Первая часть Радости по расчёту

Эдуард принимал солнечные ванны, весь день катая тележку с цементом по узким петляющим каменным дорожкам, так как Виктория строго-настрого запретила ходить по газонам.

― Будьте предельно аккуратны, ― сказала она с каким-то леденящим душу спокойствием. ― Последний, кто помял мою изумрудную травку, теперь кормит рыб в реке за домом.

Эдику очень хотелось верить, что этот человек был просто плохим рыбаком, но что-то подсказывало ему, что всё намного сложнее, а уточнять он не стал.

Что-то зловещее было в этой женщине, но что конкретно — Эдик понять не мог. Во-первых, её лимонад оказался дрянью и обычным компотом из сухофруктов, во-вторых, над участком без конца кружила пара дронов, заряженных какими-то метательными сетями.

Альфонс придумывал оправдания, чтобы уйти по-хорошему, но каждый раз, когда он начинал заводить этот разговор, хозяйка поместья меняла тему или говорила, что Дуся проголодалась и, глядя в прицел ружья, искала, что бы такое подстрелить для неё на обед.

Эдик понимал, что нужно уходить, но не знал как. Мобильная связь на участке не работала. Забор был неприступен ― не для того Эдик делал маникюр, чтобы карабкаться по кирпичам, да и перспектива потерять товарный вид на колючей проволоке мало привлекала альфонса. Он попытался перелезть через ворота, но звуковая сигнализация для сдерживания пантеры хорошенько пощекотала бедному парню все внутренности и разжижила мозг.

Виктория контролировала весь процесс разгрузки, стоя над душой и раздавая непрошеные советы. Когда женщина в очередной раз отвернулась, альфонс попросил водителя грузовичка забрать его с собой хотя бы в кузове или привязанным к глушителю.

― Да ты что! После того как я однажды проделал такое на участке Виктории, я месяц потом выходил на улицу только в светлое время суток и постоянно оглядывался. Господь с тобой! ― сказал в конце водитель и зачем-то перекрестил воздух перед Эдиком, словно батюшка, отпускающий грехи.

Позже приехало пять кубов мелкой щебенки. На ней Эдуард и уснул, закончив разгружать в половине третьего ночи. Наутро он проснулся совершенно уставшим. Виктория уже возвышалась над ним с «лимонадом» и нивелирной рейкой.

― Грунт будем свозить к дальнему углу забора, там я планирую поставить вертикальные грядки, ― прозвучало от неё вместо пожелания доброго утра.

― Вы же… ― Эдик никак не мог перейти на «ты», ― говорили что-то про нежность? ― Он решил снова пустить в ход чары обаяния.

― О, да! Но я хотела заняться этим после бассейна…

― Зачем откладывать? Давайте сейчас! ― Эдик попытался атаковать странную хозяйку одним из своих фирменных соблазняющих взглядов, но на его грязном, помятом щебнем лице игривость больше напоминала итог длительного радиационного облучения.

― Ну что ж, идём наверх, ― игриво улыбнулась Виктория и поманила Эдика за собой.

«Вот и конец всем проблемам», ― подумалось альфонсу, и дышать после этих мыслей стало намного легче, а может, причиной тому был кусок щебенки, вылетевший из носа на ходу.

По наружной лестнице они поднялись на веранду второго этажа. Через витражные стекла Эдуард разглядел просторную спальню с огромной кроватью, камином и шкурой медведя на полу.

― Можно я сначала зайду в душ? ― поинтересовался Эдуард томным голосом.

― Думаю, что лучше принять душ после ― ты же ещё сто раз вспотеешь, ― продолжала играть с ним Виктория.

― Ну хорошо, я не против, ― Эдик уже было хотел положить руки на талию хозяйке дома, но ладонь его вдруг уперлась во что-то твёрдое и увесистое.

― Вот, ты же без своего инструмента, а у меня дрель только ручная, от дедушки еще осталась.

Эдик опустил взгляд на агрегат в руках Виктории с искренним непониманием. Этот фетиш ему был незнаком и мало понятен.

― Что мне с этим делать? ― спросил альфонс, брезгливо посмотрев на прибор и покрутив немного железную ручку.

― Фиксировать поликарбонат, что же ещё, ― пожала плечами Виктория и показала на деревянную обрешетку, которая возвышалась над верандой второго этажа. ― Крышу пора зашивать, а то лето закончится, а я так и не смогу попить чай под дождиком, не намокнув, ― немного жалобно произнесла хозяйка. ― Главное, будь очень нежным: саморезы не перетягивай и ни в коем случае не дави на покрытие ― оно легко ломается.

― А не пойти бы вам…― Эдик хотел сказать много громких и пёстрых слов, а если потребуется, то и заехать дрелью по самой Виктории, но Дуся уже вилась вокруг его ног и отрыгивала застрявший в горле кусок чьего-то автомобиля. ― Не пойти бы вам за лимонадом, в горле что-то пересохло, ― закашлялся Эдик и из его горла действительно вылетело немного золотистого песка.

― Он тебе понравился?! ― радостно завопила Виктория.

― О-чче-нь, ― еле выдавил из себя Эдик и кисло улыбнулся.

― Тогда я пойду вниз. Дуся тебе, если что, поможет, она у меня очень сообразительная. Если будут вопросы ― спрашивай. И учти, пожалуйста, выпуски кровли: не менее ста миллиметров… ― предупредила дама перед уходом.

― Но у меня даже рулетки нет! ― попытался придумать новое оправдание Эдуард.

― Тебе Дуся свою даст и, если что, поможет сделать замеры. Я же говорю: она у меня перфекционист, любит, чтобы строго придерживались проекта, ― уже спускаясь по лестнице, ответила Виктория.

И правда, через несколько секунд Эдик заметил в зубах зверя пятиметровую рулетку, которую он еле вырвал из острых клыков.

Под присмотром черного как уголь надзирателя Эдик притащил саморезы, свёрнутый в тубу поликарбонат и, разложившись на веранде, посмотрел на обрешётку.

― И как я, мать его, должен туда залезть? ― произнёс он вслух, задумавшись.

― В дальнем углу стремянка, ― ответил кто-то так неожиданно, что Эдик от испуга в прыжке достал головой до стропил.

Почесав ушибленное темечко, альфонс оглянулся: кроме пантеры никого рядом не было.

«Ну не настолько же её надрессировали, чтобы она говорить начала? Хотя с такой хозяйкой неудивительно», ― думал про себя альфонс, разворачивая поликарбонат.

Забравшись на обрешетку по лесенке, Эдик оценил качество конструкции: крепкая, не шатается, хорошо покрашена. «Должно быть, мастер дорого взял за такую работу», ― подумал он, и тут же его взгляд упал на нацарапанную на одной из балок надпись:

«Владислав, 2021 год. Если вы читаете эту надпись, значит до кровли я не до…»

Дальше фраза обрывалась. «Не дошёл» или «Не дожил» ― оставалось тайной, которая снова вызвала меланхолию в душе ранее бесчувственного альфонса.

― Зверюга, рулетку не подержишь? ― позвал Эдик пантеру.

Та, на удивление, запрыгнула наверх и, схватив в зубы конец измерительной ленты, перепрыгнула в другой конец обрешетки.

«Интересно, она на калькуляторе или в уме считает?» ― подумал Эдик, оценив помощь животного, а затем спросил:

― Сколько там выпуск? Я забыл.

― Десять сантиметров, ― раздалось на этот раз откуда-то сбоку.

Эдик снова поддался испугу и на этот раз полетел не вверх, а вниз. Он был бы рад, если бы разбился, но щебёнка внизу имела прекрасную амортизирующую способность, и незапланированное самоубийство заместилось отбитыми ягодицами.

― Жив? Цел? Поликарбонат не замял?! ― встревоженно кричала прибежавшая на шум Виктория.

― Я слышал голоса, ― ответил слегка контуженный Эдуард.

― Не голоса, а голос ― у меня там микрофон с обратной связью. Я же тебе сказала: будут вопросы, задавай!

― Мне нужно в больницу, ― простонал Эдик, чувствуя, что нашел способ спокойно покинуть этот сумасшедший дом.

― Тебе просто нужно немного отдохнуть и побольше пить жидкости, ― успокаивала его Виктория и снова протянула стакан с компотом.

― Хватит на сегодня высотных работ ― спокойно копай бассейн. А завтра закончишь с кровлей, ― ласково произнесла хозяйка дома и чмокнула Эдуарда в лоб.

Эдик взял инструмент и начал работу. В его голове созрел единственный, как ему казалось, логичный план побега: подкоп. Он собирался копать всю ночь, если потребуется. Главное ― создать видимость работы, а как только хозяйка уснёт, начать рыть туннель.

Эдуард работал, не жалея сил. Пот стекал с него реками, бассейн расширялся и углублялся, а подкоп, наоборот, отдалялся. Солнце уже успело зайти и планировало вот-вот подняться снова, а Виктория всё никак не уходила спать. Эдик не сдавался. В какой-то момент его уставший мозг решил, что можно сбежать, копая в глубину. Он готов был рискнуть и докопать до Китая, но Виктория требовала сверять высо́ты, как только голова Эдика пропадала из поля её зрения. Альфонс прыгал с измерительной рейкой туда-сюда, пока силы его окончательно не покинули и он вновь не уснул на уже родном щебне. Зато, когда парень проснулся и взглянул на плоды своих трудов, то с радостью осознал, что выкопал всю заявленную площадь. Даже испорченный маникюр уже не казался катастрофой.

― Какой же ты у меня молодец! Хочешь покушать? ― спросила на третий день знакомства Виктория.

― Угу, ― промычал Эдик. Слова давались ему с трудом.

Привыкший к бифштексам, экзотическим фруктам и нежным соусам, альфонс был обижен преподнесенной ему гречкой, пусть её был и целый тазик.

― В мясе много токсинов, от фруктов пучит, а соусы — это вообще яд в чистом виде. В каше есть все необходимые углеводы, витамины, а ещё она…

«…дешёвая», ― подытожил про себя Эдик, не слушая, что там щебечет эта ненормальная.

Эдик вдруг начал осознавать, что всё вокруг только кажется богатым. На самом деле Виктория была жутко скупой. Она на всём экономила, особенно на рабочей силе.

― Мне надоело. Я хочу уйти! ― заявил Эдуард, глядя на малопривлекательную крупу.

― Уходи, тебя никто не держит, ― ответила хозяйка, и, как только Эдик расплылся в улыбке и направился к выходу, добавила: ― Я хотела на этой неделе купить тебе что-нибудь, мне как раз должны перевести несколько тысяч евро со сделки, но раз ты решил…

Эдик чувствовал, что пожалеет о своём решении, но развернулся на месте и с видом полного счастья начал поглощать гречку.

***

Ближе к обеду, когда Виктория и Дуся заверили все высоты, приехала машина с арматурой и досками для опалубки. Слова о тысячах евро и подарках способны открыть второе дыхание, а если потребуется, то и третье, и четвёртое. Под чутким руководством Виктории Эдуард продолжал раскрывать в себе способности к строительству.

«Не зря же я столько времени и сил потратил на всё это. Куплю себе последний айфон, а еще обновлю гардероб и, если останутся деньги, закажу парфюм», ― рассуждал альфонс, связывая металлические прутья и вкручивая в доски саморезы ручной дрелью.

Когда все подготовительные работы были закончены, а бетон залит, Виктория накормила Эдуарда праздничной перловкой и пообещала, что удвоит запланированный изначально бюджет на удовольствия своего нового «друга».

Всю неделю Эдик работал: возводил вертикальные грядки, доделал веранду и изучил все тонкости гидроизоляции. Он полюбил «лимонад» из сухофруктов и даже чувствовал некоторую гордость за себя. Никогда раньше он и подумать не мог, что способен собственными руками что-то построить, сотворить, слепить.

― Эдичка, у меня для тебя сюрприз, ― позвала его как-то вечером Виктория.

Вот он, долгожданный момент. Наконец все жертвы будут оплачены, а тревоги забыты. Эдик прискакал, словно щеночек, ожидающий сахарную косточку за то, что вёл себя хорошо. Он был послушным мальчиком, он заслужил.

― Я долго думала, чем же тебя порадовать, ― начала Виктория издалека.

Она стояла рядом с сюрпризом. Большой брезент скрывал от взора что-то, что Виктория не спешила демонстрировать.

«Хоть бы это был стол с деньгами», ― с надеждой смотрел на закрытый подарок альфонс.

― У меня трава за неделю очень подросла, ― как-то странно начала хозяйка, ― а ты, я думаю, косу в руки брать не захочешь.

Лицо Эдика скисало на глазах, но сами глаза всё еще сияли верой в чудо.

― Вот я и подумала, что тебе приятно будет стричь её, сидя за рулём.

С этими словами Виктория сдёрнула брезент, и взору Эдика предстала новенькая газонокосилка.

― Ну как? Ты счастлив? ― искренне улыбаясь, спросила Виктория.

Эдик начал задыхаться. В глазах у него потемнело. Из глубин души на волю вырвался крик. Потеряв чувство всякого самосохранения, альфонс помчался к воротам. Он легко уворачивался от сетей, которыми стреляли дроны, схватился с Дусей, которая даже и не думала нападать, и вырвал своими зубами клок её шерсти. Перепрыгнув через ворота под звуки сирены, Эдик даже не заметил, как зацепился за пики шортами и разорвал их. Грязный, голый, оглушённый, совершенно изнурённый, но свободный, он побежал домой. После длительной реабилитации на диване, обросший кучей фобий и навыков строительства, Эдуард так и не смог вернуться к прошлой жизни. Он устроился в какую-то фирму строителем и быстро поднялся по карьерной лестнице, а через пару лет даже женился.

***

Виктория сидела на своей веранде, ела оливье и попивала чай, слушая, как барабанит дождь по поликарбонату. Дуся лежала у неё в ногах и играла чьим-то ботинком.

― Алло? ― ответила Виктория на входящий звонок. ― Да, бывшими мужьями тоже занимаюсь. Смотрите. У нас есть разные программы: перевоспитание, открытие талантов и восстановление потерянных навыков. Выводим жадность, грубость, тупость. Лечим от алкоголизма, восстанавливаем алиментоспособность и многое другое. Оплата по факту, гарантию предоставляем. Если он у вас спортсмен, сделаем скидку, хотя деньги — не главное, главное — наши клиенты.

Александр Райн

Эдик был альфонсом высшей категории. Пока все остальные мужчины потели в душных офисах, жарились у ресторанных плит, дышали заводской пылью, рулили автомобилями и бизнесами, Эдик рулил обеспеченными одинокими женщинами и с легкостью разбивал их сердца, словно дорогой фарфор.

В спортзале Эдик сделал себе тело, в барбершопе ― причёску, в спа-салоне ― нежную кожу. Этот набор плюс врождённая харизма заставляли женщин отдавать последнее, лишь бы Эдичка был сыт, спокоен и согревал их ложе, пока дамы зарабатывают деньги.

Очередным субботним утром, листая анкеты на сайте знакомств, альфонс со скучающим лицом рассматривал фотографии своих потенциальных жертв и делал про себя пометки: слишком старая, слишком толстая, худая, маленькая, конопатая. Он уже собирался пойти на пляж и ловить по старинке, на живца, как вдруг ему попался самый любимый типаж ― сорокапятилетняя разведёнка по имени Виктория, без детей, с загородным участком и каким-то кадастровым бизнесом. Этот вариант был идеальным, чтобы приятно провести год-другой, ни о чём не переживая и наслаждаясь жизнью.

Эдик начал читать анкету. Виктория рассказывала о себе весьма кратко. Виной тому, по мнению знающего психологию Эдика, были комплексы.

«О себе: Виктория. Сорок пять лет. Размер ноги: тридцать девять. Высшее архитектурное образование. Любимая музыка: военные марши. Любимая книга: «Архипелаг ГУЛАГ». Любимое блюдо: салат оливье. Недавно приобрела большую дорогую тачку».

Пока Эдика всё устраивало. Он облизнулся, чувствуя, как легко ему будет играть в эту игру.

«О тебе: сильное мужское плечо, сильные руки, ноги, шея, спина».

Эдик посмотрел на свои могучие плечи и самодовольно улыбнулся. Альфонс упивался собственным превосходством и полным соответствием, продолжая читать:

«Требуется мужчина любой внешности и вероисповедания, ростом не ниже 185 см, непьющий, понимающий всё с полуслова, нежный, когда потребуется, легко переносящий солнечные ванны».

Эдик сразу начал мечтать о нежном солнце Италии и золотистых пляжах Гавайских островов. Альфонс уже весь чесался от нетерпения. Это был стопроцентный успех, а подкрепляла его последняя фраза:

«Наличие настоящего мужского инструмента и умение применить его в деле приветствуется».

Парень размял пальцы и начал писать Виктории. Та моментально ответила.

«Какая милая слабохарактерность и доступность», ― подумалось Эдику.

Он послал ей своё фото топлес, и Виктория, не раздумывая, назначила встречу. Тогда он решил немного поиграть с жертвой:

«А вы не слишком спешите? Мы так мало знаем друг о друге…» ― кокетничал альфонс.

«А чего тянуть? ― ответила Вика. ― Чем раньше мы начнём, тем быстрее будем потягивать холодный лимонад возле моего новенького бассейна. Вчера мне уже привезли для него целую гору чистейшего песка — как на лучших пляжах».

Эдику всё больше нравилась эта дама, он и сам не хотел долго ухаживать, а желал как можно скорее перейти к жизни в своё удовольствие.

«Встретимся у входа в гипермаркет, купим всё необходимое для бассейна и сразу ко мне!» ― предложила Виктория и оставила свой номер телефона.

***

Эдик пришёл в гипермаркет в коротких шортах и безрукавке, чтобы новая знакомая сразу поняла, насколько его «мужское плечо» и «сильные ноги» подходят под её требования.

― Так, хм, сойдёт. Тут тоже хорошо, ― женщина осматривала и ощупывала альфонса со всех сторон, словно телёнка на колхозном рынке.

Виктория напоминала суровую учительницу по физике: высокая, строгий взгляд за квадратными очками, хорошая осанка, длинные, спрятанные под строгую юбку ноги и, самое главное, большие, выпирающие из кошелька деньги, которые Эдик заметил первым делом.

— А где инструмент? — строго спросила женщина, глядя на Эдика.

— Что, при всех показывать? — смутился в ответ тот.

— Не обязательно, но, я надеюсь, что он у вас есть и вы умеете им пользоваться. Я, например, своим владею в совершенстве.

Тут-то у Эдика и закрались первые сомнения насчёт лёгкости дела, но он не спешил давать «заднюю».

― Ну что, идём за покупками? ― предложила Вика, закончив наружный осмотр, и вцепилась в руку Эдика смертельной хваткой, словно краб.

Мужчина тихонько заскулил от боли, но, не показав слабости, согласно кивнул ― ему нравились слегка властные женщины.

Гуляя по огромному, словно город, магазину, новые знакомые общались без умолку. В основном вопросы задавала Вика. Одни были жутко банальными, другие ― странными. Из банального: где Эдуард учился, сколько калорий в день потребляет, какой вес способен поднять за раз. Из странного: разбирается ли он в гидроизоляционных материалах и колеровке красок.

Играя мускулами, хвастаясь эрудированностью и рассуждая обо всём как заправский философ, Эдик не заметил, что они прошли мимо продуктовой части гипермаркета и зашли в строительную. Когда они остановились возле бетономешалок, Вика зачем-то спросила у продавца, какая из них имеет максимальный объем загрузки.

― А вам зачем? Оливье замешивать? ― весело поинтересовался Эдик, вспоминая о любимом салате спутницы.

― Нет, бетон, ― буднично ответила Вика, отчего Эдику стало слегка не по себе.

Затем она подошла к лопатам и, оценивая взглядом попеременно то их, то Эдика, выбрала самую большую.

После того как им прикатили бетономешалку нужного размера, Вика потащила своего нового знакомого в отдел той самой гидроизоляции, где они ещё долго бродили среди банок мастики, обсуждая с подачи Эдика сериалы, политику, поэзию, а по настоянию Виктории — технологию нанесения жидкого стекла. Затем они гуляли среди насосов и пили кофе возле поликарбоната, где Вика ещё раз поинтересовалась у Эдика насчёт его способности к нежному обращению.

― Эдуард, настало время посмотреть на вашу спину в действии. Напомните, каков ваш рекорд по весу? ― наконец спросила Виктория.

Эдуард, не скромничая и напрягая все свои мышцы так, что майка на нём затрещала, ответил:

― Сто двадцать!

В этот самый момент на него откуда-то сверху неожиданно упал мешок цемента, слегка придавив к земле и окрасив волосы в благородный цвет марки М500. Кое-как устояв, альфонс натужно спросил:

― Что происходит?

Тут же сверху прилетело ещё два мешка, и Эдик чудом не сложился втрое.

― У грузового такси, что я заказала, все машины тентованные, а тут загрузка в крытую машину платная. Вы, насколько я помню, хвастались недюжинной силой? ― поинтересовалась в ответ Виктория и добавила: ― Мешки по сорок килограмм ― как раз ваш вес. Или вы мне солгали?

Она с укором посмотрела на пыхтящего атлета, тот замотал головой. Эдику хотелось всё бросить и уйти, но была задета его честь. Он не мог так просто упасть лицом в грязь, точнее, в наливной пол склада. Эдик выпрямился, спокойно вдохнул и летящей походкой донёс мешки до машины, не произнеся по дороге ни звука.

— Да вы просто чемпион! — похвалила Виктория альфонса.

Завидев его самодовольную улыбку, она вручила ему накладную, где числилось сорок мешков цемента, тридцать литров мастики, двести квадратных метров поликарбоната и ведро саморезов. Всё это нужно было погрузить в машину.

Эдик снова почувствовал неладное и даже еле заметно всплакнул, но женщина в очередной раз похвалила его торс и пообещала приятные солнечные ванны на песке, а ещё — ледяной лимонад и полную финансовую независимость на протяжении целого месяца. Эдик был не в силах сопротивляться таким бонусам, да и кто он такой, чтобы отказываться от свалившегося на его голову счастья?

***

― Вы же писали, что у вас большая тачка, ― удивился альфонс, когда Виктория привела его на парковку к своему «смарту», который выглядел меньше самого Эдика.

― Тачку я приготовила для вас, в личное пользование, ― ответила Виктория, когда они втиснулись в машину и она зачем-то заблокировала двери.

***

По городу Эдик ехал, чувствуя себя королём жизни. Пока обычные люди парились в душных автобусах, он наслаждался кондиционером. Повезло же ему всё-таки!

Попав на территорию нового коттеджного посёлка, Эдик, как ребенок, глазел по сторонам, гадая, какой из местных за́мков отныне будет его новой игровой площадкой. Среди всех домов явно выделялся один, окружённый трёхметровым забором с колючей проволокой наверху. На чёрных кованых воротах висела большая табличка: «Осторожно, злая кошка».

― Ну и крепость! А еще злая кошка. Ха! Походу, тут живут какие-то пси… ― Эдик не договорил, так как Виктория свернула в сторону этой самой крепости, и мрачные ворота автоматически распахнулись перед её автомобилем, а затем бесшумно захлопнулись, словно хорошо смазанная калитка на могильной оградке.

Несмотря на лютую охранную систему, дом выглядел очень современно и уютно. Эдик сразу представил, как разгуливает по нему в халате с чашечкой чая, и заулыбался.

― Чувствуй себя как дома, ― ласково произнесла Вика, выйдя из машины, и набрала какой-то длинный код на пульте, прикрепленном на фонарный столб.

― Что это? ― спросил Эдик, пытаясь сглотнуть подступивший к горлу комок.

― Это специальная звуковая сигнализация на воротах, чтобы Дуська не убежала, ― объяснила Вика. ― В целом, она у меня очень воспитанная и жутко послушная, я сама её выдрессировала, просто иногда заигрывается… Кыс-кыс-кыс, Дуся, ты где? ― ласково позвала Вика свою питомицу.

Эдик поглядел по сторонам, ожидая увидеть породистый комок шерсти, который ест только прессованную сухую утку под нежным соусом и какает в дорогой наполнитель.

Дуся спустилась с того же самого фонарного столба. Черная как ночь пантера приземлилась рядом с Эдиком и поприветствовала его вежливым кошачьим рыком, от которого Эдику моментально захотелось найти хорошо впитывающий наполнитель для личных нужд.

― Красивая, правда? ― Виктория гладила хищника и бесстрашно тянула за усы. ― Погладь, она это любит, ― предложила хозяйка зверя гостю.

― А ч-ч-чего она н-н-н-не любит? ― дрожащим голосом спросил побледневший альфонс.

― Ой, она у меня перфекционист. Не любит, когда что-то не по уровню или не сходится с чертежом. Я её у строителей выкупила, когда мы в Индии делали проект нового завода. Ну и когда меня обижают, она тоже на дух не переносит. Пойдем, я проведу тебе экскурсию, ― предложила хозяйка и, не дожидаясь ответа, схватила Эдика за руку и повела его вглубь своих владений.

Первое, что бросилось в глаза Эдику, было несколько мишеней вдоль дальней части забора, до которых навскидку было метров семьдесят.

― Что это? ― с нарастающей тревогой в голосе спросил Эдик, глядя одним глазом на мишень, а другим наблюдая за кружащей вокруг них Дусей.

― Это мои спортивные снаряды. Я тринадцать лет занималась стрельбой, за сборную выступала. А сейчас ― так, тренируюсь, чтобы не потерять форму.

После этих слов Вика подошла к какому-то ящику. Достав оттуда ружьё, она вскинула его на плечо и сделала несколько выстрелов, затем протянула Эдику бинокль и предложила оценить меткость. Эдик оценил. Правда, не меткость, а углубления в кирпичной стене, которые оставили пули, не попавшие в цель, и развевающийся белый флаг над крышей соседей.

― Боевые? ― заранее зная ответ, спросил альфонс.

― Ну да, не привыкла к полумерам, ― пожала плечами Вика. ― Да и в целях самообороны полезней, время сейчас такое — вокруг одни негодяи.

Эдик не мог даже представить размер яиц того, кто затеет негодяйство в адрес хозяйки этого дома, пока случайно не вспомнил, что сам здесь для этих же целей. И тихонько всхлипнул.

― Ну что, идём к бассейну? ― предложила Вика, повесив ружье за спину.

Эдик кивнул и словно под гипнозом пошел за хозяйкой.

Вика не соврала. Куча чистейшего песка возвышалась над землей. Неподалеку в почву были вбиты четыре колышка, между которыми была натянута шнурка. Рядом, на треноге, стоял настроенный нивелир, готовый для «отстреливания» высот.

― А где бассейн? ― спросил Эдик, надеясь, что они просто не дошли до нужного места.

― Да вот же он! ― указала Виктория на прямоугольник из шнурки. ― В глубину ― 2505 мм, я всё рассчитала, старайся придерживаться этих цифр. ― И она указала на штыковую лопату, валявшуюся неподалеку.

― А песок?! ― спросил Эдик, искренне надеясь, что это для куличей и за́мков.

― Так для заливки же. Щебенку подвезут после обеда, ― сказала Виктория, почёсывая пантеру за ухом. ― А вон и твоя тачка, ― она указала на большую двухколёсную телегу рядом с домом. ― Пойду сделаю лимонад, а ты пока начинай копать и наслаждаться солнечными ваннами. Спать будешь в гостевом домике.

За воротами кто-то громко посигналил.

― О! Машина с рынка приехала! Ну что, готов снова поиграть мускулами? ― спросила совершенно без намека на издевку Виктория.

Продолжение следует...

Александр Райн

Все эти три слова сейчас в русском языке означают мужчин, которые ухаживают за женщинами. Но это не синонимы, у каждого из этих терминов так сказать своя специализация. Объединяет их то, что за каждым чувствуется некий негативный оттенок. А еще — все они пришли в нашу речь из художественной литературы.

Каждое из этих слов изначально — герой какого-либо произведения. Сами книги, в которых они обитали, уже давно и прочно забыты, а имена героев стали нарицательными и пишутся ныне с маленькой буквы.

Селадон

В XVII веке, во времена Людовика XIII, во Франции вышла книга писателя Оноре д’Юрфе «Астрея». Это был типичный пасторальный роман про любовь пастуха Селадона и пастушки Астреи. Сюжет очень популярный для той эпохи, многократно обыгранный. Сама книга пользовалась огромным успехом на протяжении многих десятилетий.

В русской литературе имя Селадона сначала стало синонимом тоскующего возлюбленного. Но довольно быстро стало применяться в ироничном ключе. Селадонами стали звать престарелых кавалеров, безуспешно увивающихся за молоденькими красотками. Именно в таком значении это слово используется до сих пор.

Ловелас

А вот ловеласами сейчас зовут более удачливых ухажеров. Обычно у них на счету вереница побед над женскими сердцами. Ну и помимо различия в возрасте, ловелас отличается от селадона тем, что для него важна не какая-то конкретная особа, а сам процесс. Попросту говоря, это бабник.

Пришло к нам это слово из английского романа XVIII века Сэмюэля Ричардсона «Кларисса». Там есть герой, которого зовут сэр Роберт Ловелас. Это такой прожженный волокита, нагло соблазняющий 16-летнюю заглавную героиню.

Альфонс

А вот слово альфонс в нашей речи стало использоваться уже в конце XIX века, довольно поздно. То есть, например, Гоголь или Лермонтов ничего бы не поняли, если бы вы с ними попытались толковать об альфонсах. Искать корни этого термина следует в пьесе Александра Дюма-сына «Господин Альфонс», увидевшей свет в 1873 году.

Главный герой этого произведения находился на содержании у своей любовницы. И с тех самых пор именно так и зовут мужчин, которые живут за счет женщин. Причем не просто живут (мало ли какая ситуация может возникнуть), а обольщают их именно с этой целью.

Источник: Литинтерес