекции по постмодернизму, если бы захотела. Один трансвестит с лицом Фриды Кало и телом португальского грузчика сказал мне: «Ты никогда не поймёшь Барселону, пока она не съест тебя. А потом — отрыгнёт.» — Из записок на обратной стороне билета в метро.
Барселона. Город, где провинция нарядилась в театральный плащ имперской важности и решила сыграть оперу, не умея петь. Это — провал с претензией на шедевр, это — крик базарной торговки, уверенной, что она — оперная дива. Барселона напоминает провинциального режиссёра, который получил бюджет на мюзикл и снял пьесу в духе «Антонио Гауди: Мой косой взгляд на вертикаль». Город сам себя не понимает. Он хочет быть Венецией, но пахнет жареным пескарём из туристической лавки. Хочет быть Флоренцией, но с интеллектом каталонского граффити.Вот вам Гауди. Ах, Антонио! Великий самозванец архитектуры. Он не строил дома — он лепил психоз. Его Саграда Фамилия — это не храм, это шизофреническая арфа, на которой играют ветры пошлости. Её называют «гениальной недостроенностью», а я называю это: вечный ремонт как форма самовыражения тупика.
"Всё, что нужно для победы, у нас есть" Принцесса Лея.
Пересматривайте "Звездные войны". Все девять фильмов и сериалы. Там есть ответы на столь многие вопросы, пусть и в сказочной форме, театральной, космо-оперной. Но ведь вопросы не меняются. Меняемся мы сами, а "Звездные войны" - квинтэссенция человеческого таланта, земного таланта для решения земных проблем.
Но каждые пять-десять лет перед нами встает очередная проблема, и мы в поисках ответа теряем обладание духа, душевные силы, физические силы. А ответы лежат там, где мы уже находили их однажды.
Главное - остаться собой. В любых временах.
Для меня "Звездные войны" - маяк и дом с 2000 годов. Четверть века - убежище и стартовая линия для всего.
Можно сочувствовать Дарту и Кайло Рену, но сердце всегда на стороне Люка и Леи. Всегда двое их, инь и ян, учитель и ученик, Бен и Рэй - теперь.
Люди уходят, меняются миры, окружавшие нас. Темная сторона, светлая сторона - разве может поменяться суть самой Вселенной, явленная через очень простые сказки, простые формулы и простые слова?
Так в чем сомневаешься? Войны, революции, кризисы, технологии, эпидемии - мы уже проходим этот путь, его невозможно отменить. Но возможно отменить катастрофы и исправить ущерб, спасти и сохранить.
Надо только понять, какой стороне служит твоя душа - саморазрушение или самосозидание. И как только ты поймешь - вся Вселенная вокруг тебя изменяется.
И не надо про "продукт технологий, НЛП, киношные приемы, америкосовщину и т.п.". "Звездные войны", созданные еще в период "Холодной войны" ни разу не опускались до категорий своего исторического периода, взяв высокую планку - быть сагой, быть эпосом, быть мифом и легендой для любой стороны. Трилогии, снятые после падения Союза" так же ни разу не опустились, продолжая обогащать и углублять мир сказки, чья моральная ценность намного выше политики, ценность для всех людей, а не для отдельных стран или категорий, классов, каст людей. И пускай актеры, единицы огромной франшизы совершали и совершают страшные ошибки, как Марк Хэмилл или кто-то другой. Люди, но не образы, ими сыгранные. Когда-нибудь он поймет, или нам станет известно, что стояло за их поступками. Нельзя отменить для себя "Звездные войны" по этому поводу. Не путайте образ и актера, роль и живого человека. У Хэмилла и других еще есть время понять свои ошибки. И исправить. И у нас.
В древних сутрах сказано: «Душа, освобожденная от оков сансары, достигает нирваны». В буддийской философии путь к просветлению долог и тернист: он требует отказа от привязанностей, глубокой медитации и полного сосредоточения на природе реальности. Однако, как показывает практика, современный человек умеет адаптировать духовные учения под ритм своей жизни, превращая многолетнюю практику в компактный уикенд-семинар.
Тонкий звоночек страдания звучит уже в пятницу, когда офисный бодхисаттва осознает, что его карма настолько увесиста, что без пары кружек пива этот груз не вынести. Пятничное вечереет, бокалы, кружски наполняются, сознание расширяется. Входя в особое состояние — «ложное сатори», он приближается к пониманию первопричины всех страданий: «Мне завтра плохо будет».
Наступает суббота — день великого прозрения. Голова раскалывается от накопленной за неделю сансары, желудок испускает крики о помощи, а ум мечется в поисках смысла существования. Возможно, древние мудрецы недооценивали скорость современного постижения страдания: одно утро с похмелья — и вот оно, сакральное знание о бренности бытия.
Но в мире двойственности ничто не бывает окончательным: воскресенье приходит как день надежды, как воплощение учения о циклах. Здесь искатель истины балансирует между дхармой семейных обязательств (дети требуют игры, супруга — внимания, бытовые вопросы кричат о своём праве на существование) и нирваной личного уединения. В этот день медитация достигает апогея: во время утреннего ритуала он наконец обретает полное осознание и освобождение от всего лишнего.
И вот оно, финальное откровение: истинное место прозрения современного человека — не храм, не монастырь, и даже не уютный ретрит в Тибете. Это таинственный, священный унитаз, где престальтика кишечника движется в унисон с освобождением духа. Здесь, и только здесь, в промежутках между стуками дверь туалета, и в паузах между криками "папа, открой, мне тоже надо!", в секундной тишине и покое, наступает долгожданное облегчение.
Обычно принято писать про какие-то клишированные и потенциально привлекательные места, вроде пляжей и островов. Писать про живописные леса, горы и исторически интересные города. На крайний случай взять что-то, что на первый взгляд не кажется таким интересным и индивидуальным и раскрыть какую-то невероятную и потаенную историю. Но речь сегодня пойдет о местах, не имеющих совершенно никакой исторической ценности, не имеющих никаких принципиально важных отличий от любых других провинций огромного и леденящего душу севера. Дома многоквартирники, специфичные заведения. Тут можно было бы вильнуть хвостом и рассказать о зиме, какой нигде невиданно. Сугробы, ледяные горки и лыжные базы. Гипнотизирующие узоры на стекле и все в таком духе, но даже здесь мимо! Чертово глобальное потепление оставило сырость, слякоть и грязное подолье у свежестиранных джинс. И статью можно было бы уже заканчивать, ведь света в конце тоннеля здесь не видно.. НО!
Будь неладен этот экзамен по копирайтингу! Придется высасывать достопримечательности из пальца! Так вот!
Чудесный и замечательный город Пыть-Ях! Стелла, парк Пушкина, динопарк и бла-бла-блага цивилизации! В попытке перечислить что-то реально крутое, вспоминаю дороги! Дороги там и правда волшебные! Ладно, отбросим шутки. А реки! Какие там реки! Канализационные сливы вдоль СНТ Таежного и радостные визги детей жарким летним днем на берегу этой же реки! Песчаные города, шашлыки, утопленники и всевозможные празднования! Да все как везде, собственно говоря. Говорю же, ничего особенного.
И даже если пораскинуть мозгами ничего кроме ощущений в голову не приходит. Только звуки, запахи, мурашки по коже.
Когда мои родители переехали в частный дом, утренние звуки машин сменились на тишину, в которой где-то вдалеке слышится раздающийся крик сумасшедших петухов и подвывающих им соседских собак. Когда я говорю соседских, в ваших глазах я пытаюсь не уронить репутацию своей собственной собаки, стараюсь не выставить ее в не лучшем свете. Но если быть честными, то воет она громче всех, а звук уже раздается не где-то там вдалеке, а непосредственно на первом этаже, прямо под моей спальней. Но как туриста вас это вряд ли вдохновит, поэтому расскажу о своих личных ощущениях, выезжая уже непосредственно в город. В последние годы водители автобусов у нас бастуют, так что выезжая в город на остановке вам придется простоять не меньше сорока минут. Поэтому представим, что вы уже едете на такси, погулять по просторам нашего чудесного города. Приезжая непосредственно в эпицентр прогулок и удовольствия, вы толком не увидите никаких смущающих вас памятников, ведь ничего особенного в таких вещах обычно-то нет, но вот изображать эстетичное удовольствие зачастую приходится. Здесь вы с этой проблемой не столкнетесь. Облагороженные улицы и симпатичные площади - это та загвоздка, на которую вы бы может быть и не обратили внимание, но фоново она приносит необычайное удовольствие. Находясь здесь летом, вы можете увидеть по-настоящему красивое явление - белые ночи. Белые ночи, красивые закаты, приятная компания и манящие только отреставрированные улицы. Ничего романтичнее я, честно говоря, не встречала, хоть и много где бывала. Может быть во мне говорит любовь к родному дому или греющие душу воспоминания из детства, но я точно уверена, что побывав здесь, эта всепоглощающая любовь точно затронула бы струны вашей души.
В Казахстане, где я вырос, каждое уважающее себя семейство знало своё родословное древо — не просто знало, а лелеяло.
Мой самый близкий друг, найман Амантай, уверял, что он из чингизидов. И я ему верил, так как он знал своё древо от корней до нераспустившихся почек. Он мог назвать имена всех восьми своих великих предков, причём перечислял их так, будто выстраивал в шеренгу. Правда, знал он их по принуждению, ибо его отец Жанибек сёк своих детей чем попадя, если они не могли запомнить все двенадцать родов. Понимаете, надо было запомнить двенадцать, а Амантай запомнил только восемь.
«Сегiз! — кричал Жанибек, замахиваясь. — В голове у тебя, Амантай, не великая степь, а пустыня, щеще...!» Однако Амантай смог выучить только восемь, но так, что мог перечислить их и в темноте, и даже после поллитры арака, а вот до двенадцати так и не дотянул.
Гольдсфельды, наши соседи-евреи, с детьми которых я дружил, уверяли, что их предки происходят прямиком от Иосифа Прекрасного, которому ещё фараон доверил зернохранилища. А золото в зубах их быбы Иды, по их словам, было тем самым, фамильным, вывезенным из египетского плена.
Соседи из русских немцев, Бауэры, свято верили, что ведут свой род прямиком от Карла Великого, который за ужином сглатывал трёх поросят одним махом.
А что было делать мне, Ивану родства непомнящему? Я, закостенелый русопят, сидел промеж них и молчал. У меня-то, кроме крепостного прадеда, который и фамилию и паспорт получил только в 1893 году, никакой древности за душой не наблюдалось.
Вы бы видели их взгляды. Вроде бы доброжелательные, но всё равно презрительные, как у графьёв, которые пригласили крестьянина на бал. После очередной семейной истории о королях и праотцах я не выдержал. Заказал анализ ДНК с мыслью: пусть хоть техника скажет, откуда я родом.
Результаты пришли быстро. И оказалось, что ДНК моего деда роскошно посажено на все три линии: и Бауэров, и Гольдсфельдов, и чингизидов. Получается, их великие предки не устояли перед степной романтикой — а может, перед тарелкой бешбармака, кто знает? В голове тут же сложился сюжет: вечер, лето, стог сена, и вот Карл Великий с Иосифом Прекрасным посреди степи уже как-то договариваются с найманкой, чтобы оставить свой след в будущем славянской истории.
Бросился с новостью к соседям. Бауэры возмущённо заявили, что это ошибка и «какой-то славянин» не может быть частью их арийской чистоты. Гольдсфельды отмахнулись, но прищурились, как будто подозревали: может, их прадед не только зерно, а кое-что ещё возил в соседние аулы.
Амантай, конечно, расхохотался, когда услышал. Сказал, что я просто хочу отвлечь внимание от своей «одноветочной» родословной. «Ты, главное, — сказал он, — помни: восемь запомнить можно, а двенадцать уже из области фантастики.
Но знаете что? Я уже не злился. Стоя между их оскорблённым величием, я понял: их корни, их прошлое — это всего лишь часть большого степного хаоса, который объединяет нас всех. И если уж на то пошло, возможно, они не хотят признавать очевидное братство…
А что я? Теперь я гордо ношу своё славянофильское имя — Салават Сафин. И знаете что? Пусть спорят. Всё равно, в итоге все окажутся нами — татарами. Или просто пусть завидуют, что не татары.
