Выехали, значит всадники Апокалипсиса смуту голод и разрушение сеять. Все чин чинарем. Всюду смерть, страдания, болезни всякие. Вышли на большую дорогу и понеслись во весь опор, только пыль чёрная поднимается. На их беду на дороге той стоял древний знак, скорость ограничивающий. Ввиду возраста, никто не мог понять, что ж на, нём написано, ни то 60, ни то 90, а может вообще 30. Никто не мог, а прапорщик Петров мог. Издревле он с этой дороги мзду собирал, и останавливаться не намеревался. Вот махнул он своей волшебной палочкой. Вся четвёрка друг за другом и остановилась.
Один всадник хохнул, второй оторопел, у третьего конь вороной на дыбы поднялся, а тот всадник, что на бледном коне ехал, достал косу, да и рубанул ею прапорщика Петрова. Беда в том, что тело ментовское непростое, причинить урон может, а поучить никак. Души же у прапорщика давным давно не было, он её ещё в лихие времена на видеодвойку выменял, отличная видеодвойка была, немецкая.
У всадников на почве такого безумия тут же когнитивный диссонанс случился. А прапор знай себе палкой машет.
- Значит превышаем, да еще нападение на сотрудника при исполнении.. Угу...
Всадник- смерть тут же косу за спину поставил и четвёртым в ряд, поодоль ото всех встал.
- Ещё и габариты разбиты. - констатировал прапорщик Петров, указывая на рыжего коня.
За лошадку тут же всадник вступился.
- Ты, чурбан, какие габариты, это же конь, животное, может ещё и фары с капотом у него отыщешь.
- Транспортное средство есть транспортное средство, оно все у тебя горит, а один сигнал не работает.
Конь, к слову, как раз на один глаз щуриться начал, сразу, как прапора увидел.
Подошёл Петров к всаднику на белом коне. Палку крутит, воду мутит, ничего не говорит, ищет, к чему бы порикопаться. А лошадь на нервы исходит, назад пятится, да как сядет на круп, что хозяин её на землю и повалился. Встал, руку трет, живность поднимает, обратно запрыгивает.
- Что, болит рученка? - говорит Петров- Плохо это. А аптечка где? Путь у вас явно дальний, мест нехоженных много, аптечка быть должна в обязательном порядке.
- Бессменным существам и аптечка?! - недоуменно взглянул на попорщика белый всадник.
- А как же! Дело ведь не в том, нужна она тебе или нет, а в том, что порядок предписывает. Надо тебе или нет- дело уже не мое. Как понимаю, тут аптечкой никто не располагает?
Все всадники потупились, сидят, в землю смотрят, слово сказать бояться. А Петров знай себе продолжает. Подходит к всаднику на вороном как смоль коне, оглядывает, да и спрос начинает.
- Подковы где? Что, гол как сокол, не то, что на подковы, на кусок хлеба денег не нашлось?
У всадников подков отродясь не было, кони то магические, зачем им подковы.
- Ты же только машины останавливаешь, их и досматривай, а к живому транспорту чего привязался?
Тут прапорщик достаёт из кармана ксиву свою чудесную, а в ней чёрным по белому "Прапорщик Петров. Учёт ездящего, катящегося, стоячего, летячего, плывущего, ходячего, живого- гужевого и прочего такого с 1871 года".
Всадеики переглчнулись и уж совсем присмирели. Против ксивы не попроешь, их так ещё до неспослания на Землю учили.
Подошёл Петров к четвёртому всаднику, тому самому, что его от плеча до пупа через голову рубанул, да и говорит.
- С тебя, гад, я вообще три шкуры спущу, все найду, а что не найду, затребую. Ну что, - продолжил он тут же- что делать с вами будем? В отделение пойдем, а там за штрафы возьмемся?
Тут один из вспдников тонким таким голосочком произносит
- Начальник, может договоримся?
Договорились, разумеется. Потряс прапорщик Петров карманы всех аопкалипсисисов по очереди, собрал монеты всяких эпох и столетий, золотом, серебром, прочей драгоценностью, да и отпустил бедолаг. Понеслись всадники во весь опор смуту и разрушение сеять, только вот не знали они, что через пол версты ещё один пост, там у прапорщика Петрова брат палкой машет, чрез версту другой, там сват Петрова орудует, две версты пройдешь, там зверюга-тесть своё отнимае
т, и далее по списку. До сих пор, говорят, стоят всадники на таких постах, все до конца сговориьтся не могут.
