Я бездомный уже 16 лет как. И вот почему (Часть 2 из 3)
Восемь лет назад я появился в Западной Африке.
Не по своему желанию, поймите правильно, но по необходимости. Если вы не читали мои предыдущие заметки, вам не понять. Это место, куда я попал после того, как сбежал из подземного лагеря жуков, и где я сейчас живу, избегая дверей.
В прошлом году я опубликовал свою историю в интернете. Я просто хотел изложить свои мысли, чтобы мои переживания не ушли вместе со мной, но был поражен невероятно положительными отзывами. Доброта незнакомцев иногда действительно удивительна.
Я, наверное, смирился с жизнью такой, какая она есть — человек, оказавшийся вдали от своей страны, отрезанный от семьи, вынужденный вечно жить на улицах. Но люди подарили мне надежду. Это потребовало некоторых усилий, но я нашел свою семью. Мой отец умер около пяти лет назад, но моя мать и сестра приехали ко мне в гости. Они пробыли тут пару недель. Иногда было трудно — моя мать уверена, что у меня был психический срыв, и что моя история — это бред. Но нам обоим было тяжело, когда ей пришлось возвращаться в Англию, оставляя меня здесь.
Моя сестра, с другой стороны, оказалась более восприимчива. Ханна на три года старше меня и была, что называется, настоящей старшей сестрой. Она сильно меня раздражала, когда я учился в школе, но с годами я действительно стал скучать по ней. Я созваниваюсь с мамой, когда могу, примерно раз в неделю, а с Ханной переписываюсь в WhatsApp каждый день. Они планируют снова навестить меня этим летом.
Ханна сейчас работает менеджером по логистике. Не могу сказать, что полностью понимаю, что это значит, но она одна из самых организованных людей, которых я когда-либо встречал. Через пару месяцев после их возвращения она пригласила меня в групповой чат. Оказывается, она нашла других, тех, кто сбежал из пещер вместе со мной!
В течение следующих недель к нам присоединялись еще люди, пока в групповом чате не оказалось девятнадцать человек (плюс Ханна). Это удивительные и сильные люди, наш опыт борьбы с инсектоидами выявил в нас лучшее. Все мы сейчас бездомные, конечно, и большинство в чужой стране, что влечет за собой большие риски. Но девятнадцать из нас выжили, никто не стал наркоманом, и у всех есть истории, которые стоит услышать.
Чао, китаец, живущий в Мексике, теперь управляет собственным бизнесом по ландшафтному дизайну; Анупама (или просто Ану), индийка, сейчас живущая во Франции, создала благотворительную организацию для бездомных и известна тем, что “выбрала” жить на улицах с теми, кому помогает; Жером, сенегалец, стал известным художником на улицах Москвы. Каждый из нас свободно говорит на двух или более языках и хотя бы на базовом уровне владеет английским.
Мы все помним номер, который мы себе присвоили тогда, порядок, в котором мы бежали из пещеры. Последним выбрался Раджиндер, индиец, которого я запомнил парнишкой лет шестнадцати. Он был под номером “26” и наблюдал, как несколько жуков прыгнули в наш загон и устремились к оставшимся людям. К нашим друзьям. Джози, под номером “24”, сбежала в тот момент, когда инсектоиды уже настигли их. Эвандер должен был стать двадцать пятым из нас, но вместо этого его пронзила острая нога одного из насекомых, и он упал. Другие рядом с Раджем тоже получили травмы, а сам Радж был ранен в руку зубчатым краем конечности инсектоида.
Окруженный блестящей черной смертью, Раджиндер рыбкой нырнул в дверь, повредив голову, и оказался во вьетнамской сельской местности. Он не думает, что кто-то еще сбежал после него.
Двадцать пять человек выбрались из пещер. Мы не знаем, что случилось с остальными шестью; они могли погибнуть, или, возможно, Ханна просто еще не нашла их. Мы все оказались на суше, но кто знает, где вышли остальные? Если они оказались, скажем, в Антарктиде или в Долине Смерти, у них было бы очень мало шансов. Я не думаю, что мы когда-либо узнаем это наверняка.
И вот мы здесь, наша группа из девятнадцати человек. Некоторые из нас изучали насекомых на протяжении лет (“Энтомология”, — как сказала мне тогда Нида), или геологию, пытаясь понять смысл нашего заключения. Некоторые пытались забыть свое время под землей, но никто из нас так и не смог по-настоящему это сделать. И пока мы разговаривали, наши обсуждения развивались, строились разные теории, звучали слова поддержки.
Ханна создала сервер в Discord под названием “Социальная группа выживших у жуков”. Но этого ей было недостаточно. Она отправила смартфоны тем, у кого их еще не было; я не знаю, как она достала смарты, способные получить доступ к Discord, для наших участников в Китае и России. Она отправляла деньги по мере необходимости и нашла большинство наших семей, организовав звонки и даже визиты. Однажды Ханна переименовала сервер уже в “Группу поддержки выживших у жуков”.
Мы обсуждали наши переживания. Я опубликовал свою историю там, а другие потом написали свои. Нида рассказала о своих исследованиях в энтомологии и о том, что существа, с которыми мы столкнулись, должны иметь строение, совершенно отличное от строения насекомых, известных науке. Жером отлично зарисовал жуков по памяти и работал с биологами, чтобы выяснить, как, могли функционировать их тела. Джейсон, Анжелика и я нарисовали карты пещер, насколько смогли вспомнить.
Часть из нас хотела оставить пережитое позади, но все восемь лет мы не могли этого сделать; у всех нас по-прежнему время от времени были кошмары.
Некоторые из нас чувствовали себя разочарованными, не в силах что-либо сделать с подземными насекомыми. А некоторые были просто злы. Люди начали публиковать фантазии о борьбе и убийстве жуков: как мы могли бы это сделать, сколько из них мы могли бы уничтожить, как мы будем праздновать над их хитиновыми трупами. Вскоре кто-то — я думаю, это был Чао — снова переименовал сервер.
“Группа мести выживших у жуков”
Фантазия постепенно превратилась в предложения, которые сформировались в план. Разочарование стало надеждой, а злость эволюционировала в решимость. Я до сих пор поражен тем, что мы решили это осуществить. Мы обсуждали проблемы и риски, составляли списки оборудования, прорабатывали наши идеи, выявляя недостатки и улучшая предложения друг друга. За сотни часов планирования я ни разу не услышал слов “это слишком опасно”. Мы были едины — элитное подразделение коммандос, готовое вести войну.
Дата, выбранная нами — 3 марта — не имела никакого особого значения, кроме того, что мы были готовы и решительно настроены. Ровно в 14:00 по ганскому времени (где я и жил) каждый из нас прошел через дверь.
Было темно. Моим глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть после яркого западноафриканского солнца. Сначала я ничего не мог разглядеть, но затем раздалось несколько щелчков, и рядом начали зажигаться фонари. Мы собрались вместе и оценили нашу ситуацию.
В пещере были только четверо из нас. Фебе, русская женщина; Бешаду, эфиопка; и Карл, американец, который разбудил меня в мое первое утро под землей. Фебе и Карл выключили свои фонарики, и мы огляделись, прислушиваясь. Похоже, поблизости не было жуков, предположительно потому, что они не ожидали прихода. Мы тихо продвигались вместе, нащупывая стену пещеры, чтобы ориентироваться по ней.
Пещеры когда-то были естественными, но на протяжении многих лет, обрабатываемых человеческими руками, они расширились, а стены их сгладились. Это сыграло нам на руку. Мы пересекали почти свободный от камней пол, и вскоре нашли относительно ровную стену. Двигаясь вдоль нее, в основном на ощупь, а не на глаз, мы вскоре наткнулись на отверстие. Коридор. Неподалеку от коридора мы нащупали еще один проход, ведущий в небольшую пустую комнату. Мы устроились там и начали проверять наше оборудование.
Фебе включила фонарик. Нам нужно было видеть окружение, хоть это и вызывало у нас сильное беспокойство. Как бы мне хотелось закрыть дверь, чтобы предотвратить утечку света в коридор! Но у жуков нет дверей, и даже если бы они были, мы не смогли бы ими воспользоваться.
Беша и Карл принесли несколько USB-аккумуляторов. Конечно, все полностью зарядили свои телефоны перед тем, как пройти через двери, но не у нас не было представления, как долго нам придется находиться здесь. Мы выключили все телефоны, кроме принадлежащего Карлу, который он перевел в режим энергосбережения.
У нас были фонарики на батарейках, а также много запасных батарей к ним. Они должны продержаться какое-то время. Карл служил в армии, когда его похитили, и объяснил всем нам, какую еду следует взять, поэтому у нас в рюкзаках были запасы высококалорийной пищи на несколько недель. Было также и оружие. Беша была метким стрелком и имела охотничье ружье и пистолет с большим количеством патронов к ним. Карл работал в карьере и принес с собой мощную кирку для разрушения гранита. Фебе каким-то образом удалось раздобыть пару пожарных топоров. А я — ну, как случайный садовод, я сумел заполучить два мачете и четыре серпа.
Не все слышали о серпах. Их используют для срезания мелкой поросли деревьев и подлеска. Те, что были у меня, имели 25-сантиметровое зубчатое лезвие, злобно изогнутое к концу. Я считал, что они отлично подойдут для отсечения конечностей жуков. У меня был неплохой опыт работы с серпами, хотя только против саженцев, которые, естественно, не сопротивлялись.
Все 19 из нас вошли в дверь несколько минут назад. Фебе, Карл, Беша и я появились близко друг к другу, но других, к сожалению, не было видно. Наша группа состояла из людей с разными характерами и причинами для прихода сюда — некоторые были злы, некоторые хотели мести, некоторые были движимы желанием сделать мир безопаснее — но я хорошо знал всех и не верил, что кто-то из них испугался, уж точно не все остальные из нас. Возможно, мы найдем других где-то в пещере, но сейчас нам нужно было предположить, что мы единственные, кто выбрался. К счастью, все наше оборудование было с нами, хотя и жаль, что огнемет Джу с нами не перенесся.
Мы надеялись, что у нас будет достаточно вооруженных людей для полноценной лобовой атаки. Теперь нам пришлось изменить стратегию. Карл был лучшим из нас в плане планирования, ведь он был на действительной службе и имел опыт боевых действий в небольшой группе. “Самое важное сейчас”, — сказал он, — “это понять обстановку.” Мы не были уверены, где именно находимся. Наши карты были неполными, так что первым делом нужно было сориентироваться в системе пещер и выяснить, где обитают инсектоиды.
Фебе, самая маленькая и быстроногая из нас, предложила разведать окрестности и доложить о том, что увидит; но Карл настоял на том, чтобы пойти с ней. “Мы никогда не должны ходить поодиночке!” — сказал он. Так что Беша и я остались в маленькой комнате, тихо переговариваясь, наши руки всегда находились в непосредственной близости от оружия, а Фебе и Карл крались прочь. Я вспомнил о ломанном английском Беши, когда мы жили вместе в темноте ямы, и удивился ее почти свободному владению австралийским акцентом сейчас.
Прошло, должно быть, больше двух часов, когда мы услышали движение поблизости. Я едва заметил, как Беша встала, хотя тихий щелчок взвода пистолета прозвучал как самый громкий выстрел в тишине пещер. Когда я потянулся за мачете, раздался шепот Карла:
— Не взводи пистолет, Беша. Есть две причины: это мы, а не жуки, и это слишком громко.
Карл и Фебе появились за углом. В пещерах было так темно, что я не знаю, видел ли я их силуэты или только вообразил их. Пара села.
— Это не та же пещера, — сказала Фебе.
У меня закружилась голова и чуть не остановилось сердце. Неужели все это было напрасно? Мы оказались в какой-то случайной пустой подземной системе, запертые здесь, чтобы умереть?
— Она меньше, — продолжила девушка. — По крайней мере, главная пещера. Мы нашли загон типа нашего, но гораздо меньше. Вокруг ямы горят факелы, но людей нет. Возможно, у них сейчас рабочее время, но мы пока никого не видели. Может, у инсектоидов сейчас нет рабов.
— Но жуки здесь точно есть, — сказал Карл. — Мы слышали их щелчки вдалеке. Но не знаем их численность.
— В этом коридоре есть несколько маленьких комнат, как эта, все пустые. Вероятно, они начали выкапывать что-то, но забросили.
— Или им пришлось ждать новых рабов.
— И, кстати, мы почти уверены, что нашли, где они живут. Мы не стали исследовать, ведь нас всего двое.
Должен сказать, что из Карла и Фебе вышла неплохая команда. Они воссоединились всего несколько часов назад, но уже могли подхватывать фразы друг друга и понимать с полуслова.
Карл достал химическую светящуюся палочку. У него было много таких, и я был благодарен этой предусмотрительности; фонарик сейчас только бы слепил. Карл и Фебе начертили грубую карту местности, которую им удалось исследовать, и мы начали планировать.
У нас был только один шанс на внезапную атаку, поэтому наш первый удар должен был быть четким и слаженным. Если нацелимся на слишком узкое пространство, мы не сможем нанести им достаточный урон; если рассредоточим огонь слишком широко — они просто задавят нас числом. У нас было всего два пистолета, поэтому Беша оставила себе ружье — она стала довольно метким стрелком, охотясь на мелкую дичь в австралийской глубинке — и отдала пистолет Карлу. Затем мы с ней вышли, чтобы изучить местность уже самим.
Главная пещера осталась вне нашего маленького убежища, и мы повернули направо. Одинокий коридор быстро разветвился на несколько путей. Беша взяла с собой несколько клубков ниток, поэтому мы привязали один конец к выступу, чтобы не заплутать, возвращаясь назад. Это был риск, конечно, но приходить сюда изначально вообще было тем еще риском. Мы были вполне уверены, что этот район заброшен, по крайней мере, временно. У нас обоих было несколько химических светящихся палочек от Карла, и мы использовали одну, чтобы освещать путь, пряча ее всякий раз, когда слышали малейший звук.
Мы даже не пытались составить карту этой лабиринтоподобной области с маленькими коридорами и тупичками. Беша и я держались за руки, когда это было возможно, и цеплялись за рюкзаки друг друга, если проход был слишком узкий. Ее слух оказался гораздо более чувствителен, чем мой, поэтому, если она вдруг отпускала мою руку, я знал, что она схватилась за свое ружье. Это был сигнал для меня, чтобы отстегнуть серп и мачете от пояса.
Мы двигались крайне медленно, прокрадываясь вдоль левой стены, и останавливаясь прислушаться каждые несколько метров. Вряд ли мы прошли более нескольких сотен метров за этот час, когда я наконец увидел что-то впереди. Я отпустил руку Беши, убрал светящуюся палочку и поднял мачете и серп наизготовку. Беша тоже подняла свое ружье.
Нас было двое. Всего два человека против этих кошмарных существ. Два человека, которые когда-то наблюдали, как жуки устроили кровавую казнь нашей подруге много лет назад. Ружье и пара ножей? Мне стыдно это признать, но когда дело дошло до выбора между “бей-беги-замри”, я просто оцепенел. Я не знаю, что происходило в голове Беши в тот момент, но для меня это было абсолютным ужасом и паникой. Я бы просто оказался бесполезным в бою.
Впереди появился свет — очень слабый и мерцающий, но постепенно становящийся все ярче. Мы стояли, как вкопанные и дышали через раз. Через мгновение послышались шаги, четкие, как никогда в этой абсолютной тишине. Это были человеческие шаги, и с той же стороны доносились еле слышные пощелкивания инсектоидов.
Когда свет достаточно приблизился, мы смогли яснее разглядеть сцену. Туннель расширялся, и примерно в тридцати метрах перед нами он упирался в другой туннель, образуя перекресток. Трое людей, очень худых, в рваной одежде, прошли мимо нас. За ними следовали два жука. Мы подождали еще, замерев на месте, пока свет фонаря и звуки наконец не исчезли.
Мы стояли в абсолютной тишине, еще, должно быть, около получаса. Беша первой нарушила молчание. Она положила руку мне на голову, прижав мое ухо к своему рту, и тишайшим шепотом, когда-либо произнесенным человеком, сказала:
— Ночное время, помнишь? Карл и Фебе сказали, что жуки живут на другой стороне главной пещеры. Нам стоит глянуть.
Я кивнул в знак согласия, а затем, осознав, что она не видит меня, прошептал ей на ухо: “Хорошо.”
Теперь мы двигались еще медленнее и осторожнее. На развилке мы отвязали нитку, не желая оставлять никаких следов и направились туда, откуда появились ранее пленники с инсектоидами. Впереди мерцал слабый свет, но звуков не было, и постепенно мы смогли различить очертания коридора.
Вскоре мы пришли к развилке. Свет исходил из левой ветви, и мы двинулись туда. Взгляду открылась довольно большая комната. Я иногда работал на кузнице в нашей первой системе пещер во время заключения, поэтому, хотя это место и отличалось, я сразу понял его назначение. Свет исходил от углей в каменной печи, которые полностью погаснут в ближайшие несколько часов.
Мы осмотрели округу. Как и ожидалось, здесь было несколько инструментов, которые можно было использовать как оружие, но ничего столь полезного, как наше. Да и не так уж много — жуки не стремились снабжать своих рабов чем-то более мощным, чем было необходимо для дела. Дымоход вел к небольшому отверстию в потолке; он, безусловно, вел наружу, но был шириной не более двадцати сантиметров. Слишком узко, чтобы кто-либо смог протиснуться. Рядом располагалась толстая плоская железная плита, вероятно, представляющая собой наковальню. Она отличалась от той, что я использовал в рабстве ранее. На ней лежал молот.
Комната была довольно большой, но, кроме дров и кусков камня — предположительно, железной руды, — она была пуста. Мы увидели достаточно и направились обратно к развилке.
Второй путь быстро привел нас в другую крупную пещеру, но уже без источников света. Послушав окружение несколько минут, я достал свою светящуюся палочку — но она уже выработала свой ресурс. Беша заглянула в рюкзак и достала фонарик.
Эта комната являлась шахтой и превосходила кузницу по размерам. На дальнем конце комнаты лежали несколько кирок. Здесь также не было живых существ. Мы оба знали, как это происходит — жуки загоняют рабов внутрь. Затем люди отходят на достаточное расстояние, берут кирки и начинают работать. Шахта состояла из главной комнаты и меньших коридоров, типа штреков, постепенно выдолбленных до тех пор, пока место не превратилось в подобие норы. Мы вспомнили лабиринт, в котором старались не заблудиться ранее по пути: возможно, это была более старая шахта, заброшенная после того, как железная руда, к которой жуки так стремились, была выработана.
В подростковом возрасте я был худощавым и вполне способным пролезать в маленькие места, поэтому я вызвался исследовать туннели. Беша осталась снаружи с фонариком, чтобы направить меня обратно. Некоторые из выемок были достаточно большими, чтобы пара шахтеров могла работать бок о бок; другие, предположительно естественные туннели, едва позволяли пройти даже мне. Несколько раз фонарик гас, и это было сигналом от Беши, что она что-то услышала. Тогда я замирал в абсолютной тишине, пока свет не включался снова.
В конце концов я вернулся, схватил блокнот и карандаш и начертил примерную карту туннелей. Затем Беша выключила фонарик, и мы снова отправились в темноту.
Перед тем как вернуться, нам хотелось проверить еще одну вещь. Куда делись люди и жуки, которые прошли мимо нас? Мы предполагали, что путь ведет к яме, но хотели все же убедиться. Осторожно следуя по пути, куда направились рабы и инсектоиды, мы достигли еще одной пещеры. Вдалеке можно было разглядеть факелы вокруг человеческого загона и несколько теней жуков, снующих вокруг. Конечно, нам не хотелось лезть туда вдвоем и неподготовленными, поэтому мы вернулись к развилке. Нитка уверенно вела нас в импровизированное убежище, и, измотанные напряжением и путешествием, в итоге воссоединились с Фебе и Карлом.
Мы сравнили наши карты. Теперь у нас есть достаточно полная карта большей части комплекса, за исключением лабиринта, который нашли Беша и я, и предполагаемых жилых помещений, которые Фебе и Карл обнаружили ранее, но не стали их обходить. Мы начали составлять план.
Фебе была самой свирепой и бесстрашной из нас, жаждущей просто начать отрубать конечности инсектоидам, но она уступила опыту Карла в военном деле. Я указал на то, что мы никогда по-серьезному не сражались с жуком, и было бы разумно сначала атаковать небольшую группу инсектоидов. В конце концов, мы разработали первую часть плана, плотно поужинали, чтобы поддержать силы, и легли спать.
Следующий день мы провели в ожидании. Наши биологические часы были сбиты, так что когда мы проснулись, рабы уже должны были быть на работе. Фебе достала колоду карт, и при свете фонарика мы научили друг друга различным играм. Затем снова улеглись отдыхать.
Мы проснулись вовремя и, собравшись, направились к шахте.
Она была пуста, как и ожидалось, и мы спрятались от взглядов в больших выдолбленных туннелях. Час, может быть, два в полной тишине и темноте. Затем показалось мерцание оранжевого света факела. Я собрался с духом, напоминая себе, что нас четверо. Я очень старался храбриться, но, честно говоря, если бы рядом не было двух человек с огнестрельным оружием, не знаю, что бы я вообще смог сделать.
Беша, Карл и Фебе были полностью скрыты; вход оставался просматриваемым только для меня. Сначала вошли пятеро людей, за ними следовали три жука. Беша и я надеялись на всего лишь двух жуков, как мы видели в прошлый раз, но это был бы лучший расклад. Я дождался, пока люди пересекут главную пещеру к своим киркам, затем закричал: “СЕЙЧАС!” Мы включили фонарики, разложенные на полу и бросились в атаку.
Фебе и я отошли в стороны и остались в тени, в то время как Беша выстрелила из своего охотничьего ружья. Она была отличным стрелком и попала прямо в “рот” одному из жуков. Это мгновенно бы убило человека, но инсектоиды были крепкими. Жук противно заверещал и бросился вперед.
Карл выпустил все восемь патронов из пистолета в голову раненого насекомого. Хруст хитина раздался по всей пещере, отдаваясь по стенам, и инсектоид рухнул на землю, всего в нескольких сантиметрах от меня.
Один повержен, двое остались.
У меня в руках было по серпу. Жук оказался прямо у меня перед лицом — я и забыл уже, как быстро они могут двигаться — и попытался вонзить зазубренную клешню в мою грудь. Отскочив в последний момент, я провернул серп, чтобы отразить удар. Мне удалось попасть, и, используя крюк, чтобы удержать его клешню в стороне, я шагнул вбок, чтобы атаковать его ближайшую ногу левым серпом. Зацепил и дернул изо всех сил. Нога с противным чавком выскочила из туловища инсектоида, гремя по полу. Черная жидкость вытекала из его брюшка. Жук повернул ко мне свободную клешню для атаки, но теперь он был неустойчив. Я парировал левым серпом и освободил правый, используя его, чтобы ударить его мандибулу сверху. Одна была мгновенно отрублена. Существо рухнуло на землю, но все еще двигалось, представляя опасность. Я обошел жука сзади, подальше от его передних конечностей, и вонзил оба лезвия в его голову.
Он перестал дергаться и окончательно затих.
Я огляделся. Гранитная кирка Карла была уже глубоко вонзена в брюшко третьего жука, когда он быстро поднял пустой пистолет с пола и начал перезаряжать. Фебе с другой стороны рубила неподвижную голову насекомого пожарным топором, выкрикивая смесь русских и чеченских ругательств с периодическими вставками на английском. "Ха! Как тебе это, сволочь!" Ее спина была повернута ко входу в пещеру.
Беша первой заметила врага:
— Фебе, сзади!
Фебе начала было поворачиваться, но слишком поздно. Кровь брызнула мне на лицо.
Карл разрядил свой пистолет. И Фебе, и жук, который на нее напал, упали на землю, открыв еще одного инсектоида позади них.
Щелчок. БАБАХ! Винтовка Беши попала в цель, и куски хитина разлетелись вокруг нас. Жук, раненый, но не поверженный, развернулся и побежал. Нельзя было позволить ему вызвать подкрепление. Щелчок. БАБАХ! Он споткнулся, но продолжал хромать.
Карл выхватил у меня серп и погнался следом. Адреналин придал ему скорости, чтобы догнать замедлившегося жука. Убедившись, что Карл справится, я обратил внимание на Фебе.
Фебе была вся в крови, еще в сознании, но выглядела ужасно бледной. Передняя конечность жука пронзила ее бок, пройдя насквозь. Я отрубил ее у грудной клетки навалившегося на девушку зверя, но знал, что не смогу вытащить. Зубчатый край разорвал бы кожу еще больше, если бы я потянул назад, а если бы толкнул вперед, это только расширило бы рану.
Карл вернулся и достал свою медицинскую сумку. Пока он обрабатывал раны Фебе, я приготовился услышать его упреки к ней в том, что она повернулась спиной, что кричала, что потеряла внимание и сосредоточенность, когда это было нужно больше всего. Я не ожидал слов, слетевших с его губ:
— Ты молодец, девочка...
Вот тогда я и понял все, кажется.
Фебе попыталась сесть.
— Нет, не двигайся. Я справлюсь.
Эт-то… Вс-се… — пробормотала Фебе, и кровь потекла из ее рта. «Вс-се в порядке? Я убила его?..
— Ты была потрясающей, Фебе. Ты убила его! Теперь расслабься, я приведу тебя в порядок…
— С-спасиб… тебе…
Это были последние слова Фебе. Она обмякла на земле. Карл уложил ее ровнее и закрыл ей глаза.
~
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевел Хаосит-затейник специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
