Механизмы радости

Гипер, ганста, лакшери , делюкс, вип модель. Просвещаем! Освещаем! Отговариваем! Приговариваем! Отчитываем! Прочитываем! Вразумляем! Настовляем! Прославляем!

Вот такой праздничной поездки никто из нас не ждал!

К слову водитель оказался довольно общительным и разносторонне подкованным человеком.

Сетовал на то что такой одной машины мало для информирования пассажиров.

Все вкусняшки предлагал бесплатно.  И очень сильно жаловался что его перформанс люди не оценивают. Говорит что считают за дурака.

Всех с праздником будьте добры друг к другу. Мне понравилась поездка!

Художник Дэвид Зинн живет в городе Анн Арбор, штат Мичиган. С 1987 года он начал рисовать на городских улицах с помощью мелков и угля, населяя выбоины, трещины в стенах и канализационные люки забавными сказочными существами. И хотя его работы недолговечны и смываются первым же дождем, за почти 45 лет творчества он обрел популярность не только в Мичигане, но и за пределами штата и даже страны: за приключениями его маленьких персонажей следят в инстаграме более 380 тысяч подписчиков.

У меня есть подруга, такой занятный человек «из лагеря». Детские лагеря в моей жизни не только источник друзей, но и источник расходов (а так вообще можно говорить?), ярчайших взрывов, ужасов и восхищений. И месторождение, где можно накопать себе друзей, подходящих по моим потребностям.

Ну, вы в курсе, да, что разным людям нужны разные друзья? И даже одному отдельно взятому человеку не нужны в друзьях два десятка задротов, нужны разные – умники и тупые ржуны, красотки и уютные обнимашки. Не забываем, что человек – это не только полезная конкретно вам функция, но и бездонный внутренний мир. Хотя я мысленно представляю себе не колодец или марианскую впадину, а реку, текущую в каком-то мире. У нее есть источник, родник или скала, или бутылка, откуда истекает вода, наполняющая эту реку. Она течет, ширится, меняется. В нее впадают ручьи из знаний, впечатлений, событий, которые меняют ее содержание.

Есть какое-то место, где я с этой рекой встретилась, коснулась воды, посмотрела на поверхность. Можно лишь угадывать, какие замшелые сомы и ядовитые акулы ходят по дну. А может, русалки. А может, водяной с развратными утопленницами. Можно попробовать нырнуть, но помни, ты будешь другим человеком, выходя из реки. Уже навсегда другим.

Так вот, у меня есть подруга из лагеря, я когда-то навязала ей свое общение, очень уж захотелось. Я часто бываю навязчивой, слишком громкой, немного неуклюжей. Люди поначалу напрягаются. Потом их либо захватит мое жизнелюбие, либо они пожимают плечами и текут дальше. Иногда мне хватает такта, чтобы рассмотреть раздражение на лице собеседника, а иногда я, как глухарь на току, развиваю свои глубокомысленные рассуждения, не слыша подъезжающей бригады вежливых медиков для обостренных.

Так что там, про подругу-то? В какую-то из смен нас поселили в одну комнату (демонический смех). Мы виделись только по вечерам (патамушт я с рассвета до заката в детях), но уж вечером я отрывалась на ней всем впитанным за день человеколюбием. Инерция общительности за день развивается колоссальная. Это одна из польз, которая приобретается в лагере как детьми, так и взрослыми. Вокруг столько людей, с которыми можно пообщаться в более-менее безопасном контексте, что неизбежно прокачивается коммуникация. И даже спустя несколько недель после лагеря сохраняется способность подойти к незнакомому человеку и шутить с ним непринужденно, находить общие темы и развивать дальнейшее общение.

Сначала она опасалась моей громкости и нескромных шуточек. Потом привыкла, наверное. Думаю, честно будет сказать, что мы дружим. Это такая тихая дружба, когда нет разговоров заполночь о самом сокровенном, но есть какая-то своя волна, химия доверия. Не хочу это анализировать, мне просто приятно, что это в моей жизни есть.

Одна мудрая женщина говорила мне, что алхимия дружбы заводится лишь в двух колбах: с человеком сходятся интересы и вкусы, общие темы и – перенесенные вместе приключения или испытания. Так вот, вкусы у нас разные, испытаний особых и приключений у нас не было. А волна есть. Видимо, это какой-то особый компонент, типа мандрагоры или жабьего камня.

Я помню ее еще пионеркой. Ребенком. Она мечтала о чем-то брутальном. Тонкие запястья, изящные пальчики и все телосложение субтильного подростка. Скрывала грудь и начала качать пресс, руки, плечи. Взрослела, училась в вузе. Купила мотоцикл. Стала инструктором. Прикиньте, какое упрямство? Я восхищаюсь такими людьми. Которые захотели – и поперли в нужном направлении. Идут, замедляются, ускоряются, но идут. И, придя к мечте, усмехаются «это мне уже мало, я иду дальше» и хреначат, как не в себя. И достигают.

Я вот распыляюсь. Утром я хочу шить элитное белье из шелка, днем хочу пойти работать к куклачеву, а ночью пишу смешную свою фантастику. И это расписание не повторяется. В итоге, к сорока годам я умею тучу всяких вещей по чуть-чуть. На взгляд юных моих друзей – я какая-то суперэкспертная тетка, которая умеет почти все. А на самом деле я не умею ничего суперкруто. Это все – полунавыки. Но зато – большой спектр. И я его расширяю.

Подруга эта давно предлагала мне покататься на моте. Была у меня такая девичья мечта, и даже мопед был в школьном возрасте. Карпаты, помесь велосипеда с бульбулятором. Он заводился только с толкача и глох, где хотел. Например, в чистом поле, где ни горки, ни уклона, и завести его было труднее, чем окучивать картошку. Но картошку мне все равно не нравилось окучивать, а гонять – нравилось. Потом была какая-то юность, какие-то байкеры, и время от времени в моей жизни встречались мотоциклы, как отголоски мечты. Даже ходила на площадку заниматься, хотела на права сдать.

Выйдя замуж, я перестала мечтать о мотоцикле. Потому что уже как-то и не надо. Муж мотопедистов осуждает, ворчит, видя их на дороге. А мне…я ж хорошая жена. Разделяю пусть не оценку, но общую тенденцию. И однажды, увидев на дороге девушку, летящую на спорте, не почувствовала ничего. Ни восхищения. Ни зависти. Ни радости. Ни раздражения. Безразличие. Вот тогда я похоронила мечту, еще одну, потому что уже не до того. Суставы, знаете ли, болят. В машине теплее. На моте опасно. Дорого. Да ну, нафиг.

И вот снова пишет мне подруга. Мол, как дела? А я вдруг вспомнила, что она меня звала кататься. И что-то щелкнуло: пока я совсем не превратилась в унылое говно, надо воспользоваться. Тем более, инструктор такой… близкий. И поехала. Знаете, что? Я хапнула адреналина. Я смеялась, плясала, упала шлемом об асфальт и газовала. Почувствовала себя пусть не четырнадцатилетней, но лет на двадцать назад – немножко неуверенно, но с точным и ясным желанием – двигаться! Лететь, мчаться хоть куда-нибудь. Потому что я не старая и никогда ею не стану. Тело да, меняется, и стареет – все мы там будем. Но внутри взрослые – те же дети и подростки. Капризные манипуляторы, влюбленые романтики, ворчливые зануды – это все те же дети. А старики это те, которые уже ничего не хотят.

Так вот, хотите побольше.

Не слушайте тех, кто говорит «многого хочешь» или «хочется – перехочется». Слушайте себя. Лучше попробовать и понять, что невкусно. Попробовать и словить одноразовый кайф. Попробовать и узнать о себе еще что-то. Попробовать и наполниться чувством жизни. Ведь каждый из нас - это река, которая питается ручьями.