Для тех, кому интересно как живут там понаехавшие. В данном случае понаехавшие в США палестинцы. Простые, правдиво звучащие рассказы людей о своей жизни, радостях и печалях.

Позади вас море. Сьюзан Муадди Даррадж

Они бежали от войны без возможности вернуться, теперь их дети и внуки растут в городе Балтимор, за тысячи километров от родной земли. Кто-то адаптировался к местной культуре, кто-то упорно соблюдает традиции предков. Вместе с героями мы посещаем свадьбы, похороны, наблюдаем за непримиримыми противоречиями между отцами и детьми. Смешные и трогательные истории отдельных людей тесно сплетаются к финалу в историю одного большого сообщества, с чуткостью и вниманием описанную Сьюзан Муадди Даррадж.

Женщина - не мужчина. Итаф Рам

Дейа Раад родилась и живет в Бруклине, Нью-Йорк. Как только ей исполнилось восемнадцать, родные начали подыскивать ей мужа, хотя сама она мечтает об университете, а не о замужестве. Но бабушка с дедушкой уже все решили за внучку – она повторит судьбу своей матери, которую тоже не спрашивали, а в возрасте семнадцати лет выдали замуж и отправили из Палестины в Америку.
Родители погибли в автомобильной аварии, когда Дейа с сестрами были совсем маленькими – так она считала до тех пор, пока не получила однажды письмо от неизвестной женщины, не пожелавшей назвать свое имя, но хорошо знающей семью Дейи. Это послание поставило под сомнение все, что Дейа знает о своих близких и собственном прошлом…

Однажды, тёплым летним днём, листая ленту новостей, я наткнулся на статью об организации под названием "Северный человек". Ребята из этой группы позиционировали себя как борцов с незаконной миграцией, помощников слабым и организаторов полезных мероприятий. Меня это заинтересовало, особенно учитывая, что я живу в районе Москвы, где преобладает население из стран Средней Азии. Решил, что могу внести свой вклад в улучшение жизни общества, и подал заявку на вступление в "Дружину".

Процесс вступления был прост: заполнил форму, прикрепил фото, и вскоре со мной связался старший дружины. Мы встретились, поговорили, мне рассказали о целях и задачах организации. После этого поручили купить "набор дружинника", который включал медицинский набор, рацию и баллончик с перцовым спреем.

Меня добавили в закрытые чаты, и я с нетерпением ждал, когда начнётся активная работа. Но, как оказалось, ожидания не оправдались.

Что происходило в дружине?

1. Мероприятия, которые никому не помогали.
Большую часть времени ничего не происходило. Единственное "событие" — это прогулки по улицам в составе группы из 50 человек. Непонятно, кому и как это помогало.

2. Непонятные выезды.
Были выезды, например, чтобы "уберечь кого-то от выселения". Но и здесь не было ясности, насколько это было необходимо и законно.

3. Отсутствие реальной пользы.
За 9 месяцев дружина не сделала ничего значимого для общества или страны, о благе которой так громко заявляла.

4. Однобокое мышление.
В организации царила атмосфера "если ты не с нами, то ты против нас". Если ты не веришь в бога или не поддерживаешь СВО (специальную военную операцию), то ты автоматически становился чужаком.

5. Обязательные тренировки и сборы.
Ввели обязательные еженедельные тренировки по боксу и волонтёрские мероприятия, которые занимали всё свободное время. А ещё — обязательный ежемесячный взнос в 1000 рублей. При этом никто не мог объяснить, на что именно тратятся эти деньги, хотя в отчётах округов фигурировали суммы на содержание дружины.

6. Давление на несогласных.
Тех, кто выражал несогласие с политикой организации, мягко намекали на то, что им лучше добровольно покинуть ряды.

Идея "Дружины северного человека" звучала благородно: помощь обществу, защита слабых, борьба с несправедливостью. Но на деле всё оказалось совсем иначе. Вместо реальных дел — пустая трата времени, непонятные сборы и давление на тех, кто думает иначе.

Я не против помогать людям, но хочу, чтобы это было осмысленно и действительно приносило пользу. А в этой дружине, к сожалению, больше показухи, чем реальных дел.

Так что, если вы решите вступить в подобную организацию, советую тщательно изучить её деятельность и понять, насколько она соответствует вашим ожиданиям. Иначе рискуете, как и я, потратить время и силы впустую.

Боливийская Русь — это самая крепкая и многочисленная община русских старообрядцев в Южной Америке. Жизнь в ней удивительна и проста.

Первое, что поражает – язык. Они употребляют слова, которые в России можно встретить не очень часто. «Хошь», «знашь», «понимашь» вместо хочешь, знаешь и понимаешь. «Пуще» вместо сильнее, «могёть» вместо может и «изба» вместо дома. Постепенно начинаешь привыкать к этим «сколь», «евошный», «туде-сюду» и «подле», но плавный, словно широкая медленная река, говор не перестает удивлять.

Удивляет также внешний вид – яркие рубахи, подпоясанные немудреным пояском, обязательно навыпуск поверх вполне современных джинсов, нарядные сарафаны до земли, босые дети в холщовых рубахах. Повсюду колоритная натура, словно из фильма про быт русского крестьянства. Но это не актеры и не историческая реконструкция. Это община старообрядцев в Боливии, самая большая из всех в Южной Америке, в которой живет около 2000 человек.

Прочь с родной земли

Латиноамериканские старообрядцы – потомки тех, кто спасался в XVIII–XIX веках от церковных гонений. Сначала они компактно расселялись по Сибири и Дальнему Востоку, а когда туда пришла советская власть с ее коллективизацией, были вынуждены переселиться в Китай, в основном в Маньчжурию. Старообрядцы создали там крепкие хозяйства и жили исключительно ими, но когда в 1949 году к власти в Китае пришли коммунисты, пришлось покидать и эти места.

В поисках нового убежища носители культуры старой Руси сначала оказались в Гонконге, а потом широким веером расселились по всему миру. Часть их уехала в Австралию и Новую Зеландию, часть в Северную Америку, а многие предпочли Бразилию.

Однако там у старообрядцев жизнь не сложилась – климат неподходящий, жара сильная, урожаи маленькие. Поэтому они покинули Бразилию и компактно расселились в соседних странах – Боливии, Уругвае и Перу. Боливийская община – самая крепкая и большая.

По своим законам

К южноамериканской жизни русские приспособились довольно быстро. Правительство Боливии выделило им земли вдали от промышленных городов, на которой старообрядцы стали заниматься тем, что испокон веков могли и умели – земледелием и скотоводством. Они выращивают рис, кукурузу, бананы, сою, ананасы и подсолнухи – такой вот несочетаемый, на первый взгляд, набор. Живут в тихих деревнях, отстающих друг от друга на пяток километров.

Как живут? А по своим старым церковным законам, которые прописаны в толстых книгах на старославянском языке. Алкоголь под запретом, мирские развлечения типа телевизора и интернета – тоже. В семье положено иметь столько детей, сколько «Бог пошлет», поэтому семьи очень многочисленны – по 5–7 отпрысков. Рожают здесь же, при помощи бабок–повитух. Если случай особенно сложный, то едут в городскую больницу.

А вообще связь с остальным миром у боливийских старообрядцев хоть и регулярная, но довольно непрочная. Они периодически выезжают в город, чтобы закупиться там необходимыми продуктами, которые не вырастишь у себя, контактируют с властями, покупают сельскохозяйственную технику. И на этом, пожалуй, все. Остальное имеется в колонии, и нужды ездить по стране особой нет.

Браки с боливийцами не то, что под запретом, а не приветствуются. Допустим, захотела девка (именно «девка» – так правильно) замуж за потомка индейцев – да на здоровье! Только он должен жить в колонии, сменить веру, выучить язык и полностью соблюдать христианские традиции, включая чтение книг на старославянском языке. Кто же это сможет? Вот поэтому смешанные браки чрезвычайно редки.

Как же в таком случае им удается не скатиться в межродственные отношения? А вот с этим у староверов строго. Мало того, родственные, так еще и браки с дальними родичами (до восьмого колена) под категорическим запретом. Молодые старообрядцы находят себе пару в других колониях по всему Новому Свету. Благо, их хватает – и в Аргентине, и в американском Орегоне и даже на Аляске, не говоря уж про соседние Уругвай и Перу.

Дети, родившиеся в браке до семи лет, воспитываются в деревнях по домам. Родители обучают их русскому языку: мамы рассказывают старинные русские сказки, а папы осваивают грамоту по церковнославянским книгам. После семи лет ребятишки начинают ходить в обычную школу, где преподавание ведется на испанском языке. Параллельно с этим углубленно учится и русский язык. Хотя особой нужды в этом нет – в общине все прекрасно говорят по-русски, и испанскую речь в деревнях встретишь нечасто.

Интернету – нет. Но не всегда

Имена у боливийских старообрядцев часто греческие – Афанасий, Кузьма, Василиса, Прасковея, Дионисий, Евлампия… И они не только у стариков и людей среднего возраста, а и у молодежи тоже. Они, кстати, вовсе не рвутся из старообрядческой «клетки» в открытый мир, а живут, заводят семьи и работают там, где родились.

Правда, старикам часто приходится объяснять молодым смысл некоторых запретов – например, почему нельзя пить алкоголь, пользоваться интернетом и зачем учить испанский язык, если на нем никто не разговаривает? Зачем молиться с трех до шести утра каждый день, зачем поститься и креститься, к чему все эти сложные религиозные ритуалы? Вопросов много, но пока старшим удается отвечать на них.

Кстати, о запретах. Не стоит думать, что русские старообрядцы в Боливии живут как в медвежьем углу. Хоть интернет и телевизоры под запретом, у некоторых есть маленькие переносные ТВ-тюнеры, которые главы семейств смотрят втайне от старейшин. Да и в мобильных телефонах интернет имеется. Другое дело, владеют ими не все. И не сказать, чтобы старообрядцы испытывали от этого какой-то дискомфорт – жизнь без телевизора и ежедневного потока новостей для всех уже стала привычна. Ну если не было отродясь в семье телевизора и интернета, чего же сожалеть об их отсутствии?

Да и с алкоголем все тоже не так строго. Жители общины варят бражку – исконно русский напиток, не прочь они и пива выпить. Разумеется, и речи нет ни о каком повальном пьянстве, его не может быть в принципе.

Счастье в мелочах

Хорошо они живут или плохо? Гораздо лучше многих боливийцев. Если брать материальную сторону, то старообрядцы – богатые люди. Ежегодно они продают государству урожай и мясо, на вырученные деньги покупают современную технику – комбайны, всякие веялки и поливалки. Да и на личные нужды остается – во всяком случае дорогие джипы по 40–60 тысяч долларов не редкость в семье. При этом тратить деньги особо некуда – жизнь без излишеств не подразумевает больших расходов.

Много еще можно рассказать про жизнь этих удивительных людей с открытыми лицами и лучистыми глазами. Например, про то, как они приезжали в Россию на разведку, чтобы потом вернуться на родину уже навсегда. Про их самобытные, песни и праздники, про русский язык, на котором говорят все, а пишут единицы… Но формат одной статьи, к сожалению, не позволит это сделать.

В заключение хочется сказать вот что. В обществе принято думать, что любые ортодоксальные верующие – люди непонятные, сами в себе и очень странные. Но что касается старообрядцев, то они свои, такие же как мы – обычные люди. Ничем не хуже и не лучше нас. Просто со своими устоями, традициями и законами, которые стараются не выпячивать наружу.

И да, любому репортеру или корреспонденту старообрядцы всегда расскажут о своей жизни так, как должно быть, а не так, как есть на самом деле. А вот настоящую жизнь носителей старой русской культуры не знает никто. Но ее точно нельзя назвать несчастной – уж больно много искренних улыбок на фотографиях…