O.OCTAHUHA

На улице клубился туман, такой густой, что пар, исходивший от горячей кружки, терялся в холодной взвеси. Тишина, только хруст сухих веток под ногами, да шуршание потревоженной листвы. В груди заскрёбся страх. Я натужно рассмеялся. Джеки поднял голову и недоумённо посмотрел на меня. Пришлось пожать плечами. Сам непониманию, что происходит.

Вот и заветный пенёк, но котором оставляю пустую кружку и забираю на обратном пути. На душе стало легче. «Пройдём двести метров и уткнёмся в «Тарелку»», — неуклюже подбодрил я себя. Местное озеро, мелкое по краям и уходящее в глубину ближе к центру, стоило назвать цилиндром, но это кем-то название уже прижилось.

Тишина, завязшая в тумане, не отступила и у «Тарелки». Я надеялся услышать возню рыбаков, собирающих оглушённую рыбу, едкие словечки и грязные шутки. Ничего.

Подойдя вплотную к воде, мы уткнулись в мостки. Джеки принюхался, чихнул и завилял хвостом, затем резко побежал вперёд.

— Стой, куда! – закричал я, но слова растворились в водной взвеси.

Пришлось идти следом. Старые доски трещали. Казалось, ещё шаг и придётся плыть в холодной воде. Впереди замаячила избушка, и я, грешным делом, решил, что перешёл на противоположный берег. Это невозможно. Мостки обрывались, едва дойдя до трети. «Мираж?» — подумал я, понимая, что точно не в средней полосе.

Джеки выскочил из тумана и закрутился, зовя вперёд. Я шумно выдохнул и прибавил шаг. Метров через десять замер. Впереди появились знакомые очертания охотничьего домика. «Ерунда. Я не мог сделать круг и вернуться. Думается, это всё же…», — роились в голове мысли. Джеки лежал на крыльце и ждал, когда откроется дверь.

«Нет. Это мой дом», — пригляделся я к знакомым выщерблинам на брёвнах. Джеки закивал и закрутился от нетерпения. Я рванул дверь и обомлел. За столом сидела моя копия. Руки на автомате подняли ружьё. Дуло остановилось на уровне груди незнакомца, так чертовски похожего на меня.

— Бесполезно, — скривил он рот. – Оно не выстрелит. Когда мембраны соприкасаются. Существуют только копии. У меня нет ружья.

— Мембраны? А Джеки?

— Ты назвал его Джеки. Соул стар и слаб. Тимка этого не переживёт. Он должен уйти счастливым в обнимку с любимым псом. Я пришёл за твоей собакой.

— Нет.

— Но Тимка!

— Я не знаю никакого Тимку и мне плевать.

— Не знаешь? Впрочем, это не удивительно. Значит, я уже бывал здесь.

— Где здесь?

— Надо было спуститься на несколько мембран глубже, — сокрушалась моя копия.

— О чём ты?

— Вы ещё не знаете о слоистости вселенных и соединяющих струнах?

Я повертел головой из стороны в сторону.

— До кристаллической решётки железа дошли?

Я кивнул.

— Представь себе куб и мысленно разрежь на множество слайсов – это мембраны-вселенные, и на каждой из них есть мы. Я первобытный. Я – Ты. Я тот, кем тебе никогда не стать, — будущее. Связи между мембранами — струны, если «потянуть» одну из них, то можно «пройти» все уровни. Я уже забрал сына с каждого из них, но он всё равно умирает. Ты знаешь, как это больно терять его вновь и вновь?

— Ты чудовище, - ответил я, чувствуя, что закипаю. – Отобрать детей у своих копий!

— Посмотри с другой стороны, ты не почувствуешь боли утраты. А пёс… Джеки всё равно умрёт. Тим… Это в последний раз. Я смирился.

— Смирился?

Палец нажал на спусковой крючок. Раздался хлопок. Вода накрыла меня с головой. Пришлось отбросить ружьё, тянувшее вниз.

— Джеки! – закричал я, едва вынырнув.

Пёс исчез. Впереди виднелась сломанные мостки. Я не помню, как добрёл до своей избушки, скинул мокрую одежду и залез под пушистый плед, который уже не разделю с преданным другом. Телефонная трель прозвучала набатом. Я ответил не глядя. Жена, стараясь справиться с волнением, говорила быстро:

- Всё утро не могу до тебя дозвониться. Это так неожиданно. Мы долго пытались. Ты не поверишь. Я беременна.

Там уже и детки подросли, семьи создали, своих нарожали. Соберутся внуки у бабки, та про меня сказки сказывает. Благо добрым словом поминает. Дети мои с родной земли не уехали, а внуки разлетелись по всей необъятной стране, что мы своей кровушкой отстояли.

Я тебе так, мил человек, скажу, пока родня помнит - хорошо, но если цельные народы память чтут, то и мы силу набираем. Бережём с того света землю-матушку, живым помогаем. Поначалу нас часто чествовали: и книги были, и фильмы, а потом забывать стали.

Я, можно сказать, смирился. Не всё ж войну помнить, кому она кровавая нужна. Всему свой час приходит и на том свете тоже. Но вот незадача, стали в нашем мире проклятые проявляться. Кто-то их из других измерений призвал. А те на упырей похожи: мозгов нет, а рыпаются, агрессивные дюже.

Святое войско за голову схватилось, что же на белом свете делается, если в нашем мире такое творится. Забывать нас стали: дети к Всевышнему засобирались, а внукам не до прошлого, о правнуках вообще молчу. Зато недруги головы подняли, да потомков наших с пути истинного сбивать принялись. И выходило, по их словам, что мы захватчики треклятые, а те, кто земляков жизни лишал, да на немчуру поганую горбатился, гарны хлопчики. Вот они-то и восстали из забытья, да нас с того света изжить попытались. И так горько на душе стало. Изведут враги святое войско.

Только правду в мешок не затолкаешь, справедливость она есть. Народную память никакими заморскими зельями не вытравить. Инородцы правнукам нашим свою кривду, а потомки им «Бессмертный полк», да сайт «Память народа». Люди добрые архивы перелопатили, да другим об ушедших рассказали. Силушка сразу вернулась. Бита карта, гансы! Съели!

И мои документы том сайте нашли, а по ним так вышло: не дошёл я до Берлина. В феврале под Кёнигсбергом вражья пуля достала. Бумага она всё помнит, всё расскажет. Приврал сослуживец, приукрасил, но я не в обиде. Да и не в этом суть. Пока тянутся нити памяти с одного света на другой, будет и наше войско родную землю охранять.

- Так что мне есть тогда? – спрашивает огнедышащий.

- Капусту, — говорю, — телеги три за раз. Как раз на соседнем поле поспела. И перца красного два ведра, чтоб пропотел.

Наелся чешуйчатый, икает от удовольствия. Носом тянет, цветочки блаженный нюхает. Чихнул огнедышащий, а пламя не из того сопла пошло. Дракону хвост подпалило.

А я че? Я ничего. Кто же знал, что у них и такое бывает. Особая, так сказать, физиология.

Дракон весь сжался, чувствует, что сейчас ещё раз чихнёт, и крылышком мне машет, вали, мол, подобру-поздорову. Покраснел от натуги.

- До свидания? —спросил я с надеждой.

- Прощай! – ответил дракон, икнул и вновь поджал хвост, попятился, попятился, в небо рванул, спортом решил заняться, чтоб после обеда не залёживаться.

Пожал я плечами и дальше в городок поплёлся. Дракона того больше не встречал, переехал, наверное. А люди долго ещё в тех местах комету с огненным хвостом наблюдали да желания заветные загадывали.

— Ешкин карп! — вскочил Федя.

— Это китайская ерунда, берёт только на десять метров, — успокоил его Опчик. — Игрушка для детских игр в шпионов. Сестре в комнату подбросить и слушать, о чём они там с подругами трещат, в бухгалтерию можно, узнать у кого какая зарплата, но у них глушат.

Федя засмеялся, хлопнул Опчика по спине и сказал:

— Крути шарманку дальше.

Лина на экране вновь ожила, прошла в комнату с «Креслом желаний», встала на колени рядом с сидушкой и принялась копаться в проводах.

— А вот это уже интересно, — поменялся в лице Федя. — За это реальный срок можно получить.

— А за похищение нельзя? — спросил Игорь и нахмурился.

Не нравился ему программист так бездумно раздавившего жучка.

— Похищение ещё доказать надо. Если твоя девушка за Гелей сама пошла, сама села в кресло, то какое же это похищение? — ответил Опчик.

— Откуда ты знаешь? — Игорь привстал с кровати.

Федя встал между ними и то и дело крутил головой.

— Так, я это, видео расшифровал, — улыбнулся Опчик. — С тебя, Федя, платформа. Смотрите.

Одно видео с Линой сменило другое. Игорь вновь увидел сидящую в кресле Татьяну. На большом экране были заметны даже самые незначительные детали. На забрале шлема отчётливо проступили две вензельные буквы С и А. Видео разбилось на пиксели.

— Это пока всё, — гордо посмотрел на присутствующих Опчик.

— С и А, — повторил Игорь. — Что-то знакомое?

— Монограмма гостиницы, — подсказал Опчик. — На наших тоже есть.

— Какие у вас там гостиницы? — подал голос Федя.

Игорь принялся перечислять, бормоча себе и под нос, и замер, не веря самому себе:

— Сибирские Афины! Но есть ли в отеле «Кресло желаний»?

— Сейчас проверим, — светился от счастья Опчик и вызывающе посматривал на Федю. — Я тоже на своём месте.

Он достал из кармана прозрачный смартфон и ввел запрос:

— Есть. Установили недавно в номера класса люкс.

Игорь и сам видел, что есть.

— Отлично! — Федя опять хлопнул Опчика по спине. — Выдвигаемся в Томск. Хотя, здесь надо подумать. Лина могла увезти Татьяну в любом направлении. Сколько этих «Кресел» по стране?

— Я не знаю. Надеюсь, что Татьяна оставила подсказку, записку какую, на случай моего возращения. Наличку со счета снять, чтобы не светиться.

— Вы решили сбежать? — Опчик поджал верхнюю губу и стал похож на крысёныша.

— Не сбежать, а отправиться на выручку гражданке Татьяне. Краснов потерялся, ни по одному номеру не отвечает. Сечешь, Игорек, да только есть изъян в твоих рассуждениях. Зачем им оставаться в Томске? Ты здесь, значит и Лина должна увезти Татьяну к тебе. Здесь нужны данные с магнетобуса, а это только через Краснова.

— На чём поедете? — спросил Опчик.

— На самокате, — съязвил Федя. — Понятное дело на чём.

— Понятное да не понятное, — Краснов вам доступ к магнетобусу заблокировал.

Игорь и Федя уставились на системного администратора гостиницы.

— Откуда знаешь? — посмотрел исподлобья Федя.

— Сам мне сказал. Говорит, дальше города не убежите. Он ещё посмеялся, заблокировав обратный лифт: «Пусть пешком походят. Федос жирок скинет, а новенький подкачается. Всё равно по девкам пойдут».

Федя оглядел себя в размытом отражении экранов и втянул живот:

— Где жирок?

Игорь и Опчик переглянулись и засмеялись. Федя вернулся в кресло:

— Всё это в корне меняет дело. Можем рискнуть, но тогда пропустим магнетобус, потеряем ночь.

— Если вырезать армчип, мы сможем попасть в магнетобус? Ради Татьяны я на всё готов! — выпалил Игорь и сам испугался собственных слов.

Казалось, это говорил не он, а чужак, ворвавшийся в тело Игоря. «Молчи», — приказал он сам себе.

— Не знаю. Как багаж поедете? ИИ магнетобуса сверит количество голов и полученных данных, найдёт ошибку… — рассуждал Опчик.

— Почему Томск? — смотрел на Игоря охранник. — Они могли укатить куда угодно. А ну ка, Аполлон, прогони гостиницы по начальным буквам и наличию «Кресел». Мы не можем отправиться наобум. На проверку версий нет времени, должны гарантированно уехать в нужном направлении. И так почти сутки потеряем.

— Уже сделал, — ответил Опчик. — В Томске они. В Томске.

В голосе системного администратора прозвучала злоба:

— Я тоже не дурак, все проверил. Лина эта могла сказать, что она от Краснова с поручением спрятать твою девушку.

— Тогда надо ехать, — вскочил Игорь и схватился за гудевшую голову. — Но как? Если нельзя, то…

Речь Игоря оборвал писк смартфона Краснова, на экране которого высветилась лента с восьмью шприцами. «Трус, ты трус», — повторял Игорь про себя, глядя на фото.

— Нужны чистые армчипы, — посмотрел Федя на Опчика.

— Ты в своем уме, где я возьму? — ухмыльнулся системный администратор.

— Я отдам свой, — отозвалась из-за шторы Светлана.

Никто не слышал, как открылась балконная дверь, и не знал, сколько администратор там стояла.

— Одного мало, — отрицательно покачал головой Федя.

— Я тоже, — тихо произнёс Опчик.

Игорь не сдержался, обнял системного администратора:

— Я назову сына твоим именем.

В носу засвербело, глаза защипало, но Игорь сдержался. Стыдно было плакать, даже от радости, даже из благодарности. Он давно не хлюпик, который разревелся в седьмом классе, оплакивая Ларре из «Старухи Изергиль», которого не принимала даже земля. Что может быть страшнее одиночества? Учительница по литературе не поняла. Как можно жалеть злодея? Одноклассники наградили кличкой «Доктор Зло», а Игорь, даже став взрослым, боялся повторить судьбу горделивого юноши.

Эйфория от чужой жертвы переросла в страх операции. «Возможно ли это?» — думал Игорь, поглядывая на запястье. Он никогда о таком не слышал. Армчип был гарантом сохранности личных данных, носителем информации, который невозможно украсть. Казалось, никого кроме Игоря данный вопрос никого не занимал.

— Вам понадобится одежда, — продолжила Светлана. — Я сначала съезжу за ней. И краска для волос.

— Мы решили побриться налысо и покрасить голову, — уточнил Федя.

— Попросите Галю. Она вольная, — встрял в разговор Опчик.

Его голос дрожал, а сам он переминался с ноги на ногу:

— Берите чип, пока не передумал. Крови до ужаса боюсь. Пусть Галя принесёт пластыри и …

— И водки, — перебил Федя. — Дезинфицировать будем. Лезвие пусть прихватит.

Светлана кивнула и вышла на балкон. Игорь вернулся на кровать, Федя на кресло, Опчик сел рядом в свободное.

— Давайте музыку включим, успокаивающую, а то мне не по себе, — предложил системный администратор.

Он побледнел, опустил плечи. Игорь его понимал, сам был готов дать заднюю, поэтому был благодарен, спокойствие сейчас не помешает.

— Делай что хочешь, — Федя смотрел в потолок, вздыхал и время от времени выдыхал с характерным «пу-пу-пу».

«Наверное, ему тоже страшно, — подумал Игорь. — Только показать боится». По комнате разлилась музыка. Ноты смешивались с шелестом волн, завыванием ветра и всплеском, выныривающих из воды китов.

Игорь почувствовал слабость. Она давила на глаза, проникала в мышцы, гладила сердце, заставляя уняться. «Спи-и-и», — тянули киты свою песню. Игорь повалился в прошлое, где бодро парил над магнитными рельсами магнетобус, где ждала дома студентка Татьяна, где жили мечты и планы, которым всё ещё суждено было сбыться, где царила уверенность и отсутствовал страх.

— No, no, — услышал сквозь сон Игорь. — Я тоже должен поехать. Галя отдаст мне свой армчип.

— Ты то нам зачем? — отбрыкивался Федя. — У Игорька невеста.

— А кто у тебя? — не сдавался Джон.

— Долг.

— Вот и у меня долг. Я должен доказать, что ни пги чём. Надо поймать эту девушку.

Игорь потянулся, зевнул и сел на кровати:

— Пусть едет. Нам сейчас каждый человек…

— Обуза, — перебил его Федя.

— Не слушай его, Джон. Садись, — Игорь похлопал по кровати.

Американец сел рядом, сложил руки на животе и принялся крутить обручальное кольцо. Игорь завистливо посмотрел на золотой круг, обжимающий толстый палец Джона. Завитушки орнамента то выпирали, то уходили в глубину материала, создавая причудливый узор. Игорь тоже оденет Татьяне такое, а она ему. Он даже присмотрел комплект, а теперь копил на него, откладывал понемногу с зарплаты. «Теперь придётся потратить на похороны», — всплыла вонючей ложкой дёгтя противная мыслишка, отравляя бочку надежды.

— Операционную в ванне оборудуем, — донеслось с балкона.

Игорь услышал голос Гали и почувствовал дрожь Джона, американец тоже боялся.

Женщина, одетая в свободное платье с большими, оттопыренными карманами, ввалилась в комнату, размахивая бутылкой водки, а другой поддерживая живот:

— Очередь заняли? По одному на унитаз, чтоб штанишки не обмочили. Шучу. Заходить по парам, в живот не пинать, у меня скальпель. Кресла берём с собой.

— Кто же достанет ваш армчип? Вы же беременная? — спросила Светлана, затаскивая в комнату большую клетчатую сумку.

Федя вскочил со стула и принялся помогать администратору, упрекая её в том, что одна тащила тяжёлый баул. Игорь посмотрел на него и улыбнулся, технологии давно ушли вперёд, но есть база, которая держит на себе этот мир, не давая ему слететь с катушек.

— Беременная не больная, не заразится! — парировала Галя, выискивая взглядом первую жертву. — Мы с Джоником последние пойдём.

Игорю стало весело, он прыснул со смеху и вновь посмотрел на американца. С такой женой не соскучишься.

— Игорек с Опчиком первые, — скомандовал Федя и тут же поправился, — с Апполоном, как по батюшке?

— Достаточно того, что вспомнил имя, — надулся Опчик, но встал с кресла и быстрым шагом направился в туалет.

— Погодь, — словила его Галя. — стопарь для храбрости.

— Не надо, — отодвинул Опчик руку и, задрав нос, вошёл в уборную.

— Можно мне, — робко спросил Игорь, — для храбрости.

Он помнил, как ставили армчип. Тогда выдавали вместе с паспортом. Предлагали подышать веселящим газом. Специальный пистолет мгновенно делал на коже два поперечных надреза, оттягивал лоскуты и вбивал чип между сосудами, прижигая медицинским лазером место проникновения. Игорь успел только ойкнуть, а после любовался клеймом, похожим на след от раскалённого самореза с крестовой шляпкой.

Галя выудила из кармана небольшой стаканчик, похожий на игрушечный, налила в него три бульки и протянула Игорю. Тот взял стопку и быстро опрокинул. Смелости не прибавилось, ни сразу, ни через пять минут, когда Галя достала из кармана пластиковый футляр с лазерным скальпелем, а потом долго его регулировала, рассказывая всем, что ошибка в мощности сожжёт армчип.

— Я же ветеринар, — посмотрела она на Игоря. — Инструментом владею. Мышей резала. А там филигранность нужна — органы малюсенькие. Зубную щётку зубами зажми, — подхватила Галя с полки средство гигиены и сунула учителю. — Да не головку, ручку. Приготовился?

Учитель вновь почувствовал себя на месте Ларре, по вине которого погибла девушка. Жизнь любимой затерялась в лабиринте желаний, а будущий муж не может её спасти, спрятавшись за собственными страхами и раздумьями. Был бы он настоящим героем, еще утром бы вскочил в магнетобус и спас Татьяну, а не трясся от страха сидя на толчке. Не стать ему Данко, не вырвать из руки злополучный чип.

Игорь кивнул, зажмурился и взвыл. Руку обожгло. Он попытался дёрнуться, но не смог. Галина сжала руку так, что она онемела, потеряв кровоснабжение.

— Готово! Следующий!

Опчик даже не ойкнул.

— Приготовились к пересадке, — предупредила Галя.

Игорь открыл глаза и увидел, как ветеринар болтает в стопке пинцет, на конце которого трепыхал усиками армчип — белая плоская таблетка. Не успела Галя поднести её к ране на запястье, как армчип вцепился усиками в вены и втянулся внутрь. Ветеринар провела лазерным скальпелем, и кожа стянулась.

— Мы теперь с тобой кровные братья, помни это, — сказал Опчик и отключился.

— С фигали? — пожала плечами Галя. — Всё проходит стерилизацию. Храбреца на кровать, учителю больше не наливать. Твой чип здесь, — показала она Игорю небольшой бутылёк. Вернёшь мне мужа, верну твою жизнь.

Фото мигнуло и пропало.

—Ешкин карп! — выругался Федя и отбросил смартфон.

Тот заскользил по столу, сбил пирамиду из кружек, которые с грохотом обрушились на пол.

— Всё хорошо! — вскочила Светлана и принялась отряхивать с юбки невидимые осколки.

— План такой, — почесал Федя макушку. – Поели и в номера. Надо бы это обдумать. Краснова, как назло, нет.

— Может, и хорошо, что его нет, — аккуратно начал Игорь.

— Мы пойдём к Опчику, — села на своё место Светлана. — Посмотрим матрицы комнат: Игоря, твою, — она посмотрела на Федю, — и Джона. Мне кажется, я видела эту Ангелину на вашем этаже ещё до заселения. Крутилась там с Катькой. Они вроде как подруги.

— Или сообщницы, — тихо произнёс Федя, отчего у Игоря по спине прошёл холодок. — Не удивлюсь, если у тебя здесь организованная диверсионная группа. Пургу не неси. — рассмеялся он. — Катька - страшный сон Джона? Шпионских боевиков пересмотрела?

Светлана изменилась в лице, а Федя продолжил:

— Если и завелась у вас дурная коза, то не местная, сто пудово залётная. Вопрос в другом, как твоя залётная такого шороху могла здесь навести?

Светлана покраснела, замолчала, подыскивая слова погаже, но сдержалась:

— Идите в номер, я отправлю к вам Опчика. Сама поищу Катерину, есть к ней вопросы.

Игорь, наклонился поближе к тарелке и принялся за суп. «Всё уже решено. Сомнений не осталось. Надо бежать с ним или без него, — думал учитель, поглядывая на бейдж-пропуск Светланы. — Задержусь и сверну к выходу». Мерцающий зелёным план эвакуации Игорь заметил еще на входе в ресторан. Осталось немного, смешаться с обедающими рабочими, а они вынесут учителя на улицу.

Федя поковырял котлету, подозвал официанта и попросил доставить еду в номер, спросил у Игоря, доберётся ли тот наверх сам и, получив утвердительный ответ, побежал за Светланой.

Игорь не спеша доел, полнимая, что не знает, когда вновь сможет перекусить, и налив очередную чашку кофе, поглядывал на компанию строителей. Те не торопились. Учитель посмотрел на часы. «Да сколько же у них обед», — подумал он, почувствовав, что кофе просится наружу. Пришлось отлучиться в туалет. Когда Игорь вернулся, ресторан опустел. Учитель выругался, не едва слышно, как делал это раньше, устав от особенно изнуряющих экскурсий, а громко, выплёскивая всё скопившееся негодование.

Официантка, вытиравшая стол, испуганно посмотрела на Игоря. Тот улыбнулся и сообщил, что разминулся с другом. Девушка понимающе закивала и вернулась к своим обязанностям.

Из ресторана в холл вела широкая лестница. Лифт был не нужен. Игорь побежал вниз, минул стойку администратора и ринулся к выходу.

— Ты куда? — раздалось над самым ухом.

Кто-то схватил Игоря за ворот пиджака и потянул назад. Учитель повернулся. «Федя. Как не вовремя», — подумал он, посмотрев на охранника. В глазах мелькнула ненависть, смешанная с отчаяньем.

— Ты куда? — повторил вопрос Федя.

— Подышать, — процедил сквозь зубы Игорь.

— Так пойдём подышим, — охранник протолкнул учителя в дверную карусель, отпустил ворот и схватил за предплечье.

Шустрый солоноватый ветер ударил в грудь, потрепал волосы. Игорь поёжился. Совсем забыл про куртку. Федя потащил учителя к ближайшей скамейке, силой усадил на неё и сразу перешёл к делу:

— Бежать решил?

— Я должен спасти Татьяну.

— А я-то думаю, чё ты постоянно на Светкины сиськи пялишься. Решил, что бейдж – это пропуск?

Игорь кивнул.

— Её по фейсу система пропускает, по лицу, то бишь. Меня другое смутило. Как нас двери наружу выпустили. Армчип должен был законектиться с докипером и заблокировать проход. И куда дальше, учитель?

Игорь пожал плечами:

— Хотел сориентироваться на местности. Язык до Киева доведёт.

— И до Краснова тоже.

Игорь посмотрел на маленькие чахлые деревца, высаженные вдоль аллеи, ведущей к центральным воротам, на чистое небо, всё ещё высокое, несмотря на осень, и зажмурился, подставляя лицо яркому солнцу, словно видит его в последний раз. Хотелось напитать в себя жизнь, медленно, но, верно, вытекающую через трещины переживаний.

— Ночью пойдём, — ответил Федя. – Краснов хватится только утром. Будет фора.

— Это риск, ты можешь остаться без работы. Тебя могут посадить.

— Могут посадить, а могут не посадить. Наградить могут за спасение гражданки из лап злостных преступников, а могут сверху к сроку накинуть. Одно известно точно – сам ты не справишься – это факт. Возвращаемся, смотрим матрицы комнат. Одежда нужна, чтобы с приезжими укатить, боевой раскрас, как у крашенных. Налысо придётся бриться. Дел выше крыши.

Игорь провёл по волосам, прощаясь с последними, и решительно встал со скамьи.