Растерзанный медведем алиментщик отыскался в киевском метро
Дело было в 70-х.
Похождения Толика Сапрыкина - многодетного отца и неверного мужа
Жизнь злостных алиментщиков сейчас не сладка - и улицу заставят мести, и за границу могут не пустить, и даже на два года свободу ограничить. Но и раньше закон этих мужиков не жаловал, хотя бегали они от него по всему Советскому Союзу. Одну из таких историй рассказал Николай Сумарный, работавший в отделении милиции на Киевском вокзале.
Комсомольская счастливая семья
Толя Сапрыкин родился в крепкой семье колхозников. Когда малышу исполнился год, родители закатили пир на полсела, а вечером, оставив именинника на бабушку, стали на подводе развозить гостей по домам. На обратном пути лошадь перед мостом рванула, повозка опрокинулась, отец с матерью свалились в реку…
Пришлось бабушке Вале одной тянуть сироту. Спасибо, Толик не шалил много. Окончил техникум, получил диплом механика и направление на комсомольскую стройку.
Комсомольские стройки были популярны среди молодёжи: можно и денег заработать, и страну посмотреть, и судьбу свою встретить...
Холодная Сибирь парня приняла тепло. Выросший без семьи, он решил побыстрее жениться и завести побольше детей.
Выбор пал на черноглазую Марину, которая тоже приехала из Украины после училища. Через пару недель знакомства сыграли комсомольскую свадьбу, а через 9 месяцев Толя принял на руки первенца - Валентина. Через два года появилась Аленушка, а еще через два - третий наследник, названный в честь отца.
Многодетная молодая семья жила не богато, но и не голодала. Когда младшему исполнился год, Анатолию профком предложил 30-процентную по цене путевку в Крым. Мужчина хотел отказаться, но жена уговорила: отдохни.
Море, пальмы и жара
В пансионате Толя поселился вместе с инженером из Ростова. Тот увлекался местными винами и после ужина сразу засыпал. А равнодушный к алкоголю Толик бродил по набережной Алушты, глазея на барышень в сарафанчиках. Море, пальмы, жара, звезды…
Толик закрутил роман с Людмилой, у которой самой было двое детей. На этой почве они днем болтались на пляже, а вечером целовались на лежаке. Оба устали от рутины, а новые ощущения показались такими яркими, что к концу сезона любовники решили поменять свою жизнь. Разъедутся по домам, все расскажут супругам, поделят имущество и съедутся для вечной страсти.
Так и произошло. После слез, скандалов и драк два суда в разных городах вынесли одинаковое решение: браки расторгнуть. Толю уже ничего с Сибирью не связывало, если не считать алиментов на трех детей.
Сапрыкин переехал к Людмиле в Нежин - город хрустящих огурчиков. Зазноба ждала его в однокомнатной квартире с двумя малышами на руках. Это жилье ей оставила мама, уехавшая в село. Двухкомнатную квартиру пришлось оставить мужу в качестве откупа. Обрадованный такой щедростью мужик даже разрешил Толе усыновить своих детей. А Сапрыкина в память о детском сиротстве все еще тянуло на подвиги.
Новое счастье и новые беды
Первый месяц показался медовым, второй - сахарным, а на пятом стала проступать соль.
Заработки были не вровень северным, жалованье Людмилы, рядовой бухгалтерши, уходило на детей. А судебный исполнитель все чаще наведывался на порог, предупреждая Сапрыкина, что половину свих доходов он должен детям от первого брака.
Через год у пары появилась девочка. С одной стороны, радость, с другой - беда. Людмила в декрете, зарплаты Анатолия хватает на воду и хлеб. Теща из деревни картошку и сало привозит, но зятя пилит не хуже бензопилы "Дружба".
Дважды в квартире Сапрыкиных появлялся участковый, а в третий раз пришел с конвойными.
Следствие по делу алиментщика длилось недолго. Судья учел смягчающие обстоятельства в виде других детей, но все же вынес приговор: год в колонии-поселении. Толя плакал, Людмила билась в истерике…
- Не, пацан, ты дурак, - напутствовал Анатолия по вечерам бывалый дядя Вася.
- Ты ж так всю жизнь под поезд пустил. Переедут тебя бабы с детьми, воли до смерти не увидишь.
После таких бесед Анатолий долго не мог уснуть. Пялился в облезлый потолок общежития и жалел, жалел себя.
У ворот колонии его ждала Людмила. Все повторилось, как после Алушты: любовь, морковь и вновь скандалы.
- Люд, а давай я махну опять на Север. Нет, не к старой жене! На заработки! Денег привезу, кооперативную квартиру купим, - решился на серьезный разговор Анатолий.
Люда покричала, порыдала, но согласилась.
- Ладно, мама к нам переедет за детьми смотреть. Я на работу вернусь, а ты там не балуй!
Ах, зараза, бедрами виляет!
На Крайнем Севере с его суровым народом алиментщик - это не бывший зэк. Интеллигентный, можно сказать, человек. Анатолий устроился по прежнему опыту бурильщиком и за несколько месяцев рассчитался с задолженностью перед детьми. Только скучно, ой, скучно было по вечерам.
Мужики в общежитии после работы заливались водкой, но Толю от этих запахов воротило. Вышел как-то воздухом подышать, а тут Зинка, буфетчица, бедрами виляет. Зараза такая…
Но зарок себе дал: никакой женитьбы и детей! Только Зина думала иначе. И так намекала, и сяк, а потом просто сунула под нос справку о беременности.
Анатолий как ее увидел, так дышать перестал. Дрожащей рукой обнял подругу, поцеловал в висок:
- Все будет хорошо, любимая.
Ночью, ворочаясь без сна, вспомнил, что говорил на зоне мудрый дядя Вася.
Был Сапрыкин, стал Алексеев
Фальшивые документы можно было сделать и в строгие советские времена - были бы деньги, а Толя заначку имел. Один из местных барыг помог сообразить новый паспорт. На имя Алексеева, да к тому же Анатолия Васильевича – не надо к имени-отчеству привыкать заново.
Теперь Сапрыкину оставалось лишь умереть. Тут и случай подвернулся - знакомые пригласили в лес за ягодами.
Ближе к вечеру компания устроила привал. Все, за исключением Толика, пили и вскоре начали дремать.
А трезвый Толя отбежал на полкилометра, заскочил в малинник, опрокинув лукошко с ягодами, изорвав в клочья спецовку и бросил пропуск на предприятие. Взяв из рюкзака модную куртку с новым паспортом, помчался на вокзал и первым же поездом отбыл в соседнюю область.
Клочья одежды нашли через месяц. Друзья решили, что Владимира утащил медведь, местная милиция поисками не заморачивалась. Анатолий был признан без вести пропавшим при обстоятельствах, угрожавших смертью, а спустя полгода - умершим. Детям от двух браков государство назначило пенсии.
Зинка поплакала, порвала купленную у гинеколога справку и нашла нового ухажера.
Тоска заела
А Сапрыкин зажил Алексеевым. Устроился бурильщиком на очередной стройке, получал неплохие деньги. Женщин сторонился, ограничиваясь случайными связами.
Так прошло несколько лет. Как вдруг, неожиданно для самого Анатолия, в душе поселилась тоска. Жутко потянуло к первой жене и детям. Навел справки, оказалось, что Марина из Сибири уехала на свою родную Киевщину.
В СССР без прописки не жизнь. В паспортном столе Толик отыскал адрес первой любви, но случилась печаль - Марина оказалась замужем.
Анатолий нарушать семейную идиллию не собирался, но детей хотелось повидать хоть издали. Уволился, собрался в дорогу.
Ну вот и Киев - шумный, аж голова кругом. На станции метро "Вокзальная" Анатолий бросил пятак в монетоприемник, а проход не открылся. Бросил второй - та же беда. Разнервничался, стал орать на дежурную.
Та милицию позвала.
- Гражданин, ваши документики… Пройдемте!
Разоблачение и раскаяние
Паспорт Анатолия милиционеру сразу не понравился. Позвал коллегу - посмотрели оба через лупу и решили определить "сибиряка" в приемник до выяснения личности.
Вскоре из республиканского центра, куда направили отпечатки пальцев задержанного, пришел ответ: Алексеев Анатолий Васильевич - это известный вор-рецидивист, отбывает срок в колонии. А "пальчики" принадлежат Сапрыкину Анатолию Васильевичу, пропавшему при загадочных обстоятельствах.
И вновь застучали милицейские телетайпы, посыпались запросы. Вскоре установили, что в столичной области проживает бывшая жена "покойника". Предоставили фото Марине - та чуть не лишилась чувств. Через несколько дней подтверждение пришло и от второй вдовы.
За подделку документов и рецидив по алиментам Сапрыкину дали два года. Из зоны он писал письма раскаяния женам и детям, но ответов не получал.
