cheburashka57

Так - значит так. Я легко дал согласие. Моя китаянка очень переживала за моё психологическое состояние. Весь процесс перешивания и ушивания должен был занять до шести недель. Не только она переживала. В эти дни ко мне приходило много людей - страховщики, социальные работники, агенты от морской миссии и все тревожились за то, что я, человек, оказавшийся от своего дома на краю, в прямом смысле, географии, в послеоперационный период впаду в депрессию. Предлагали даже вызвать кого-то из близких родственников. Жена смогла бы. Но, не зная английского, никогда не летая дальше, чем на метле (всех женщин такие полёты касаются), она бы обязательно потерялась в каком-то из промежуточных аэропортов. А вот это для меня стопроцентно был бы стресс и трагедия. потому со спокойной совестью я объяснил своим австралийским на тот момент согражданам, что где я и где депрессия?

Для операции меня перевели в другой, частный госпиталь - Маунт Хоспитал/Mount Hospital. По австралийским законам меня могли оперировать только в частном заведении. Это касалось оплат моего лечения страховщиками. Пару дней я оглядывался и врастал в будущий быт, знакомился с персоналом и докторами. Моим ведущим хирургом был доктор Крис Мерри. Созвучие с Мерри Кристмас (счастливого Рождества) не находите? Вечером 13 марта, усталый после операций, с микроскопом на голове и капельками крови на белом халате он зашёл в мою палату, нашёл в интернете ролик о предстоящем буйства хирургических инструментов и оставил меня проникаться. Я не проникся. Легкомысленный. А вот моя Танюшка, которой я отправил ссылку, прониклась более чем.

Назавтра 14 марта после обеда зашла бригада, переложили меня на лежанку с колёсиками и поволокли к месту разделки. Меня поразила, можно сказать, привела в восторг слаженность их работы. Пока везли, я, на всякий случай, готовился к вечности. Кто знает - не даст соврать, так случается иногда, даже в самой продвинутой медицине. Не боялся и не нервничал. Просто допускал - так, значит так. Меня успешно усыпили уколом и моё на тот момент чучело поступило в распоряжение моего ангела-спасителя Криса Мерри. Тому было не привыкать. Не знаю за сколько времени он со мной разделался и отправил в палату интенсивной терапии, но сразу же после операции Крис Мерри позвонил моим близким и частично на английском, частично на ломанном русском (его увлечение) он рассказал, что операция прошла успешно. Те частично поняли, частично догадались и стали дальше жить спокойней.

В интенсивной терапии я пробыл два дня во всяких воткнутых в меня шлангочках и проводах. Мне особо нравилась кнопка, которую я время от времени нажимал и в меня впрыскивался обезболивающий ништяк. Накаких там, - Сестрааа, сестрааа, памахитеее, - и томительное ожидание пока та покурит и принесёт таблетку анальгина. Здесь тот случай, когда счастье ты создаёшь своими руками. Ну там ещё меня ворочали, обтирали влажными бумажными полотенцами, давали принадлежности чистить зубы. Короче, хоть и интенсивно, но жил человеком. Потом обычная палата. На следующий день доктор, который - Не хрен разлёживаться! Встал и поупражнялся! Так! Так! Молодец! - и не ебёт, что больно.

Вскоре меня перевели этажом ниже в реабилитационное отделение. Сюда я уже заказал свои вещи с парохода, которые мне собрали и хранили в морской миссии. Жизнь продолжала налаживаться. Буквально со следующего утра меня начали проведывать лечащий врач - снова китаец доктор Лю, не помню полное имя, девочка Челси - организатор физических тренингов, девочка Лорейн - организатор психологических тренингов. Из меня и ещё нескольких воскресших создали группу, состав которой, конечно же, менялся, но неизменным оставался мой молодой возраст. 60-летний сопляк среди в основном 80-летнего народа. Кроме этого, я гулял, сначала по коридорам (длинным, госпиталь большой), потом начал выходить наружу к соседнему парку с озером.

На протяжении всего времени нахождения в госпитале меня регулярно проведывала девочка-страховщик Найан с красивыми ножками, которая как бы предполагалась на тот момент была моим единственным близким родственником. В последнюю неделю заботами Найан меня отпустили из госпиталя и перевезли в морскую миссию. Неделя в маленьком, но уютном гостиничном номере с видом на море, прогулки по небольшому, но живописному городку Фремантл/Fremantl. Полындал по улицам, навестил форт на берегу моря, посетил с экскурсией тюрьму - Fremantle Prizon. Короче, наслаждался выздоровлением. В этот промежуток меня посетил аэропортовский доктор. Намерял мне компрессионные гольфы, дал таблеток на время перелёта. Домой, согласно предписанию моих врачей, меня отправили бизнес-классом. В сравнении с экономом это таки вещь! Дома я уже снова вырожденный твёрдым шагом вступил в жизнь и продолжаю подрастать. Сегодня мне пять лет, мини-юбилей.

По поводу вышеизложенного пара личных заметок. Австралия - страна, которую фактически создали каторжане. Их сюда десятками тысяч завозили англичане. И получилась офигеннейшее, скажу я вам, государство. Наверное, потому что выстроили страну по понятиям? Я б там пожил, насовсем. Всё время нахождения мечтал, как тот дурачок, что зайдёт какой-то, пусть захудалый, но иммигрейшн и спросит, - Мистер Сергей, не хотите ли остаться в нашей стране? Но всё, как обычно, дурень думкой богатеет. Не сбылось.

С днём рождения тебя, Серёжка! Нет повода не выпить. Но вечером, вечером...

Такая вот вышла ирано-советская дружба двух молодых людей с общими интересами. Там ещё в продолжение у Хади на шее на цепочке висел кулончик с кораном и полумесяцем, золотой, ясен пень, пыталась его отжать местная шпана. Но среди наших с ним приключений было знакомство с местным преступным миром, который кардинально пресёк эти преступные поползновения, дружба - она и среди уголовников дружба, хоть и краткосрочная.

А в Иране я никогда не был. Ни до, ни после.

Вопрос, конечно интересный, но почему в поиске партнёров люди выдвигают требования на уровне космической совместимости? Чтоб не пил, не курил, к проституткам не ходил, блядей презирал, впахивал, как подорванный во имя и на благо, ебал бы при этом три раза в день по чётным и два по нечётным, или наоборот? И любовь при этом, как последний вздох, сосёшь, сосёшь в себя и остановиться не можешь. Бывает ли так? Наверное. Раз ищут. Не. Мне объективно похуй. Так. Сижу себе, рассуждаю, нажравшись пюрешки с котлеткой и ковыряясь зубочисткой в расшатанных зубах, точнее в одном. Он воткнут в меня опиздененным гвоздиком сантиметра на полтора длиной, но, с завидной регулярностью – раз в год - начинает двигаться в предназначенном ему влагалище и стремится к воле. Оно бы ничего, но в образованную дырищу устремляются микробы и начинает болеть. Другая, более худшая составляющая, когда выпавший зуб случайно проглатывается. Про гвоздик помните? И я помню. Попадя внутрь, он меня зарежет. При благоприятном исходе доживу до медицинской помощи. А космонавты?

…А чего космнавты? Они там откалиброваны так, что никаких гвоздей. Всё своё и натуральное, даже лысины. Наверняка друг друга ножиками (читай - скальпелями) могут почикать во спасение, наученные. Вот это парни! Я, правда, восхищён. Но не хочу. Помню, в моём детстве многие дети хотели стать космонавтами. Я и в детстве не хотел. В Антарктиду - хотел. Я и сейчас туда хочу. Но ненадолго. В Арктику тоже хотел, мне очень нравился детский фильм «Включите северное сияние». В Арктике был. Впечатлило. Многое впечатлило, и северное сияние. Запомнился звон в ушах, когда в тундру отходишь, в белое безмолвие, звенит в ушах от тишины. Романтика. Если ненадолго. Надолго – выпавшие от безвитаминья зубы, говно вокруг домишек и балков, выплеснутое из ночных, и не только, вёдер, общественные сральники в виде перекинутой через яму и обледенелой доски, а из-под стен, которые не до земли, задувающий в очко ветер. Бродящие по посёлку олешки – романтика, но перерезанные во имя шкур и мяса ихние горлышки - увы. Хотя что это я так жестоко повествую. В том животноводческом совхозе их не резали, из карабинов пуляли, иногда даже пуль не хватало, шли к директору, за свинцовой лицензией на убийство. Строганина - не романтично, но вкусно. Песец в тундре – красиво, в виде шкуры - тоже. Горностаи по чердаку, я их не видел, но спать мешали, наверное, крыски какие-то. Ненадолго – хорошо. Я съебал оттуда через месяц. А чего? Познал и хватит. Главное - вовремя съебать. А зуб расшатался - это уже после сорока. А сейчас за 65 и из своих половина керамики. Да, Север - хорошо, когда его не много.

А Юг? Юга много не бывает. Правда, смотря какой юг? Жара тоже плохо. Может, даже хуже. От холода засыпаешь себе тихонечко и коченеешь. В вечной мерзлоте пролежать можно тысячелетия, как новенькому. От жары умирать мучительно. Пересохшее горло, сухой, не поворачивающийся язык, непроходящее чувство жажды и мухи, жужжащие и копошашиеся по тебе мухи, а сил отогнать нет… Умираешь мучительно, болезненно, жестоко. В то время, когда твой северный вариант просто уснул. Так что же лучше? Юг или Север? Там и там хорошо, главное – условия. Север - для туризма, юг - для отдыха.

Но лучше всего дома. Где родился, прожил большую часть жизни. Там близкие, друзья, враги тоже там. Жизнь. Которую надо прожить так… да пошёл он на хуй, классик, я не буду повторять его слова. Жить надо достойно. Значение этого слова каждый определяет для себя сам. Но бесцельно прожитые годы, как по мне - полная хуйня. Цель есть у всех и у всего, у муравья, у клубники с огорода, у кирпича с многоэтажки. А тут про людей – бесцельно прожитые годы. Бесцельно Илья Муромец 33 года на печке валялся, и то прозрел и пошёл подвиги вершить. Все мы так, вершим подвиги в смысле, большие ли, маленькие – главное, наши подвиги. Кто-то курить бросает, кто-то утопающего из речки вытаскивает, коноплю выращивает, ещё что-то. Я, например, хуйнёй страдаю. И это тоже нужное дело. Взаимосвязь всего сущего (с одним С).

Современных автобусников наблюдаю со стороны. Они - не мы. Зарплата символическая, уважающий себя автобусник из прошлого на такую не соглашался. Набираются люди из сёл, зачастую после грузовиков, не имеющие достаточного опыта пассажирских перевозок и гоняющиеся за каждым пассажиром, вытворяя при этом виражи, от которых охуевали бы даже камикадзе - гонки, нарушения ПДД. Техсостояние машин тоже далёкое от хотя бы приличного. Ну и графики работ, смею вам сказать, к санитарным нормам отдыха, не имеющие никакого отношения. Но и нынче не все автобусники злые, хотя процент злобности стал выше.