Размышления о психотерапии за рамками официальных дат и общепринятых периодизаций. Очень, очень длиннопост

© Бермант-Полякова О.В., 2024

Было это в стародавние времена, когда ни психотерапии, ни психологии, ни психиатрии как отдельных наук ещё не было, а существовала на свете одна лишь неврология, и все болезни были "от нервов".

Языком передовой науки в те времена был немецкий, а столичные обеспеченные горожане поправляли здоровье лежанием в меховых мешках на свежем воздухе, водолечением и электро-машинами на дачах-санаториях.

Например в "Санатории "Крюково" Е.Н. Рукавишниковой и Н.А. Вырубова для нервных и переутомленных".

Константин Рукавишников - московский городской голова в 1893-97, крупный предприниматель. Жена его Евдокия масштабно занималась благотворительностью. Николай Алексеевич Вырубов родился в Якутии. Окончил медфакультет Московского университета в 1893, с мая 1900 по январь 1901 повышал квалификацию в Гейдельбергском университете. В течение каникул знакомился с клиниками и учреждениями для душевнобольных во Франции, Бельгии, Швейцарии, Австрии и Германии.

В 1909 году Н. А. Вырубов основал подмосковный санаторий «Крюково» для лечения психоневрозов с использованием методов психоанализа, которым он руководил до конца 1912 года. В 1910 году совместно с Н. Е. Осиповым и О. Б. Фельцманом начал издавать журнал «Психотерапия».

Лирическое отступление про самый старый город Европы

Как известно, самый древний город в мире (населённый людьми непрерывно с момента его основания) это Иерихон, появившийся девять тысяч лет назад.

Самый древний постоянно населённый город в Российской Федерации - это Дербент (был включён в состав России в 1813 году), ему почти пять тысяч лет.

А древнейший город Европы, населённый людьми почти шесть тысяч лет, - Цюрих. Вот про Цюрихский университет и поговорим.

Женщина с университетским образованием

Первой женщиной из Российской Империи, получившей диплом доктора медицины, хирургии и акушерства в 1867 году, стала студентка Цюрихского медицинского факультета Надежда Суслова. После университета она вернулась на родину и проработала врачом всю жизнь.

Факты таковы: Волна прилива русских студентов в вузы Швейцарии началась в 1880 г. и длилась до 1913 г. Число студентов из России значительно возросло, в аудиториях и лабораториях не хватало мест. Чувствуя себя ущемленными, швейцарские студенты потребовали более строгих условий принятия в университет иностранцев. Действительно, условия приема российских студенток в высшие учебные заведения Швейцарии были в тот период наиболее либеральными. От российских абитуриенток требовался только аттестат зрелости и свидетельство о сдаче экзаменов по латинскому языку по программе полного курса мужской классической гимназии. Никаких вступительных экзаменов не проводилось.

В 1904 г. состоялось собрание всех университетов Швейцарии, на котором условия принятия в вуз были унифицированы. Увеличение в два раза стоимости университетских взносов в 1908 г. не отразилось на количестве поступающих, их число возрастало. Абсолютный максимум количества русских студентов в Швейцарии был достигнут в 1906/1907 гг., когда 36 % всех студентов в Швейцарии были русскими (из общего количества 6444 человек - 2322 человек русских, из которых 1507 женщин и 815 мужчин).

Состав русских студенток был разнообразным. С 1880 г. количество еврейских женщин в числе студенток, прибывших в Швейцарию, заметно увеличилось (они составляли около 60-80 % среди российских студенток). Если в 1870-е гг. количество евреек в Цюрихском университете составляло около 10 процентов, то в 1900-1908 гг. уже 60 процентов.

Любопытный статистический факт: самым популярным факультетом был медицинский.

Талантливый и небедный английский химик, оформивший 109 патентов, основатель Института Вайцмана в Реховоте и первый президент новосозданного государства Израиль, Хаим Вайцман, так писал о русской колонии студентов в Швейцарии (сам он учился химии в Берлине и писал докторат во Фрайбурге):

«Во Фрайбурге было очень мало студентов-евреев, но в соседнем Берне (в трех четвертях часа пути) находилась очень большая русско-еврейская студенческая колония. Положение там было нисколько не похоже на берлинское. В конце века Берн и Женева стали перекрестком европейских революционных течений: Ленин и Плеханов основали здесь свой центр, Троцкий (который был несколькими годами моложе меня) тоже часто там бывал», — вспоминал Вейцман.

Революционеры, прошедшие ссылки, Сибирь, владели еврейскими умами студенческой «русскоговорящей» молодёжи. Сионистов же было не больше дюжины, революционеры смотрели на них с презрением, не понимая, как можно выделять еврейские проблемы из общемировых. Вайцман вспоминал:

«Мое неприятие Ленина, Плеханова и высокомерного Троцкого было вызвано тем презрением, с каким они смотрели на любого еврея, которого волновала судьба его народа и воодушевляла еврейская история и традиции. Они не могли понять, как это русскому еврею может хотеться быть евреем, а не русским. Они считали недостойным, интеллектуально отсталым, шовинистическим и аморальным желание еврея посвятить себя решению еврейской проблемы.»

Вот в такую атмосферу швейцарских университетов конца 19 века и приехала учиться из казанской провинции героиня моего рассказа - Ольга Штемпелин.

Ольга Штемпелин: из Казани в Цюрих

Ольга Штемпелин родилась 27 мая 1878 года. Она была старшим ребенком в семье фармацевта Вильгельма Карловича Штемпелин и Елизаветы Матвеевой. Годы становления она провела в Буинске и Казани.

Свое формальное образование она начала в Казанском Родионовском институте благородных девиц, (его окончила также её младшая сестра Евгения), затем в Университете имени Фридриха Гумбольдта в Берлине и в качестве студентки-медика в Цюрихском университете, где она познакомилась со своим будущим мужем Германом Роршахом (родился в 1884 году).

Про её отца, провизора земской аптеки, есть данные в архиве:
РГИА Ф. 1297 Оп. 54 Д. 451
Название фонда МЕДИЦИНСКИЙ ДЕПАРТАМЕНТ МВД
Заголовок
Об увольнении по прошению от службы управляющего буинской земской аптекой провизора коллежского секретаря Вильгельма Штемпелина
Крайние даты 16 марта 1900 г. – 20 июня 1900 г.
Количество листов 12

Биограф Роршаха, Хенри Элленбергер, сообщает: «в студенческой юности Роршах дружил с русскими эмигрантами, был в России с визитом в 1906 году». Вероятно, идея посетить Россию, историческую ситуацию в которой 1905-1907 годов называют революционной, возникла под влиянием политизированных друзей. Социал-революционеры (эсеры) объединились в партию в 1901 году именно в Берлине (Роршах учился там на младших курсах университета) социал-демократы (Р.С.Д.Р.П.) создали единую партию в 1903, идеологи движения жили в Берне и Цюрихе (там он учился на старших курсах). «Уже после первого пребывания в России он пусть даже несколько медленно, но без ошибок и с отличным произношением говорил по-русски».

25 февраля 1909 г. Роршах выдержал заключительные экзамены и получил диплом врача. В это же время он обручился с русской коллегой Ольгой Штемпелин. После экзаменов он взял заслуженный двухмесячный отпуск, чтобы посетить семью жены в Казани. Это была его вторая поездка в Россию.

В 1910 году они зарегистрировали брак в мэрии Цюриха и обвенчались в Крестовоздвиженском православном соборе в Женеве. Вот здесь:

В 1914 году супружеская чета Роршахов провела семь месяцев в России, - в подмосковном Крюково у коллеги доктора Вырубова, а также совершила поездки в столицу и по Волге к родственникам жены.

Буинск

Старинное 1902 года постройки здание Земской аптеки по адресу ул. Жореса, д. 65/41, которое до революции служило аптекой, находится на пересечении улиц Красноармейской и Жореса в Буинске. Поездка "к родственникам жены" была сюда, в этот дом.

В перестроечные годы в здании работал ресторан с названием "Земская аптека" (листайте галерею, чтобы рассмотреть).

Да и сейчас это, если верить Яндекс Картам, ГУП "Медицинская Техника и Фармация Татарстана "Центральная районная аптека № 151.

Управляющий Буинской земской аптекой - Вильгельм Карлович Штемпелин, тесть Германа Роршаха.

Как сообщает сайт, Земская аптека в Буинске открылась в 1874 году, а с 1902 года она была размещена в специально выстроенном для неё здании. Кирпичные работы выполнил подрядчик Ф.С.Шамонов - крестьянин с.Танкеевки Спасского уезда. В 1918 году в здании аптеки находилось общежитие коммунаров - членов "Северной коммуны". 5.11.1969 года в связи с 50-летием со дня гибели героя гражданской войны И.С.Космовского (1895-1919) на здании установлена мемориальная доска с надписью: "Здесь в 1918 году жил Иван Сергеевич Космовский - организатор партийных ячеек большевиков в Буинском уезде. Погиб в 1919 году».

Может, и про Германа Роршаха что напишут.

Подмосковное Крюково

Анна Роршах писала биографу о брате: «Крюково было интересным местом, однако аристократические пациенты полностью отбирали у Германа его силу и его время, так что у него вовсе не оставалось времени на досуг или даже на то, чтобы собранный материал записать в свой дневник и реализовывать его. Герман как-то сказал мне, что он как художник, который стоит перед красивым ландшафтом без холста и красок. Я полагаю, что едва ли у Германа после его российского опыта позднее возникло серьезное намерение еще раз приехать работать в Россию. Это желание, однако, сохранялось у его жены».

Герман Роршах работал психиатром в санатории по новейшим стандартам и самой последней европейской моде при ст. «Крюково» Николаевской жел. дор. Е.Н. Рукавишниковой и д-ра мед. Н.А. Вырубова в Московской губернии, смею предположить, благодаря знакомству с Константином фон Монаковым. Вероятнее всего, именно Монаков Вырубову Роршаха и порекомендовал.

В 1914 Роршах с женой вернулись в Швейцарию - страна занимала нейтралитет в войне, а Россия была воюющей стороной.

Санаторий «Крюково» в 1918 году был национализирован,  на его месте появилась коммуна «Освобождённый труд». Через несколько лет коммуну реорганизовали в колонию для малолетних правонарушителей, а в 1930-е — в детский дом имени Третьего Интернационала. С началом Великой Отечественной войны его эвакуировали на Урал, где он и остался. Земли бывшего санатория достались артистам театра имени Станиславского, а главное деревянное здание сгорело при пожаре. После войны, в 1947 году на этой территории открыли агробиостанцию Московского областного педагогического института (МОПИ), а уже в нашем веке землю продали под дачное строительство.

Детство в провинции - учёба в европейском университете в жизни Ольги Штемпелин случились, а вот карьера в Москве - увы, нет.

Бу́ргхёльцли Psychiatrische Universitätsklinik Zürich

Вполне возможно, что в Крюково многое было устроено по образцу Бюргхёльцли.

Психиатрическая клиника Цюрихского университета на холме Бургхёльцли была построена в 1870 году. С 1870 по 1879 год в больнице работали три директора: Бернхард фон Гудден, Густав Хугенин и Эдуард Гитциг. Все трое занимались, как бы мы сейчас сказали, нейропсихиатрией, причём общим направлением их исследований были патология и физиология головного мозга.

Огюст-Анри Форель был четвёртым директором Бургхёльцли. Он проработал на этом посту около двадцати лет. В 1898 году Эйген Блейлер стал директором Бургхёльцли, где работал до 1927 года. Эпоха Блейлера считается самым знаменитым периодом в деятельности клиники.

Выдающийся русский учёный Константин фон Монаков с 1885 по 1928 г. читал лекции по неврологии на медицинском факультете Цюрихского университета. Это была знаковая фигура для всех "русских" психоневрологов того времени.

Фон Монаков в 1888 г. организовал свою клинику для лечения больных с нервной патологией, а в 1891 г. - Институт анатомии мозга, директором которого он оставался до 1928 г. Также Константин фон Монаков был одним из организаторов в 1909 г. Цюрихского общества неврологов (и его председателем), основал ведущий научный журнал этой страны - «Швейцарский архив неврологии и психиатрии». Являлся почетным членом 22 иностранных обществ неврологов и психиатров, в т. ч. в Петербурге, Киеве, Риме и Париже.

Детство в провинции, учёба в европейском университете - Монаков всю жизнь прожил в Цюрихе. В Россию он не вернулся.

Признанный авторитет неврологии лечил Ульриха Роршаха, отца Германа Роршаха, хорошо знал членов его семьи и протежировал Германа, который рано осиротел. Монаков тоже когда-то тоже учился в Цюрихском университете, одновременно работая ассистентом в клинике Бургхельцли под руководством Эдуарда Хитцига.

В области медицинского образования Швейцария тех лет занимала лидирующие позиции в Европе. Как это было тогда принято, большинство студентов учились несколько семестров в различных университетах своей страны и за рубежом, однако к окончанию учебы снова возвращались в свой родной университет. До начала исследований молодой Герман провел некоторое время в Невшателе, затем первые 4 семестра, с зимы 1904 г. по октябрь 1906 г., в Цюрихе, при этом в течение одного семестра – в Берлине и Берне. Последние три семестра, требующие трудной и беспрерывной работы для получения докторского звания, Герман провел в Цюрихе.

В Швейцарии каждый студент-медик должен был в течение  минимум двух семестров посещать занятия по клинической и теоретической психиатрии и сдать заключительные экзамены по обоим предметам. Базой была университетская психиатрическая клиника Бургхёльцли (Burghölzli).

К.Г. Юнг работал в Университетской психиатрической клинике в Цюрихе ("Бургхельцли"), возглавляемой Эйгеном Блейлером, с 1900 по 1909 год.

С Юнгом Роршах был прекрасно знаком - они работали вместе.

Профессор Эйген Блейлер в 1909 согласился с предложенной Роршахом темой диссертации: „О рефлекторных галлюцинациях и родственных им явлениях“. Более трех лет, медленно и тщательно, Роршах вел свою научную работу. Наконец, 12 ноября 1912 г., в университете Цюриха ему была присуждена степень доктора медицины.

В 1919 году Герман Роршах занял пост вице-президента Швейцарского общества психоанализа, в 1921 году увидела свет его труд про тест чернильных клякс, «Психодиагностика», а в 1922 его не стало.

Дочь купца 1-й гильдии

Внучка Екатеринославского раввина и дочь ростовского купца 1-й гильдии (иными словами, очень богатого человека) Сабина Шпильрейн поступила в клинику Бюргхельцли в августе 1904. Ей было 19, она только что выпустилась из Екатерининской ростовской гимназии. Юнг был её лечащим врачом, он был женат и на десять лет её старше.

Сначала Сабину повезли на приём к Константину фон Монакову, известному русско-швейцарскому невропатологу. Её мучили кошмарные сны, навязчивые идеи, острые головные боли, а настроение отличалось крайней неустойчивостью: девушка то плакала, то истерически смеялась. Опытный врач быстро понял, что пациентка не амбулаторная, и госпитализировал её в клинику.

В апреле 1905 г. Сабина была включена в списки студентов медицинского отделения. Во время учёбы она не просто стала студенткой Цюрихского университета. Во время учебы С. Шпильрейн интересовалась проблемами психотерапии, психоанализа и педологии. После сдачи выпускных экзаменов в 1909 г. она работала интерном в клинике Э. Блейлера.

Интересны воспоминания тех людей, которые в Женеве учились в одно время с С. Н. Шпильрейн и оставили воспоминания о ее круге: «...группа ростовских девушек... значительно отличалась от обычных студенток-евреек швейцарских университетов того времени по внешности, манерам, взглядам. Они были гораздо привлекательнее, чем их ровесницы из черты осёдлости... Студенческое общественное мнение было против ростовчанок, но те не обращали внимания на вражду. Община Ростова была сравнительно богата. Поэтому и составляли ростовские девушки контраст с большинством еврейских студенток Женевы, которые чаще всего выглядели нервными, разочарованными, чахлыми и голодными» [приводится по 39, с. 160].

Отец Сабины получил образование в Берлинском университете. Мать работала врачом-дантистом, она тоже в своё время выучилась медицине за границей. Сабина же увлеклась сначала лечащим врачом Юнгом, потом психоанализом, потом общением с Фрейдом и его учениками. Она написала работу "Деструкция как причина становления", благодаря которой её приняли в Венское психоаналитическое общество.

Позднее К. Юнг был научным руководителем ее диссертации «О психологическом содержании одного случая шизофрении». Диссертация была защищена в 1911, после чего С. Шпильрейн получила степень доктора медицины. Летом 1911 С. Шпильрейн ненадолго вернулась в Россию. В Ростове-на-Дону она прочитала свою первую лекцию по психоанализу. В октябре 1911 С. Шпильрейн снова выехала за границу, в Вену. 11 октября 1911 она была принята в Венское психоаналитическое общество.

В Вене Сабина познакомилась с З. Фрейдом и прожила до марта 1912. Одним словом, в Вене Сабина вращалась в тех же кругах, что и Троцкий, и Иоффе (оба - члены ЦК (!) партии большевиков в 1917 году (!)).

Троцкий и Ленин "сделали революцию". Вернее, Октябрьский переворот:

«Вдохновителем переворота с начала до конца был ЦК партии во главе с тов. Лениным… Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета т. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-Революционного Комитета [при Петроградском Совете] партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому. Товарищи Антонов и Подвойский [руководившие взятием Зимнего дворца и арестом членов Временного правительства] были главными помощниками товарища Троцкого».

В деталях о Вене 1913 года, Сталине, Троцком и Фрейде и их общении между собой в материале прошлой недели Ленинский психоанализ

(продолжение в следующем посте)

Эпиграф

Как-то вечером я лежал на кровати и читал книгу. Жена сидела рядом и вязала, подложив под спину подушку.

– Две лицевые, изнаночная, тут накид… нет, тут пропуск, опять лицевая и снимаем, – бормотала она. – Дорогой, что читаешь?

– Книгу с инета слямзил. Фэнтэзи.

– Спицу не видел? А, вот же она, в складки одеяла упала. И о чем книга?

– Про попаданку какую-то. Из нашего времени в волшебное средневековье угодила и там колдуньей заделалась. Теперь мучается. И я уже тридцать страниц мучаюсь, еще сорок по диагонали просмотрел.

– Так, с накидом и изнаночная. Запомни, шестьдесят восемь. Вдруг забуду. Чем попаданка занята?

– Болтается по сюжету как герой в проруби в компании тупого мужлана, гнома, гоблина и второй стервозной девицы.

– Любовная линия имеется? Красотку все хотят? Сколько было? Шестьдесят восемь?

Я кивнул и листанул на обложку. На ней грудастая блондинка терлась об меч и нежно обнимала старинный фолиант.

– Должна быть, но пока все запутанно. Мужлан туп, отвратен и хочет махать мечом, гном ростом не допрыгнул и жаден не в меру. Гоблин… ну это уже скотство какое-то.

– Есть вторая девица, – начала супруга и запнулась. – Так, я сбилась со счета, двадцать три, двадцать четыре….

– Прелестно. Две девицы – современно, но не моё.

– Двадцать девять. Главный злодей, – подсказала жена. – С ним и пойдет развитие любовной линии.

– Старый злой пердун-колдун. Он не хочет попаданку, он хочет всем нагадить совершенно бессмысленно и беспощадно. Безвозмездно. А герои хотят его убить, причем, они же первые начали. И ограбить. Современная литература воспитывает в читателе возвышенное и доброе.

– Зачем гному деньги? Он сам золото накопать может.

– Деньги нужны девке.

– Фу, как пошло, – скривилась жена. – И много хочет? Главная героиня или стервозная протагонистка? – спросила она, довязывая ряд.

– Авторша! – я ткнул в обложку. – Это четвертый том и написано еще пять. У дамы финансовый кризис. Она их просто жаждет. Почему все бабы про попаданок пишут?

– Дорогой, они берут кредиты, которые вынуждены погашать. Поэтому пишут про попаданок. Близкая им тема.

Я выключил планшетку

– Что, начитался любовного фэнтэзи? – ехидно спросила супруга.

– Мура, – отрезал я. – Тем более вся компания в портал в конце главы сиганула. У Профессора даже Гэндальф пешком ходил, а тут за треть книги два портала. Когда автор не знает, как развить сюжет или в сюжете образуется дырка, он ее затыкает, посылая всех в портал. Я тоже пошел.

– Не сердись дорогой, почитай что-нибудь другое.

– Я вчерашнее перевязала. Как думаешь, не туго получилось? По резиночке понять сложно, гляди, тут как?

– Вроде ничего, узор красивый, но рядов мало.

– Я еще провяжу. Пятьдесят пять. Запомни. Что читаешь?

– Хоррор начал. Ужасы.

Жена глянула на страницу с картинкой. На ней плечистый закамуфлированный мачо терся об автомат и по-хозяйски прижимал к себе мешок с военным барахлом.

– Чего желает автоматный мужчина? – спросила она, закрепляя ряд петель на булавку.

– Черт его знает. Автомат пятую страницу чистит. До этого на трёх разбирал, теперь надраивает, еще собирать будет. Похоже, он хочет сшоркать оружие в пыль.

– Любовная линия есть? – осторожно спросила жена. – Чего просит дама сердца автоматчика?

– Там их две, обе с автоматами и обе уже выпросили. Он их трахнул в самом начале книги.

Подруга жизни строго посмотрела на меня. – Ого! Горяченькое читаешь? Даже не порозовел и дышишь ровно.

– Я скоро вообще засну! – разочаровал я ее. – Автомат мужик дрючит интереснее, чем девок, а девкам он только мешает и у них оружие выпадает из кривых рук. И они опять начинают его чистить. Или я в страницах запутался, – разозлился я.

– Чего они все хотят? – любимая успокаивающе защелкала спицами.

– Выжить хотят. Мир полон зомби, лезущих изо всех щелей и подвалов.

– Откуда зомби? – рассеянно спросила она.

– Их наделали британские ученые. Нет, не за деньги и не чтобы бессмысленно и беспощадно, просто потому, что тупые. Так считает автор. Я думаю, нежить наделал автор ради денег. Мегаопупею наваял. Там целый мир и куча фанфиков. Почему они все пишут про зомби?

– Их жены берут кредиты, ходят за ними и выедают мозг, требуя денег. Поэтому они повернуты на зомби. Близкая им тема. Кстати о деньгах, – сказала жена. – Я там из коробочки бумажку взяла, а остальные убрала.

– Угу, я видел, – рассеянно ответил я, обдумывая тяжкую судьбу кредитозависимых авторов.

– Ты на прошлой неделе видел, а потом опять положил, а я вчера брала, и лишнее опять убрала, коробочка плохо закрывалась. Люди пишут ради денег. Им хорошо платят, они много работают и торопятся. Отсюда орфография и дырявый шаблонный сюжет. Конвейер.

– Я как раз нашел, смотри, примерно столько платят автору за произведение.

– Ну…. вот! Квартиры в кредит взяли и работают, – сказала жена, глянув в планшетку.

– Это в рублях.

– Лучше бы шли на завод. Подай клубок и выгони кота, пока он его не растрепал.

Я закрыл книгу.

– И хоррора начитался? – подъелдыкнула она.

– Они все, убегая от зомби, прыгнули в подвал. Тот же портал, только в профиль.

– Ну вот! Нашел же! Популярнейший автор. Намбер ван. Философом считается. Не про попаданок, секс и автоматы.

– Секса уже полно, – разуверил я жену.

– Ты едва до середины дошел, – удивилась та.

– Секс со мной. Мозг вытрахал философией. Намуракамил и вылил на страницы, как тот психолог с чернилами и бабочкой.

– Но ты же увидел бабочку?

– Увидел. А еще я видел два пятна чернил, цветок, испорченную бумагу и женскую задницу. Но этот литературный мудрила уверяет, что всё, что я смогу тут разглядеть он написал специально силой своего гения. Посмотри, как наворотил. Я не понимаю половины. Все запутано. Отовсюду торчат пучки мыслей, понавалено кучей и полито философией! Мозг болит.

– Саша, это майонез.

– При чём тут майонез?

– Подожди, не то со счета собьюсь. Две прямых, одну сбрасываем, сорок три. Запомни. Ты такой умный, а иногда приходится объяснять простые вещи. Графоманки с попаданками и кредитами когда в сюжете запутываются загоняют героев в портал. Ты следишь за мыслью? Зомбированный автоматчик при творческом запоре посылает героев в подвал и они бегут дальше до следующего запора.

– Угу.

– А этот понапишет муракамии и чтобы у читателя не случился запор, поливает майонезом. Ну то бишь философией. Это же так просто, разве сам не видишь? Травы накурится, потом что не докурил в сюжет бросает пучками и философствует, вот и весь рецепт.

– Посмотри на отзывы, читателям нравится!

– Чем хуже у хозяйки салат, тем больше она кладет майонеза. И людям нравится. На той неделе в «Ашан» заезжали, народ один майонез покупает. Потом поливают им всякую гадость и едят.

– Хочешь сказать, философия – майонез, которым вкус перебивают?

– Умница, в точку!

Я выключил планшет.

– Ты меня сбил со счета! – упрекнула жена. – И вообще, то тебе не то, это не это. Хочешь сделать хорошо – сделай сам! Напиши книгу! Настрочи что-нибудь и пусть другие посылают твою писанину в портал. Отомсти, сломай им мозг, – логично срезала меня супруга.

Я призадумался.

– Что было раньше, курица или яйцо? – неожиданно спросила она.

– Неразрешимый вопрос, на который поколения философов пытаются найти ответ, а ты меня спрашиваешь? – засмеялся я.

– Не выйдет из тебя философа, горе моё. Так и быть, дарю сюжет. Пиши тезисы. Подчеркивай и в рамочку. Прямо под картинкой пиши, где схема вязания.

– Тут же места мало!

– Пиши, тебе хватит. Вся философия не стоит выеденного яйца. Винегрет напоминает – кроши все, что есть и майонезом заливай.

Жена на секунду задумалась.

– Значит так, книгу озаглавишь «Курица и Яйцо». Курицу, помещаешь в пустоту, Яйцо внутрь курицы. Курица в муках тужится и разговаривает с застрявшим Яйцом на тему «Что делать». Основа книги готова. Проблема мировой философии завернута в извечный русский вопрос, персонажи страдают в муках и конфликт налицо или откуда там яйца появляются. Повесь на стену топор и депрессии добавь. Классика. Далее переходишь к Яйцу, которое думает быть ему или не быть и если быть, то кем? Заворачиваешь второй слой ахинеи и через Вильяма, понимаешь ли, нашего Шекспира пройдешься до Курицы, которая рассуждает, можно ли одно и то же яйцо снести дважды. Попадаешь в Китай. Дзен-буддизмом запахло. Три раза круг дал, концы связал в Уроборос – книга готова.

– Неужели эту муру будут читать?

– Чем фееричнее и многослойнее бред, тем он больше похож на философию. Курни чего-нибудь для яркости, – предложила жена.

– Не мой стиль, – отрезал я.

– Не твой, – согласилась жена. – Поплывет картина мира. Опасно. Когда будешь давить виноград без косточек на вино, подумаешь о курице и яйце – обратные друг другу задачи, разберешься. А на вопрос «что делать», я тебе уже ответ дала – строчи.

– Время потрачу. Кто кормить нас будет?

– Я вчера за шкафом мыла, нашла те, что забыла куда положила. Нам хватит. Там еще может быть. Я до угла не достала – швабра короткая.

– И о чем же писать? Попаданки уже нашли своих принцев и пожраны нежитью, мужик с блестящим как котовьи яйца автоматом спас мир и философией все залито по самый автомат.

– Саша, не будь старым и занудным!

Я замолчал и задумался.

– Люди учились специально, институты заканчивали, владеют сложным инструментарием литературной выразительности языка, – продолжил я. – Этот, например. Я рецензии на него смотрел. Критики утверждают, что автор мастерски удерживает внимание, используя тропы: аллюзии, коннотации, контаминации, аллегории и какие-то метонимии. Я и слов-то таких не знаю. Какие еще тропы? Кто вообще эти тропы натоптал? Пушкин? Как же мне книгу писать?

– Помнишь, чем мы утром завтракали?

– Да. Гренки, яйца всмятку, мед и чай.

– А чем обедали?

– Окрошка была, кажется. А на ужин холодец и рюмочка.

– Вкусно?

– Да!

– Я в следующий раз накидаю фенхеля, кресса, артишоков и орехи чилимы с фейхоа.

– Какие еще чилимы?

– Не знаю! Когда человек не умеет готовить, то он кидает в еду незнамо что, заменяя кулинарию кучей контаминаций. Навалят аллюзий и майонезом заливают.

– Хочешь сказать, что шустрая деваха, которая в телевизоре по кухне мечется и за полчаса всю посуду перемазать успевает, не умеет готовить? – удивился я.

– Может и умеет, – ответила жена. Эта тетка больше портит продукты и выбирает поэкзотичнее, пуская пыль в глаза.

– А как же Макаревич? Он что, тоже не умеет? – с нажимом спросил я.

– Он умеет! И продукты берет обычные. Но идет на поводу у зрителя. И Длинный тоже. Эти знают меру.

– Мне надо писать проще и чуть-чуть майонеза, в меру?

– В точку, дорогой! Пиши как ты говоришь, в своем стиле! Все получится.

Я с обожанием смотрел на жену.

– Господи, какая ты у меня замечательная. Красивая! И глаза чудные.

– Да, – зарделась она. И не сбивай меня со счета.

– Я напишу автобиографию! Жанр незатертый. Правду жизни сейчас мало пишут, все больше врут с три короба.

– Вот и хорошо. Будет что почитать не раздражаясь. И не клади в коробочку, сразу на место клади, сколько за тобой как за маленьким прибирать можно?

Жена застрекотала спицами.

Я лежал на диване и читал. Жена довязывала кофточку.

– Вырез прямой или косой делать, как считаешь?

– Не знаю, – буркнул я. – Тебе виднее. Сделай как лучше.

– А ты, похоже, увлекся. Что читаешь?

– Себя читаю.

– Ого! Набарабанил? И как, интересно?

– Мне – да!

– О чем пишешь? Об эльфах, принцессах и нежити?

– Я пишу для себя о себе и сам же читаю.

– Муж, ты самодостаточен. Я тобой горжусь! Так о чем пишешь? – спросила жена.

– Я пишу о юности, – честно ответил я.

– Знаю я эту твою юность, – сказала жена, распуская неправильно связанный ряд. Ее глаза затуманились, она вздохнула. – Все в мире вертится вокруг чувств и отношений, – продолжила верная подруга жизни. – Тем более в юности. Пиши уж как есть. Можешь даже приврать чуть-чуть, вдруг опубликовать захочешь. В книге должна быть «изюминка», чтобы читатель не заснул.

– Врать не буду. Но постараюсь написать «с изюминкой», – ответил я.

«Изюма», вроде, уже хватало, но раз жена разрешила, то можно и добавить.

– Про девочек в книге упомяни. Это жизнь, без девочек нельзя, будет скучно.

Начало книги я пока отложил, писал с середины и сразу с девочек и уже было не скучно. Я немного покраснел. Она снимала петли и ничего не заметила.

– Дорогой, рукав делать длиннее или так хорошо?

– Хватит. Спаришься, чай не Сибирь.

– Я тут подумала, если ты о прошлом пишешь, напиши про завод, тем более ты там работал.

– Кому интересно про завод читать?

– Ты для себя пишешь, – напомнила она. – И потом все эти средиземья и иные планеты отчего? – жена ткнула спицей вверх, как лектор, делая доклад, тычет указкой. – Офисный планктон желает необычный антураж. Оттого и плодят миры невиданные. А ты про завод напиши. Для манагера что завод, что волшебный город на колесиках – одинаково неведомо, он почувствует себя попаданцем. Будь оригинален.

– Я вчера второй рукав довязала, пока ты клаву топтал! – гордо сказала жена. – Как они, муки творчества?

– Да вроде идет помаленьку. Про завод добавил.

– Про один завод нельзя. Должна быть лирика. Стихи, например.

Я фыркнул. – Стихи для девочек – это тот же майонез! Когда сказать нечего, то стихи пишут, выпячивая богатый внутренний мир и соплями дыры в личной жизни заклеивают.

– Ну про кухню добавь, как я вчера, например, у плиты вечер протолклась с курицей в духовке.

Жена замолчала и застучала спицами.

Любимую обидел.

– Я вчера второй рукав довязала, пока ты клаву топтал! – гордо сказала жена. – Как они, муки творчества?

– Да вроде идет помаленьку. Про завод добавил.

– Про один завод нельзя. Должна быть лирика. Стихи, например.

Я фыркнул. – Стихи для девочек – это тот же майонез! Когда сказать нечего, то стихи пишут, выпячивая богатый внутренний мир и соплями дыры в личной жизни заклеивают.

– Ну про кухню добавь, как я вчера, например, у плиты вечер протолклась с курицей в духовке.

Жена замолчала и застучала спицами.

Любимую обидел.

Я накидал в текст немного стихов, культуры, добавил танцы, моду и пару кулинарных рецептов, о чем и похвастался.

– И что? Неужели в канву легло? – удивилась отходчивая супруга.

– Как влитое! У меня талант!

– Хи-хи… зазведился. Еще впиши что-нибудь, для мальчиков.

Для мальчиков уже хватало девочек, лишь бы на слюни не изошли, но я все же вежливо поинтересовался: – И что же будет интересно нам?

– Бабы, водка и футбол! – отчеканила жена.

Я написал о выпивке и спорте. Как-то сами собой добавились еще девки, а к ним прилипли конфеты.

– Для мальчиков про оружие и войну впиши, если в сюжет ляжет, – намекнула жена.

– Автомат на пять страниц разобрать?

– Впиши, – сказала она с нажимом. – Мужчинам нравится про войну.

Желание жены – почти закон. В книге появилась кровавая сцена бойни, крупнокалиберный пулемет и ошметки тел. Все как любят настоящие мужики.

– Для детей что-нибудь добавь, раз уж у тебя жанр поплыл.

Жанр давно потерял берега и далеко уплыл за 18+, поэтому я твердо отрубил: – Дети могут идти в жопу! – процитировав гениальную актрису. Но потом все-таки приплел пару сказок. Мало ли. Мелкие засранцы читают все подряд со своих смартфонов. Не уследишь.

– Про стариков упомяни, – напомнила жена.

– Господи, ну при чем тут старики? – возмутился я.

– Все состаримся и обветшаем, – мягко возразила она. – Впиши.

Я вставил в сюжет своего деда, прочих старперов, посолил народными присказками и поговорками.

– Муж, ты у меня очень умный, это непременно надо отразить в книге. Подчеркни рельефно, выпяти свой интеллект, – подольстила жена. – Поучи людей уму-разуму. Ты же преподавал.

Умное, так умное. Физика, математика, немного химии. Гуманитарку не забыть – история, искусства, майонеза капельку. Незаметно вкрались сложные дисциплины. Сопромат, теория механизмов и машин, всеобщая стандартизация и технология измерений, ГОСТы. Мда. Ну и исследования с британскими учеными, раз уж на то пошло, слава богу без зомбей.

........................................................

........................................................

Вот и все дела, книга готова.

– Как продвигается автобиография? – жена начала вязать жакет.

– Почти закончил.

– Ого, много накропал. Всю жизнь описал?

– Всего одну неделю.

– Готовишь многосерийное продолжение? – хихикнула она. – Читателя требуется заинтересовать с первой страницы. Время такое, люди спешат. Если в первой главе нет секса или убийства читать не будут. Немного про секс не помешает.

– У меня есть и про секс и про убийство! – гордо ответил я.

– Ты же писал автобиографию? – удивилась обычно невозмутимая супруга. – Ты заездил кого-то до смерти? – пошутила она. – Знаю я твою молодость!

– Не поверишь, да, – сознался я своей замечательной неревнивой жене.

– Вот и вставь эту сцену в самом начале.

– По сюжету это ближе к концу, а я молодой писатель и боюсь перехлестывать временные линии, иначе могу запутаться и придется затыкать дыру порталом и заливать майонезом.

– Я тебе советы даю хорошие, а ты все кочевряжишься, – нахмурилась она. – Я тебя сейчас сама убью и будет тебе второе убийство в самом начале книги! Завтра допишешь, а начать лучше с другого, – сказала она и, отложив вязание, потянулась, перевернулась на живот и посмотрела на меня.

Я улыбнулся и выключил планшетку.

Оригинал и продолжение тут

https://mehanika-sopromat.ru/book/1_epigraf.html