1903 год. Российская империя, правление царя Николая Второго, из династии Гольштейн-Готторп-Романовых

Степуринское чудо , автор: В.Ф. Ситнов

(из жизни старообрядца Якова Ситнова, здесь в сокращении)

"По базарным дням у лавочки собиралось изрядное количество обывателей, желающих приобрести свежие, доставленные с первым московским поездом, газеты и журналы. Так было и на сей раз. Только почему-то больше и громче обычного кричали тут и там подряженные за гривенник мальчишки-книгоноши. Размахивая своим бумажным товаром, они во все горло заманивали покупателей очередной сенсацией:

- Не проходите мимо! Чудо в деревне Степурино! Покупайте! Ужасная смерть старовера! Крестьянин Ситнов сражен насмерть! Чудо святого Серафима! Покупайте! Не проходите ..."

Яков Иванович вздрогнул. Слова "чудо" и "смерть" резали воздух и привлекали любопытных покупателей. Пачки каких-то тоненьких книжек в руках мальчишек таяли на глазах. Павловский обыватель не проходил мимо скандалов и сплетен, хоть как-то скрашивающих скучный и монотонный провинциальный быт.

Ситнов, сунув монету продавцу, почти вырвал из его рук брошюру и стал лихорадочно ее разглядывать. Называлась она "Чудеса при открытии мощей преподобного Серафима Саровского". <...>там было написано:

"... грозны суды Божии над теми, кто, смежив очи свои, не только не верит и не хочет верить в святость угодника Божия, но в ослеплении своем дерзает хулить праведника, глумится над его святостью.

18-го июля, накануне дня прославления угодника Божия, крестьяне деревни Степурино, Богородского уезда (деревня находится близ Павловского посада), постановили на сходе в день прославления преподобного Серафима не выходить на полевые работы. Все изъявили свое согласие на это, кроме старообрядца Ситнова, который начал глумиться над преподобным...
Вдруг в самый разгар надругательств Ситнов пошатнулся и упал.
Когда наклонились к нему, оказалось, что он мертв.
Крестьянами овладел благоговейный ужас.
Весть о событии быстро пронеслась по окрестным деревням. Местные старообрядцы, смущенные смертью Ситнова, воздержались от работ 19-го июля".

Прочитав эти строки, потрясенный Яков Иванович остановился и выпрямился. Растерянность его через мгновение сменилась возмущением.<...>

Летом 1903 года по личному указанию Николая II церковью проводилась шумная и пышная кампания по прославлению канонизированного преп. Серафима Саровского (в миру Прохор Мошнин 1759-1833 гг.) в связи с открытием его мощей. Для популяризации нового святого по российским городам и весям были направлены "слуги Божии"- миссионеры. Один из них заехал в дер.Степурино Богородского уезда Московской губернии.

На деревенской сходке он рассказывал о разных чудесах о.Серафима, о животворном источнике в Саровской обители, об открытии мощей преподобного и т.п. Миссионеру удалось сагитировать местных крестьян не работать и праздновать 19 июля - в день прославления угодника Божия. Не убедил миссионер лишь Якова Ивановича Ситнова, который, как и все старообрядцы, не считал святыми подвижников господствующей церкви. По традиции староверы признавали и почитали «дониконовских святых и страдальцев за древлее благочестие», описанных в так называемом «Винограде российском». Посему Яков Иванович заявил, что 19 июля будет работать.

Через несколько дней после той злополучной степуринской сходки сообщение о ней было опубликовано в «Ведомостях Санкт-Петербургского Градоначальства» (№ 160 от 24 июля). Там при изложении вышеописанного «чуда» говорилось, что «богатый старообрядец Ситнов стал насмехаться над нелепым, по его мнению, постановлением и обещал работать в празднуемый день». Не успев окончить своих издевательств, он упал замертво, и более того, якобы «тело Ситнова через час после смерти совершенно разложилось». Подобный финал воспринимался чрезвычайно эффектно.

Нелепую, но эффектную выдумку перепечатали и некоторые другие российские газеты и журналы, в частности, «Петербургский Листок» №198 за 1903 г..
Затем «чудо» попало во второй том «Православного путеводителя» (стр. 416-417).
При создании книги о "чудесах" Серафима Саровского ее авторы ухватились за газетные сообщения о «степуринском чуде» и вставили его в свой труд. Проверять факт никому не пришло в голову. <...>

Попробовал Ситнов написать опровержение в газеты.
Не тут-то было.
Официальная печать не обратила внимание на протесты простого крестьянина.
<...>

Взяв в Игнатьевском волостном правлении справку с места жительства. Яков Иванович поехал с ней на Варварку (№102) к московскому нотариусу и попросил его засвидетельствовать, что он, Ситнов, находится в живых. Поскольку к справке были приложены ходатайства его именитых знакомых (в том числе - Георгиевского и Бриллиантова), нотариус П.А.Соколов принял крестьянина без промедления.<...>

Ровно через два дня, 27 сентября 1903 года, Яков Иванович держал в руках удостоверение, в котором было официально засвидетельствовано, что он - это, действительно, он и находится в живых. Полученный документ мог избавить его от ареста. Это уже полдела. Однако нужно еще было опровергнуть печатную ложь, распространенную в миллионах экземплярах по всей России. И снова мятежному старообрядцу помогли советы ученых друзей.

29 сентября московский нотариус князь Иосиф Генрихович Массальский оформил Ситнову копию его удостоверения, с которой тот поехал на Сретенку в типографию Х. Бархударянца и сделал заказ: отпечатать документ большим тиражом. С печатным злом решено было воевать его же оружием.

Заказ был выполнен к середине октября, и уже через несколько дней редакции газет и журналов обнаружили в своей почте официальные нотариальные свидетельства, фактически опровергающие "степуринское чудо". Принципиальный старообрядец не поленился разослать этот неоспоримый документ в достаточном количестве по всем своим знакомым и церковным приходам многих городов и весей России. Делал он это несколько лет подряд.

Однако, печатные опровержения "чуда" в российской официальной периодике появились лишь через три года. И первым сделал это так называемый "Изборник Народной Газеты" - печатный орган старообрядцев. Во втором своем номере за 1906 год он опубликовал статью "Подлог чуда" и поместил фотографию Якова Ивановича. Приведя известное описание степуринских событий 1903 года из "Ведомостей Санкт-Петербургского Градоначальства"<...>

"Изборник" писал:

"Чудесное" наказание Ситнова рассматривалось как проявление особой святости Серафима Саровского.

"Московские Ведомости" не замедлили написать ряд статей ругательных по адресу старообрядцев и хвалебных по адресу "благочестивых" миссионеров. Им начал вторить "Русский Листок", а затем поддакнули и другие органы печати.

Чудо совершилось воочию - чего же еще больше?
Проверить кому-либо сообщение и в голову не пришло, и вскоре басня стала ходить из уст в уста и даже попала в житие Серафима Саровского!

Между тем, конечно, все описание газеты представляет собой вымысел от начала до конца.
Правда только в одном: действительно, есть деревня Степурино и действительно живет в ней старообрядец Яков Иванович Ситнов.
Все остальное - ложь и подлог.
Я.И.Ситнов не только не разлагался через час после смерти, но даже и не умирал. Он жив, здоров и невредим. На днях он был в нашей редакции и, рассказав о наглой выдумке изуверов, представил удостоверение своей личности, надлежащее нотариальное свидетельство и свой портрет, который мы и помещаем здесь..."

Автор: Виктор Феофилактович Ситнов, потомок Якова Ивановича Ситнова, филолог, краевед.

http://bogorodsk-noginsk.ru/starover/28_stepurinskoe_chudo.html

Степуринское чудо

--

Иллюстрации предоставлены В.Ф. Ситновым из семейного архива по запросу сайта STAROVE RU

УДОСТОВЕРЕНИЕ:

Я, нижеподписавшейся, сим удостоверяю, что двадцать седьмого сентября тысяча девятьсот третьяго года, в двенадцать часов дня явился ко мне, Московскому Нотариусу Павлу Алексеевичу Соколову, в контору мою Городского участка на Варварке, в доме под №102, лично мне неизвестный крестьянин Московской губернии, Богородскаго уезда, Игнатьевской волости, деревни Степуриной Яков Иванов Ситнов, предъявивший в удостоверение самоличности паспорт, выданный ему из Игнатьевскаго волостного правления 20 февраля 1903 года за №236, живущий в названной деревне Степуриной в своем доме, и потребовал выдачи ему удостоверения о явке его предо мною для засвидетельствования о нахождении его в живых. Крестьянин Богородскаго уезда, Игнатьевской волости, деревни Степуриной Яков Иванов Ситнов. 1903 года сентября 27 дня. По реестру № 5123. Нотариус П. Соколов. (М.П.)

Я, ниже подписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником ея, представленным мне, Князю Иосифу Генриховичу Массальскому, исправляющему должность Московскаго Нотариуса Павла Алексеевича Соколова, в конторе Соколова Городского участка на Варварке в доме под № 102 крестьянином Богородскаго уезда Игнатьевской волости деревни Степуриной Яковом Ивановичем Ситновым, живущим в означенной деревне Степуриной в своем доме.

При сличении мною этой копии с подлинником в последнем почисток, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. Подлинник оплачен шестидесяти копеечным гербовым сбором. 1903 года Сентября 29 дня. По реестру № 5145.
И.Д. Нотариуса Князь Массальский.

Дозволено цензурою. Москва, 11 Октября 1903 г. Типография Х. Бархударянц. Сретенка, Мясной пер., д. Беляева.

Ответ старообрядческой газеты «Церковь» в 1906 году на вопрос о смерти Якова Ситникова

-Старообрядчество: История, культура, современность. Выпуск 6. Стр. 33-40.

Н.В.Фоломеева «Земля Павловопосадская», М., 2004 г

Степуринское чудо

=========================================================================

О лживой истории про смерть Якова Ситнова
автор я: Роман Игнатов

2025-07-27

В конце двадцатого века в 1991 году в России книжка «Чудеса при открытии мощей преподобного Серафима Саровского» была переиздана многотысячным тиражом по благословению святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия Ридигера.
И в 1998 году репринтное переиздание было под названием под названием "Посреди лета запоют Пасху...: Чудеса при открытии мощей преп. Серафима Саровского в 1903 г., Издательство: Москва: Изд-во Сестринства во имя свт. Игнатия Ставропольского, 1998

И новые читатели этой книжки читают старую ложь о смерти Якова Ситнова.
Книга эта в 1903 году издана с позволения цензора.
Законы Российской империи не позволяли людям убивать какого-либо человека за то, что этот человек не признал святым кого-либо и проигнорировал церковный праздник в его честь. А кому-то мечталось о такой расправе, и эта злобная мечта породила злую лживую историю, в которой Бог убивает Якова Ситнова.

Составитель или составители православного сборника о чудесах Серафима Саровского сочли важным напечатать и распространить среди населения злую лживую историю о смерти Якова Ситнова. Нравственное поучение этой лживой истории недвусмысленно: читатель должен бояться не признавать святыми тех, кого Церковь и царь объявили святыми.

Кто-то, может быть, скажет, что составитель, составители сборника от чистого сердца искренне поверили в то, что такое случилось на самом деле. Я не буду с этим утверждением спорить. Лживой эта история быть не перестала из-за того, что кто-то поверил что такое случилось.
В средствах массовой информации Российской империи приводилось немало случаев всяких злодеяний, и Бог не поразил злодеев насмерть.
А здесь, в православной книжке "Чудеса при открытии мощей преподобного Серафима Саровского" Бог убивает Якова Ситнова за то, что этот мужик не верит в святость другого мужика и не уважает религиозный православно-церковный праздник в честь святого.
Из прочтения в этой православной книжке лживой истории о смерти Якова Ситнова, доверчивый читатель, который не знает, что эта история - ложь, делает вывод, о том, что действительно не нравится Богу русских православных христиан, за что действительно Бог русских православных христиан убивает Сам, лично.

Но, поскольку в реальной жизни Бог не убил Якова Ситнова в 1903 году, постольку Яков прожил свою жизнь и умер в возрасте семидесяти шести лет.

"Глаза, мои глаза!", - стонал муж в забытьи. Раиса не знала, куда ей деться, куда спрятаться от этой муки. Накануне супруг передал ей страшное предложение, от которого кровь стыла в жилах...

Коленька был пятым, предпоследним ребенком своих родителей. На свет мальчик появился 16 сентября 1904 года в селе Вилия Волынской губернии.

Папенька Коли был человеком уважаемым. Отставной унтер-офицер Алексей Иванович Островский в мирной жизни трудился рабочим винокуренного завода, затем - акцизным чиновником.

Мама Коли, Ольга Осиповна Островская, урожденная Заяц, была дочерью переселенцев из Чехии. В молодости Ольга Осиповна считалась большой красавицей.

Родители уделяли образованию детей большое внимание. Так, отец учил Колю читать-писать уже в четыре года. К шести годам стало понятно, что мальчишка растет невероятно талантливый.

В 1910 году шестилетнего Колю приняли в сельскую церковно-приходскую школу. Как сказано было в приемном листе - "по причине незаурядных способностей". В возрасте девяти лет Коля окончил школу, был награжден похвальным листом.

После начала Первой мировой войны Островские уехали из родного села, оказавшегося поблизости от фронта. Остановились на станции "Шепетовка" в Заславском уезде Волынской губернии: здесь трудился помощником слесаря депо старший сын Островских, Дмитрий.

В 1915 году в Шепетовке Николай поступил на учебу в местное двухклассное (двухлетнее) училище, но уже весной 1916 года был исключен после конфликта с преподавателем Закона Божия священником Акримовским "в связи со вздорным характером и излишним любопытством".

Брат Дмитрий устроил исключенного из училища Николая кубовщиком (истопником, в обязанности которого входил нагрев воды и поддержание ее температуры) в привокзальном буфете станции "Шепетовка".

Весной 1917-го Николай трудился пильщиком дров на складе станции, затем был определен в помощники кочегара.

Во время работы кочегаром познакомился с рабочим-большевиком Иваном Семеновичем Линником. Это знакомство произвело на 13-летнего подростка неизгладимое впечатление.

В октябре 1917 года стало известно о свержении Временного правительства. Уже в декабре станция была захвачена войсками генерала Скоропадского, затем в Шепетовку пришли немцы.

Во время немецкой оккупации 1918-1919 годов Николай стал связным Шепетовского ревкома, руководил которым тот самый большевик И.С. Линник.

После того, как в стране началась Гражданская война, власть в Шепетовке стала меняться, как изображения в калейдоскопе. Сначала станцию захватили сторонники Украинской Центральной рады, затем здесь была установлена советская власть. Следующим этапом стала власть т.н. Директории Украинской Народной Республики. Директорию свергли войска Симона Петлюры, которых снова сменила УНР. Наконец, Шепетовка во второй раз была занята большевиками.

20 июля 1919 года 15-летний Николай Островский вступил в комсомол, о чем впоследствии вспоминал:

«Было так, что вместе с комсомольским билетом мы получали ружьё и двести патронов».

Ружье и патроны юноше дали не просто так: уже 9 августа он был зачислен в ряды Красной Армии, в батальон особого назначения ИЧК (Изяславской Чрезвычайной комиссии).

Будучи, по сути дела, школьником, Островский воевал в кавалерийской бригаде легендарного Григория Ивановича Котовского, затем - в 1-й Конной армии Семена Михайловича Буденного.

Николай был не просто бойцом, но - комсомольским активистом. Вот как о красноармейце Островском вспоминал его непосредственный командир Александр Пузыревский:

«Под моим командованием в этих частях был и Николай Островский. Молодой боец с кипучей энергией, прекрасными способностями бойца-организатора. Упорно работая над собой, он быстро становится организатором комсомола в частях Красной Армии и населённых пунктах, которые она проходила».

В августе 1920 года произошло событие, которое разделило жизнь шестнадцатилетнего Николая на "до" и "после".

Во время сражения подо Львовом Островский получил тяжелейшее ранение в спину. Другая пуля задела глаз юноши.

Парня сначала доставили в Киевский военный госпиталь, где ему сделали несколько сложнейших операций. Глаз удалось сохранить, но зрение Островского резко ухудшилось, причем, на оба глаза.

Со спиной дела обстояли не лучше. Врачи отводили глаза, не желая говорить, что лет через пять-шесть, Островский, возможно, не сможет ходить.

После лечения в Киевском госпитале, Николая демобилизовали, и он отправился к родителям в Шепетовку.

В Шепетовке Николай поступил в Единую трудовую школу, которую окончил весной 1921 года. Получив школьное образование, Островский отправился в город Изяслав, где вступил в ЧОН (части особого назначения). Задачей ЧОН была борьба с бандитизмом.

Осенью 1921 года Островский уехал в Киев, где поступил в электротехникум при Киевских железнодорожных мастерских. В учебном заведении стал секретарем комсомольской организации. Параллельно подрабатывал в Киевских главных мастерских в качестве помощника электромонтера.

Здоровье Николая и так постоянно ухудшалось, а тут еще в 1922 году он принял участие в комсомольской стройке железной дороги, простудился и заразился тифом.

Из электротехникума Островского отчислили. 9 августа 1922 года киевские врачи направили Николая на Бердянский курорт.

Главврачом курорта был профессор Владимир Беренфус. Младшая дочь профессора, Люся, заинтересовалась начитанным и умным парнем. Николай и Люся могли говорить часами.

В Бердянске состояние 18-летнего Островского немного улучшилось, и он вернулся в Киев. С Люсей Беренфус с тех пор будущий писатель состоял в активной переписке.

Врачи приказали Островскому беречься, не простужаться. Однако молодой человек не мог усидеть на месте. Когда в середине ноября 1922 года комсомольцев мобилизовали для спасения лесосплава на Днепре, Островский не остался в стороне.

Результат - новая сильнейшая простуда и анкилозирующий полиартрит (тяжелое поражение суставов).

Островский снова оказался в больнице. Пребывание в палате к тому времени настолько ему надоело, что Николай сбежал из госпиталя домой, в Шепетовку.

В Шепетовке Островский прошел очередную военную комиссию, которая выдала однозначное заключение - инвалидность 1-ой группы.

Николай был шокирован. Ему только что исполнилось восемнадцать, он хотел активной жизни.

Как впоследствии Островский признался в письме Люсе Беренфус, в конце декабря 1922 года он пытался застрелиться из револьвера, но ему не хватило духу: очень хотелось жить.

От родственников Николай скрыл факт своей инвалидности.

В январе 1923 года - снова в больнице. Дико болели ноги. На этот раз в палате Островский провел три месяца.

В 1924-ом Островский был выбран в секретари окружкома комсомола в Шепетовке, и в том же году вступил в ВКП (б).

Время от времени Николая отправляли подлечиться. Так, в июле 1926 года Островский прибыл в Новороссийск, в местный санаторий.

Здесь-то 22-летний инвалид 1-ой группы, который к тому времени передвигался только на костылях, познакомился с 20-летней девушкой Раисой Мацюк. Раиса Порфирьевна была поражена глубиной суждений Николая, его поразительным умом, наблюдательностью и чувством юмора.

Раиса и Николай стали жить вместе. В 1927 году с Островским произошло то, что довлело над молодым человеком годами: он стал лежачим инвалидом. Ноги Островского парализовало, и процесс продвигался к другим частям тела.

Какое-то время Николай и Раиса жили в Сочи в коммунальной квартире. Здесь в ноябре 1928 года произошел страшный случай. Пьяные солдаты напали в коридоре на жену соседа. Лежачему инвалиду Островскому пришлось с оружием в руках вступиться за женщину: злодеи ретировались. Николай Алексеевич позднее писал об этом случае:

"Это шкурники, жестокие люди, один из них отличался потому, что хорошо рубал головы, хорошо, не разбираясь за что".

По настойчивому совету Раисы, а также Марты Пуринь и Люси Беренфус, еще в 1927 году Островский "взялся за перо".

Вернее сказать, Николай Алексеевич диктовал текст, а находившиеся рядом родственники, друзья или знакомые - записывали или набирали текст на пишущей машинке. Роль "секретаря" Островского в разное время выполняли разные люди, но, прежде всего, Раиса.

Первым произведением Островского стала повесть о "котовцах" "Рожденные бурей". Рукопись, к несчастью, была утеряна при пересылке в Одессу и обратно.

Для Николая Алексеевича потеря рукописи стала тяжелейшим ударом, но писать он не бросил. Напротив, у Островского возникает замысел частично автобиографического романа о Гражданской войне.

В 1929 году Николай Алексеевич женился на Раисе Порфирьевне, а в конце 1930 года Островский, который к тому времени был практически слепым, с помощью изобретенного им транспаранта, начал писать роман "Как закалялась сталь".

К тому времени Николай и Раиса уже жили в Москве, в коммунальной квартире. Писал Островский по ночам. Готовую страницу нумеровал и сбрасывал на пол. Утром Раиса Порфирьевна приходила и поднимала.

Однако такая работа была уже не по силам ослепшему, практически обездвиженному Островскому. В результате он снова начинает диктовать книгу - жене, матери, сестре, даже девятилетней племяннице. Всего в рукописи "Как закалялась сталь" обнаружено девятнадцать разных подчерков.

25 октября 1931 года первая часть романа была завершена. Рукопись была отправлена Островским в журнал "Молодая гвардия", откуда вскоре пришла разгромная рецензия - "выведенные типы нереальны".

Николай Алексеевич добился повторного редактирования рукописи, и на этот раз книга была принята к публикации.

Первые главы романа "Как закалялась сталь" появились в журнале "Молодая гвардия" в апреле 1932 года, а уже в ноябре первая часть была опубликована в виде отдельной книги.

Роман на первом этапе не вызвал большого шума. В 1934 году "Молодая гвардия" издала вторую часть, после которой интерес к "КЗС" начал резко расти.

17 марта 1935 года журналист Михаил Кольцов опубликовал в газете "Правда" очерк "Мужество", посвященный слепому и парализованному писателю Николаю Островскому, написавшему огромный роман.

На следующий день об Островском говорили все, "Как закалялась сталь" была раскуплена, в библиотеках люди записывались в очередь на книгу. Николай Островский в мгновение ока стал самым известным писателем страны.

"Как закалялась сталь" переиздали тиражом в 100 тыс. экземпляров, и книга была мгновенно раскуплена. Издательство спешно готовило новые и новые допечатки. Книга Островского угодила в самый нерв, стала событием для страны.

В 1935 году Островский был награжден Орденом Ленина, ему выделили дом в Сочи, квартиру в центре Москвы. К Николаю Алексеевичу чуть ли не каждый день приходили читатели - комсомольцы, пионеры, участницы конных пробегов и т.д. Островский принимал всех, со всеми говорил, всех поддерживал, всех вдохновлял.

Но остатки здоровья неумолимо таяли. Он уже не мог пошевелить и пальцем, и совершенно ничего не видел.

Тем не менее, Островский начал писать новый роман. Название книги было таким же, как у первого большого творения писателя - "Рожденные бурей". Жене Николай Алексеевич сказал:

"Я хочу, я обязан дописать „Рождённые бурей“. Вот почему я дрожу над каждым своим часом… Болят слепые глаза. Представь, что тебе под веки насыпали крупного песку… Жжёт, неловко, больно. Мне предлагают вынуть глаза. Говорят, будет легче. Ненадолго. Но без глаз — это уже совсем страшно… Одного боюсь, что болезнь подбирается к мозгу, к штабу. Вот это уже будет непоправимо".

Эти слова Островский произнес за несколько недель до смерти.

22 декабря 1936 года писателя-мученика Николая Алексеевича Островского не стало. Поразительно, но ему, столько всего успевшему сделать в жизни, на момент смерти было всего лишь 32 года.

Островского похоронили с большим почетом на Новодевичьем кладбище.

Раиса Порфирьевна Островская стала хранителем творческого наследия писателя, первым директором музея писателя в Москве. Кроме того, Раиса Порфирьевна написала биографию своего мужа для серии "Жизнь замечательных людей".

Личная жизнь вдовы Островского после смерти мужа сложилась удивительным образом. Раиса Порфирьевна влюбилась в Дмитрия Алексеевича Островского, старшего брата покойного супруга, и вышла за него замуж.

Островский обожал брата, обожал жену - этот брак он наверняка бы одобрил.

Умерла Раиса Порфирьевна в 1992 году в возрасте 86 лет. Похоронили вдову Островского на Новодевичьем кладбище в одной могиле с Николаем Алексеевичем.

Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".

Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.

Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!

Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen

Всегда ваш.

Василий Грусть.

Братья наши меньшие (и большие, если брать размеры) страдали от газов не меньше людей.
Сборы для их защиты также проводились.

Наверно уже выкладывали, но пусть будет....

Будет подборка восстановленных и раскрашенных фотографий времен РИ

Балчуг. Мценск, Орловская губерния, 1912 год.

В краях заволжских, 1890-е.

Авария на Мойке. Санкт-Петербург, 1912 год.

Группа крестьян. Вятская губерния, Глазовский уезд, деревня Сытени, 1913 год.

Группа крестьянских детей на дворе у Федора. Новгородская губерния, Новгородский уезд, Пельгорская волость, 1886-1893 гг.

Дамы приглашают мужчин на белый танец. Санкт-Петербург, 1900 год.

Девушка в костюме невесты. Псковская губерния, деревня Литвиново, 1911 год.

Жених и невеста из деревни Вяйке-Рысна. Пограничье Псковской и Лифляндской губерний, 1912-1914

Крестьянин по имени Хилипи Анкки Вяйнямёйнен снят за игрой на кантеле в Сетомаа. Российская империя, в 1912 году.

Крестьянин с сыновьями, 1910 год.

Милостыня, Нижний Новгород, 1870-е годы.

Монахи на озере. Коневский монастырь. Санкт-Петербургская губерния, остров Коневе, 1895 – 1905 год.

Морская улица. Санкт-Петербург, 1899 год. Дама со служанкой прогуливается с коляской

Операционный зал «Русского банка внешней торговли» Санкт-Петербург, 1913 год.

Отставной солдат. Ульяновская область (Симбирская губ.). 1871-1878 гг.

Парень на празднике. Псковская губерния, село Паниковичи, 1911 год.

Пехота на марше во время маневров под Курском, 1902 год.

Портрет крестьянина. Поволжье, 1910-е гг.

Русский великан Фёдор Андреевич Махнов. Рост 2 м 85 см. Вес 182 кг. Стопа 51 см. Ладонь 32 см.

Санкт-Петербург, 1910 год.

Участники автопробега 1908

Электромобиль Великого князя Алексея Александровича Романова, 1898 год.

Эстонские шведы с острова Руно. Эзельский уезд Лифляндской губернии, 1902 год.

Электромнибус И. В. Романова. Гатчина, 1900 год.

Пожалуй на сегодня все. Всем добра