– Вижу некоторые особенности развития плода, – медленно проговорила врач
ЧАСТЬ 1: "РЕШЕНИЕ"
Марина нервно теребила краешек медицинской карты, сидя в прохладном холле клиники "Новая жизнь". Глянцевые журналы на столике пестрели фотографиями счастливых беременных женщин. "Тоже мне, рекламная сказочка", – хмыкнула она про себя.
– Суворова Марина Андреевна! – раздался голос медсестры.
"Ну, с Богом", – Марина одернула простенькую блузку и направилась в кабинет.
Доктор Анна Сергеевна, полноватая женщина с добрыми глазами, внимательно изучала её анализы.
– Присаживайтесь, Мариночка. Значит, решились?
– А у меня есть выбор? – Марина невесело усмехнулась. – Маме операция нужна. Срочно.
– Выбор есть всегда, – доктор сняла очки и устало потерла переносицу. – Суррогатное материнство – это не просто способ заработать. Это...
– Я всё понимаю, – перебила Марина. – Девять месяцев, полное обследование, никакого алкоголя и сигарет. Я готова.
В памяти всплыло бледное лицо матери на больничной подушке. "Ничего, мам, прорвемся", – шептала она тогда, сжимая холодную мамину руку.
– Что ж, – Анна Сергеевна вздохнула. – Тогда познакомлю вас с потенциальными родителями. Они ждут в соседнем кабинете.
Елена Воскресенская оказалась именно такой, какой Марина себе её представляла: холёная, с идеальным маникюром и осанкой балерины. Её муж Павел, высокий мужчина в дорогом костюме, сдержанно кивнул.
– Присаживайтесь, – Елена указала на кресло. – Нам многое нужно обсудить.
"Господи, как на собеседовании", – подумала Марина, опускаясь в кожаное кресло.
– Почему вы решили стать суррогатной матерью? – в голосе Елены звучала плохо скрываемая настороженность.
– Честно? – Марина подняла глаза. – Деньги нужны. Очень.
Павел едва заметно улыбнулся, а Елена поджала губы:
– Ценю прямоту. Но вы понимаете, что речь идет о нашем ребенке?
– Вашем ребенке, – твердо поправила Марина. – Я просто... инкубатор.
– Не люблю это слово, – вмешался Павел.
Елена бросила на мужа раздраженный взгляд:
– Главное – чтобы все было по договору. Никаких эмоциональных привязанностей.
– Не беспокойтесь, – Марина старалась говорить спокойно. – Я все понимаю.
Через неделю они подписали договор. Марина долго вчитывалась в мелкий шрифт, пока строчки не начали расплываться перед глазами.
"Суррогатная мать обязуется... Биологические родители имеют право... В случае выявления патологий развития плода..."
– Распишитесь здесь, здесь и здесь, – юрист клиники деловито переворачивал страницы.
Рука с ручкой замерла над последней строчкой. "Прости, мам. По-другому никак".
Вечером она сидела у маминой кровати в больнице.
– Доча, ты какая-то смурная, – Вера Николаевна попыталась приподняться на подушках.
– Все хорошо, мам. Я устроилась на новую работу, – Марина поправила одеяло. – Скоро будут деньги на операцию.
– Какую работу? – в глазах матери мелькнуло беспокойство.
– Нормальную, – Марина отвернулась к окну, за которым моросил дождь. – Нормальную работу, мам.
Процедура ЭКО прошла успешно. Марина лежала на кушетке, пока Анна Сергеевна проводила УЗИ.
– Есть прикрепление! – доктор улыбнулась. – Поздравляю, вы беременны.
Елена, сидевшая рядом, шумно выдохнула и схватилась за руку мужа.
– Теперь главное – соблюдать все рекомендации, – Анна Сергеевна протянула Марине салфетку. – И никаких нервов.
"Легко сказать", – подумала Марина, глядя, как Елена строчит что-то в свой ежедневник. Наверняка расписывает график посещений и анализов на девять месяцев вперед.
Дома Марина долго стояла перед зеркалом, разглядывая свой все еще плоский живот. Где-то там, внутри, уже билось крошечное сердце. Чужое сердце.
– Прости, малыш, – прошептала она, касаясь живота. – Ты не мой. Не привязывайся ко мне, ладно?
Телефон разрывался от звонков Елены:
– Марина, вы приняли витамины? Марина, что показал тонометр? Марина, вы точно не ели селедку?
"Боже, дай мне сил", – мысленно молилась Марина, в сотый раз отчитываясь о своем самочувствии.
Однажды вечером позвонил Павел:
– Извините за жену, – в его голосе слышалась неловкость. – Она просто очень волнуется. Мы так долго этого ждали.
– Я понимаю, – устало ответила Марина. – Все нормально.
– Нет, правда... Елена может быть... настойчивой. Но у нее доброе сердце.
"Ага, особенно когда спит", – подумала Марина, но вслух сказала:
– Не беспокойтесь. Я справлюсь.
На первое УЗИ пришли все: Елена с Павлом, Анна Сергеевна и даже юрист клиники. Марина чувствовала себя подопытным кроликом.
ЧАСТЬ 2: "Открытие"
Анна Сергеевна водила датчиком по животу Марины, всматриваясь в черно-белое изображение на мониторе. В кабинете повисла гнетущая тишина.
– Что-то не так? – Елена подалась вперед, впившись наманикюренными пальцами в подлокотники кресла.
Доктор нахмурилась, нажала несколько кнопок на аппарате.
– Анна Сергеевна, – голос Марины дрогнул. – Скажите уже что-нибудь.
– Вижу некоторые особенности развития плода, – медленно проговорила врач. – Нужно провести дополнительные исследования.
– Какие, к черту, особенности? – Елена вскочила. – Говорите конкретнее!
– Присядьте, пожалуйста, – Анна Сергеевна сняла очки. – По предварительным данным, у плода синдром Дауна. Вероятность около 90 процентов.
Марина почувствовала, как комната поплыла перед глазами. "Только не это, господи, только не это..."
– Нет-нет-нет, – Елена замотала головой. – Быть такого не может. Мы же все проверили! Анализы, генетика...
– К сожалению, такое случается, – доктор протянула Марине салфетку. – Даже при идеальных анализах.
– Прервать, – отрезала Елена. – Немедленно.
– Что? – Марина резко села на кушетке, прикрывая живот руками.
– По договору, – Елена повернулась к юристу, – в случае патологий плода мы имеем право...
– Подождите, – перебил Павел. – Давайте не будем спешить. Нужно все обдумать.
– Что тут думать? – в голосе Елены зазвенела истерика. – Я хочу здорового ребенка! Нормального!
– А я не хочу убивать его, – тихо, но твердо сказала Марина.
В кабинете повисла звенящая тишина.
– Простите, что? – Елена медленно повернулась к ней. – Вы, кажется, забываетесь. Это не ваш ребенок.
– Но он живет во мне! – Марина почувствовала, как к горлу подступают слезы. – Я чувствую его! Он шевелится, он...
– Вы подписали договор, – ледяным тоном произнесла Елена. – Вы – суррогатная мать. Инкубатор, как вы сами сказали.
– Елена, – одернул жену Павел. – Прекрати.
– Нет, пусть знает свое место! – Елена перевела взгляд на юриста. – Каковы наши права?
– По договору, – юрист откашлялся, – биологические родители имеют право настаивать на прерывании беременности в случае выявления серьезных патологий плода. Суррогатная мать обязана...
– Идите вы все со своим договором! – Марина вскочила, путаясь в больничной рубашке. – Я не позволю его убить!
– Так, всем успокоиться, – Анна Сергеевна встала между ними. – Сейчас никто ничего не решает. Марина, оденьтесь. Елена, присядьте. Нам нужно спокойно все обсудить.
Вечером Марина сидела у кровати матери. Вера Николаевна дремала после капельницы, и дочь впервые была рада, что мама не видит ее заплаканного лица.
Телефон звякнул сообщением. Павел:
"Простите за сегодняшнее. Давайте встретимся завтра, поговорим спокойно. Без Елены".
"Дура ты, Маринка, – думала она, глядя в темное окно. – Сама же обещала не привязываться. Сама говорила – чужой ребенок..."
Новое сообщение. Елена:
"Завтра в 10:00 в клинике. Все уже решено".
ЧАСТЬ 3: "БОРЬБА"
Марина опоздала в клинику на полчаса. Намеренно. В кабинете её уже ждали – Елена мерила шагами пространство у окна, Павел хмуро листал телефон.
– Явилась, – процедила Елена. – Мы вас ждем.
– В пробке застряла, – соврала Марина, поправляя сумку на плече. В животе что-то екнуло – то ли тошнота, то ли малыш пошевелился.
– Присаживайтесь, – Павел кивнул на кресло. – Нам нужно спокойно поговорить.
– О чем говорить? – Елена нервно поправила идеально уложенные волосы. – По договору...
– Хватит! – Марина с силой сжала подлокотники. – Надоело слушать про этот чертов договор! Вы хоть понимаете, что речь о живом ребенке?
– О больном ребенке, – отчеканила Елена. – Который сломает нам всю жизнь.
– Лена! – Павел резко встал. – Прекрати истерику.
– Это я истеричка? – Елена рассмеялась каким-то жутким смехом. – Я десять лет ждала ребенка! Делала ЭКО, пила гормоны, терпела уколы! И ради чего? Чтобы получить... – она осеклась.
– Получить что? – тихо спросила Марина. – Урода? Больного? Как вы там еще это называете?
В кабинет вошла Анна Сергеевна, и все невольно замолчали.
– Так, – доктор оглядела присутствующих. – Я получила результаты дополнительных анализов.
– И? – Елена вцепилась в спинку стула.
– Вероятность синдрома Дауна подтвердилась, – Анна Сергеевна говорила спокойно, по-деловому. – Но других патологий нет. Сердце, внутренние органы – все в норме.
– Какая разница? – взорвалась Елена. – Он все равно будет... неполноценным!
– Он будет особенным, – вдруг произнес Павел. – И, может быть...
– Что "может быть"? – Елена повернулась к мужу. – Ты готов всю жизнь нянчиться с инвалидом? Возить по врачам? Стыдиться перед друзьями, партнерами?
– Стыдиться? – Марина почувствовала, как внутри все закипает. – Вы... вы просто чудовище.
– Я реалистка! – крикнула Елена. – А вы... вы привязались к нему, как к собственному! Но это НАШ ребенок! И решать НАМ!
– Тогда я подам в суд, – Марина встала. – Буду судиться за право выносить и родить его.
– На какие деньги? – усмехнулась Елена. – На те, что нужны на мамину операцию?
Марина пошатнулась. В глазах потемнело.
– Марина! – Павел подхватил её под локоть. – Вам нехорошо?
– Не трогай её! – взвизгнула Елена. – Она специально давит на жалость!
– Всем успокоиться! – громко сказала Анна Сергеевна. – Марине нужно прилечь. А вам, – она посмотрела на Елену, – рекомендую взять паузу и подумать.
Вечером в палате у матери Марина впервые за день разрыдалась.
– Доченька, – Вера Николаевна гладила её по голове. – Что случилось? Расскажи маме.
И Марина рассказала. Все. Про договор, про беременность, про синдром Дауна. Про ультиматум Елены.
– Вот оно что, – мать тяжело вздохнула. – А я-то думаю, почему ты такая бледная ходишь.
– Прости, мам. Я хотела как лучше...
– И что теперь думаешь делать?
Марина положила руку на живот:
– Не знаю. Но убивать его не дам. Пусть особенный, пусть больной – он живой. Он уже есть.
ЧАСТЬ 4: "ПРЕОБРАЖЕНИЕ"
В коридоре клиники было тихо. Марина сидела на неудобном пластиковом стуле, машинально поглаживая уже заметно округлившийся живот. Рядом нервно постукивал ногой Павел.
– Знаете, – вдруг произнес он, глядя в пространство, – у моей сестры ребенок с ДЦП.
Марина повернулась к нему:
– Я не знала, что у вас есть сестра.
– Елена... не любит об этом говорить, – он горько усмехнулся. – Мы почти не общаемся с ними. Точнее, она не общается.
– А вы?
– Я езжу к ним тайком. Привожу игрушки, лекарства. Знаете, этот мальчик... он удивительный. Да, он не может ходить, но когда улыбается – словно солнце встает.
В животе вдруг сильно толкнулось. Марина охнула.
– Что? – встревожился Павел. – Вам плохо?
– Нет, – она улыбнулась. – Просто пинается. Любит, когда разговаривают.
Дверь кабинета распахнулась. Вышла заплаканная Елена, за ней – Анна Сергеевна.
– Я все решила, – глухо произнесла Елена. – Я... я не могу так.
– Лена... – Павел встал.
– Нет, дай договорить, – она подняла руку. – Я отказываюсь от ребенка. От всех прав на него.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног:
– Что?
– Вы правы, – Елена смотрела куда-то сквозь неё. – Я чудовище. Я не готова... не могу принять особенного ребенка. Я слишком... – она всхлипнула, – слишком труслива для этого.
– А я? – тихо спросил Павел.
– Что – ты?
– А если я хочу этого ребенка? – он подошел к жене. – Если я готов?
– Ты с ума сошел? – Елена отшатнулась. – Это разрушит нашу жизнь!
– Нет, – он покачал головой. – Это и есть жизнь. Настоящая. Со всеми её сложностями, болью и... любовью.
– Тогда выбирай, – Елена расправила плечи. – Или я, или этот... ребенок.
Павел молчал долго. Потом медленно снял обручальное кольцо:
– Я уже выбрал.
Елена развернулась и быстро пошла по коридору, цокая каблуками. У выхода обернулась:
– Ты пожалеешь об этом.
...Прошло три месяца.
Марина лежала в родильном отделении. За окном падал первый снег.
– Тужься! – командовала акушерка. – Еще немного!
Судорожно вцепившись в руку Павла, она рожала их сына. Их особенного, но такого желанного мальчика.
– С днем рождения, малыш, – прошептала Марина, когда ей на грудь положили крошечное, сморщенное тельце.
– Он прекрасен, – Павел смотрел на сына сияющими глазами.
В палату вошла Вера Николаевна – уже окрепшая после операции:
– Дай-ка взглянуть на внука.
– Мам, он... – Марина запнулась.
– Он – чудо, – твердо сказала мать. – Самое настоящее чудо.
...А где-то в другом конце города Елена сидела у окна в пустой квартире. На коленях лежала фотография – УЗИ того самого, первого обследования. Она провела пальцем по размытому силуэту:
– Прости меня, – прошептала одними губами. – Прости, если сможешь.
КОНЕЦ
