ThomasMarshal

13 июля 1942 года в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции экипаж танка КВ из состава 15-й танковой бригады 9-й армии Юго-Западного фронта, состоявший из командира Семёна Коновалова, старшего механика-водителя Козыренцева, командира орудия Дементьева, заряжающего Герасимлюка, младшего мехвода Акинина и радиотелеграфиста Червинского, в районе хутора Нижнемитякин Тарасовского района Ростовской области встал из-за поломки, вызванной не до конца ликвидированными боевыми повреждениями, полученными в предыдущем бою. Командир бригады майор Василий Сидорович Савченко определил в помощь экипажу воентехника Серебрякова, а бригада пошла вперёд.

Когда ремонт был уже почти закончен, появилась вражеская колонна в составе тридцати пяти машин. Используя выгодную позицию, Коновалов принял решение вступить в бой. Подпустив колонну на дистанцию 500 – 600 метров, танкисты открыли огонь. В первые минуты боя воины уничтожили четыре танка, а остальные танки врага, не приняв боя, поспешно повернули обратно. Спустя некоторое время в наступление перешли свыше пятидесяти фашистских танков. Коновалов решает принять бой. В результате второй и третьей атаки было подбито ещё двенадцать вражеских машин. В ходе этого боя героический экипаж уничтожил шестнадцать танков, одну бронемашину и восемь автомашин с пехотой противника.

Общими усилиями танкисты исправили машину и уже собирались было отправиться вслед за своими, но в этот момент на ближайшем пригорке появились два немецких броневика. Пока немцы анализировали ситуацию, Коновалов подбил один из броневиков, но другому удалось уйти. Связаться со своими по рации не удалось: бригада ушла уже далеко. Оставалось выполнять приказ самостоятельно.

После того, как многократные прямые попадания окончательно обездвижили танк, а боезапас подошёл к концу, Коновалов распорядился: после последнего выстрела экипаж немедленно покидает машину через аварийный люк в днище. Последний выстрел пушки КВ практически совпал во времени с первым выстрелом подтянутого немцами для расстрела зловредной крепости в упор 105-миллиметрового орудия.

Троим выжившим удалось выбраться из машины. Командир танка Коновалов, техник Серебряков и башнёр Дементьев, сняв с танка один из пулемётов, стали пробираться к своим в пешем порядке. Они отползли в безопасное место, а с наступлением темноты начали пробираться на восток, к своим.

Опасаясь предательства и плена, в населённые пункты старались не заходить, питались буквально подножным кормом — сырым зерном, травой. На четвёртый день пути три танкиста обнаружили немецкий танк, призывно стоящий с открытыми люками.

Справедливо рассудив, что ехать всяко лучше, чем идти, танкисты решили «взять» его. Подкравшись к машине, Серебряков забил одного охранявшего её танкиста прикладом пулемёта, а Дементьев уложил второго из пистолета. Тем временем Коновалов застрелил командира и механика-водителя вражеской машины. Танкисты завели захваченный трофей и на полном газу двинули к своим.

Так, на вражеской машине, удачно избежав огня противотанковых средств обеих сторон, они и вышли, точнее, выехали к своим, обрадовавшимся было, что шальные фрицы сдаваться приехали. Правда, вышли они довольно далеко от расположения своей бригады, и были зачислены в новую часть.

Наглость Семёна Коновалова была оценена по достоинству: он командовал трофеем ещё около месяца, подбив с его помощью в боях не менее трёх немецких танков.

Тем временем, командование бригады, узнав от пленных немцев о результатах боя, сочло весь экипаж погибшим и Коновалов был посмертно представлен к геройскому званию. После выяснения всех обстоятельств представление на Героя переписывать не стали, а Указ был подписан 31 марта 1943 года. В 1946 году Коновалов уволен в запас, а в 1950 году вновь призван в ряды Советской Армии. В 1952 году окончил Ленинградскую высшую офицерскую бронетанковую школу. С 1956 года подполковник С. В. Коновалов — в запасе, а затем в отставке. Жил в городе Казань. Умер Коновалов 4 апреля 1989 года.

Фильм сняли правдивый, с уважением к теме, подняли документы из архивов, не стали перевирать историю в угоду зрелищности. Поэтому фильм рекомендуется к просмотру, хоть там немецкие Т-4 не той модификации, мелькают Т-34-85 не свойственные тому времени. Наше новое неплохое кино.

Сэр Рэли появился на сцене английской истории из ниоткуда. Но сколь неподражаем был его выход! Сырой лондонской зимой 1581 года королева Елиза- вета I в сопровождении испанского посла и многочисленной свиты в нерешительности стояла у Холбейнских ворот — под ее ногами лежало грязное снежнобурое месиво, в которое страшно было ступить атласными, затканными серебром и золотом туфельками. Придворные беспомощно переглядывались, не зная, что предпринять. И вдруг перед процессией появился молодой дворянин, по всей видимости, спешивший во дворец по какому-то делу. Оценив ситуацию, он мгновенно сорвал с себя алый бархатный плащ, усыпанный драгоценными камнями, и бросил под ноги королеве. Свита замерла от столь неожиданного и роскошного жеста, глаза придворных с завистливым любопытством вонзились в незнакомца: высокий, с длинными мускулистыми ногами, с горящими темными глазами на узком правильном лице. Елизавета тряхнула огненно-рыжими волосами и, прежде чем вытоптать плащ, одарила незнакомца милостивой улыбкой.

Весьма скоро Рэли был приближен ко двору и сделался одним из фаворитов королевы. Кстати, под ноги правительнице он бросил тогда практически все свое состояние — алый плащ был единственным реальным богатством 29-летнего Уолтера и стоил примерно столько же, сколько и его захудалое девонширское поместье. Однако Рэли рано усвоил урок — побеждает только тот, кто умеет рисковать тотально. Он будет придерживаться этого правила всю жизнь.

Уолтер Рэли родился в 1552 году в приморском городке Ист-Бадли в Девоншире. Он был вторым ребенком от третьего брака его отца, обедневшего помещика Уолтера Рэли, религиозного лидера местной протестантской общины. О ранних годах Уолтера-младшего мало что известно. 16 лет от роду он поступил в оксфордский Ориэл Колледж, но так и не смог дотянуть до конца курса, хотя науки давались ему легко и быстро. Ветер странствий и тяга к приключениям преждевременно сорвали его с места, и диплом им так никогда и не был получен. 19-летним юнцом Рэли оказался добровольцем во Франции: там он сражался на стороне гугенотов. Многие запомнили этого безрассудно смелого юношу, презиравшего опасность, неумолимого и жесткого — если того требовали обстоятельства.

Сохранилась история о редких храбрости и находчивости Рэли, относящаяся к августу 1580 года, — история, особенно импонировавшая королеве Елизавете.

Рэли в невеликом чине капитана английской армии получил задание от английского наместника в Ирландии лорда Ормонда подавить вспыхнувшее там восстание против короны, на помощь которому должны были прийти испанцы. Ирландия, эта ахиллесова пята Англии, постоянно угрожала ей неповиновением и бесконечными взрывами протеста католиков против деспотически навязываемого Елизаветой I протестантизма. Задание капитана Рэли выглядело едва ли выполнимым — подобное поручали в том случае, если подчиненный был чем-то неугоден и от него желали избавиться. Лорд Ормонд и в самом деле с трудом переносил Уолтера: молодой капитан казался ему чересчур самоуверенным и неподобающе дерзким. Как бы то ни было, Уолтеру было приказано арестовать подозреваемого в заговоре против королевы ирландского магната лорда Роша в его родовом замке в городе Белли и доставить Ормонду живым или мертвым.

Замок ирландца был надежно укреплен, к тому же в нем размещался вооруженный гарнизон в 500 человек, у Рэли же, отправляющегося на это задание, под началом было всего 90 солдат. К счастью, отряду Рэли под покровом ночи удалось пробраться в Белли незамеченным. Далее капитан стал приводить в действие отчаянный, но заранее детально разработанный план. Решительно постучавшись в ворота замка, он попросил, чтобы его пустили в сопровождении эскорта из 6 человек для ведения переговоров с Рошем. Для последнего столь жалкая кучка людей, находящихся на его укрепленной территории, не представляла ни малейшей опасности. С ироничной любезностью хозяин пригласил Рэли с его людьми к завтраку. И тут английский капитан со светской улыбкой повел разговор о последних достижениях астрономии. В глазах его читалась живейшая заинтересованность предметом, а речь свидетельствовала о достойной восхищения эрудированности. Рош, отметив все это, более всего, однако, оценил редкое хладнокровие своего «гостя» — вряд ли тот был столь наивен, чтобы не понимать, что через каких-нибудь 10 минут ему вполне могут перерезать горло.

–– Не откажите в любезности, сэр, показать ваш превосходный замок, –– обратился Рэли к хозяину с совсем уж, казалось бы, неуместной просьбой. –– Меня всегда интересовала архитектура.

Игра продолжалась… Рош с готовностью повел непрошеных гостей по дому, и в конце концов все они как бы случайно оказались в Сторожевой башне. И тут вежливая заинтересованность, не сходившая во время осмотра с лица Рэли, растаяла в то же мгновение — короткий условный свист, и в башню бесшумно вбежали английские солдаты.

–– Именем королевы! –– властно произнес капитан. –– Советую не сопротивляться.

Рэли заранее выведал, что из Сторожевой башни наружу ведет тайный, никем не охраняемый выход. Сейчас он надежно контролировался его людьми, и через него они вместе с пленником покинули замок. Как отряду Рэли удалось обойти все засады и благополучно добраться обратно в штаб-квартиру англичан, город Корк, никто понять не мог. Завистники Рэли позже говорили, что ему помогал сам дьявол. То же самое нашептывали на ухо королеве и ее прежние фавориты –– Дадли, Лестер и Хэттон, отошедшие на второй план с появлением Рэли. Но Елизавета была совершенно очарована новым придворным — мало того, что он был человеком действия и убеждений, он понимал самую суть миссии английской королевы…

Рэли в полной мере разделял сложившуюся к моменту правления Елизаветы I (1558 год) концепцию великой протестантской империи –– Англии, которая при правильном ведении дел и благоприятном стечении обстоятельств, как предполагалось, вскорости должна была сравниться с великой Римской империей времен Августа, этим эталоном разумной государственности. Собственно, в этом и заключался смысл английского Ренессанса. Патриоты типа Рэли усматривали в служении империи сакральную цель своей жизни, для достижения которой хороши были любые средства. Елизавета, вступив на престол в возрасте 25 лет, пусть и не сразу, но все же всерьез вознамерилась осуществить англиканскую доктрину монарха — верховодить как над государством, так и над Церковью. Дочь Генриха VIII и Анны Болейн, Елизавета Тюдор унаследовала представления о том, что именно папы повинны в ослаблении монархической власти в Европе, что, стремясь подчинить государства Церкви, они планомерно подрывали единство европейских королевских дворов и ослабляли их себе в угоду. Еще в 1559 году Елизавета заставила парламент голосовать за «Акт верховенства», требующий от епископов клятвы верности королеве, стоящей над Церковью. Это означало полный разрыв с Римом, и те священники, которые отказались дать клятву, были немедленно заключены в тюрьмы. В 1570 году Папа официально отлучил Елизавету Тюдор от Церкви, считая единственной законной правительницей шотландскую королеву Марию Стюарт, ее двоюродную сестру. С этого момента преследования католиков стали для Елизаветы «делом чести», за время своего правления она публично казнила более 200 католических священников.

Что касается Уолтера Рэли, то он вовсе не был таким уж непримиримым протестантом, но яростно ненавидел, например, испанцев –– не за то, что они католики, а за то, что, соперничая с Англией, пока держали превосходство над ней, в частности на морских просторах. Сопротивлявшиеся господству Англии Ирландия и Шотландия вызывали его ненависть по той же причине.

Словом, Елизавета нашла в Рэли истинного солдата империи — всецело преданного и надежного. Королева позволила Уолтеру выступить в Тайном совете. «Выскочка», как прозвали его при дворе, со свойственной ему дерзостью представил государственным мужам собственную оригинальную программу покорения Ирландии: надо опираться не на жестокую силу ненавидимых английских войск, а умело поощрять местные сообщества добровольно служить далекой, величественной и благородной королеве. Елизавета любовалась тем, как ловко и красиво Уолтер парировал аргументы разгорячившихся членов Тайного совета, набросившихся на него, как свора разозленных псов. Оказалось, что ораторское искусство также относится к числу не последних достоинств обласканного королевой дворянина.

Примерно с 1583 года на Рэли посыпались милости Елизаветы, позволившие ему стать одним из самых богатых людей в Англии: Ее Величество удостоила любимца рыцарского звания, пожаловала ему оловянную монополию, патент на винный откуп, лицензию на экспорт шерстяного сукна. Разумеется, последовали и придворные должности — Рэли становится капитаном личной гвардии королевы, адмиралом Девона и Корнуолла. Отныне у Рэли один из самых роскошных в Лондоне домов –– дворец Дорем Хаус на знаменитой улице Стрэнд и любимое им до самой своей кончины поместье Шерборн в Дорчестере. Когда фортуна отвернется от него, только в этом живописном уголке ему захочется искать утешения.

Отныне деньги для него –– не большая ценность, чем вода (недаром Вода была прозвищем, данным ему королевой), и они текут у него сквозь пальцы. Рэли –– один из самых больших щеголей столицы. Ко двору он является в башмаках, украшенных жемчугами, рубинами и алмазами, общая стоимость которых составляет парочку крупных состояний аристократов. В стране Рэли считают нахалом, гордецом и карьеристом. На балах первый танец королева отдавала сэру Рэли, на королевской охоте позволяла скакать по правую руку от себя, в часы досуга –– развлекать уединенной прогулкой и искусным разговором. Известно, что у Рэли с Елизаветой была любимая игра: писать друг другу послания, вырезая их алмазами по стеклу. «Я был бы счастлив вознестись, но я боюсь упасть», –– начинал иносказательный диалог с государыней сэр Уолтер. «Если сердце обманет Вас, не советую возноситься», –– отвечала она.

Витиеватый слог и двусмысленные сравнения были в моде среди английской аристократии, но все же Рэли и по этой части перещеголял всех. В глаза и за глаза он славословил свою Королеву: «Ваше Величество поет, как ангел, играет на лютне, как Орфей, а на охоте вы –– подобны Диане…». Елизавета млела, слушая льстеца, и готова было поощрять его самые безумные идеи и планы. А уж их-то у Рэли всегда имелось в избытке, его интересы никогда не ограничивались ролью придворного и солдата.

Колонизация Нового Света –– вот одна из его идей фикс. Большую часть своего колоссального состояния Рэли тратил на организацию чрезвычайно дорогостоящих заморских экспедиций. Недавно открытые земли Нового Света находились тогда под ревнивой опекой Испании, не желавшей допустить иностранцев к доставшимся ей огромным богатствам. Англичане с завистью наблюдали, как испанские и португальские суда перевозили на континент награбленное золото инков и майя, ценные специи, редкие древесные породы, невиданную руду. Впрочем, при Елизавете стало процветать так называемое «пиратство в законе»: королева фактически поощряла то, что ее подданные –– смельчаки вроде Фрэнсиса Дрейка, Уолтера Гренвилла, Хэмфри Гилберта — грабили испанские суда и совершали разбойничьи набеги на иностранные галионы. Главным условием было, чтобы пираты делились с короной.

Рэли же полагал унизительным то, что его великой державе был закрыт доступ на Американский континент. Сомнительно, чтобы его страсть завоевать Новый Свет диктовалась только соображениями личной наживы, как шипели за его спиной.

–– Слава Вашего Величества лежит за океаном, не забывайте этого, –– неустанно намекал Рэли королеве на предсказания ее личного астролога, баронета Джона Ди Глэдхилла. Тот пользовался почти безграничным влиянием на Елизавету, и королева прислушивалась к любым его рекомендациям. Джон Ди снискал себе в Европе репутацию выдающегося ученого — он был знатоком математики, географии, астрономии, философии, алхимии и магии, учился у самого Герхарда Меркатора — знаменитого географа, и у самого Геммы Фризиуса — выдающегося физика и математика.

Именно Ди привез в Англию огромное количество географических карт и навигационных инструментов. В 1577 году Ди опубликовал «Всеобщее и подробнейшее изложение совершенного искусства навигации». В этом сочинении он представил и обосновал план английской экспансии в Новый Свет. Рэли основательно изучил выкладки Джона Ди, с тем чтобы воспользоваться и его мудрыми советами, и уникальными географическими картами. По рекомендации Ди сэр Уолтер привлек к делу одного из лучших астрономов и математиков того времени, Томаса Хэрриота.

Начиная с 1583 года сэр Уолтер направлял в Новый Свет одну экспедицию за другой. В 1584-м у северных берегов Флориды его люди открыли обширную, никому не принадлежащую землю с исключительно благоприятным климатом и почвой. Рэли ликовал. С его подачи землю назвали в честь королевы –– Вирджинией, что означало «девственная». К этому факту Елизавета отнеслась с особой благосклонностью, поскольку ей всегда льстило подкрепление ее статуса королевы-девственницы. Она всячески подчеркивала, что, вступив на престол, она связала себя брачными узами исключительно со своим королевством и ни одному мужчине никогда не суждено нарушить этот священный союз…

Сэр Рэли умолял королеву отпустить в морскую экспедицию его самого. Ему приелась монотонная придворная жизнь, наскучило бездеятельное командование ленивой королевской охраной. Ему хотелось опасностей, хлесткого соленого ветра в лицо, хотелось, наконец, собственными глазами увидеть экзотические земли, краснокожих, золотые рудники… Но он — в плену у своей благодетельницы. Продолжительные интимные прогулки, длинные аудиенции, бесполезные аргументы, напрасные петиции… Елизавета была неумолима. «Для меня вы незаменимы, сэр, –– тонко улыбаясь, цедила королева, и алмазные подвески мерно покачиваются в такт ее словам. –– А командовать кораблем может тот, в ком я нуждаюсь не так остро».

И ему ничего не оставалось, как довольствоваться воображением, письмами и донесениями участников. Отправленная Рэли в 1588 году очередная экспедиция под командованием сэра Уолтера Гренвилла достигла острова Роанок и высадила там 15 первых колонистов. Через год Рэли выслал туда еще 117 добровольных переселенцев, но, увы, выяснилось, что те, первые, были убиты индейцами. По возвращении друг Рэли Томас Хэрриот опубликовал «Краткое и истинное донесение о вновь открытой земле Вирджинии», переведенное сразу на латынь, французский и немецкий. Это сочинение долго пользовалось огромной популярностью в Европе.

Выдающийся ученый Томас Хэрриот многие месяцы жил в лондонском доме Рэли в качестве наставника последнего в математике и навигации. Хэрриот утверждал, что знания придворного Рэли в этих областях были обширнейшими и что сэр Уолтер стремился пополнить их до последнего дня своей жизни. По свидетельству Хэрриота, Рэли спал не более 5 часов, чтобы таким образом сэкономить время для «учения». Хэрриот считал Рэли истинным, а вовсе не формальным руководителем экспедиций. В частности, именно сэр Уолтер приказал везти на континент новые растения: табак и картофель, в изобилии произрастающие в Вирджинии. Фактически с легкой руки Рэли Англия приохотилась к табакокурению.

По Лондону распространилась история, что когда Рэли впервые закурил в присутствии своего слуги, тот завопил: «Хозяин горит!» — и вылил сэру Уолтеру на голову кувшин воды. Королева в первый раз тоже изумленно взирала на своего фаворита, не просто непринужденно, но с наслаждением «пьющего дым» из золоченой трубки. Впрочем, уже к началу XVII века курение стало обычным делом, неискоренимо утвердившись во всех сословиях. Елизавета однажды сказала Рэли, что она видела многих, кто обратил золото в дым, но он единственный, кому удалось обратить дым в золото… Заморские усилия фаворита были оценены по заслугам.

Все рухнуло в одночасье. Давняя возлюбленная Рэли — фрейлина королевы Елизаветы Трокмортон, дочь некогда видного дипломата, — ждала от него ребенка, и сэр Уолтер, разумеется, женился на ней. Тайно, конечно, поскольку он слишком хорошо представлял, чем грозит ему подобный поступок. Оставив молодую жену на сносях в поместье Шерборн, Рэли поспешно сел на корабль и отплыл к американскому побережью. Гнев королевы, узнавшей об измене фаворита, был страшен. В 1592 году Елизавете было уже почти 60, старела она тяжело, и ей мучительно не хотелось расставаться с репутацией обворожительной женщины, у которой нет соперниц. К тому же она всегда рассматривала своих фрейлин как неприкосновенных весталок, а своих фаворитов как личную собственность. Негодяйке Трокмортон было велено больше никогда не показываться на глаза государыне. Когда же Елизавета выяснила, что вероломный Рэли покинул страну без ее ведома, за ним тотчас выслали вдогонку корабль с высочайшим приказом: немедленно вернуться. Как только сэр Уолтер ступил на английскую землю, его арестовали и отправили в Тауэр. Рэли с горечью признавался самому себе, что судьба поворачивалась к нему спиной. Но это было только начало, и на этот раз Уолтеру помог случай…

Флотилия Рэли, иногда в духе времени промышляющая пиратством, захватила редкую добычу –– испанское судно «Матерь Божья». На борту корабля находилось 15 тонн черного дерева и 537 тонн специй (перец, гвоздика, корица, ваниль, мускатный орех), а также ткани, шелка, янтарь, золото и серебро. По дороге английские моряки, естественно, не удержались и изрядно опустошили запасы. В дартмутском порту тоже не обошлось без мародерства. Государственный секретарь Роберт Сесил, к своему ужасу, получил донесение, из которого следовало, что королевская доля таким образом оказалась заниженной больше, чем вдвое, и равнялась каким-нибудь 10 тысячам фунтов. В отчаянии Сесил уговорил Елизавету отпустить Рэли в Дартмут: кроме тауэрского пленника никто не мог справиться с потерявшими голову моряками, он единственный, кто пользовался у них непререкаемым авторитетом.

Освобожденный Рэли с облегчением поспешил в Дартмут. Результат его «разборки» превзошел все ожидания: он сумел вернуть королеве 80 тысяч фунтов! Злопамятная Елизавета любезно позволила бывшему фавориту в тюрьму не возвращаться, однако на глаза к себе пускать отказалась.

Несмотря на то что брак оказался счастливым — Рэли любил жену и обожал первенца, –– отвержение королевой он переживал тяжело. Елизавета не посягнула ни на его чины, ни на дома, ни на собственность, она всего лишь отказала ему во внимании и близости, но именно этим сэр Уолтер крайне дорожил. Подтверждением служит его поэзия. Среди своих современников –– Шекспира, Сидни, Спенсера –– Уолтер Рэли считался далеко не последним поэтом. К сожалению, до нас дошло не более полусотни его стихотворений и отрывки знаменитой поэмы «Океан к Цинтии» –– в полной мере отражающей чувства Рэли после разрыва с Елизаветой Тюдор:

Стон замирал при взоре этих глаз.

В них растворялась горечь океана;

Все искупал один счастливый час:

Что Рок тому, кому Любовь — охрана?

Все, что купил ценою стольких мук,

Что некогда возвел с таким размахом —

Заколебалось, вырвалось из рук,

Обрушилось и обратилось прахом!..

Впрочем, чувства эти вряд ли следует понимать буквально, как если бы расставание произошло с обычной возлюбленной. В кругу Рэли была чрезвычайно популярна мистическая идея сакральности монархини: будто бы в земном теле той, которую небо наделило высшей властью, воплощается зерно бессмертия и космического единства, которое надлежит чтить и превозносить.

Чтобы облегчить душу, Рэли читал друзьям многочисленные стихи, посвященные Елизавете, рассуждал о том, что такое верность и предательство, жизнь и смерть, рок и удача. После того как Елизавета перестала удостаивать его свиданий, у Рэли освободилось много времени. Это способствовало тому, что руководимый им философский кружок «Школа ночи» снова стал регулярно собираться в его лондонском доме. Кристофер Марло, Джордж Чапмен, Уильям Уорнер, Томас Хэрриот, Фердинанд Стэнли, попивая дымящийся грог, рассуждали о загадках бытия, критиковали Писание, спорили о самых последних открытиях математики, астрономии и философии. Все они принадлежали к разряду интеллектуалов-искателей и увлекались работами христианских каббалистов и мистиков, таких как Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола, Ройхлин.

При дворе к кружку Рэли всегда относились с подозрением, но пока королева благоволила к сэру Уолтеру, на сборища смотрели сквозь пальцы, но теперь тайные осведомители Елизаветы и враги Рэли бросились вынюхивать компромат.

–– Рэли собирает у себя безбожников и атеистов, –– доносили государыне. –– Они порочат веру. Королева задумчиво кивала. У нее уже давно был припасен козырь против бывшего фаворита: в свое время Рэли представил в государственный совет акт о добровольном посещении церкви. Елизавета тогда замяла дело, хотя скандал разгорелся нешуточный. Если вдруг сэр Уолтер выкинет что-нибудь неподобающее, она всегда воспользуется этим козырем. При огромном влиянии Рэли в стране с него нельзя спускать глаз. Теперь Елизавета, скорее, опасалась опального придворного.

6 февраля 1595 года пять кораблей под флагом Рэли вышли из Плимута и взяли курс на устье Ориноко. На этот раз Рэли лично принимал участие в экспедиции. Как ни странно, он был подвержен морской болезни и проводил в каюте долгие мучительные часы. Тело его страдало, но дух оставался как никогда бодр –– ведь Рэли был близок к осуществлению своей давней, самой заветной мечты — Эльдорадо! Страна золота. Никто не отыскал ее, а он найдет. Снова и снова сэр Уолтер изучал потрепанные, видавшие виды карты, густо испещренные пометками его нетерпеливого карандаша. Снова сверялся с книгой крупного испанского историка начала XVI века Овьедо-и-Вальдеса «Всеобщая и подлинная история Индий, островов и материковой земли в море-океане». Практически единственный источник, описывающий первые шаги в исследовании Ориноко: в бассейне этой реки, согласно сведениям, якобы полученным испанцами от местных, находилась благословенная земля Эльдорадо. Кроме ненавидимых Рэли испанцев, больше никто не путешествовал в эти края, которые тогда называли Гвианой (ныне это территория Венесуэлы). Сам Рэли связывал Гвиану с государством инков, существовавших в Перу до вторжения испанских конкистадоров.

Рэли вернулся в Англию в августе 1595 года –– его путешествие длилось приблизительно полгода –– и тотчас поспешил с докладом к королеве. Он вошел в ее кабинет, как всегда, щеголеватый, безупречно напудренный, полный энтузиазма и молодой горячности. Но стареющую Елизавету это, скорее, раздосадовало. Принимая бывшего фаворита, она едва скрывала зевоту. Ей было отлично известно, что обещанного золота он не привез, а образцы какой-то там руды ее мало интересовали…

–– Оставьте ваш отчет, я позднее взгляну, –– холодно вымолвила государыня и сделала такой знакомый жест белой пухлой рукой: обычно таким образом она просила удалиться тех, кто превысил меру ее терпения. Оскорбленный Рэли с достоинством поклонился и вышел.

Он неутомимо продолжал выступать с речами и статьями, призывая соотечественников вкладывать деньги в развитие и разработку долины Ориноко. Однако над ним смеялись и за глаза называли «чокнутым». Никто не помышлял выбрасывать средства на какие-то там заморские колонии. Англия менялась. Елизаветинская эпоха явно близилась к закату.

Елизавета I умерла 24 марта 1603 года. В тот же день на английский престол вступил шотландец Яков I Стюарт, сын казненной Марии Стюарт. Все это означало, что в судьбе придворного Уолтера Рэли должны наступить радикальные перемены. Тем не менее он оказался не готов к той резкой неприкрытой неприязни, с какой отнесся к нему новый монарх. Яков поторопился лишить Рэли доходов от монополий, приказал покинуть доремский дворец, подаренный ему Елизаветой, но формально оставшийся во владении короны, а затем заключил в Тауэр.

Однако под нажимом возмущенного общественного мнения король отложил казнь Рэли на неопределенный срок. 13 долгих лет провел сэр Уолтер в тауэрской башне Бошан. Правда, условия его содержания были весьма либеральными. Сэр Рэли частенько обедал с начальником тюрьмы, его посещали многочисленные друзья и жена, нанявшая дом напротив Тауэра. В тюрьме был зачат второй сын Рэли –– Кэрью, родившийся в 1605 году. В неволе характер сэра Рэли нисколько не изменился — в нем по-прежнему кипели жажда деятельности и страсть к познанию. Ему было позволено открыть при тюрьме небольшую лабораторию, в которой он проводил свои научные опыты: в частности, Рэли придумал способ опреснения соленой воды. Ставил он и алхимические эксперименты при помощи верного Томаса Хэрриота и графа Нортумберленда. Про него распространилась слава мага и чернокнижника, поговаривали даже, что он изобрел эликсир бессмертия.

В целом же ситуация вокруг заключенного государственного изменника Рэли сложилась весьма пикантная. Сидя в тюрьме, он стал учителем наследника престола — принца Уэльского! Принц Генри однажды навестил Рэли в сопровождении своей матери, королевы Анны, и был совершенно очарован обаятельным, остроумным, а главное, знавшим решительно все на свете сэром Уолтером. С этого момента юный Генри ежедневно наведывался в Тауэр и Рэли охотно обучал его разным наукам. Не исключено, что сэр Уолтер надеялся воспитать из Генри будущего идеального государя, раз уж ему представился такой уникальный случай. Именно для принца Уэльского Рэли начал писать фундаментальный труд «История мира», так и оставшийся незаконченным. И именно эта работа позволяет говорить о Рэли как о серьезном философе. Кроме того, он написал множество статей по вопросам государственной политики, кораблестроению, навигации. В 1612 году за принцессу Елизавету, сестру Генри, посватался какой-то европейский принц. Король Яков во всей стране не нашел советчика более компетентного, чем его узник Рэли. «Выйдет ли из этого брака выгода Англии?» –– задал монарх вопрос заключенному. Несколько дней Рэли обдумывал ответ и в конце концов посоветовал выдать принцессу за немецкого князя Фридриха. Удивительнее всего, что Рэли послушались. Но во время пышной свадьбы Елизаветы неожиданно отравился и умер 18-летний принц Уэльский. Рэли переживал этот удар очень тяжко. Он практически не сомневался — Генри под шумок убрали. Не из-за того ли, что его, Рэли, влияние на юношу вышло из-под контроля короля?

64-летний Рэли купил себе свободу. Судьба сделала еще один крутой вираж, но на этот раз последний. Происпанская политика короля Якова не слишком устраивала Лондон и определенные круги дворянства. Король отчаянно нуждался в свободных деньгах, чтобы обеспечить себе хотя бы некоторую независимость от парламента. Рэли вовремя почуял момент и снова выдвинул перед королем план экспедиции в Гвиану. Он соблазнил монарха золотом, обещая привезти из путешествия столько драгоценных металлов, сколько уместится на его кораблях. Яков подумал-подумал –– и дал согласие. При единственном условии: Рэли будет действовать только на тех территориях, которые не находятся под контролем Испании. За малейшие стычки с испанцами сэр Уолтер отвечает головой.

Рэли отлично понимал ситуацию: будет золото –– его помилуют, не будет –– приведут в исполнение отсроченный приговор.

Флагманский корабль под названием «Рок» Рэли строил по своим чертежам и на свои средства. Людей набрал «из самых отбросов» –– пьяниц, дебоширов и бывших преступников. Другого выбора у него не было: никто особенно не стремился в Новый Свет под началом осужденного на смерть преступника, выпущенного под честное слово. В море вышли в марте 1617 года. Непрекращающаяся штормовая погода показалась Рэли дурным знаком. У одного из поселений Сан-Томе, в районе устья Ояпоки, люди Рэли наткнулись на испанский гарнизон. Сэр Уолтер всеми силами пытался избежать стычки, но отправившийся в плавание вместе с ним старший сын, тоже Уолтер, оказался менее сдержанным и уложил на месте нескольких испанцев. К несчастью, в этой перестрелке Рэли-младший был убит, и сэр Уолтер уже не мог себя контролировать — завязалась отчаянная схватка. Прошло совсем немного времени, и известие о том, что Рэли нарушил данный ему королем приказ, достиг ушей Якова. Тем временем дела Рэли обстояли все хуже и хуже: его суда прочесали маршрут от Амазонки до Ориноко, но никакого золота не обнаружили. Есть сведения, что отчаявшийся Рэли приказал подчиненным вернуться на Ориноко, где он рассчитывал поднять восстание индейцев против испанских колонизаторов. Не исключено, что в его планы входило навсегда остаться в тех краях и не возвращаться на континент вовсе. Другие источники сообщают, что Рэли намеревался добраться до английских поселений в Вирджинии (которые, к слову сказать, загадочно и бесследно исчезли, но сэр Уолтер никогда об этом не узнал). Как бы то ни было, но доподлинно известно, что после обманутых надежд на горы золота не только солдаты, но и офицеры отказались подчиниться приказам Рэли, и у него не оставалось иного выхода, как повернуть домой.

Впрочем, время показало, что сэр Уолтер Рэли вовсе не был бесплодным мечтателем и прожектером, каковым многие его считали. В 1849 году недалеко от реки Карони, где проходила экспедиция Рэли, было найдено золото, и со временем там вырос целый золотопромышленный район Караталь со знаменитым прииском Эль-Кальяно.

…Уолтер Рэли знал, что тотчас по прибытии в английский порт будет арестован. Так и случилось. Снова — до отвращения знакомое помещение Тауэра, но на этот раз ему не придется задержаться здесь надолго. Испанский посол Гондомар требовал от короля примерно наказать Рэли. Суд подтвердил прежний приговор с единственным послаблением: Рэли предадут «дворянской» смерти –– обезглавливанию; позорную смерть предателя милостиво отменили.

29 октября 1618 года Рэли, как всегда подтянутый и собранный, стоял перед эшафотом. Он попросил палача потрогать лезвие топора и с улыбкой бросил в толпу, что лекарство, которое ему сейчас дадут, острое на вкус, зато помогает от любой болезни… Согласно обычаю жена Рэли забрала после казни забальзамированную голову своего супруга и хранила ее до самой своей смерти.

Что жизнь? Мистерия людских страстей,

Любой из нас природный лицедей.

У матери в утробе мы украдкой

Рядимся в плоть для этой пьесы краткой.

Уолтер Рэли

Экономия и крайнее расточительство — две крайности питания в Древнем мире. Все просто: беднякам хватало в основном лишь на хлеб и сыр, столы богатых ломились от яств. Еда крестьянина и магистра, как и культура питания, отличались друг от друга, как хамон от картошки. С III века до н. э. культура питания в Древнем Риме бурно развивается, но еда большинства, то есть простых крестьян, остается неизменной: каша, хлеб, овощи и фрукты. В отдельных провинциях — еще оливковое масло и маслины, гарум (очень популярный соус, готовившийся из крови и внутренностей рыб), капуста, яйца, птица, порей, спаржа, колбаса, сыр, копченое сало, устрицы. Но «всему головой» оставался хлеб. Отсутствие зерна у римлян означало одно — голод. Хлеб пекли начиная со II века на любой вкус и кошелек: белый, черный и «народный», или «грязно-темный» — очень твердый из муки грубого помола. Легионеры ели свой, напоминавший сухари, «лагерный хлеб». Для богатых хлеб пекли специально к различным блюдам, к примеру устричный — к морепродуктам. Но поначалу основными в меню были каши, которые делали из того же зерна. Римский комедиограф Тит Плавт даже называл римлян «кашеедами». На заре создания Вечного города в ходу была густая каша под названием «пульс» — ее делали из полбы (дикорастущего вида пшеницы). Позже пшеницу стали культивировать. Рожь, овес и ячмень рассматривали прежде всего как корм для скота и редко употребляли в пищу. Изначально, однако, ячменную кашу ели лишь бедняки. Для легионеров такое меню считалось наказанием за провинности.

Свинина шла на ура. Поначалу ее и вовсе готовили только по большим праздникам (в честь богов) и съедали всю без остатка — от вымени до матки. Еще одним доступным для всех продуктом был сыр, особенно козий и овечий — самые популярные виды. То же самое с молоком — пили только козье и овечье (коровье считалось не очень питательным), и то только крестьяне. Неразбавленное молоко называли пищей варваров, в городах его никто не пил, а лишь добавляли в хлеб, каши и омлет (бедняки делали его из куриных и реже утиных и гусиных яиц, богатые — из яиц павлина, перепела или страуса). Похожая ситуация с говядиной — корова была тягловым животным, поэтому ее мясо было жестким (и все-таки употребление его не было редкостью). Еще одним популярным блюдом была крольчатина, а вот зайчатина была деликатесом и стоила в четыре раза дороже. Варварской пищей считалось и сливочное масло — римляне не употребляли его вообще.

Латиняне, особенно богатые, ели всех птиц, даже самых красивых и изысканных: фазанов, павлинов, цесарок, журавлей, черных дроздов, аистов, соловьев, попугаев и даже фламинго. Не говоря уже о простых курах, утках и гусях. Сенека писал, что «на столе теперь узнают животных из разных стран» — мода на продукты менялась так же часто, как мода на обстановку столовых (триклиниев). То же самое и с рыбой, которая была дороже многих видов мяса. Римское меню включало мурену, осетра, форель, камбалу, рыбу-попугая, треску, лаврак, барабульку (особенный деликатес и атрибут роскоши), устриц, омаров, осьминогов, морских ежей и гребешков. Рыбу варили, запекали, жарили на гриле, тушили и делали фрикасе. Зажиточные римляне вообще знали толк в готовке, а блюда часто назывались по именам придумавших их поваров — горох а-ля Вителлий, курица а-ля Гелиогабал, гороховая похлебка а-ля Апиций. И уж конечно, не забывали про гарнир. Самыми популярными овощами были лук-порей, репчатый лук и чеснок, которые ели в сыром виде (очевидцы писали, что римляне всегда пахли луком и чесноком). А еще салат, морковь, репа, капуста (несколько видов), спаржа, огурцы, бобы, горох, нут. Не гнушались и дикорастущими лебедой, крапивой, щавелем, листьями горчицы и пастернака и т. д.

Как при помощи соуса гарум, так и помощи приправ непременно заглушали вкус пищи. В качестве таких добавок использовали мед, уксус, соль, укроп, анис, майоран, сельдерей, тмин, петрушку, черный и белый перец. Еще был деликатесный цезарский гриб, или мухомор Цезаря, а также сильфий — чудо-укроп, который продавался по цене серебра, оттого и исчез — на сегодняшний день растение считается вымершим. Римляне ели четыре раза в день: завтрак (самый легкий), второй завтрак (подавался в обеденное время), главный прием пищи и ужин, который у богатых начинался между 14 и 16 часами и иногда заканчивался лишь поздней ночью — выпивкой. Древние египтяне, хоть и зависели от разливов Нила, так же, как и римляне, отличались гастроманией. А еще стабильностью — в течение трех тысячелетий египетская кухня, конечно, менялась, но основные предпочтения сохраняла вплоть до того, как страна оказалась под властью Греции. Основой основ был все тот же хлеб, который выпекали из пшеницы, полбы и ячменя. Суть была одна — хлебная, а разновидностей — сколько угодно. К примеру, булочки всевозможных видов и форм, да еще и с различными добавками. На сегодняшний день известно около 15 слов, которыми древние египтяне обозначали то или иное хлебобулочное изделие. Есть свидетельства, что с рабочими, построившими пирамиду Хеопса, рассчитались луком, чесноком и редисом — высоко ценившимся «номиналом» в те времена. В отличие от римлян, египтяне чрезвычайно уважали молоко, которое хранили в глиняных кувшинах с пробкой из травы. Ели сливочное масло и творог. Мясо тоже входило в их меню, хотя и реже, чем хлеб. Но зажиточные египтяне ели его довольно часто. Главными его «поставщиками» были иуа — африканские быки, очень крупные и с гигантскими рогами. Их намеренно откармливали до такой степени, чтобы они практически не могли пошевелиться, и лишь после этого забивали. Зато во времена молодости своего государства египтяне промышляли лишь охотой, забивая газелей и антилоп. Несмотря на то что гиппопотамы и крокодилы считались священными животными, иногда охотились и на них. А вот свиней разводили, но не ели: свинья считалась спутницей бога Сета.

Еще больше, чем мясо, египтяне любили птицу. В жареном и вареном виде, конечно. Излюбленными лакомствами были голуби, утки, куры, гуси, перепелки и журавли (их выращивали на специальных фермах). Чуть меньше ели рыбу (до II тысячелетия до н. э. ее, видимо, было запрещено есть в определенные периоды времени) — вяленую или соленую: лобанов, мормиров, нильских кларий и нильских окуней, хромисов. Подобно римлянам, египтяне обожали лук, порей и чеснок. Есть свидетельства, что с рабочими, построившими пирамиду Хеопса, рассчитались луком, чесноком и редисом — высоко ценившимся «номиналом» в те времена. На собственных грядках выращивали салат-латук, яблони, дыни, арбузы, огурцы, оливки и гранаты. А вот апельсинов, лимонов и бананов египтяне тогда не знали. Зато в их меню неизменно входили виноград, финики, плоды сикомора и фиги. Богачи лакомились деликатесными кокосовыми орехами. Не обходилось, конечно, и без бобовых: гороха и нута. Те, кто победней, ели сердцевину стеблей папируса, семена лотоса и корни некоторых водных растений. А еще в ходу был порошок из мумий. Употребляли его, впрочем, не в пищу, а скорее как лекарство.

Пиво изготавливали из пшеницы, ячменя и фиников. Интересна технология: сначала пекли хлеб из особого «свежего» теста «уаджет», но в середине оставляли его сырым. Потом разламывали и заливали соком из фиников, перемешивали и отфильтровывали. После брожения разливали по кувшинам и запечатывали гипсовыми пломбами. Напитком номер два было вино. Найдено множество осколков кувшинов, на которых можно прочесть надписи: «хорошее вино восьмого раза», «сладкое вино», «вино третьего раза». Историки полагают: это означало то, что вино периодически переливали в надежде сохранить его на долгий срок.

Одной из древних цивилизаций, стоявших на высокой ступени развития и ныне исчезнувших с лица земли, является так называемая Миссисипская культура. Это крупнейшая индейская культура, которая в течение восьми веков (с VIII по XVI в н. э.) существовала на юго-востоке США. Если сравнивать ее с европейской культурой, то по уровню развития производства она была сходна с бронзовым веком.

Крупнейшим и интереснейшим памятником Миссисиспской культуры является древний индейский город Кахокия, расположенный в США на территории нынешнего штата Иллинойс, на берегу реки Миссисипи близ города Коллинсвилль. Кахокия представляет собой комплекс из 109 курганов. Строительство курганов, являющихся погребальными и одновременно культовыми сооружениями — характерная особенность Миссисипской культуры. Раскопки показали, что изначально их было 120, но не все из них сохранились. Знаменитые курганы Кахокии были сооружены древними индейскими племенами, которые населяли эту местность в период с VII по XIV в н. э. Они являются уникальным археологическим памятником, который с 1982 г находится под защитой ЮНЕСКО.

Удивительная гармоничность комплекса, сложная структура курганов и особенности их расположения являются свидетельством того, что эта древняя индейская цивилизация была высокоразвитой и процветающей. Сам факт, что для возведения этих усыпальниц потребовалось около полутора миллионов кубометров земли, говорит о существовании уникальных технологий и приемов строительства у представителей этой цивилизации. Те, кто побывал в Кахокии и видел руины древнего города, говорят, что это удивительное и завораживающее зрелище. От них веет какой-то мистической силой, сохранившейся до наших дней.

Кахокия обладает очень мощной энергетикой, это прекрасно ощущают люди, даже не имеющие ясного представления о биоэнергетических полях. Наивысшая точка расцвета Миссисипской культуры в Кахокии растянулась на два века, она длилась примерно с 1050 по 1250 г н. э. Исследования археологов показали, что этот индейский город простирался на территории чуть более 2-х км2. Население города составляло около 40 тысяч человек. Это означает, что город был компактным и густонаселенным. Такое компактное проживание — еще одно свидетельство высокоорганизованного общества. По данным исследователей, у жителей Кахокии были обширные и достаточно точные знания в области астрономии. Об этом свидетельствует уникальная находка за стенами города — своеобразный календарь, сооруженный из деревянных кольев. Сам город был окружен забором, а за ним, неподалеку, видимо находилось что-то вроде первой астрономической лаборатории местных индейцев.

По кругу в землю были вертикально вбиты высокие колья. Четыре из них указывали точки восхода солнца в основные астрономические дни года — день летнего и зимнего солнцестояния и весеннего и осеннего равноденствия. Назначение остальных понять пока не удалось, но очевидно, что они служили индейцам в качестве календаря, и положение каждого не случайно — оно отмечает какую-либо значимую для жителей Кахокии дату. Что интересно — центральный курган комплекса, так называемый Монашеский, выстроен в таком месте, что в указанные четыре дня в году солнце восходит как будто бы точно из него. Вероятно, это имело важное обрядовое значение в верованиях индейцев Кахокии. Религия жителей Кахокии представляла собой сложный комплекс языческих верований и обрядов. Об этом говорят многочисленные мистические изображения, найденные при раскопке курганов. Одним из основных символов было изображение сокола. Его почитали как некое мистическое существо, осуществляющее связь между людьми и богами. В форме сокола делали гробницы особо почитаемых вождей. Во время совершения ритуалов жрецы раскрашивали себе лица, имитируя окрас головы сокола. Его изображение также часто встречалось на одеждах. Еще одним часто встречающимся культовым изображением был крест, расположенный в круге, от которого исходят солнечные лучи, указывающие стороны света. Символический смысл этого изображения до сих пор не ясен. Но удивительным является тот факт, что подобное изображение встречалось и в других уголках земли, у совершенно различных культур, разбросанных как в пространстве, так и во времени. Каким образом оно объединяло не связанные между собой народы и культуры — большая загадка, над которой бьются религиоведы и этнографы всего мира. Погребальные обряды индейцев Кахокии были, с одной стороны, очень пышными, но с другой — поражали своей жестокостью. В гробницах вождей или других знатных людей города находили многочисленные искусно сделанные украшения из драгоценных камней. Сами склепы и погребальные ложа были отделаны с изумительным мастерством. Их украшали тысячи отшлифованных раковин, орнаменты из наконечников стрел, украшения из слюды и меди.

И здесь же в склепах, рядом с гробницей знатного усопшего, находились останки десятков людей с признаками насильственной смерти. Мужчинам перерезали горло, женщины были задушены. По всей видимости, это были рабы или кто-то из домочадцев покойного вождя, которых убивали, чтобы они сопровождали своего господина на небеса. Упадок Миссисипской культуры приходится на конец XVI в. К моменту посещения Кахокии Джеймсом Куком, там уже не осталось коренного населения, на этой территории проживали кочующие индейские племена, не имеющие никакого отношения к исконным жителям этого города. Куда делись создатели курганов, почему эта развитая цивилизация пропала с лица земли — до сих пор неизвестно.

Прекраснейший фильм, который просто изумительно показывает нам петровскую Россию. Поэтому Данную картину, я считаю, очень интересно рассматривать с точки зрения повседневной истории. Повседневность показана просто отлично: Обычаи, праздники, наряды, причёски, манера людей говорить, свадебные традиции, сватовство, бояре, которым необходимо перестроиться под реформы Петра, и красочно показанное строительство кораблей, и отношение придворных к царю, да и деятельность и шутки самого царя — всё это несомненно погружает в атмосферу того времени, которую никак не хочется покидать.

Что касается сюжетной линии, то она легка и ничем не перегружена, всё в гармонии: лёгкая комедия, мелодрама, с элементами драмы, участниками которой стали реальные исторические личности.

Конечно же, нельзя не сказать и об актёрах: все они просто потрясающе справились со своими ролями, действительно очень красочны образы и Арапа в исполнении В. Высоцкого и Петра Первого в исполнении А. Петренко, и Наташи Ртищевой, и отца её Гаврилы Ртищева и других, все достойны внимания! Им веришь, чувствуешь их эмоции, переживания и радости!

В фильме «Слуга государев» всего в меру: в меру истории, в меру интриг, в меру действия и в меру людей, с их страстями, чувствами и проблемами. Картина, безусловно, успешная, однако особо запоминающегося в ней мало. Осуждённых за дуэль дворян, Шевалье Шарля де Брезе и Антуана де ла Буша, в качестве наказания указом короля Франции Людовика 14-ого ссылают на службу к двум противостоящим друг другу монархам: Петру Великому и Карлу 12-му соответственно. Это — история о рыцарях, преданных своему отечеству, блюдущих правила чести, причём о рыцарях со всех действующих сторон. Не умалены нравственность ни французского дворянина, ни русского солдата, ни шведского короля. Собственно, взаимоотношения двух французов и русского солдата и являются хребтом этого фильма. Люди, для которых честь и достоинство — не пустые слова, не ненавидят друг друга слепо, потому что так положено, уважают и чтут права друг друга и не бросают в беде.

Весьма, на мой взгляд, примечательна атмосфера французского двора, маленькой деревушки на западной Украине и окружения императора Петра I. Историческая атмосфера воссоздана очень качественно, хоть и слегка прямолинейно. С иголочки реконструированные костюмы, оружие, артиллерия, качественный французский и наш, русский, на манер петровской эпохи — всё это маленькие кусочки огромные панорамы, которая не перед глазами зрителя, а окружает его со всех сторон. Игра актёров тоже вызывает симпатии. После просмотра, становится понятно, что в картине нет злодеев. Каждый герой идёт своей дорогой и совершает, в лучших чувствах, поступки, кажущиеся ему правильными.

Лед не растает, пока я этого не захочу…

Французы… Их кино особенное, отдает ароматом дорогих духов, а скроено просто и в то же время с изыском. Депардье в этом фильме играет роль устроителя праздников для короля, который собирается посетить поместье в провинции, где этот управляющий имел несчастье жить. Его фамилия Ватель, и в своем искусстве ему нет равных. Он настоящий гений праздников, он тот, кто мастерит декорации, создает атмосферу, заставляет ветер дуть приветливо, а солнышко улыбаться, он умеет готовить великолепные блюда и из любого десерта может сделать шедевр, он знает все сорта яблок и вин, он делает скульптуры изо льда и из любого неотесанного крестьянина сумеет сотворить кулинара, а то и танцора или актера. Все, для того чтобы доставить радость Королю.

Но ни Королю, ни его свите почти нет дела до того, чего Вателю стоило сделать их пребывание в поместье приятным. Никто почти не оценил его труд, кроме одной знатной дамы, фрейлины, в исполнении Умы Турман. Она, как и Ватель, чужая этому миру притворства и роскоши, вот почему они сблизились и даже полюбили друг друга, несмотря на сплошные интриги, которые плетут вокруг них придворные. Кстати, изощренностью этих интриг фильм напомнил «Опасные связи» Фрирза, но снят он несколько иной манере.

Снят достаточно современным языком, наблюдаются монтажные приемы, присущие современным фильмам, музыка светлая и ясная, актеры играют очень хорошо. Особенно хочется похвалить работу художников — постановщиков, которые умело воссоздали дух эпохи Короля-Солнца, и все эти представления, инженерные сооружения, должно быть, взяты и реконструированы бережно и с вниманием к деталям, которых в фильме достаточно, даже можно сказать, что картина перегружена ими.

Воссоздано до мелочей все: кухня, парк, кареты, костюмы, естественно, весь замок с интерьерами, как целый мир, живущий своей жизнью. Воссоздана даже целая выставка ледяных скульптур. Когда Ватель оказывается на их фоне уже в финале, один-одинешенек, это самый запоминающийся кадр. Лед тает, изящные статуи разваливаются, праздник окончен, и сердце щемит от пустоты, что в нем образовалась.

Экранизация самой известной японской легенды, основанной на реальном историческом событии, когда 47 самураев, сохраняя честь своего хозяина, отказались подчиниться сёгунату и совершили свою месть, за что получили наказание (или всё же прощение?) совершить сэппуку. Но такой неординарный режиссёр, как Кэндзи Мидзогути, отчаянно сопротивляясь первоисточнику, создаёт фильм в котором намеренно нет ни одной батальной сцены, да и вообще хоть каких-либо активных действий, делая упор в своём четырёхчасовом эпике на то, что обычно рассказчики этой хрестоматийной истории оставляют за кадром — отношениях людей, для которых кодекс «Бусидо» стал превыше собственной жизни. Можно сказать в этом созерцательном мире простых диалогов из давно минувшей эпохи, раскрывается менталитет сегодняшней Японии, в которой история о «47 верных вассалах» стала основой для национального самосознания.

Но одного только ревизионизма в рассказе притчи, которую знает каждый японский школьник, конечно маловато. Вот тут то Мидзогути и поражает наповал. Это просто прорывное для 1941 года кино, где каждый продлённый кадр, каждое движение камеры удивляет тем, что всё это скорее привычно для кино современного, но никак не для года, когда вышли «Гражданин Кейн» или «Странствия Салливана», всё же более классицистские по своей форме ленты, хотя и считаются новаторскими. Именно лента Кэндзи Мидзогути является гостем из будущего. Причем дополнительно эффект усиливается за счёт неплохого музыкального сопровождения, которое опять же совершенно не типично для кино 30-40-х гг.

«Роб Рой» — потрясающая и точная экранизация известного романа Вальтера Скотта. Фильм чистый и прекрасный. Снят он реалистично и в нет ни капли фальши, поэтому его история так завораживает и смотришь ее с большим удовольствием. Режиссеру Майклу Кейтону-Джонсу надо отдать должное, ведь его кино передало всю мощь и правдивость истории романа. Кино воодушевленное, и одним словом действительно прекрасное.

Мы видим Шотландию в начале XVIII века. Видим историю храброго шотландца Роба Роя, у которого Честь стоит прежде всего. Мы видим историю английского обмана, жестокости, подлости, которым противостояла шотландская честь и отвага. Шотландца Роб Роя обманули слуги одного маркиза, убив его друга и забрав большие деньги. Вскоре события набирают еще более драматический поворот, и Роб Рою приходится в одиночку бороться с несправедливостью, но за его спиной стоит его верная и мудрая жена…

Фильм произвел на меня впечатление. История снята качественно и при просмотре такое ощущение, что находишься в то время. Лиам Нисон идеально подошел на роль Роб Роя и сыграл его просто потрясающи. Он талантливый актер с приятной внешностью, и отлично подходит на главные, положительные роли. Роб Роя он сыграл именно так, каким он и представляется в романе. Его верную жену сыграла американская актриса Джессика Лэнг. Я люблю эту актрису, и в этом фильме смотреть на нее было одно сплошное удовольствие. Надо отметить, что главную отрицательную роль Тим Рот сыграл неподражаемо, и это оценили кинокритики.

«Роб Рой» — историческая, костюмированная драма на все времена. Фильм имеет свою кинематографическую ценность, и не посмотреть его, означает действительно потерять многое. В этой картине нет ни одной нотки фальши. Я полюбил этот исторический фильм и к просмотру его тем, кто разбирается в действительно хорошем кино, смело рекомендую.

Прекрасный, восхитительный, исторический фильм! Лучшая в кино сцена дуэли на палаше.