Во время оно во стране далече обреташеся скот дивный именем Нафъ – Нафъ, иже от свиней есть, и два брата его живоста с нимъ, их же имена еста Нифъ-Нифъ и Нуфъ-Нуфъ, яко же и братъ их свиниама бяста. Нифъ-Нифъ и Нуфъ-Нуфъ юродивы бяста, Наф-Нафъ же бе свинъ премудрости исполнен. Живуща же во стране добрей, идеже ядяху былие травное и от пчел сотъ, ни в чем же имуща нужду, совещаше, глаголаше: яко мы, доблии свинии, живем же во стране добрей, не имамы нужды, ино несть нам идеже поселити ближних наших, и вся имения наша. Возраст же имамы пояти себе жен и родити сынов и дщерей, имамы же несть крова, ни ночлега, ни очага домов наших. Сотворим же себе три кущи добрых, идеже вселимся с женами и чадами нашими и всем имением нашим. И бысть расприя в братии, яко же глагола кийждо сотворити домъ свой по умыслу своему. И не бысть мира меж ними, како подобает сотворити домы своя, кийждо исшед сотворити, яко же размышляше в себе. Сотвори же Нифъ-Нифъ кущу из плевелъ, Нуфъ-Нуфъ из хврастия, а Нафъ-Нафъ из камене сотвори домъ. И бысть, внегда почиваху свинии сии на ложах своих подъ кровами домовъ своих, пришедъ в землю ту окаянный Волкъ, сущий тать и разбойникъ, ища расхитити имения, его же не собра и пояти отъ скота, его же не пасяше и не доише. И уведе о поросяхъ сихъ, мняше в себе поясти ихъ. Прииде же Волкъ въ варъ дневный к дому плевелному, въ немъ же почиваше Нифъ-Нифъ, не размышляя страха смертнаго, грядущаго къ нему. Волкъ же вздохну весьма зело на плевелы дома Нифъ-Нифова, и сотрясешася стены дому того и рухнуша, яко не имаху основания на камени, вся же изъ плевелъ бяху. Внегда же сокрушишася стены дома, восста Нифъ-Нифъ отъ сна и рече: «О горе мне! Яко не послушах увещеваний братии моих, рекших мне, яко не подобаетъ сотворити домъ изъ плевелъ! Азъ же по неразумию моему, сотворих сие, и чесо вижу и камо бежу ныне?» Уже бо отверзе Волкъ пасть свою на порося, избеже оный свинъ въ пределъ брата своего Нуфъ-Нуфа, и Волкъ гнаша его позади аки фараон Израиля. И воставъ Нуф-Нуфъ от ложа своего, яко услыша толкуща брата, отверзе дверь ему. Вшедъ же въ горницу, возгласи Ниф-Нифъ гласоми велим: «Увы мне, увы! Яко Волкъ лукавый пришедъ, разори имение мое плевельное и ныне грядетъ по мне ища пожрати мя!» И рече ему Ниф-Нифъ: «Пришелъ еси ко мне погубити и мя съ собою? Но не ужасайся же, яко несть изъ плевелъ домъ мой, и не возможетъ Волкъ зде яти ны».
Еще же глаголаше има, пришедъ Волкъ, грядущий во следъ Ниф-Нифа, обрете домъ, иже изъ хврастия сложенъ. И разуме, яко два порося сокрываста въ немъ, паче озлобися и взалка, вздохну же зело на домъ изъ хврастия и всколыхася домъ. И вздохну паки, и сотрясошася стены, и рухну домъ, яко же и домъ Нифъ-Нифовъ. И обятъ страхъ велий свинии та, и излезоста изъ хвраста дома, бежаста отъ Волка въ пределъ Нафъ-Нафовъ, весьма вопита, и хрюката, яко свинии бяста. Услыша Нафъ-Нафъ шумъ, его же учиниста братия его бегуща, исшедъ во сретение има. Узреша же бегство братий своихъ зело ужаснуся и рече има во сретение: «Чесо убо неподобное творита? Аще вы буйны еста, да бежита отъ Волка, наипаче же должно вама сидета в домахъ своихъ, егда придет Волкъ?!». Она же рекоста ему, яко не огради их домы ихъ от Волка и како разрушистася домы их, како бегство сотвориста и силъ уже не имут сокрытися от него. И рече Нафъ-Нафъ: «Внидете же подъ кровъ дома моего, или я не братъ вамъ?». Егда же воидоша свинии в домъ и затвориша двери дома Нафъ-Нафова, иже изъ камене бе, пришедъ къ дому Волкъ, взалкавъ зело и ярости преисполненъ пожрати поросей сихъ; не размышляше въ себе, яко домъ сей изъ камени сложенъ, вздохну на него и ничесо же бысть стенамъ дома, вздохну же паки и паки. Разуме бо, яко не тако подобаетъ пояти поросей, въ доме семъ таящихся, взошед на кровлю дому сего, мняше пролести въ дымоходъ пещи вогненней, юже возведе Нафъ-Нафъ в дому своемъ, да согреетъ та вся ближняя его. И услыша поросяти, яко же Волкъ аки змий ползаше въ дымоходъ дому каменнаго, его же сотвори Нафъ-Нафъ, сотвориша очагъ въ пещи и огнь возгореся, умори Волка, той бо соваше носъ свой въ пещь и увязе въ трубе, яко Виний Пухъ, бе бо Волкъ той весьма тученъ и упитанъ. И возрадовашася свинии объ избавлении отъ волка и сотвориша победную песнь:
Страхом éго не смутимся -
Вельми стáра, вельми глýпа,
Волка мы не убоимся Страхом éго не смутимся!
