Поэтому контроль над морской акваторией был для государств важной геополитической задачей. Но как можно контролировать море, если его воды общие и не принадлежат ни одной стране (за исключением, территориальных вод)? Ответ — никак.

Но все меняется, если в море находятся острова. Вот тут уже открывается бездна возможностей для контроля. Хочешь — строй там свои базы, хочешь, грози — кулаком соседям, хочешь — ограничивай морское движение. Но это все при условии, если острова и архипелаги принадлежат какой-нибудь конкретной стране.

Но в Южно-Китайском море сложилась уникальная ситуация — в его акватории находятся два архипелага, которые… ничьи. Вот так получилось, что начиная с эпохи географических открытий, россыпь мелких островов посреди Южно-Китайского моря оказалась никому не нужна. На них никогда не жили туземцы, там не было гор, буйной растительности, источников воды.

По сути, острова представляли собой хаотично разбросанные кусочки суши — коралловые рифы, атоллы, скалы. Площадь самого большого составляла всего-то 1,5 квадратных километра.

У них существовало общее название. В северной части Южно-Китайского моря расположился Парасельский архипелаг, состоящий из 130 островков. Все они были сложены из кораллового песка и покрыты низкорослой растительностью.

Южнее него находится архипелаг Спратли, состоящий из 150 островов, которые аналогичны по строению и происхождению. Ни животных, ни птиц, ни людей на них нет, удобных бухт для стоянок тоже. Поэтому два архипелага долгое время оставались без внимания прилегающих государств.

Но такого быть не может, чтобы в современном мире существовали ничьи территории. Даже острова, располагающиеся на расстоянии в несколько тысяч километров от ближайшей суши, и те имеют своего хозяина. А тут такое заселенное море, на границах которого находятся далеко не последние по силе и уровню развития страны. Поэтому Парасельские острова и архипелаг Спратли и стали тем самым камнем преткновения, о который ломают зубы азиатские государства.

На них претендует сразу 6 стран — Китай, Вьетнам, Филиппины, Малайзия, Тайвань и маленький Бруней. Последние три активных действий не предпринимают и только ограничиваются заявлением своих прав на части архипелага. А вот КНР, Филиппины и Вьетнам настроены куда решительней.

Причем, каждая из трех стран откопала в своих исторических архивах древнейшие летописи, в которых сказано, что именно их жители первыми побывали на островах. А коли так, то значит их можно с чистой совестью включить в свой состав. Именно так и поступили Вьетнам с Китаем в первой половине XX века. Они стали высаживать на кусочки суши свой флот, строить пограничные стелы, устанавливать мачты и водружать там свои флаги.

А поскольку островов в совокупности почти три сотни, то получилась своеобразная гонка суверенитета — кто быстрее займет остров и установит там свой флаг, тот и на коне. Глядя на такие аппетиты, в дележку включились Филиппины с Малайзией, а с 50-х годов и Тайвань. Не всегда процесс происходил гладко — бывало некоторые острова захватывали по нескольку раз, сбрасывая флаг конкурента и устанавливая свой.

Одновременно с этим шла и борьба на международном уровне. Что Вьетнам, что Филиппины выпускали карты и атласы с обозначением приобретенных территорий и требовали от ООН признать новые границы. Но дальше всех пошел Китай — в 1947 году он выпустил свой атлас, где широкой рукой забрал абсолютно все острова, даже те, на которых развивался флаги других стран. Разумеется, это не понравилось соседям и Филиппины даже подали заявление в третейский суд ООН.

Страна заявила, что Китай нарушил Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года и незаконно оккупировал 90% островов. Вердикт международного суда, вынесенный в 2016 году, однозначно осудил политику Китая и постановил, что тот не имеет никакого «исторического права» на спорные территории в Южно-Китайском море.

И что же? А ничего. Всё осталось как прежде. Китай и Вьетнам расширяют свое присутствие на островах. Там, где это возможно, строят военные базы, размещают гарнизоны. Филиппины свою часть островов пытаются заселить рыбаками. Тайвань как занял один-единственный остров в архипелаге Спратли, так и держится за него мертвой хваткой, зля и нервируя Китай.

Малайзия заявила права на рифовые отмели недалеко от своих территориальных вод (которые номинально тоже считаются островами и входят в архипелаг Спратли) и почти круглогодично держит там свой флот. И только маленький султанат Бруней опоздал к дележке пирога, но зато периодически выпускает заявления и декларации, в которых оспаривает права Китая на россыпь мелких рифов.

Отчего же такой сыр-бор, почему страны крепко вцепились в бесплодные и безжизненные острова, 80% из которых — это атоллы и рифы? Причина первая — геополитическая. Заявив права на спорную землю, можно расширять границы территориальных вод. А это значит диктовать мировому морскому судоходству свои условия.

Причина вторая, и главная — ресурсы. Парасельские острова и архипелаг Спратли богаты фосфатами, а на дне моря скрываются запасы нефти и природного газа, которые по расчетам ученых, перекрывают все ближневосточные месторождения в несколько раз. К тому же доставать их сравнительно легко — глубина в том участке моря позволяет размещать нефтедобывающие платформы.

Вот только делать это опасно. Как только Китай начинает попытки по нефтяной разведке и добыче, Вьетнам пригоняет в акваторию едва ли не весь свой военный флот, Филиппины начинают учения и бороздят небо самолетами, Тайвань усиливает свой гарнизон, а Бруней с Малайзией выпускают очередную «озабоченность».

КНР в ответ на это усиливает свое военное присутствие, и вскоре в регионе становится так много ощетинившихся пушками кораблей, что в море просто не хватает места геологам, бурильщикам и строителям. История повторяется по тому же сценарию, если активизируется промышленный флот Вьетнама.

Противостоянию стран в Южно-Китайском море конца-краю не видно. Впрочем, в последнее время наметились существенные сдвиги. Хитрый Китай начал поступать так, как он это делал в свое время с островом Большой Уссурийский в русле Амура. А именно намывать песок, искусственно увеличивая площадь. И вот в акватории Южно-Китайского моря вместо пяти спорных островков возникает один — большой и с китайским флагом.

На нем уже можно разместить гарнизон, оборудовать причал и грозить военным кулаком соседям. Вьетнаму и Филиппинам пока нечего противопоставить этой тактике, разве что увеличивать свое военное присутствие даже на тех островах, где сделать это крайне сложно ввиду маленькой площади.

В общем, очаг напряженности в Южно-Китайском море постепенно разгорается и вполне возможно, что недалек тот день, когда будет достаточно одной искры, чтобы в регионе вспыхнуло пламя войны. И тогда мало не покажется никому.

МОСКВА, 17 дек — РИА Новости. Дональд Трамп пообещал обсудить вопрос уступок территорий Украины. Об этом он заявил в эфире телеканала Fox News.

"Я скажу вам (О передаче территорий. — Прим. ред.), когда состоится моя первая встреча", — сказал избранный президент США. При этом Трамп не уточнил, какую именно встречу он имел в виду, но в этом же интервью он заявлял о готовности вести переговоры и с Путиным, и с Зеленским по поводу завершения конфликта на Украине.

Ранее Трамп заявил о намерении приложить усилия для достижения мирного урегулирования конфликта на Украине еще до своей инаугурации. Он прежде подчеркивал, что урегулирование украинского кризиса станет одним из приоритетов его администрации, но давал понять, что намерен действовать еще до официального вступления в должность.

Избранный президент США также отмечал, что украинский конфликт никогда бы не начался, если бы он был президентом США вместо Джо Байдена. Он также подчеркивал, что в случае переизбрания намерен добиться урегулирования кризиса за 24 часа. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, комментируя эти слова, назвал сложившуюся ситуацию слишком сложной проблемой, чтобы решить ее за один день.

https://ria.ru/20241217/territorii-1989575108.html

Другое дело, что кремлёвские власти с уже имеющимися нищими соседями ничего поделать не могут. С Грузией, например. Да и той же Абхазией.

Хотя это задача для школьника.

В Грузии считают Абхазию частью своей территории, но сейчас не готовы вести переговоры о её реинтеграции – об этом заявил зампредседателя партии «Грузинская мечта» Ладо Тевзадзе. По словам политика, идеи отдельных российских чиновников о том, что «Абхазию надо вернуть», не отвечают принятой долгосрочной стратегии развития и несут угрозу для экономики.

Тевзадзе заявил, что когда впервые услышал о такой идее в кулуарных разговорах, то «начал паниковать».

«Я сказал им: «Нет-нет, себе оставьте пока». Потому что мы не потянем, если возьмём на себя эту ношу. Я хочу, чтобы меня поняли правильно – да, Абхазия входит в состав Грузии де-юре, но пусть это так и останется де-юре. Де-факто нам не надо», – сказал он, выступая в парламенте.

Эти выводы подтверждают и экономисты – даже по самым осторожным подсчётам большинство абхазских городов проще построить заново, чем восстанавливать, причём главные разрушения в них причинены «многолетним бездействием и нежеланием даже минимально поддерживать инфраструктуру». Причины, как считают в Тбилиси, кроются в высокой даже по меркам Грузии криминализованности общества и безразличии местных властей и населения к вопросам благоустройства.