Дождь с самого утра щекотал Невский проспект тонкими, злыми иголками. Витрины магазинов сияли, словно новогодние игрушки, но их свет казался фальшивым - как натянутая улыбка уставшего клоуна. Под зонтами сновали прохожие: кто с лицом-буравчиком, кто в полудреме, будто сам город погружал их в мутные сны.
Лида поправила ярко-синие резиновые сапоги с белыми облаками и натянула шарф повыше на нос. «Только сумасшедшие и журналисты выходят в такую погоду добровольно», - подумала она, морщась от ледяных капель, пробирающихся даже под капюшон. Лида работала журналисткой светской хроники - той самой, что заполняла блестящие журналы заголовками вроде «Самые модные скандалы сезона». Впрочем, в последнее время ей всё чаще становилось тошно от этого "глянцевого блеска". Ей хотелось настоящей истории - такой, чтобы дрожь пробежала между лопатками.
Где-то в старом кафе, пропахшем корицей и старыми книгами, старушки перешёптывались:
- Невский съедает таланты...
- Один за другим, как чайные булочки.
- Вчера артист пропал, а неделю назад - писатель…
Лида усмехнулась: «Старушки и городские легенды - лучшая приправа к осеннему эспрессо». Только вот сегодня над Невским действительно висело что-то липкое и тревожное.Что-то такое, что даже бокал шампанского на вечернем вернисаже не сможет развеять.
А вернисаж намечался уже через пару часов.
Арт-галерея "Светлый берег" на Невском проспекте напоминала огромный аквариум для золотых рыбок: стеклянные стены, блестящие полы, люди в сверкающих нарядах, щебечущие пустыми фразами.
Лида держала в руках бокал шампанского и наблюдала за публикой. Рядом крутились дамы в бриллиантовых серьгах, которые сверкали ярче выставочных ламп, и мужчины в костюмах.
И всё же под этим слоем глянцевого блеска ощущалось что-то странное.
Тонкая дрожь в воздухе.
Словно перед бурей, когда небо ещё ясное, а волосы уже липнут к вискам от невидимой сырости.
Художник вечера - Артём Лебедев - выглядел оживлённым. Стройный, с упрямо вздёрнутым подбородком, он щедро раздавал улыбки направо и налево, но его глаза всё время беспокойно скользили по залу, словно выискивая кого-то - или прячась от кого-то.
- Гений, - шептались за её спиной две гостьи, хотя в последнее время стал каким-то... странным.
Лида сделала вид, что заинтересовалась ближайшей картиной: абстрактной мешаниной мазков, где кто-то опытный мог уловить очертания лица, а кто-то видел только беспорядочные линии.
По сигналу началась официальная часть.
Анна Львовна, владелица галереи, взяла микрофон с той безупречной грацией, с какой ложкой зачерпывают нежнейший крем-брюле. Она была элегантна, выверена в каждом жесте, но в её безупречной улыбке промелькнула еле заметная тень напряжения - и Лида это уловила, как опытный рыбак ловит едва различимую рябь на воде.
На долю секунды зал утонул в кромешной тьме.
Шёпот, испуганные смешки, всё сплелось в одну тревожную симфонию.
Когда освещение вспыхнуло вновь, в центре зала зияла пустота.
Точнее чёрная клякса на белоснежном полу. Как чья-то грубая подпись под невидимой картиной.
Артёма не было.
Исчез.
Растворился, как дым от сигареты в промозглом петербургском воздухе.
Лида медленно поставила бокал на ближайший столик.
Ощущение было такое, словно она стояла на краю чего-то опасного и непредсказуемого, а этот край неожиданно шагнул ей навстречу.
Анна Львовна первой нарушила молчание:
- Ах, видимо, часть инсталляции, - произнесла она весело, очень громко и слишком неестественно. - Наш Артём - неисправимый провокатор! Немного авангарда в этот вечер!
Публика охотно подхватила спасительную версию: кто-то заулыбался, кто-то хлопнул в ладоши, кто-то чокнулся с соседом - машина светской вечеринки снова заскрипела, набирая обороты.
Но Лида знала: если что-то выглядит слишком странно, чтобы быть правдой, — оно, скорее всего, и есть правда.
Просто очень неудобная.
И она собиралась выяснить, куда исчез Артём Лебедев.
И почему от него осталась лишь чёрная клякса.
Толпа постепенно разошлась, растворяясь в осеннем петербургском вечере, словно капли дождя в промёрзшей брусчатке.
Официанты, будто роботы на автопилоте, собирали бокалы и салфетки, а охранник возле входа скучал, разминая пальцы в такт моросящему дождю.
Лида осталась в зале, делая вид, что ищет забытые перчатки. На самом деле её охотничий инстинкт уже проснулся - в груди разливался знакомый азарт.
Здесь было что-то не так. И это "что-то" пахло сырой краской и недосказанными страхами.
Шагая между полотнами, она внимательно оглядывала зал.
И вдруг, за одной из ширм, прикрывавших служебный коридор, заметила тонкий клочок бумаги.
Просто лист - забытый или кем-то нарочно оставленный.
На листе был набросок.
Лицо, почти стертое...
Глаза - смутные тени.
Улыбка - лишь едва намеченная линия.
Как будто художник хотел стереть не только черты, но и само существование этого человека.
Лида аккуратно свернула лист и спрятала его в карман. «Не в стиле светской хроники, зато в стиле настоящей истории», - мелькнула у неё мысль.
- Вам помочь, девушка? - раздался за её спиной доброжелательный голос.
Она обернулась. Перед ней стоял охранник - массивный, с короткой стрижкой и лицом, напоминающим бетонную плиту.
Улыбался он старательно, но в его глазах плавала холодная настороженность.
- Перчатки ищу, - непринуждённо бросила Лида и показала пустые ладони.
- Ничего, я помогу поискать, - быстро предложил он, подходя ближе.
Лида сделала шаг в сторону, вежливо, но твёрдо.
«Уж больно он торопится меня отсюда выпроводить», - отметила она.
- Нет-нет, не утруждайтесь, спасибо. Уже ухожу.
Она почти почувствовала, как облегчённо выдохнул охранник, когда она направилась к выходу.
На улице мелкий дождь превратился в сплошной туман, заволакивая город призрачной пеленой.
Лида подняла воротник пальто и замерла на мгновение, обдумывая увиденное.
Пропавший художник.
Чёрная клякса на полу.
И набросок лица, который кто-то хотел стереть.
Уходя по пустынному Невскому, она перебирала в голове версии.
Может быть, Артём действительно скрылся сам? Но зачем? Ради рекламы? Ради шутки?
Или его исчезновение связано с чем-то куда более тёмным?
Лида вспомнила обрывок разговора в кулуарах:
«Говорят, у него были долги... большие... кому-то опасному...»
Фальшивый след. Слишком очевидный.
Лида знала: когда всё кажется простым, на самом деле это указывает на нечто куда более неприятное.
Она посмотрела на спрятанный в кармане набросок.
"Портрет без лица" словно шептал ей:
«Ищи дальше. Всё только начинается.»
На следующее утро Лида натянула свои неизменные резиновые сапоги — сегодня с жёлтыми утками на синем фоне - и отправилась в самый центр петербургской богемной жизни: район колодцев, чердаков и полуразвалившихся мастерских, где в каждой подворотне пахло сгоревшим кофе и краской.
Она не любила интервьюировать художников: обычно это были либо полубезумные мечтатели, либо холодные торгаши в масках богемности. Но сегодня всё было иначе. Сегодня она искала не яркие цитаты для глянца - она искала правду.
Первым, к кому она направилась, был старый знакомый Артёма - Ярослав, дилер и по совместительству ходячая энциклопедия художественных сплетен. Встретил он её на пороге маленькой мастерской, держа в зубах окурок и двумя пальцами размешивая кофе в пластиковом стаканчике.
- Артём? - переспросил Ярослав, прищурившись. - Пропал, говоришь?
Он захохотал так, будто Лида рассказала очень глупую шутку.
- Слушай, он в последнее время сам на себя не походил. Мрачный, как мартовская лужа.
Пару недель назад начал говорить странные вещи... Зеркала, мол, не те... Видел что-то за спиной... - Ярослав пожал плечами. - Я думал, крыша поехала от этих ваших премий и выставок.
Зеркала. Страх отражений.
Это было не просто истеричное поведение.
Это была паранойя.
- Ещё он писал какую-то работу... секретную, - добавил Ярослав, оглядываясь, будто стены могли слушать. - Заказчик - анонимный. Но платил бешеные деньги.
- Что за работа? - быстро спросила Лида.
Ярослав понизил голос до шёпота:
- Картина. Но не простая. Говорят, в ней был зашифрован план... Что-то вроде карты. Только не карты улиц - карты склада. Очень старого. Очень ценного.
Лида сделала вид, что воспринимает это скептически, но почувствовала, как внутри всё напряглось, словно пружина.
«Это уже пахнет не искусством. Это пахнет большими неприятностями.»
Она решила не терять времени. Остаток дня провела в галереях, в забегаловках, где художники прятались от дождя, в полуразвалившихся подвалах, где среди сырых стен и пыльных холстов звучали шёпоты и пересуды.
Пазл медленно складывался: Артём действительно инсценировал исчезновение.
Он планировал уйти с радаров, чтобы скрыться от кого-то куда более страшного, чем назойливая пресса.
Но что-то пошло не так.
Кто-то нашёл его след.
И теперь Лида не знала - ищет ли она человека, спрятавшегося добровольно, или беглеца, который больше не может выбраться на свет.
Когда осенний вечер снова окутал Невский туманной вуалью, Лида сидела в тёмной кофейне, прижимая к коленям папку с наброском.
На лице из папки ночь словно наложила новые штрихи.
Портрет без лица.
И отражение в зеркале, которого не должно быть.
Завтра Лида собиралась расставить ловушку.
И проверить, кто выйдет из теней первым.
Ловушка была расставлена на удивление просто.
Порой самые сложные узлы завязываются на самой тонкой нитке.
Лида пустила слух в арт-кругах:
«Артём вернулся. Его новая выставка - закрытая, только для избранных. Вход по приглашениям. Тайна, провокация, скандал!»
Информация распространилась быстрее осеннего ветра по каналам.
И через день на старой заброшенной фабрике за Невским проспектом собралась странная публика: искусствоведы с шальными глазами, подозрительные коллекционеры, случайные зеваки.
Лида стояла в тени, притворно держа бокал дешёвого шампанского.
Сердце отбивало негромкий марш: раз-два, раз-два.
Человек в тёмной маске и длинном пальто двигался сквозь толпу.
Ни один мускул на его лице не шевелился - потому что лицо было скрыто.
Он шёл быстро, целенаправленно, и в его походке читалась угроза.
Не медля, Лида метнулась за ним.
Маска заметила её.
Побежала.
Лида, не думая, рванула в погоню, проклиная всё на свете: скользкий пол, тяжелую сумку, ветер, который бил в лицо.
Она едва не поскользнулась на мокрых ступенях, вцепившись в перила.
Маска свернула в подворотню.
Лида, не раздумывая, метнула в него складной зонт - чисто рефлекторно.
Зонт угодил в ногу преследуемому, тот споткнулся, но удержался на ногах.
И тогда она, не раздумывая, сорвала сапог со своей ноги и запустила им точно в спину.
На этот раз цель сработала: человек в маске пошатнулся.
Лида набросилась на него, используя все приёмы, которые знала лишь теоретически - в основном из сериалов про шпионов.
Они повалились на мокрый асфальт, сцепившись как кошка и крыса.
Маска замахнулся на неё кулаком, но Лида увернулась и вцепилась ему в запястье.
- Снимай маску! - прохрипела она.
И в этот момент...
В подворотню высыпали люди.
Полиция.
Переодетая под посетителей выставки.
Ловушка захлопнулась.
Маску скрутили за несколько секунд.
Лида отдышалась, прижимая ушибленную руку к груди.
И тут, сквозь серую морось, подошла Анна Львовна.
Элегантная, безупречная, как всегда.
Но в её глазах впервые светилось не высокомерие, а ярость и страх.
- О, милая Лидия... - прошипела она. - Вы не представляете, с чем связались.
Пока Анну Львовну вели к полицейской машине, Лида стояла в стороне, слушая, как раскрываются последние детали.
Оказалось, владелица галереи знала о плане Артёма инсценировать исчезновение.
Более того - она подставила его, надеясь получить страховку за «утраченные» картины, которых на самом деле не существовало.
Но всё пошло не по плану, когда Артём действительно оказался в смертельной опасности: кто-то очень влиятельный захотел получить ту самую картину, ту самую тайную карту склада...
А теперь ставки выросли.
И Лиде предстояло сделать последний ход.
Найти Артёма.
Живого. Пока ещё не поздно.
Артёма Лебедева Лида нашла в тайном месте, о котором ей шепнул один из старых знакомых Артёма- затхлый чердак над заброшенной прачечной на Пушкинской.
Он выглядел так, будто мир уже пару раз проехал по нему взад-вперёд: небритый, с потухшими глазами, дрожащий от холода и усталости.
- Ты жив, - сказала Лида, вглядываясь в его измученное лицо, словно проверяя, не мираж ли это.
- Они меня ищут, - прохрипел он. - Все. Я не успел...
- Что ты не успел? - Лида присела рядом, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя внутри всё уже гудело, как высоковольтная линия.
Он протянул ей миниатюрную акварельную картину.
На первый взгляд - обычная акварель: закат над каналом, домики, мост.
- Это карта, - прошептала Лида, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
В линиях улиц, в изгибах воды прятались направления, в контурах крыш - координаты.
Старая система складов под городом, о которой ходили легенды ещё со времён революции.
Склад, где, по слухам, прятали не только золотые запасы, но и кое-что гораздо более ценное - компроматы, архивы, тайны, за которые в любой век можно было бы продать душу.
- Заказчик хотел эту картину, - слабо улыбнулся Артём. - Но я понял, что если передам её...
Он покачал головой.
- Мне конец. И не только мне.
- Тогда давай закончим эту игру по своим правилам.
На следующее утро "Светский вестник" вышел с сенсацией:
«Взлом века: старые склады под Невским превращены в музей тайных архивов!»
Конечно, статья была написана лёгким ироничным стилем, с упором на "культурную значимость находки", "искусство как двигатель истории" и прочую словесную пену.
На самом деле, благодаря Лиде, картина оказалась в руках полиции - причём анонимно.
Никто так и не смог доказать, кто именно подсказал нужные координаты.
Анна Львовна сидела в участке, сверкая ледяным презрением.
И её фото, с наручниками на запястьях и нескрываемой яростью в глазах, украсило обложку журнала, который Лида гордо сдала в печать.
А Артём исчез окончательно.
Скрывался где-то за морями - по слухам, занялся резьбой по дереву в Латинской Америке.
И больше не рисовал картин.
Лида сидела в уютной кофейне на углу Малой Садовой, листая свежий номер "Светского вестника".
На первой полосе — её статья:
"Как искусство чуть не стало оружием: тайны под Невским."
За окном моросил мелкий дождь, светофоры отражались на мокром асфальте, а прохожие скользили в тумане, словно призраки.
Лида поставила чашку на блюдце, вздохнула и улыбнулась.
В толпе за окном промелькнула знакомая фигура в длинном плаще.
Может, это был Артём.
А может, новый сюжет для новой истории.
В этом городе скучать было невозможно.
И Лида знала: следующий туман над Невским уже прячет свои секреты.
