Всем здрасти! Сегодня поговорим о том, как человечество научилось делать не только полезные, но и красивые вещи. История промышленного дизайна — это история борьбы между функцией и красотой, где в финале выигрывают оба.
Начало: когда всё было страшное и железное
Представьте себе конец XIX века. Промышленная революция в разгаре, машины делают машины, а люди просто рады, что вообще есть электричество и паровозы. Но вот незадача — всё выглядит как будто дизайн был сделан случайно, в процессе сварки.
Мебель? Похожа на табуретку из подвала. Телефон? Как чайник с проводом. Чайник? Ну вы поняли.
Люди думали: «главное — работает». Но со временем поняли: если предмет ещё и приятен глазу, то он продастся быстрее. Так появился промышленный дизайн.
20-е – 30-е: красота начинает работать
Америка. Великая депрессия. Все бедные, но хотят радость. И тут дизайнеры типа Рэймонда Лоуи начинают создавать вещи, которые не только работают, но и выглядят круче, чем соседский «Форд».
Он спроектировал холодильники, локомотивы, даже логотип для Shell. Главный принцип: "Most Advanced Yet Acceptable" — чтобы было ново, но не пугающе. То есть: чуть футуристично, но чтоб бабушка не испугалась.
После войны мир начал восстанавливаться. Люди стали богаче, и им захотелось не просто иметь технику, а гордиться ею. Появились такие штуки, как:
Минимализм (меньше — значит лучше),
Баухаус (функциональность + строгость),
Иконы дизайна: от кресла Eames до телефонов Nokia
Современность: красота в деталях
Apple Imac
Сейчас промышленный дизайн — это не просто внешний вид. Это эргономика, экология, юзабилити и даже психология восприятия.
Apple показала, что дизайн может быть продуктом сам по себе. Если сделать устройство красивым, удобным и интуитивным — люди будут его покупать, даже если цена выше, чем у «какой-то штуковины с AliExpress».
Итог:
Промышленный дизайн прошёл путь от «было бы рабочее» до «я готов переплатить, потому что это красиво». И это здорово, потому что теперь даже тостер может быть объектом искусства... или хотя бы хорошим подарком на день рождения.
P.S. Спасибо дизайнерам, что мы больше не живём в мире, где всё выглядит как советская газовая плита.
Иногда антикварная лавка превращается в кабинет спиритических сеансов. Всё начинается с лампы. Старинной, французской, с орлом на пьедестале и намёком на египетский стиль, как будто выкрученной из декора гробницы Тутанхамона и поставленной в кабинет добропорядочного масона. Лампа, как оказалось, была трофейной — солдат привёз её из Австрии после войны. Откуда именно — неизвестно, но видно было, что вещь не из простых.
С таким предметом на барахолке не развернёшься: нужна история. А как её раскопать, если в архивах следов нет, а клеймо только намекает на французское происхождение? Верный путь, конечно же, к ясновидящим. Как в старину — к знахарке, но только через Avito. Да, XXI век, милорд.
И начался квест. Гадалки по картам Таро хором отказались помогать. Одна заявила, что «карты такого не говорят», другая только любовные дела ведёт, третья просит 13 тысяч на свечи, потому что «предмет закрыт». И только одна согласилась взглянуть на фото лампы. Не по фото — не экстрасенс, не маг. Система, как говорится, распознаёт своих.
Через пару дней пришёл вердикт: лампа принадлежала влиятельному человеку, связанному с оккультными орденами — масоны, тамплиеры, а может, просто чиновник с философским складом ума и увлечением Египтом после 1920-х, когда вскрытие гробницы Тутанхамона породило целую волну «египтомании» в Европе. Лампа якобы впитывала в себя силу, стояла в помещении, где проводились «вызовы» и «контакты», и оттого стала энергетически насыщенной.
Но самое интересное — сны. Новому владельцу лампа снилась: орёл, выклёвывающий печень. Символизм почти античный — Зевс, Прометей, всё как по учебнику. То ли про алкоголь сигнал, то ли просто духи шутят.
А ещё экстрасенс сказала: лампу купит человек, который жаждет власти. Ну, или брутального декора с лёгким налётом загробного. Главное, сказала она, — не бояться: лампа зла не несёт. Просто... наблюдает.
Так что если ваш торшер не просто светит, а как будто присматривается к вам — возможно, это не просто лампа. А кусочек ушедшего века, в котором было место не только стилю ар-деко, но и теням от старинных орденов, ароматам оккультизма и снам, в которых орлы говорят не хуже любого экстрасенса.
"Барышня, поди? - усмехнулся бродяга, маслянисто разглядывая Эмму. - По малой надобности в переулочек заглянула?".
Эмма спешно запахнула юбки. Ее красивое личико полыхало от стыда, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от страха.
"Сэр, прошу прощения, - пролепетала она. - Мне просто ... захотелось".
"Да бывает, дамочка, не нужно извинений", - оскалился бродяга. Это был высокий детина в рваных портках и в мятой шляпе. В Лондоне таких часто можно встретить, особенно в Уайтчепеле.
Эмма, опустив голову, попыталась выскочить из переулка на улицу - но куда там!
"Куда это собралась?!" - жестко осведомился бродяга, хватая девушку за плечи железными пальцами.
Понимая, что сейчас последует, Эмма рыдала и проклинала мужа, который держал ее "на мочевом поводке".
В викторианском Лондоне было очень мало общественных туалетов, и все они без исключения были мужскими. Вплоть до начала XX столетия лондонцы справляли нужду в переулках, в кустах, на берегу реки, либо прямо на улице.
"Туалетные" переулки были темны и опасны, и иногда даже крепкий мужчина выбегал оттуда в порванном сюртуке и без кошелька в кармане.
Женщине справить нужду было совершенно негде. Если представительницы низших слоев общества брали пример с мужчин и с огромным риском для своей чести, здоровья и жизни, посещали темные переулки, то дамы благородные испытывали колоссальные затруднения.
Жительницам Лондона и других городов Туманного Альбиона приходилось заранее просчитывать свой маршрут так, чтобы на нем присутствовал туалет. Таким образом, при посещении центра столицы, библиотеки или, например, парка отдыха, даме обязательно приходилось заходить к родственникам, друзьям или знакомым.
Полное отсутствие общественных туалетов, по сути дела, привязывало женщин к их домам. И мужчины этим прекрасно пользовались. Британский джентльмен всегда знал, каким маршрутом следует его жена или возлюбленная. Уклониться с этого пути было практически невозможно: не будет же дама, в самом деле, посещать "туалетный переулок"!
В иллюстративных целях.
Кроме того, одежда викторианской женщины, юбки, исподнее, корсет, зачастую требовали посторонней помощи, чтобы совершить все необходимые дела.
Вынужденное затворничество женщин, их следование строго по маршруту "из пункта А в пункт Б", английские суфражистки метко назвали "мочевым поводком". Мужья, отцы, матери, опекуны, строгие воспитатели за счет отсутствия туалетов на улице получали весьма эффективный инструмент контроля.
Женщина в буквальном смысле не могла прогуляться по улице, не заходя к какой-нибудь тетушке Агате!
В Викторианском обществе культивировался культ женщины как "Ангела дома": хорошей жены, матери, хранительницы домашнего очага. Улица была для дам местом опасным и неудобным - и общество делало все, чтобы такое положение сохранялось как можно дольше.
Художник Жан Альфонс Роэн.
Конечно, некоторые дамы бунтовали против сложившегося положения вещей. Находились женщины, которые совершали длительные прогулки по Лондону, используя в качестве туалета те же самые переулки или укромные местечки. Однако зачастую это заканчивалось либо большим конфузом - находился какой-нибудь любитель подсматривать, либо, и вовсе, трагедией - на женщину нападали.
Широкий резонанс в прессе получила трагическая история жительницы Лондона по имени Эмма. Супруг держал молодую женщину "на мочевом поводке", позволяя ей путешествия лишь от собственного дома до библиотеки с "туалетным" заходом в особняк ее матери.
Однажды Эмма решила погулять немного больше положенного и оказалась в затруднительном положении на одной из центральных улиц Лондона. Чтобы справить естественную нужду, женщина заглянула в один из многочисленных переулков, и назад уже не вышла. С Эммой расправился какой-то бродяга.
Лишь в конце XIX-начале XX столетия в Лондоне стали появляться общественные удобства для женщин. Так, в 1904 году на улице Чаринг-Кросс-роуд был открыт большой туалет общего пользования.
Однако - вот незадача! - на все огромное помещение женщинам было выделено лишь пять кабинок!
Общественный туалет на Чаринг-Кросс-роуд.
В 1928 году сеть универмагов Selfridges первой стала открывать в магазинах женские туалеты. Это было важнейшее событие в деле избавления дам от "мочевого поводка":
"Наличие общественных туалетов в таких магазинах, как Selfridges, было чрезвычайно полезно для женщин. Это позволило им проводить больше времени вдали от домашнего пространства, помогая превратить шопинг в неторопливое и приятное занятие. Раньше женщины в значительной степени ограничивались покупками на месте, недалеко от своих домов, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох. Selfridges также пошли на пользу суфражисткам, поскольку, проводя много времени на улицах в предвыборных кампаниях, они нуждались в таких местах не только для того, чтобы воспользоваться туалетами, но и выпить чашечку чая в безопасной и респектабельной обстановке." - историк Беверли Кук.
Что удивительно, значительная часть британского общества (не только мужчины, но и многие женщины) всячески сопротивлялись созданию общественных туалетов под буквой W. Викторианская мораль, которая все еще была весьма сильна, рассматривала женские уборные как опасные и аморальные места, которыми порядочная женщина, послушная жена и мать не будет пользоваться никогда.
Художник Густав Кайботт.
К счастью, в наше время "мочевой поводок" если не ушел, то уходит в прошлое. Туалеты обязательно делятся на женские и мужские, они есть во многих магазинах, в торговых центрах, на улицах.
Сколько женщин Викторианской Англии пострадали либо даже погибли из-за отсутствия на улицах банальнейшей вещи - туалета - статистика, к сожалению, умалчивает...
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
Вещевое довольствие бурских вооруженных сил нагляднее всего рассматривать на примере иностранных добровольцев. Ополченцы Трансвааля и Оранжевой республики шли в бой в собственной одежде и, как правило, со своим снаряжением. Конечно, как прижимистые генетические селяки, они не упускали возможности прихватить ворох белья или пару обуви из "комиссариатских запасов", однако меньше нуждались в этом элементе снабжения. Иностранцы же на бурской службе, в основном люди небогатые, всецело полагались на государственные выдачи. О вещевом довольствии в бурских войсках сохранился очень разнообразный спектр воспоминаний - от хвалебных до ругательных.
Немецкие и скандинавские добровольцы на службе Оранжевого Свободного государства, 1900.
Начнем с позитива, как выразились бы сейчас. Побывавший в Трансваале в начале войны русский инженер Владимир Рубанов, технической точности которого нет оснований не доверять, сообщает: "Хлопоты по снаряжению не представляли никаких затруднений, благодаря очень простой и практической организации дела. Все операции, нужные для волонтеров, совершались в помещении парламента. Это здание, очень простой конструкции, все разделено на комнаты с номерами, что представляло большое удобство. Волонтерам указывали определенный номер, куда им следовало направиться. Здесь их не спрашивали, зачем они пришли, а прямо делали дело и направляли затем в другой номер, где также не задавали никаких вопросов, продолжая свое дело, и так далее. Волонтеры получали бесплатно решительно все, начиная с рубашки и кончая лошадью, которую каждый выбирал по своему усмотрению". Подпоручик Евгений Августус детализирует этот "набор добровольца": "(Каждый) получил по непроницаемому плащу, одеялу, паре переметных холщовых сум, баклаге для воды, 120 патронов и проч. Оставалось получить паспорт на проезд по железной дороге, запастись табаком, трубкой и отправиться в путь-дороженьку".
Здание Фолксрада (Парламента) Трансвааля, где проходила экипировка добровольцев.
Эта оптимистичная запись относится к периоду триумфа бурского оружия, вероятно, в начале 1900 г. Но уже в марте месяце, после успешного контрнаступления британских войск и деблокады Ледисмита, тот же Е.Августус приводит диаметрально противоположную картину полной неразберихи со снабжением: "В палатке Бота я застал господина Зандберга, изображающего собой адъютанта, начальника штаба и личного секретаря генерала. На прекрасном французском языке он мне сообщил следующие новости: что Крюгередорпский отряд еще не в сборе, что комендантом его вместо умершего от ран Ван-Вейка назначен фельдкорнет Остгаузен и что мне, для получения всего необходимого, следует обратиться к нему. Пошел я к Остгаузену, но тот заявил, что у него нет ни лошадей, ни платья". В подобном же ключе выразился болгарский поручик Антон Бузуков, для участия в Англо-Бурской войне отвлекшийся от национально-освободительной борьбы в Македонии: "У нас даже гайдуки (полуреволюционеры-полубандиты) в Македонии признают своих воевод и соблюдают известную воинскую дисциплину, а у буров этого и в помине нет. Вы у них теперь, после разгрома, ни лошадей, ни платья не добудете".
Усталые и достаточно обносившиеся бурские бойцы второго года войны и их походное жилище на базе фургона.
Подрядчиками Трансваальского правительства по вещевому снабжению войск выступали еврейские коммерсанты из Претории и Йоханнесбурга, в большинстве - выходцы из Российской империи. Современники утверждают, что "гешефты" при этом делались баснословные. "Русские евреи, с успехом подвизавшиеся в роли поставщиков правительства, встретили нас не менее любезно, - вспоминал подпоручик Евгений Августус. - Палатки, кухонные принадлежности, шанцевый инструмент, платье, белье, сапоги, седла, баклаги - все мы получали исключительно из рук этих расторопных комиссионеров, с которыми у бурского правительства было заключено условие на поставку платья и предметов снаряжения. В начале кампании казна им уплачивала банковскими билетами или звонкой монетой, а когда запас денег истощился, они благоразумно отказались от получения по счетам облигаций Южно-Африканского банка или акций голландской железной дороги Претория-Лоренцо-Маркез взамен денег, и уплата производилась уже золотом в слитках. Благодаря щедрости правительства симпатии евреев были всецело, до последнего момента, конечно, на стороне буров". Впрочем, если верить русскому инженеру Владимиру Рубанову, подвизавшемуся в Претории, качество поставок было заведомо низким: "Поставщиками буров являются евреи, переполняющие Преторию, в руках которых сосредоточена почти вся торговля, и эксплуатация достигла громадных размеров. За обыкновенное седло, например, которое к тому же нередко через несколько дней оказывалось никуда не годным, правительство платило по 50 рублей. Большинство евреев - англоманы и ненавидят буров, не предоставляющих им прав гражданства". Что ж, буржуазия всегда на стороне сильнейшего и собственных барышей. Однако что касается еврейской молодежи, призванной в бурские войска, дралась она наравне со всеми, и бойцы-евреи были в числе последних бурских партизан, не прекращавших сопротивления до 1902 г. В то же время многочисленны свидетельства и о злоупотреблениях иностранных добровольцев при получении снабжения от бурских республик. Например, русская женщина-доброволец Мария З. (Ольга Попова) и сестра милосердия Русско-голландского подвижного госпиталя Софья Изъединова, обе авторы интересных воспоминаний о войне в Южной Африке, с возмущением благовоспитанных дам рубежа XIX-XX вв. клеймят позором иностранцев на бурской службе, которые умудрялись по нескольку раз получать и проматывать довольствие, так и не выехав на фронт. Печально знаменитый Французский легион (состоявший не только из французов) полковника де Вильбуа-Марейля и здесь держал первенство. Граф Жорж де Вильбуа-Марейль, погибший 5 апреля 1900 г. в сражении при Босхофе, храбро, но бестолково, этим до некоторой степени очистил свое имя от изобилия некрасивых историй, связанных с его отрядом.
Полевой лагерь буров с трофейными британскими (конической формы) и португальскими (двускатными) палатками, 1901.Справа заметны женщины и дети, искавшие у своих партизан спасения от депортации англичанами.
Правительство само обеспечивало войска палатками. 700 таковых было поставлено из португальских владений уже после начала войны и, не исключено, что безвозмездно. Португалия, связанная с Великобританией историческими союзническими отношениями, тем не менее, в ходе Англо-Бурской войны 1899-1902 гг. не раз демонстрировала бурским республикам свое расположение. Португальские армейские палатки из некрашеной парусины стали отличительной чертой лагерей ополчения Трансвааля и Оранжевой республики и, похоже, единственной материальной помощью, полученной бурами во время боевых действий от иностранной державы (не от общественных организаций и жертвователей, а по официальной поставке). Организованный пошив форменной одежды в военное время ограничился серыми "новошивными" кителями для артиллеристов взамен слишком приметной довоенной полевой формы - очень светлого цвета "хаки", почти белой, с щегольским синим прибором. Защитное обмундирование некоторых командиров и ополченцев изготавливалось ими за свой счет.
На переднем плане - Трансваальские артиллеристы в "новошивных" комплектах полевого обмундирования.
Разумеется, качество вещевого довольствия ополченцев, как и любого другого, находилось в прямой зависимости от успехов английских войск. Партизанские отряды на завершающем этапе войны не получали ничего и совершенно обносились. Сообщает генерал Де Вет: "Вопрос об одежде был гораздо важнее. Мы были принуждены делать кожаные заплаты на брюках и даже на куртках. Для обработки кожи служили старики и люди болезненные, которые при приближении врага прятались куда-нибудь, а после его ухода снова брались за дело; но вскоре англичане стали забирать кожи и шкуры; они резали их на куски и выбрасывали, думая, что это принудит нас ходить босиком или без одежды. Но так как это невозможно, то бюргеры начали практиковать способ переодевания, который называли «вытряхиванием» (uitschudden). Они, несмотря на запрещение, раздевали военнопленных, «вытряхивая их» из их одежд. Англичане сперва уничтожали одежды по всем домам и сжигали их, а теперь стали резать на куски и выбрасывать шкуры. Бюргеры, в свою очередь, не выдержали и взамен платили раздеванием пленных".
Последние бурские партизаны - т.н. "искатели горечи" - "вытряхивают" злополучного "томми" из ботинок.На заднем плане пожилой капеллан или врач осматривает рану регулярному бойцу Трансваальской армии.
*** Скромное вещевое довольствие буры в компенсировали давней привычкой к походному комфорту, выработавшейся благодаря охоте этого народа к перемене мест (Великий Трек, полукочевое скотоводство и т.п.). До тех пор, пока англичане не погнали их в отступление, ополченцы и иностранные добровольцы размещались в своих лагерях со своеобразным воинским уютом. Вот как описывает "суровые фронтовые будни" в бурском стане штабс-капитан Александр Шульженко: "Наш лагерь очень богат, чего вы только не найдете в наших палатках: и кровати, и стулья, и столы, и качалки, даже мраморные умывальники есть, а кухонной утвари так прямо не оберешься, и все это мы взяли с окрестных ферм. Громадными котлами и теми не побрезговали и теперь кипятим в них воду для теплых ванн. Здесь мы толька днем, а по ночам уходим на позицию". Куда там до этого не только британскому "томми", кутающемуся в подбитое ветром одеяло, но и офицеру-джентльмену, сидящему на своем складном толчке! Не удивительно, что привыкшие к удобством бюргеры, выгнанные из своих благоустроенных лагерей, стали массами разбегаться из армии; а "томми" в самых скверных бытовых условиях службу тащили.
Наиболее стойкими из бурских бойцов оказались немногочисленные регулярные военные, часто демонстрировавшие просто запредельную верность присяге; более образованные, чем фермеры, горожане, лучше понимавшие, чем грозят британская оккупация и падение республик; и неукоренившаяся молодежь, которой нечего было терять. Этих человеческих ресурсов хватило на довольно интенсивную партизанскую борьбу разрозненными соединениями и отрядами, но не было достаточно для победы. _______________________________________________Михаил Кожемякин.
Сменные панели и чехлы, защитные стёкла и попсокеты, беспроводные зарядки и держатели, моноподы, макролинзы и многое-многое другое. Сегодня ассортимент аксессуаров и сопутствующих гаджетов для смартфонов поражает воображение! Предлагаем перенестись на сотню лет назад и узнать, с чего всё начиналось.
Первые заморские аксессуары
В США 100 лет назад начали появляться прародители современных аксессуаров — полезные приспособления для телефонов (тогда ещё стационарных, разумеется).
Прибор, освобождающий руки, стал популярным в 1923-м. Помните, как затекала шея от долгих разговоров по домашнему телефону и удерживания трубки плечом? Американские учёные решили эту проблему ровно век назад: они создали динамик на длинной трубке, который регулировался по высоте и полностью освобождал руки.
Палец для быстрого набора номера увидел свет в 1939 году. Он крепился на дисковых телефонах и помогал не допускать ошибок при наборе и не ломать ногти. А ещё на 10% ускорял процесс!
В 1932 году был изобретён гаджет для экономных — блокиратор для телефонов. Металлическую крышку с особым замком можно было поместить на телефонный диск и быть уверенным, что никто не сможет звонить в ваше отсутствие.
А что у нас?
А у нас 66 лет назад был собственный первый мобильник! Правда, с печальной историей.
Советский радиоинженер Леонид Куприянович провёл первые испытания своего носимого мобильного радиотелефона 9 апреля далёкого 1957 года. Устройство весило солидные 3 килограмма, работало на одних батареях до 30 часов и передавало сигнал на 30 километров.
На этом Леонид Иванович не остановился: к 1961 году он создал «радиофон» весом всего 70 грамм. Удивительно, но запатентованные им изобретения не нашли признания.
