Это произошло, когда между великими странами возник «Карибский кризис». Тогда отношение между двумя сверхдержавами было далеки до идеала и в воздухе витал запах ядерной войны.
Помимо запаха летали самолеты, которые периодический устраивали провокации между друг другом.
Идут учения в далеком море. В небе летят два советских танкера Ту-163 и вдруг внезапно к ним приближаются два истребителя стран НАТО. Повисают на хвосте и начинают наглеть. Скорее всего приняли наши танкеры за бомбардировщики, а может просто решили потрепать нашим пилотам нервы.
Пилот одного из нашего Ту-163 включает радиосвязь в открытом режиме и начинает передавать второму советскому самолёту:
— Кальмар-4, внимание, выпускай ЭЛЕКТРОННЫЙ ЗАХВАТ.
Минутная растерянность, потом до ведомого ДОХОДИТ и из нашего танкера начинает выползать длинный топливный шланг с конусом на конце.
Истребители НАТО, естественно, слышат все по радио и недоумевают.
— Я Кальмар-4, выпуск электронного захвата завершен. К выполнению задачи готов!
— Кальмар-4, внимание… ХВАТАЙ ПРАВОГО!!!
И тут оба истребителя мгновенно проваливаются вниз на полтора километра и уходят подальше от наших самолётов.
Черт их знает, этих русских…

Исходники интервью о Карибском кризисе 1962 года.

На записи присутствуют:

• Мэлор Стуруа — Специальный корреспондент «Известий»

• Александр Феклисов (Фомин) — Советский разведчик под прикрытием советника посольства СССР в Вашингтоне, полковник КГБ

• Георгий Большаков — Советский разведчик под прикрытием журналиста, полковник ГРУ

Оригинал оцифрован с кассеты формата Betacam SP на видеомагнитофоне Sony PVW-2800P.

Чем запомнились 1962, 1963 гг.
К этому времени СССР бесспорно добился успехов на мировом уровне в образовании и культуре. Примерно в это время нас стали считать "самой читающей нацией в мире". Книги и журналы издавали большими тиражами, а цены были как сейчас пишут смешными.

Но в эти годы начали проявляться результаты одной из самых вредоносных идей Хрущева, озвученной им ещё в 1952 году и пресечённой Сталиным. В 1960 году в СССР по инициативе Хрущёва были распущены все артели промысловой кооперации, которые были созданы по личной инициативе людей и были фактически мелкими и средними фирмами, работающими во всех отраслях народного хозяйства. Даже Ленинградское оптико-механическое объединение (ЛОМО) было сначала артелью. Это привело к устранению состязательности между ними и госпредприятиями (конкуренции по- современному), пресечению личной и частной инициативы и ухудшению обеспечения людей продуктами питания и промтоварами.  В результате 1 июня в Новочеркасске рабочими завода НЭВЗ была начата забастовка, переросшая с участием горожан в беспорядки. Вначале генерал-лейтенант М. Шапошников –  зам. командующего Северо-Кавказского военного округа (СКВО ) – отказался выполнять приказ командующего СКВО И.Плиева и не двинул против демонстрантов танки, приказал мотострелкам разрядить автоматы и сдать боеприпасы. Его отстранили.

Как потом началась стрельба точно не известно, но 24 чел. погибло, 70 были ранены. В результате беспорядки были подавлены силой.  Я перед этими событиями был командирован в Ростовскую область и в вагоне поезда слышал примерно такой разговор: «Вот вы казачки всё терпите. Жить становится всё хуже, а вы ничего не делаете». Полностью ответа я не расслышал. Говорили, что у них возможности нет ... что-то делать. На что обвинитель громко и решительно заявил: «Смелости у вас нет, вот чего!» После этого группа мужчин перешла в другой вагон. Так что забастовка, возможно, была не совсем и стихийная.

Всех обеспокоил Карибский Кризис. Тогда в ответ на размещение США ракет в Турции СССР разместил ракеты с атомными зарядами на Кубе. В конце октября всё же договорились, что СССР выводит ракеты из Кубы, а США из Турции и не нападают на Кубу. Вероятно, за это и начало выпуска денег государством взамен Федерального резервного фонда (частной организации) Д. Кеннеди был убит. А задумано было хорошо: соревнование (не война) двух систем. Рузвельту ведь тоже не дали сделать этого сразу после ВОВ.
Значимым событием 1963 года стал полёт первой женщины (Валентины Терешковой) в Космос (16 июня).

1963 год также запомнился заверениями Хрущева о скором построении коммунизма и возможности быстро догнать и перегнать США (в ракетостроении перегнали), но и ухудшением (из-за ликвидации артелей) снабжения населения продуктами питания и промтоварами, особенно на периферии. Этому также способствовала засуха в южных районах, что привело к уменьшению заготовки зерна. Появились очереди за хлебом, в дефиците оказалась и мука. Её продавали не более 2 кг одному покупателю. Конечно, в Москве и Подмосковье мы это почти не замечали. Поэтому впервые начали закупать зерно за границей. Например, в США закупили 12 млн т. В первый год мы расплатились частью золотого запаса, но его совсем растратить нельзя. А за зерно надо было платить валютой. Поэтому СССР начал продавать нефть, а цены на неё тогда были низкие.

В июле 1963 года в Москве начались переговоры между ЦК КПСС и ЦК компартии Китая по урегулированию в основном идеологических противоречий. Но так как в компартии Китая придерживались Сталинских установок, а Хрущёв их отвергал, то переговоры прошли безрезультатно. И мы лишились Китая как союзника.

Работа во ВНИИ Государственной Патентной Экспертизы (ВНИИГПЭ)
В самом начале января 1962 года (за 3 месяца до окончания аспирантуры) я взял отпуск на 6 месяцев (без выплаты стипендии), чтобы отсрочить отчисление из неё, так как хотя и закончил опыты, нужно было время, чтобы обобщить и проанализировать полученные данные. Но надо было на что-то жить. Поэтому я и Буряков поступили на работу старшими экспертами во ВНИИГПЭ, который занимался рассмотрением заявок на изобретения и принятием решений о выдаче авторских свидетельств (теперь патентов) или отказе в этом.  Я проработал там до июля месяца. Так что я сначала стал экспертом, а уже потом изобретателем.

Жизнь на квартире семьи жены
После  окончания аспирантуры в конце октября 1962 г. Я переехал в квартиру к жене и получил постоянную прописку в Москве. Вначале отношение ко мне со стороны тёщи было терпимое, но постепенно оно ухудшалось по причине желания тёши командовать и подавлять.  Положение в семье она другим характеризовала так (не скрывая от меня):  «Вот, он хотя и кандидат, а знаете как я его жучу!» Хотя я ещё не был кандидатом наук. А жучению я активно противился. В результате этого приступы рожи учащались. А начинались они с резкого повышения температуры до 39 с лишком градусов, икра ноги краснела и опухала. Был случай, что приступ начался на работе. Доехал я от ст. Чухлинка на электричке до Казанского вокзала (это минут 15), чувствую, что сил больше нет. Зашёл в медпункт. Он располагался в переходе, идущем  от кассового зала пригородных поездов к входу на эскалатор новой станции метро Комсомольская. Сейчас там пункт питания. Народ стал более здоровым (хотя все болезни помолодели) и, вероятно, более голодным. Захожу в медпункт, там молоденькая медсестра меня спрашивает: «Что случилось?» Я ей говорю о своём состоянии. А при повышении температуры вид у меня не изменяется; я выгляжу как здоровый человек. Она с таким видом, что обязана это делать, подаёт мне градусник. После измерения температуры она берёт градусник, смотрит на него, меняется в лице: «Ой, 39,2!» Бежит к телефону и срочно вызывает скорую помощь. Хочет взять меня под руку: «Идёмте в переход». Вышли мы в переход, а по эскалатору вниз уже бегут два здоровенных санитара с носилками. Подбегают к нам, предлагают лечь на носилки. Я говорю, что постараюсь сам дойти. Они меня поддерживают на эскалаторе, грузят в машину (сам сесть я уже не мог) и отвозят сразу в больницу около парка Сокольники.

В больнице  я задержался, так как по предложению врача принял  курс радоновых ванн для закрепления результатов лечения. Поэтому жене одной пришлось готовить вещи сына для отправки его на дачу детсада ВИМа – на каждую вещь надо было нашить метку с фамилией.

Это заняло у неё много времени, вызвало недовольство жены и обострение отношений в семье.

Начало работы в ВИМе
После окончания аспирантуры в конце октября 1962 г. меня оставили на работе в ВИМе, направив в лабораторию систем автоматического управления и регулирования, которая занималась разработкой указанных систем  применительно к  с.-х. технике. В это время изобретатель Логинов предложил устройство для автоматического вождения пахотного агрегата. Но у него было два недостатка: постепенное увеличение кривизны борозды и невозможность автоматизировать движение агрегата  при поворотах в конце каждого прохода по полю. Для устранения первого недостатка я предложил использовать метод основателя теории устойчивости движения – А. М. Ляпунова. Но в лаборатории посчитали этот путь сложным, так как надо было составить уравнение борозды в начальный период искривления и брать одну и более производных. Поэтому такую работу мне не поручили. Фактически в лаборатории я пользы не принёс.  И в апреле 1963 года меня перевели в лабораторию технологии с.-х. материалов, которой руководил А.А. Дубровский.

Начало работы у Дубровского
Лаборатория должна была вести разработку рыхления почвы, обмолота зерновых культур и др. методами, которым почва и другие с.-х. материалы оказывает наименьшее сопротивление. А. А. Дубровский занимался использованием вибраций при обработке почвы, но их применение оказалось выгодным только для больших орудий: плантажных плугов, каналокопателей и т.п. У него было много оригинальных идей, но работу организовать по теме лаборатории он не смог да и не старался. К тому же быстрые результаты в этом направлении получить трудно, и они во многих случаях не получены до сих пор. Например, при работе плуга его корпуса сжимают почву перед собой примерно на длине один метр. На обмолот зерновых культур энергии тратится раз в 8-10 больше, чем на оптимальный метод разрушения колоса и т. д. Дубровский больше времени проводил вне лаборатории, оставляя меня вместо себя. Но коллективу он это не объявлял, поэтому я не мог ничего делать на уровне лаборатории. Я начал работу по изучению разрушения почвы возбуждением в ней ударных волн, но эффекта от этого не достиг. Зато этим методом удалось осуществить обмолот кукурузы ударными воздействиями по торцам початка без воздействия на зёрна и без их повреждения, что особенно важно для сахарной кукурузы. На этот способ обмолота мной и другими было получено авторское свидетельство (сейчас дают патенты) и проведена его экспериментальная проверка.

Бежал из дома
Весной 1963 года нам дали новую квартиру в «хрущёвке».  В это время мои отношения с тёщей и поэтому с женой всё время ухудшались. Меня по-прежнему считали нахлебником, хотя я получал зарплату и отдавал её жене полностью. Один пример. Жена (вероятно с подачи тёщи) предложила давать мне на обед на работе не 1 рубль, а 60 копеек: «Когда ты жил в общежитии при обучении в аспирантуре, то тратил на себя из зарплаты 30 руб. в месяц, а сейчас ты завтракаешь и ужинаешь дома, а тратишь на себя столько же». Ну я, естественно, отказался. Но всё ухудшающиеся отношения в семье наряду с хронической усталостью (более 3-х лет без выходных и отпусков) привели к тому, что рецидивы рожистого воспаления ноги стали повторяться всё чаще: раз в квартал, потом раз в месяц (9 раз за 2 этих года). Осенью 1963 года меня рецидив рожи прихватил опять на работе. Я еле добрался до поликлиники; она располагалась рядом с домом в новых Черёмушках. Врач, явно выраженная брюнетка с Кавказа, на мою настоятельную просьбу отправить меня в больницу резко ответила:
– Нечего по инфекционным отделениям таскаться, дома вылечим.
– Но при высокой температуре и с такой ногой ходить на уколы я не смогу.
– Вам уколы на дому сестра из поликлиники будет приходить и делать.
– Но я сейчас до дома не дойду.
Врач звонит по телефону и вызывает скорую поликлиники: «Отвези больного домой и помоги ему до квартиры дойти».
Вкололи мне 500 единиц пенициллина (как всегда) и отвезли домой. Положили меня отдельно в спальне. Со мной никто не общался и ко мне никто не приходил, кроме почти трёхлетней дочки.  Тёща все дни моей болезни упражнялась в характеристике меня и моего состояния в самых нелестных выражениях: «На таких воду возить надо. На таких в деревне пашут! ... и т.д., и т.п.» Я как только немного поправился встал утром пораньше и начал собираться на работу. На кухню вышла и жена. Перед моим уходом она сказала, что, наверное, жить надо всё-таки отдельно.
Я уехал на работу, а вечером не могу себя заставить сесть в электричку; ноги  не идут домой. Позвонил домой жене, сказал, что не прийду домой. В ответ ничего определённого. Куда деваться  на ночь глядя? Пошёл я к родственникам моего научного руководителя, которые жили в своём доме недалеко от ВИМа, где я работал, и сдавали койки жильцам. Я переночевал у них и снял койку на месяц.Так, получилось, что я сбежал из семьи.

Написание диссертации
Осенью 1963 г. мой научный руководитель поинтересовался, как идут дела с оформлением диссертации. Я ответил, что ещё не начинал её писать. На что он жёстко сказал мне, что диссертацию надо уже заканчивать писать.  И дал срок до конца января. На моё возражение, что это невыполнимо он сказал: «Поставь цель: в день писать одну страницу. Это не так много. Вот за 120 дней и напишешь диссертацию». Я последовал его примеру. Купил переносную газовую плитку на одну конфорку с микробаллончиками, которые было чуть больше молочных полуторалитровых  бутылок.  Утром на завтрак варил кашу (в основном манную), шёл на работу через парк, переходил ж/д линию Казанской жел. дороги за станцией Чухлинка. Территория ВИМа от неё не была тогда отгорожена. Обедал в столовой НИИ бетонных изделий, который, как говорили, из-за неблагозвучной аббревиатуры несколько раз переименовывали. После работы доезжал до ст. Перово, ужинал в столовой гортранса и до сна писал диссертацию. У меня было такое подавленное состояние, что я начал понимать психологию самоубийц. Всё вокруг и жизнь теряет смысл, поэтому и потерять её не жалко. Перехожу жел. дор. пути, приближается электричка, сигналит, а я не спешу: задавит, ну и пусть. Один раз даже задела меня за пятку, но ногу не повредила
Под новый год наложилась ещё одна срочная работа. Мы – трое товарищей – заключили договор на издание 3-х брошюр обзора патентных материалов. За три дня до нового года звонят из ВНИИГПЭ и сообщают, что рукописи надо сдать самое позднее 31 декабря. Начали мы в авральном темпе работать.  В лабораториях вечерами празднуют, а мы до ночи сидим и пишем, потом уходим на квартиру к одному из соавторов (Реутову) и работаем до утра, оттуда – на работу. И так трое суток без сна. Рукописи мы сдали 31-го к вечеру, а на обратном пути я прямо в автобусе отрубился – уснул.
Так закончился 1963-й год. Отношения с женой не улучшились, с детьми я почти не общался. Конечно, я сейчас понимаю, что многое надо и можно было сделать не так и лучше. Но хорошая мысля в большинстве случаев приходит опосля. К сожалению.
А потом всё пошло ещё хуже, но об этом в следующем посте.

Кеннеди, хоть и был энергичным и мотивированным президентом, опыта Эйзенхауэра ему недоставало. Военным ястребам из генштаба он не доверял, а полагался на мнение своего брата Роберта, советника по национальной безопасности Макджорджа Банди и министра обороны Роберта Макнамары. После того, как 14 октября выгруженные ракеты сфотографировал самолёт-разведчик U2, президент организовал «исполнительный комитет» ExComm, в который вошли доверенные лица, а также наиболее ответственные исполнители. Первым желанием Кеннеди было разбомбить всё к чертям, но быстро стало ясно, что всё разбомбить вряд ли удастся. Поэтому было принято решение о морской блокаде, которую назвали «карантином», так как собственно блокада – это акт войны (в отличие от размещения ракет). 22 октября президент сообщил публике о своих намерениях.

Структура американского командования испытывала определённое напряжение. Военные были недовольны ограниченным влиянием на принятие стратегических решений и осторожностью гражданских. Кеннеди доносил своё мнение, в основном, через Макнамару. Главным ответственным за реализацию блокады был адмирал Джордж Андерсон, который сказал президенту, что флот не подведёт. Он хотел быть готовым к эскалации конфликта и сказал своим командирам готовиться к «полному спектру» военных средств. Андерсон стремился действовать согласно устоявшейся флотской философии. По ней ключевые решения должен принимать командующий на месте. Макнамара же считал консультации с центром необходимыми. Между ними произошёл тяжёлый разговор, при котором Андерсон дал понять, что будет открывать огонь в случае неподчинения чужих судов требованиям. На что ему было отвечено, что без предварительного согласия президента по русским никто стрелять не будет.

Морская блокада Кубы

Карантин вступил в силу 24 октября. Вооружённые силы США были приведены в уровень боеготовности DEFCON 2. Советы стали реагировать ещё до объявления блокады. Хрущёв собрал Президиум ЦК, где обрисовал ситуацию. Было решено отвечать на наземное вторжение ударом тактическими атомными боеприпасами. Что касается стратегических, то боеголовки к ним были ещё в пути, на борту сухогруза «Александровск». К счастью, он успел прибыть на Кубу до начала блокады. Тем судам, которые не успели, было приказано остановиться (гражданским) или повернуть назад (с военным грузом). Пару дней спустя «гражданские» продолжили своё движение. Танкер «Бухарест» был перехвачен и пропущен. Американцам хотелось задержать какое-нибудь судно, и они нашли подходящего кандидата: ливанский сухогруз «Марукла», идущий из Риги с советской командой. 26 октября в 8 утра проверяющие высадились на борт и проверили документы, чтобы убыть, спустя полчаса. Затем настала очередь танкера «Грозный», который не реагировал на предупреждения. Кеннеди связался через доверенного с Хрущёвым и попросил его придержать суда, чтобы не было необходимости их останавливать. 28 октября «Грозный» стал в дрейф.

Тяжело пришлось группе из четырёх подлодок под командованием Агафонова. Если бы Андерсон с подчинёнными были в курсе, что советские судна располагают торпедами с ядерными боеголовками, они бы действовали более осмотрительно. Проблемой лодок проекта 641 была необходимость зарядки батарей электродвигателя, для чего необходимо всплывать. Этим воспользовались американцы. Они преследовали и заставили вплыть Б-36, Б-59 и Б-130. Б-36 удалось снова погрузиться и скрыться. У Б-130 вышли из строя аккумуляторы, и ей пришлось качаться на волнах до прихода буксира. Б-59 не удалось уйти от обнаружения и преследования. Американцы стали бросать сигнальные гранаты в воду. Командир лодки Савицкий приказал привести торпеды в боевую готовность, но после разговора с начгенштаба бригады Василием Архиповым и замполитом отказался от своей затеи. 27 октября в 9 вечера лодка всплыла в лучах прожекторов американских фрегатов. Капитан американского судна при виде открытых торпедных отсеков извинился перед Савицким за использование светошумовых гранат. Капитаны обменялись улыбками. На палубу фрегата вышла корабельная банда и стала играть джаз, чтобы намекнуть русским, что война ещё не началась. Б-59 двигалась на восток в окружении американских кораблей, а 29 октября погрузилась и ушла. Б-4 с Агафоновым на борту не всплыла, но её тоже обнаружили, по словам автора. Почему её не принудили всплыть, он не разъясняет. Эпизод с Б-59 считается многими пиковым событием Карибского кризиса. В тот же день, кстати, советская ПВО сбило американский самолёт-разведчик U-2 над Кубой. По возвращении домой подводников ждала обструкция адмирала Сергея Горшкова за то, что их обнаружили. Хоть на самом деле они были вынуждены всплывать для зарядки батарей и сеансов связи.

Автор заключает, что проблемы у Советов были, скорее, в цепи командования, нежели во взаимодействии между военными и гражданскими. Удивительно, но у американцев тогда плохо было с военной связью, несмотря на небольшие расстояния. Иногда надёжнее было отправить вертолёт с депешей, нежели передавать приказ по радио.

Кризис закончился простой сделкой, в ходе которой Хрущёв согласился убрать ракеты, а Кеннеди – не вторгаться на Кубу. Также американцы неформально согласились со временем убрать свои ракеты из Турции.

Я долго ждал, когда же автор напишет про ракеты в Турции. Всё же написал, в конце, между делом. Почему не в начале, как в Википедии написано? Не потому ли, что это возложит часть вины за развязывание кризиса на американцев? Этот мотив – умалчивать про собственные агрессивные действия, приведшие к опасным ситуациям – будет повторяться снова и снова. Вчера умолчали про ракеты в Турции, сегодня – про милитаризацию Украины.