Олег Хлюпин – житель Волгограда, водитель по профессии, захваченный год назад украинскими боевиками по обвинению в шпионаже, на минувшей неделе был освобожден, сообщили ранее «Новости Украины и мира».

Напомним, Хлюпин в феврале прошлого года въехал на территорию самопровозглашенной ЛНР. Он собирался через Луганск добраться до Беловодска (луганский город, который контролируется Киевом), чтобы забрать к себе в Россию престарелого отца. По его словам, отец – инвалид I группы, слепой – 100% потери зрения, по сей день остается в Беловодске.

В районе Станицы Луганской Хлюпина задержали на блокпосту бойцы одного из «добровольческих батальонов». Сперва Хлюпин содержался в подвалах, в расположении «батальона» – предположительно, «Торнадо». Позднее его все же передали СБУ, которая уже официально обвинила его в сотрудничестве с ГРУ.

Как сообщал ранее Первый канал, молодого россиянина, пережившего пытки, побои, издевательства, украинские спецслужбы пытались осудить по явно сфабрикованному делу. Однако в защиту Хлюпина выступал МИД России, ему помогал российский консул в Киеве Алексей Грубый. Дома, в Волгограде, все это время его ждала жена и маленький сын.

Месяц назад новым адвокатом по его делу согласился стать Юрий Грабовский. Как писала газета ВЗГЛЯД, адвокат затем пропал, а в конце марта был найден мертвым.

Поскольку никаких улик украинским сыщикам так найти и не удалось, а оправдать его они не решились, Хлюпину предложили подписать так называемую угоду – он согласился, что виновен не в преступлении, а лишь в «преступном умысле», после чего 25 марта был освобожден прямо в зале суда. Неизвестные (судя по всему, сотрудники СБУ) вывезли его затем на пограничный КПП и фактически выдворили в Россию.

В интервью газете ВЗГЛЯД Олег Хлюпин рассказал о том, что помогло ему держаться во время пыток.

ВЗГЛЯД: Олег, вы уже рассказывали, что вас 12 раз каждый день избивали, при этом снимая на телефон на видео, и каждый день выводили на расстрел – сажали в яму, каждый раз засыпали по шею землей. Но после первого-второго раза вы уже поняли, что они просто угрожают и вряд ли убьют?

Олег Хлюпин: Я каждый раз прощался с жизнью. Все, говорили: «Сейчас мы тебя кончим, больше не увидишь своего выб...дка».

ВЗГЛЯД: Вы говорили, что на шестой–восьмой день вас привезли на пытки к «специальному человеку». Как они сами говорили, оттуда живыми не выходят. Когда меня уже выводили, человека, которого со мной привезли, выносили впереди. Что он конкретно с вами делал?

О. Х.: Он просто пытал очень жестко людей, поэтому они так говорили.

ВЗГЛЯД: Что он делал?

О. Х.: Резал. Затачивал спицу и в кости втыкал. Обычная железка была, как спица заточена. Ногти... Под палец безымянный, куда кольцо на свадьбу надевают, иголку под ногти «включал».

ВЗГЛЯД: Вы сознание теряли?

О. Х.: Терял.

ВЗГЛЯД: Чем он потом приводил вас в чувство? Холодной водой, нашатырем?

О. Х.: Нет. Током.

ВЗГЛЯД: А как он выглядел?

О. Х.: В камуфляже, с брезентовым фартуком, и все. И в маске. Вообще все все время были в маске.

ВЗГЛЯД: А свои как его называли?

О. Х.: Доктор.

ВЗГЛЯД: Сколько времени это длилось?

О. Х.: Да недолго. Что уж там. Я даже и сказать не могу. Почему? Потому что для меня каждая секунда была часом. Понимаете?

ВЗГЛЯД: Что-нибудь «доктор» говорил при этом?

О. Х.: Требовал то же самое, что они и все требовали. Чтобы я подписался, наговорил на Россию, что Россия плохая, что правительство плохое. Я же этого не делал, поэтому они и начали все это делать.

ВЗГЛЯД: Вы даже в такой момент отказывались? Потом же, в Киеве, согласились назвать себя шпионом...

О. Х.: Да в тот момент я уже не мог ни молчать, ни отказываться. Просто была невыносимая боль. Крики очень сильные. Потом уже сотрудники СБУ дали мне бумажку там уже, в Киеве. А эти просто мучили. Не давали ни бумаги, ни ручки. Как меня взяли, так избивали, на протяжении нескольких дней. «Доктор» тоже не совал мне никакой ручки. Видимо, он просто получал кайф от того, что мучил.

ВЗГЛЯД: Вы раньше служили в ВДВ. Эта подготовка помогла справиться?

О. Х.: Подготовка чуть-чуть помогла. Чуть-чуть, потому что здоровья все равно очень много у меня отняли. У меня было кровоизлияние внутренних органов. Кровь внутри организма начала сворачиваться.

ВЗГЛЯД: Что помогло вообще с ума не сойти?

– (Пауза.) Думать о своем ребенке.

ВЗГЛЯД: Вы еще упоминали, что при вас там один человек умер в этом подвале. Что за человек, вы не успели узнать?

О. Х.: Меня завели в комнату, где его убивали. Он кричал, потом умер.

ВЗГЛЯД: В каком населенном пункте это случилось, как вы предполагаете?

О. Х.: Где-то в Луганской области. Точнее не могу сказать. Мне каждый раз на голову пакет надевали. Скочем затянули – и повезли. Я ничего не видел.

ВЗГЛЯД: Вы говорили, что именно после этого вас часа на четыре посадили в подвал, а оттуда – голого в багажнике – отправили наконец в Киев. То есть можно предположить, что после этой пытки они уже решили, что бесполезно возиться, и дальше пусть с вами дальше разбирается СБУ?

О. Х.: Нет, СБУ приехала в этот момент и забрала меня. Если бы они не приехали, может, я там прямо и остался бы. Навсегда. Тогда я так думал. Люди из СБУ объяснили: мы спасли твою жизнь, но теперь ты должен все сказать, как мы тебе напишем. Теперь я думаю, что они все это разыграли, рассчитали. Чтобы те помучили, а потом приехали эти и спасли.

ВЗГЛЯД: Вы упоминали, что в одном из подвалов оказались иностранцы. Они были среди арестованных?

О. Х.: Нет, среди сотрудников. Снимают с меня мешок – вижу, что напротив сидит негр с камерой и на меня ее направил. Но он молча сидел, просто записывал на видео. А второй там был – он чуть-чуть по телефону начал разговаривать. Я так и не понял, какой это язык был.

Для меня вообще все это было очень тяжело и печально... все это вытерпеть.

ВЗГЛЯД: Вы рассказывали, что в Лукьяновском СИЗО в Киеве на вас если оказывали давление, то только психологическое. Там вас навещали российские дипломаты и адвокат. А потом отправили в Харьков, а оттуда в Старобельск, поближе к Беловодску, где якобы и произошло преступление. И там снова начались избиения, плюс к тому сразу отправили на 14 дней в карцер. А почему они так себя вели? Ведь это уже не какой-то тайный подвал в «добровольческом батальоне», это официальная тюрьма. Туда ведь могут опять дипломаты приехать и проверить...

О. Х.: Там уже дипломат не мог ко мне приехать, потому что я уже был в зоне АТО. Поэтому они так себя вели. Ничего они там не боятся.

ВЗГЛЯД: Как выглядел карцер?

О. Х.: Ну, метра полтора на два максимум. То есть там спального места даже не было. Стены и параша. Ни шконки, где можно прилечь, ничего.

ВЗГЛЯД: Говорят, очередной адвокат, который согласился взяться за ваше дело, так и не доехал до Старобельска, потому что в пути попал в странную автомобильную аварию. А вы что про это знаете?

О. Х.: Просто врезалась машина в него. Его вытащили, побили и сказали: если поедешь к нему, лишим тебя всего возможного. Я же сам этого не видел, я сидел в тюрьме. Я знаю это со слов самого адвоката, который потом отказался. Ну, по телефону я же с ним общался, он вошел ко мне в дело, но после этого случая отказался.

ВЗГЛЯД: Вы уже рассказали, что в Старобельске тюрьма на 600 человек, из которых 400 сидит за «терроризм». Сидят граждане Украины. А откуда вы узнали такие цифры?

О. Х.: Сам конвойщик говорил об этом. Там, в тюрьме, они уже друг с другом общаются. Знают, кто по какой статье заезжает. Со мной они могли иногда пообщаться, но старались этого не делать, потому что россиянин. С местными они уже общались, у них были уже человеческие отношения. Местные есть местные. Местных они поддерживали. А нас, россиян – нет. Я хотел попасть в список на обмен, но ситуация там снова накалилась, обмен отменили... Я сильно благодарю свое правительство, которое помогло мне выйти оттуда, вытащило меня.

http://vz.ru/politics/2016/4/4/803448.html