Локация:
небольшое село, основная часть жителей занята сельским хозяйством

Начало:
в сентябре 2024 г. после того, как я опубликовал пост-инструкцию, что делать и что не делать, когда сталкиваешься с травлей в школе и предложил писать мне на почту, если кому-то нужна поддержка в таких вопросах, мне написал один пикабушник с активной жизненной позицией (далее в тексте я буду называть его Активист).
Он рассказал, что в единственной школе в их селе информатику преподает очень жесткий учитель. И в начале учебного 2023/24 года этот учитель пообещал 8 "А" классу, что оставит их на второй год. В результате, в мае 2024 года из 16 учеников 10 учеников не смогли сдать информатику и/или математику, которую ведет... супруга учителя информатики.
В результате, в 9-й класс перешли только 6 учеников, из остальных (и только из них) собрали 8 "Б" класс.

Информатик и ранее был известен как жесткий педагог.
По многочисленным устным сообщениям родителей, односельчан и бывших выпускников, для него в порядке вещей довести ребенка на уроке до слёз, накричать, резко ударить по парте. Всё это можно рассматривать как травлю со стороны учителя. Но до массового оставления на второй год (юридический термин "на повторное обучение") не доходило.

Ладно, теоретически возможно, что дети не подарок и не учатся. Но чтобы сразу 10 из 16 (62,5 % класса), да еще и сдать не могут предметы двум учителям, состоящим в браке, при том, что в школах в соседних селах такого и близко нет... Подозрительно.

Впрочем, мы с Активистом сразу честно определили свои задачи. Я помогаю с планом действий, составляю тексты обращений в ведомства, консультирую и осуществляю руководство его активности, он в свою очередь проводит переговоры на местах, собирает необходимые данные/свидетельства, подписывает от своего имени и отправляет обращения.
А решение по вопросам, кто в реальности не прав, чья ответственность, почему так случилось, принимаем не мы, а люди, имеющие соответствующие полномочия (чиновники из Департамента образования, сотрудники прокуратуры и других надзорных органов).

На правах интерактива:
Знаете, что. Разрушу одну интригу и сразу предложу другую, более интересную.
У нас не получилось перевести детей в 9 класс, как это и должно было быть. Это при том, что учащиеся были оставлены на повторное обучение с грубым нарушением закона об образовании и самой процедуры, что было подтверждено в ходе проверок.
И при том, что мы были максимально близки к тому, чтобы перевод в 9 класс состоялся (буквально были в одной комнате с этой возможностью, и это не гипербола).

Но, пока читаете, попробуйте догадаться, какой внезапный фактор я не учёл, из-за чего не получилось помочь детям так, как мы планировали (а мы действовали грамотно).

Шаг 1. Сбор информации
Активист лично и через мессенджер стал опрашивать знакомых односельчан, чьи дети учатся в школе (не обязательно в том классе) о ситуации в школе, особенностях работы информатика.
Чтобы мы исходили из объективной позиции.
Нашлись и те, кто в хороших отношениях с этим учителем, и защищали его, при этом даже они отмечали жесткость его методов.
Большая же часть родителей отмечали, что педагогические методы информатика, скажем так, на грани с психологическим насилием (или им и являются).
Еще узнали, что в школе есть и другие ученики, оставленные на второй год/повторное обучение.
Возможности определить всех у нас не было, Активист даже не всех родителей оставленных на повторное обучение восьмиклассников знал, поэтому решили сосредоточиться на восьмиклассниках. А там уже надзорные органы пусть всех устанавливают и в каждом случае разбираются.

Добавлю, что Активист когда-то (>15 лет назад) сам учился в этой школе и непосредственно у этого информатика, поэтому знал, что учитель может жестить, но на второй год тогда не оставляли.
При этом своих детей, обучающихся в школе, или своих личных интересов у Активиста нет, просто активная жизненная позиция.

Отмечу некоторую пассивность родителей "второгодников" (буду так их называть).
Кто-то выражал опасения, что только хуже станет, если поднимать шум, кто-то просто сомневался в успехе жалоб (мол, отписки получим и всё), были даже те, кто сказал, что произошедшее пошло на пользу мотивации ребенка, мол, взялся за учёбу. При этом все обозначили готовность следить за тем, что у нас получится.
К сожалению, не удалось по воспоминаниям родителей для официального обращения составить историю их контактов с администрацией школы в прошлом году хотя бы с примерными датами (было бы идеально получить текст в таком формате: "во второй половине сентября учитель информатики угрожал (пообещал) нашему классу, что оставит всех на второй год; в первой половине октября родители А., Б. и Е. разговаривали с администрацией школы, и те уверили, что помогут разобраться в возникшем конфликте, в первой половине декабря другие родители (Г, К, У) вновь обсуждали ситуацию с директором школы и учителем информатики... [и т.д.]").
Это бы сильно помогло.
Впрочем, самую главную вещь на этапе сбора информации мы выяснили: родители ничего не подписывали, никакого письменного согласия на то, что дети останутся на повторное обучение, не было. С этим можно активно работать.

Что говорит закон?
Гуглим, видим, что, согласно ст. 58 ФЗ №273 "Об образовании в Российской Федерации", при наличии академической задолженности (т. е. есть итоговые «двойки» по одному или нескольким учебным предметам), по усмотрению родителей:
- либо остаются на повторное обучение,
- либо переводятся в следующий класс условно (термин «условно переведенный») на обучение по индивидуальному учебному плану (ИУП, тоже термин),
- либо переводятся на обучение по адаптированным образовательным программам (читайте: облегченным) в соответствии с рекомендациями психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК, тоже термин). Последний пункт не наш вариант, можете не запоминать.
- 4, 9 и 11 классы – особенные, поскольку они выпускные (ими заканчивается начальное, основное и среднее общее образование соответственно), здесь решение принимается без учета мнения родителей.

Сложно для понимания, когда ты не юрист, согласен (а знакомого юриста, специализирующегося на тонкостях закона об образовании у меня на тот момент нет).
Поэтому следующий логичный шаг в такой ситуации: гуглим, верно ли мы поняли смысл статьи.
Рассматриваем публикации на тему порядка оставления на второй год в более-менее серьезных медиа. Т. е. Мел (mel.fm, медиа про образование и воспитание детей), Тинькофф-журнал (не реклама) нам подходят, статьи на Дзене нет. Смотрим несколько публикаций, чтобы убедиться, что это не единичная интерпретация одного-единственного автора. Бинго, видим, что все пишут примерно так:

Значит, раз родители письменного согласия не давали, школа нарушила закон, оставив детей на второй год.

Шаг 2. Пишем первые обращения
На этом этапе нет смысла идти в школу. Конструктивного разговора не получится, у Активиста нет пострадавшего ребенка (по сути, пока просто человек с улицы), позиция директора уже понятна: он либо поддерживает, либо не нашел ресурса противостоять жесткому учителю.
Ладно, даже если услышит нас сейчас директор, сделает втык учителю, кого-то может даже переведут задним числом в новый класс, скорее всего потом всё повторится. А нам нужно системное решение.

Есть еще одна причина: прийти в школу – значит дать ей время подчистить ошибки и привести в порядок документацию.
Поэтому сразу готовим обращения в надзорные органы.
В Министерство просвещения Российской Федерации, в Генеральную Прокуратуру и в Администрацию региона.

В принципе, отразили все, что я написал выше, кроме момента, что детей оставили на повторное обучение без письменного согласия родителей. Это нам еще пригодится в будущем.

Шаг 3. Получаем ответы и проводим встречу с начальницей районного Управления образования
Министерство просвещения переслало обращение в Департамент образования региона (как и ожидали; так немного дольше выходит, но повышается вероятность, что региональные чиновники отнесутся к обращению более серьезно, раз из федерального Министерства пришло).

В пятницу 27.09 мы получили это письмо от Минпросвещения, в среду 02.10 Активисту позвонили из регионального Департамента образования, чтобы уточнить некоторые вопросы. В этот же день они перенаправили всю информацию и задачу подготовить ответ в районное Управление образования. (Не запутались еще? Москва спустила в областной центр, те в свою очередь – администрации района, в котором находится сельская школа.)

Что важно, появился конкретный человек, с кем можно общаться по поводу ситуации, – начальница Управления образования администрации *Такого-то* района (буду сокращенно называть её Нач. УОАР). Договорились, что Активист позвонит и договорится встретиться с ней. Наш расчёт – таким образом дать понять, что это не просто бумага/задача, а что за проблемой стоят живые люди.

Перед встречей проинструктировал его и напомнил о целесообразности аудиозаписи разговора.

(Расскажу про встречу в деталях, поскольку некоторые читатели в будущем возьмут эту историю за основу стратегии решения своей проблемы, и им будет полезно знать, с чем они могут столкнуться.)
Нач. УОАР выслушала, дала номер своего мобильного телефона.
Среди возможных мер отметила, что в процессе проверки проведет встречу с учителями, упомянутыми в обращении, поставят на контроль, чтобы администрация школы посещала уроки (5-7 уроков в неделю у этих учителей). Перевод детей как вариант она не рассматривала, увольнения учителей (мы в обращениях и не предлагали) в условиях дефицита кадров тоже не стоит ждать (хотя при этом отметила, что в других школах в районе ситуации [с учителями] «еще хуже есть»). Справедливо поругала родителей, которые в конце прошлого учебного года никаких активных действий не предпринимали. Потом разговор каким-то образом (Активист упомянул, что есть сообщество на Пикабу, которое занимается проблемой буллинга) повернул в сторону того, что сейчас есть какие-то сообщества, которые расшатывают общество, раскачивают ситуацию, вносят панику, тут Активист вернул разговор к изначальной теме (10 оставленных на второй год детей реальная же проблема), и Нач. УОАР подтвердила, что и до его обращения в Минпросвещения она была в курсе ситуации. Но раз до нас никто официально не обращался, Управление образования и не реагировало.
В целом, норм.
По итогам, решили, что не будем упоминать Пикабу :)
И что наша стратегия в дальнейших обращениях будет строиться на том, что дети не виноваты в том,
- что родители не обладают специальными юридическими знаниями и ограничились только контактами с администрацией школы,
- что все остальные взрослые (администрация школы, Управление образования) не могут вмешаться достаточно, чтобы урегулировать возникший конфликт с учителем, занявшим принципиальную позицию.
При этом если дети все же в чем-то виноваты (нет мысли, что они ангелы), будет справедливо, если они понесут за это соразмерное наказание.

Важно. Поскольку мы не услышали, что есть возможность перевести условно в 9 класс оставленных на повторное обучение детей, решили, что сразу же будем готовить обращения в Администрацию Президента и Уполномоченному по правам ребенка.

Попытки получить от родителей предметную информацию, которую можно использовать в обращении (помогли бы даже фото дневников, где видно, что по остальным предметам хорошие оценки за четверти и за год выставлены), на этом этапе ни к чему не привели.
Мой опыт работы со студентами научил меня, что люди (взрослые и дети), сталкиваясь с новой инфой, "тормозят" перед тем, как начать ее применять в жизни. Даже если все разжевал и проверил, что понимают. Просто есть временный лаг, пока они внутри настроятся. Это нормально. Поэтому мы решили просто немного подождать, пока родители будут готовы.

Чуть позже пришли письма от прокуратуры (они с пометкой "Уведомление о конфиденциальности", поэтому не буду их выкладывать). Но там всё просто: Генеральная прокуратура спустила в область, областной центр так же переслал в район, районная же прокуратура переслала обращение... начальнице УОАР, с которой Активист уже беседовал.
Ну, и ладно (бумажный след оставили, чиновнице из УОАР дополнительно показали, что к вопросу относимся серьезно).

Через неделю после встречи Активист позвонил Нач. УОАР поинтересоваться, как идут дела, на что она без всяких подробностей ответила, что "всё идет в работе" и "в определенные (положенные) сроки получите ответ". В переводе на русский это значит: ничего особенного не ожидайте, ответ будет формальным (если бы реально пытались помочь детям, были бы подробности, а так они даже с родителями еще не пообщались).

Шаг 4. Пишем обращения в Администрацию Президента и Уполномоченному по правам ребенка
Середина октября, время работает не нас, поэтому готовим и отправляем обращения, не дожидаясь официального ответа Нач. УОАР.

Аналогичное обращение направили Полномочному представителю Президента России в данном федеральном округе (читайте: в Администрацию Президента).
В целом, это и следующее наше обращение – уже достойный повод добавить пост в сохраненные, мало ли для решения какой проблемы пригодятся как образцы.

Важный принцип, которого я придерживаюсь, отправляя обращения: каждый раз стараюсь добавить какую-то качественную новую информацию, которой не было в прошлых обращениях. Для этого достаточно просто держать руку на пульсе событий, ну и вместо пассивного ожидания после отправки первых обращений выделить какое-то время для поиска в Сети похожих ситуаций, более углубленного погружения в актуальную область законодательства, проконсультироваться со специалистами и т.д.

Реакция была быстрой. Уже на следующий день после отправки этих обращений (подозреваю, в большей степени сработало обращение в Администрацию Президента) Активисту позвонила начальник отдела контроля Департамента образования области. Разговаривала конструктивно, интеллигентно. Попросила передать её контакт родителям, также рассказала, что есть оставленные на второй год и в других классах, и в Департаменте образования сейчас изучают документацию, присланную школой.

Родители, кстати, продолжали вести себя пассивно. Их тоже можно понять, уже четверть прошла, дети вроде как свыклись. И даже если сейчас добиться перевода в 9-й класс, объем знаний 9-го класса им за 3 четверти будут впихивать? С другой стороны, странно, что приходится фактически уговаривать родителей, чтобы они выступили в защиту своих детей. И если несправедливо поступили с детьми, и способности учиться есть, по индивидуальному учебному плану программу 9 класса за оставшееся время можно усвоить.
Отмечу, что мы с Активистом для себя установили дедлайн: чем бы история ни закончилась, прекращаем свою деятельность в этом направлении 17 ноября 2024.

В общем, добились того, что родители пообщались с начальницей отдела контроля (полное название: отдела контроля и надзора комитета по контролю, надзору и лицензированию в сфере образования) Департамента образования.

Шаг 5. Получаем результаты первой проверки и пишем ответ, где выражаем неудовлетворенность результатами
Наконец 30.10.2024 мы получаем ответ от Департамента образования.

Перевожу с бюрократического на русский (+ в скобках указываю нашу реакцию):
1. Выездной проверки не будет (потому что есть некое постановление Правительства РФ об особенностях контроля; ну, и ладно, позже не поленимся, найдем это постановление и, изучив, какие возможности оно нам оставляет, все же будем требовать выездной проверки, дистанционными проверками нам детей от произвола учителя не защитить).
2. Провели удаленный мониторинг, изучили документы, присланные школой, и на сайте школы.
И нашли там нарушения. (Ладно, нас устраивает.)
3. А вот по учителям, оставляющим детей на второй год, сказать ничего не можем, формально эти педагоги всем критериям соответствуют. (Это "формально" нас не устраивает. Дети вполне реально страдают, а не "по документам".)
4. По итогам прошлого учебного года есть неаттестованные (покинули школу или остались на второй год) ученики в 7, 8, 10 классах.
5. Согласия родителей на то, что дети остаются на повторное обучение, нет. Закон нарушен, школе вынесены предписания о необходимости устранения нарушений. А так как школа – вполне себе автономное учреждение во многих отношениях, ждем устранения этих нарушений.

В общем, для нас есть и плюсы (официально зафиксированы нарушения законодательства и процедуры оставления на повторное обучение), и минусы (нарушений со стороны педагога не зафиксировано, однозначного ощущения, что вопрос будет решен и детей переведут условно в следующий класс, нет). Но с этим можно работать дальше.

Что в это время делает школа?
Говорил ранее, буду повторять в будущем: эффективная стратегия ВСЕГДА должна учитывать, что контрагенты (в нашем случае школа) будут принимать контрмеры (сопротивляться).
Примерно чего-то такого мы и ждали: буквально сразу после того, как Активисту пришел ответ из Департамента образования, родители оставленных на второй год детей стали сообщать, что к ним приходили домой сотрудники школы и убеждали подписать задним числом документы.
Таким, значит, образом решили устранить нарушения? Ладно, поскольку определенный нами дедлайн (17 ноября) еще наступил, мы к этому ходу относимся всего лишь как к тесту нашей настойчивости.

Пишем новое обращение Полпреду, копии в Департамент образования и районную прокуратуру, где упомянем и формальность проверки профдеятельности информатика с супругой, и то, что сотрудники школы собирают подписи на документах задним числом. При этом настаиваем на выездной проверке (и не просто, а с учетом возможностей, которые оставляет нам Правительства Российской Федерации от 10.05.2022 № 336 «Об особенностях организации и осуществления государственного контроля (надзора), муниципального контроля», на которое ранее ссылался Департамент образования).

Плюс добавили 2 приложения: самое первое обращение (в Минпросвещения) и ответ Департамента образования.
Небольшой спойлер: это последнее обращение с приложениями можно считать даже избыточными мерами, оказалось, что администрация школы уже готова к конструктивному диалогу с Активистом, но мы этого еще не знали.
Большой спойлер: мы в будущем начнем симпатизировать директору школу (конструктивный подход вызывает уважение), и даже начнем думать, как помочь им справиться с тем давлением, которое на них после взятия под личный контроль дела Администрацией президента начнут оказывать надзорные органы; но все же решим, что никаких авантюрных шагов (вроде попыток отозвать проверку из прокуратуры) делать не будем: в конце концов, администрация школы сама допустила, что такая ситуация с нарушением прав учащихся возникла.

Тут еще ответ от Нач. УОАР пришел:

Перевожу на русский:
1. Изучили документы, согласия родителей на оставление на повторное обучение действительно не было.
2. Директору школы сделали официальное замечание.

Ну, и ладно. Лично у меня каких-то особенных ожиданий не было.
Впрочем, замечу, что позже придет информация, что за такой подход на Нач. УОАР наложен штраф.

Шаг 6. Переговоры со школой
Начали чувствовать, что поднятая нами волна обсуждается всеми.
Родители оставленных на второй год детей в мессенджере сообщали, что учителя жалуются на проверки. Кое-кто из педагогов начал поговаривать об уходе, были неоднократные упоминания, что в школе закроют секции, так как стало не до них (а секции ученики, особенно спорт, там любят, школа стабильно берет призовые места на областных соревнованиях), и родителей это тревожит.

В это же время пришло уведомление от Администрации Президента:

Теперь это запросы не от нас, а от Администрации Президента. (Не я сделал так, что у нас многие вопросы эффективнее в ручном режиме решаются, но использовать такое положение дел готов. Такая правовая реальность у нас.)

И в это же время вечером домой к Активисту приехали молодые люди пообщаться, при этом, как минимум, один из них вроде был участник СВО (уже не помню, кто на этом акцент делал). Опять же упоминаю это на случай, если кто-то будет по нашей стратегии действовать, с чем можете столкнуться и как на это реагировать. Начинают разговор про школу, мол, молодые люди взволнованы кадровым вопросом СОШ.
Активист сразу разговор закрыл, парни – не сотрудники школы, что тут обсуждать, но телефонами обменялись.
На всякий случай мы с Активистом обсудили план действий, мало ли что у молодых людей на уме. В целом, восприняли ситуацию спокойно (за нами правда, мы детей защищаем + Активист в прошлом проходил военную службу в разведроте), но для подстраховки предприняли следующие шаги: он поставил в известность своего друга участкового в полиции, и согласился распечатать ответ от Администрации Президента на случай, если вновь будут искать разговора.
Это полиции сейчас не боятся, а вот конфликтовать с человеком, состоящим в переписке с Администрацией Президента, уже может быть чревато серьезными неприятностями.
Если же будут правоправные действия, сразу же решили подключать Следственный Комитет РФ (но ничего такого не случилось).

В общем, закончилось тем, что на следующий день (12.11.24) Активиста просто пригласили прийти в школу.

Встреча была в таком формате:
со стороны школы – директор, некоторые учителя, часть родительского актива (поддерживали учителей),
с нашей стороны – только Активист.

Никакого конструктива в таких условиях не получилось. Тем не менее, я считаю, это была важная установочная сессия, где стороны обменялись эмоциями, своим мнением, даже упреками.
Выпустили немного пар, убедились, что вторая сторона готова к адекватному общению, в целом, никто фанатично свои цели не преследует.

Представителей школы интересовало, сколько будет еще оказываться давление со стороны надзорных органов, и что собирается Активист делать, если учителя уволятся и закроются школьные секции (самбо, танцы). Активист же достойно ответил, что это всё к нему вообще никакого отношения не имеет, и давайте начнем с первопричины проблемы: у вас тут детей незаконно оставляют на второй год без согласия родителей, а еще учитель информатики позволяет себе оскорблять детей, оказывать на них иное психологическое давление так, что они даже на уроки к нему не ходят.

Выяснилось, что администрация школы не была в курсе всех юридических нюансов процедуры оставления на повторное обучение, и более того, даже Управление образования администрации района инструктировало их, что школа поступает правильно (в общем, те тоже не были в курсе). Но сейчас они сориентировались, и больше такого не повторится.
Однако, заметили, что и родители детей никаких особых действий не предпринимали и достаточно пассивно относились к контролю успеваемости в школе. Активист – первый, кто написал официальное обращение. Справедливое замечание.

(Давайте так договоримся, уважаемые читатели. Раз вы до сюда дочитали, значит, вам не чужд цивилизованный подход к решению проблем. Поэтому я настоятельно прошу вас ВОЗДЕРЖАТЬСЯ в комментариях от неконструктивной критики как в адрес школы, так и родителей. Просто так есть. И проблема глобальная, вижу её признаки по всей стране. Сосредоточимся лучше на том, как этот расклад можно изменить.)

Закончили на том, что директор и Активист договорились встретиться лично, чтобы уже в спокойной обстановке обсудить ситуацию.

Тем, как прошла следующая встреча (знаю со слов Активиста), я остался очень доволен.
Директор действительно был открыт к диалогу, провел полную экскурсию по школе, показал, что есть, чем они в школе гордятся.
Даже я, человек настроенный скептично и не присутствовавший на встрече, поверил, что директор искренне желает школе и ученикам добра, готов к конструктивному обсуждению проблем, признает сложности с информатиком. И теперь посещает практически все его уроки, чтобы следить, чтобы учитель оставался в профессиональных рамках.
Активист предложил оборудовать классы камерами (я не верил в успех этого предложения), однако, директор эту идею поддержал, и сказал, что договорится со спонсорами школы, установят камеры.
А насчет детей... (и это ответ на интерактив) никто из родителей лично так и не написал обращение, чтобы ребенка перевели в следующий класс условно. Опять же понять можно, ситуация уже сложилась, какой-то воспитательный момент родители в этом увидели, дети иначе стали относиться к учёбе. Я всерьез полагаю, что будь хоть кто-то из родителей решительно настроен на перевод, на тот момент при поддержке Администрации Президента, Департамента образования, с директором, готовым к конструктивному диалогу, Активист мог бы договориться. Перевели бы ребенка на индивидуальный учебный план (ладно, второй фактор - есть вопросы, как бы педагоги сельской школы решили эту задачу "объем знаний целого класса за 3 четверти", плюс надо понимать, что в 9-м классе уже на второй год могут оставить, не спрашивая мнения родителей). Ну, нет так нет.

Отмечу огромный вклад в решение вопроса и сделаю комплимент способностям к переговорам Активиста. Знать план действий и составлять тексты обращений – одно дело, другое дело – владеть инициативой на переговорах, слышать собеседника, обозначать границы и даже спокойно в одиночку выдерживать напор большой группы людей. В целом, у нас крутая команда получилась: я координирую, Активист на местах действует.

Итоги (и почему я воспринимаю историю как закончившуюся положительно):
Мы приложили достаточно усилий, чтобы помочь детям. То, что они остались продолжать повторное обучение, – результат решений родителей.
В школе произошли значительные изменения в лучшую сторону.
Директор (отдаю ему должное) не просто прошел через все проверки надзорных органов (а там и прокуратура прислала письмо, что будет выездная проверка), но и использовал ситуацию для усиления дисциплины как среди учеников, так и среди учителей.
Кроме того, серьезная работа была проведена с родителями, вижу признаки того, что они больше не будут так пассивно относиться к учебе своих детей. При этом вряд ли, на второй год кого-то в школе оставят (а если оставят, уж точно заслуженно и по закону).
Активист сейчас имеет возможность напрямую обсуждать с директором школы вопросы, если ему покажется, что что-то не так.
Перед Новым годом директор написал Активисту о ряде проведенных мероприятий (спортивных, патриотической направленности, иных) в школе и возможностях, которые получилось реализовать при поддержке спонсоров школы, а также об иных успехах.
Видно, что тренд положительный (косвенные подтверждения слов директора увидите дальше в прикрепленном ответе от Уполномоченного по правам ребенка в регионе).

Директор даже сказал, что намерен сделать школу лучшей в районе.
(Отношусь к таким заявлениям всегда скептично. С другой стороны, помня слова Нач. УОАР о том, что в других школах «еще хуже [ситуации встречаются]», думаю, может, и получится.) Так или иначе, это достойная цель.

14.12.2024 от прокуратуры пришло Постановление о возбуждении дела об административном правонарушении в отношении Нач. УОАР по статье 5.59 КоАП РФ (Нарушение порядка рассмотрения обращений граждан, штраф от 5 до 10 тыс. руб.). Мы на этом не настаивали, система сама так среагировала.

Ну, и 28.12.2024 пришел такой ответ от Уполномоченного по правам ребенка в регионе:

Суть такая:
В общем, все всё понимают. Родители, дети, учителя показывают удивительное единство позиций, значит, работа внутри школы идёт. Но в случае чего готовы реагировать.

Такой вот пример решения в духе гражданского общества.
(А еще это первый пост из серии 3-х постов, не пропустите остальные. Предлагаю даже подписаться.)

Локация:
обычный областной центр, не самый крупный.

Особенности:
- это одна из первых историй, где сопровождением занимался не я, а одна из присоединившихся волонтеров;
- при этом наша сторона скорее просто морально поддержала, обратившаяся мама вполне самостоятельно по ранее опубликованным мной инструкциям решила вопрос;
- имело место некрасивое поведение педагогических сотрудников + травля длилась продолжительное время (сначала была в легкой форме), но как только мама ребенка занялась решением вопроса по технологии, всё очень быстро решилось.

Слово родителю:
У меня двое детей.
Старший ребенок (м, 12) столкнулся с травлей в школе, которая началась, как оказывается, 2 года тому назад, когда мы переехали в другой район в нашем городе и ребенок пошёл в новую школу.

Сын иногда говорил, что в школе к нему придираются два одноклассника, но я особо не придавала этому внимания, думала, что со временем мой ребенок вольется в коллектив и нападки прекратятся.

Переломным моментом стало, когда сын пришел из школы с синяком на скуле (это было в пятницу в ноябре). Мое терпение лопнуло. Я отвезла сына в травматологию, там зафиксировали телесные повреждения, получила справку, написала пояснения сотруднику полиции там же в больнице. Со мной связался сотрудник ПДН, предложила написать заявление в отделе.

Я связалась с классным руководителем, описала ситуацию, в понедельник инициировали встречу с родителями обидчиков, социальным педагогом, мной и классным руководителем.

Изучив статьи @ChelovkzKemerova, я на тот момент пришла к выводу, что данная встреча не приведет к тому, что моего сына оставят в покое. Поэтому Человеку из Кемерова и написала.

Решила, что хочу заявить, что если моего ребенка не перестанут травить, то я от лица сына отправлю 4 письма в соответствующие инстанции (как в инструкции pikabu.ru/story/otvet_na_post_pomogite_sovetom_ya_zhertva_bullinga_v_shkole_cherez_nedelyu_shkola_kak_mne_byit_ya_v_adu_tam_11748342).

Итак.
К счастью, проблема решилась.

В общем, как все было:

1) в травматологии после драки зафиксировала синяк на лице, там же написала заявление для полиции, сообщила классному руководителю;

2) по шаблону из поста-инструкции составила заявление для школы;

3) на встрече с соц. педагогом (плюс родителей всех участников вызвали, классного руководителя, плюс детей притащили, соц. педагог пыталась на моего сына всю вину свалить, но я его подготовила не вестись на подобные инсинуации). Я озвучила свои претензии к школе (не к детям или их родителям), отдала заявление в канцелярию. Классный рук несколько дней истерил, заявлял, что вообще уволится и пытался тоже воззвать к совести.

4) написала пояснения в ПДН (они сами вызвали) + взяла объяснения ребенка;

5) оказывается, была запись с камер наблюдения в коридоре, посмотрели дружно запись, убедились, что мой сын не виноват;

6) видимо, директор приняла быстро меры к родителям зачинщиков травли и конкретно этой драки, т. к. основные участвующие лица в течение 2 дней отстали от моего ребенка и больше даже не подходили даже на текущий день [Прим. Ч.: имеется ввиду 30 декабря]. Потом был еще один задира, его тоже быстро успокоили.

Меня в школу к директору не вызывали, на моего сына больше никто не давил.

Я считаю, что нам крупно повезло, что застарелый конфликт так быстро был разрешен. Заявление дальше школы я никуда не отсылала, но папку отдельную завела и в нее все сохраняю на будущее, если повторится ситуация. Запись разговоров тоже сохранила.

Спасибо огромное за помощь!

Ребенок воспрял! Начал лучше учиться и стал из школы приходить в хорошем настроении.

И родитель добавляет:
Поздравляю вас с наступающим Новым годом и желаю успехов во всех ваших начинаниях, крепкого здоровья и удачи!!

Мне очень повезло встретить вас и ваших коллег на жизненном пути!

Итоговый комментарий Ч.:
Присоединяюсь к этим словам и поздравляю свою команду волонтеров с Наступающим.
(Кстати, если есть желание присоединиться, напишите на почту bat9955@rambler.ru, обсудим. Также можете поддержать наш проект, став подписчиком.)
Кроме того, желаю всем пикабушникам, чтобы они так же легко в новом году смогли найти решение своей ключевой проблемы (если есть) и воспряли, как этот ребенок.

Каких-то специальных пруфов к этой истории не прикреплю, зато в январе опубликую историю, где в пруфах можно будет практически утонуть (выложу 80 % или даже больше всей переписки с разными ведомствами – наши обращения, ответы чиновников – решали сложную ситуацию, где в классе сразу оставили 10 детей на второй год; увидите, на что похож в реальности бюрократически-правовой армагеддон, который мы обрушили на школу). В общем, если вам была нужна причина, чтобы подписаться, то вот она: чтобы не пропустить следующую историю (которая, при всей своей цельности будет первой из трех в специальной серии постов).

Напоминаю, что справиться с буллингом легко.
Вот инструкция для родителей и детей, что делать (и чего не делать), если есть побои и угрозы здоровью:
ссылка на пост
Вот инструкция для родителей и детей, что делать, если травля лёгкая:
ссылка на пост 2
Вот рекомендации для учителей, которые хотят заняться оздоровлением ситуации в классе:
ссылка на материалы проекта травлинет

Закончу этот пост, поделившись нашим внутренним рабочим мемом, который отражает, каким для нас получился уходящий год.

В популярной культуре школьный буллинг часто выглядит стихийным явлением. В класс попадает новенький «не похожий на других» ребенок или, наоборот, «хулиган», и драматическое развитие ситуации кажется неизбежным. Остановить издевательства не могут ни учителя, которые часто сами ведут себя агрессивно, ни родители, ни администрация школы. К счастью, за последние 40 лет тема буллинга активно интересовала не только кинематографистов, но и психологов и социологов. «Черта» изучила исследования травли, чтобы разобраться в причинах школьного насилия и способах борьбы с ним.

Что такое буллинг?

«Школьнику Филипу С. постоянно угрожали, его толкали и унижали трое его одноклассников. Когда они украли у стеснительного 16-летнего мальчика конспекты за несколько дней до важного экзамена, он понял, что больше не может это терпеть. Родителям он не смог рассказать о проблемах — страшно, и решил, что лучше ему умереть».

С этой и нескольких похожих историй начинается книга пионера в области исследований буллинга Дэна Олвеуса «Буллинг в школе: что мы знаем, и что мы можем сделать». На английском языке она впервые вышла в 1993 году. В ней Олвеус дал классическое определение буллинга:

школьника буллят, когда он подвергается негативным действиям со стороны одного или нескольких детей систематически, в течение какого-то времени.

Негативными можно считать любые действия, цель которых — причинить дискомфорт. При этом буллинг обязательно происходит в условиях неравного распределения силы или власти, «когда ребенок не может себя защитить».

Олвеус выделяет прямую травлю (физическое насилие, обзывание) и косвенную (бойкотирование, манипуляции). Мальчики, по данным исследователя, чаще становились жертвами прямой травли, а девочки — косвенной. При этом мальчики чаще становились и агрессорами.

Дэн Олвеус — шведско-норвежский психолог, он начал изучать буллинг в шведских школах в конце 1960-х годов. В начале 1980-х школьная травля все еще была большой проблемой для Скандинавии. Масштабное исследование, которое он провел в Норвегии и позже описал в книге, показало, что почти каждый седьмой ребенок (15% детей) в том или ином качестве сталкивались с проблемой буллинга время от времени или чаще. 9% были жертвами буллинга, а 7% регулярно травили других, 1,6% бывали в обеих ролях.

Исследование PISA 2018 года показало, что только в роли жертвы буллинга в России были 37% школьников. Из 75 стран, в которых проводилось исследование, Россия по этом показателю — на седьмом месте с конца. Еще хуже ситуация в Иордании (38% опрошенных школьников рассказали, что сталкивались с травлей), Индонезии (41%), Марокко и Доминиканской Республике (по 44%), Брунее (50%) и Филиппинах (65%).

Кто становится жертвой буллинга, а кто агрессором? Это связано с особенностями детей?

Участниками буллинга исследователи считают три стороны: жертву, агрессора и свидетеля. Отдельные эксперты, в том числе Дэн Олвеус, пишут, что эти роли, по крайней мере частично, связаны с личными психологическими или физическими особенностями самих детей.

Жертвы — «чувствительны, тревожны, склонны к слезам, слабы физически, у них низкая самооценка, мало друзей».

Агрессорам свойственна «готовность применять насилие для самоутверждения и импульсивность; они легко испытывают фрустрацию, с трудом соблюдают правила, демонстрируют грубость и отсутствие сострадания к жертвам, агрессивны со взрослыми».

Свидетелей психологи тоже считают участниками буллинга — от их позиции в многих случаях зависит, продолжится насилие или нет. Например, в одном из исследований психологи вели видеонаблюдение за школьниками на детской площадке в начальной школе в Торонто. В 88% случаев буллинг происходил при свидетелях, и только в 19% случаев они вмешивались в происходящее. Но в более чем половине случаев это вмешательство было эффективным и прекращало буллинг. Но даже если свидетели не вмешивались, буллинг не проходит для них самих бесследно, они «переживают страх, беспомощность, стыд за свое бездействие и в то же время — желание присоединиться к агрессору».

Личные особенности участников буллинга — всего лишь одно из возможных объяснений, почему он возникает.

Во-первых, совершенно необязательно, что чувствительный, тревожный и физически слабый ребенок обязательно столкнется с травлей. Это зависит от множества факторов. Среди жертв таких детей больше. Но есть много похожих детей, которые жертвами буллинга не стали.

Во-вторых, информация об этих особенностях собирается, когда дети уже рассказывают, что столкнулись с буллингом — а значит нельзя с уверенностью сказать, было ли это причиной или следствием насилия.

Виноваты ли в буллинге родители?

Другой способ объяснить предпосылки к возникновению буллинга — социальное окружение.

И жертвы буллинга, и агрессоры часто сталкиваются с насилием в семье. Хотя часть жертв, по данным ученых, наоборот, находится дома в ситуации гиперопеки, которая формирует беспомощность ребенка.

При этом домашняя среда для детей часто нестабильна, а значит в разное время риски уменьшаются или растут. Например, стресс, связанный с разводом, новым браком родителей, рождением второго ребенка, влияет и на уязвимость детей, увеличивая риски столкнуться с насилием, и на агрессивность, которую можно выместить на ком-то более слабом в классе.

Также риск буллинга выше в «социально дезорганизованной среде», где детям уделяется меньше внимания, например, если у родителей алкогольная или наркотическая зависимости.

Что зависит от школы?

Исследователи сходятся во мнении, что основная ответственность за травлю в классе лежит на учителях.

В школах, где нет программ по предотвращению травли, учителя реагируют на нее, опираясь на свои представления о том, как лучше поступить, — часто ложные.

О буллинге есть расхожие мифы, в которые верят учителя в том числе. Главный из них — виновность жертвы: инаковость, неуверенность, неумение постоять за себя, агрессивное поведение и так далее.

Эти мифы стабилизируют ситуацию буллинга: с агрессоров снимается ответственность, жертвы чувствуют себя виноватыми в том, что с ними происходит, а свидетели убеждаются в том, что стратегия не вмешиваться — правильная. В такой ситуации учитель тоже думает, что ничего не нужно делать.

Реагируют на травлю учителя, также руководствуясь различными убеждениями. Во-первых, травля может восприниматься нормативно — как способ усвоить социальные нормы; в таком случае учителя считают, что вмешиваться вообще не стоит. Во-вторых, часть учителей реагирует ассертивно, то есть пытаются поддерживать жертву, но так, чтобы показать, что ребенок может защититься сам. В-третьих, учителя могут верить, что травли не будет, если обеспечить дистанцию между жертвой и агрессором, рассадить их, дать совет игнорировать друг друга.

Учитель не всегда может остановить буллинг еще и потому, что не обладает достаточной властью. Педагоги могут сами быть (или считать себя) жертвами травли и не видеть возможности защититься от агрессии.

Почему же все-таки травля возникает?

Поведение учителей, которое изучают исследователи, чаще касается реакции на буллинг, но тоже мало говорит о его причинах. В последние годы их ищут в более широком контексте.

Например, исследователи отмечают, что в России образование построено на жесткой вертикальной структуре властных отношений между учениками и учителем, «где традиционно ученик воспринимается как пассивный реципиент, а учитель — как активный донор „блага“».

Отношения внутри класса при этом упорядочены гораздо меньше, и это может создавать тревогу. Поэтому дети для распределения ролей и статусов могут копировать методы, используемые учителем, то есть добиваясь власти и контроля.

Кроме естественного стремления к упорядочиванию отношений знакомым способом, в российских школах есть дополнительные факторы, которые не позволяют работать с проблемой буллинга. Это и представление о важности терпения у учеников, и идеи о том, что детям «полезно» избавиться от лишней агрессивности, и привычность насилия как способа взаимодействия, и разрыв между представлениями о том, что декларируется как правильное и что происходит в реальности.

Гипотеза о роли контекста в возникновении буллинга может подтверждаться и тем, что травля возникает не только в детских коллективах. Например, армейская дедовщина, завязанная не только на длительности пребывания в армии, но и на неравенстве силы и власти. Служба в вооруженных силах по призыву сама по себе является формой насилия. Поэтому неудивительно, что насилие становится способом самоорганизации группы.

И школьники, и военнослужащие могут испытывать раздражение и фрустрацию — от того, что находятся в неественно сформированных группах и вынуждены выполнять задания, которые кажутся им бессмысленными. Буллинг может становиться безопасным для агрессора способом «снять напряжение», не «вверх», а «вниз» по иерархии. Такое поведение часто даже удобно для «верха», и учителя или офицеры могут закрывать на него глаза намеренно и пользоваться сложившимся порядком для выполнения своих задач.

Как можно бороться с буллингом?

Подход к противодействию буллингу в школе зависит от того, в чем исследователи и разработчики программ по предотвращению травли видят ее причины.

Финская программа KiVa в большей степени ориентируется на работу со свидетелями — детей через игры учат поддерживать жертв и противостоять обидчикам.

Программа, основанная на шведских и норвежских исследованиях Олвеуса, включает в себя работу на всех уровнях — от индивидуальной поддержки детей и наблюдения за школьниками на переменах до образовательных кампаний, которые должны помочь распознать буллинг и объяснить, как на него реагировать всему сообществу.

Австралийская программа Friendly School обучает детей навыкам общения и регулированию эмоций. Сокращение случаев буллинга в ней одно из следствий работы по улучшению общего уровня ощущения благополучия и безопасности детей в системе образования.

Согласно данным опроса PISA, реже всего школьники сталкиваются с буллингом в Южной Корее — только 9%, при этом 93% считают, что присоединяться к буллингу недопустимо. В Корее эта проблема решается комплексом мер: от психологической работы с жертвами и агрессорами и более строгого контроля за происходящим в школах, до установки камер наблюдения и сотрудничества с полицией.

В 2022 году депутаты российской Госдумы предложили принять программу профилактики травли и предусмотреть санкции в Кодексе об административных правонарушениях для школ, которые не примут локальные акты, направленные на профилактику травли. Предложения законодателей по большей части не отличаются от принципов зарубежных программ. Но если рассматривать буллинг как следствие отношения к насилию в обществе в целом, то на фоне военных действий и репрессий эффективность любых мер по борьбе с агрессией в школах кажется сомнительной.

Как помочь ребенку вы можете узнать в нашем канале https://t.me/+0uw-xO0O9V8zZjJi

Источник https://t.me/+0uw-xO0O9V8zZjJi