Глава 3

Фатиму в посёлке уважают и чтят, — кто за советом, а кто и за поддержкой приходит. Не поворачивается она спиной к бедам односельчан и в трудные моменты всегда протягивает руку помощи. Когда-то и у Фатимы было горе. Ранняя смерть мужа молнией ударила в самое сердце. Оставшись с двумя детьми на руках, без денег, в незнакомом посёлке, куда привёз её ещё до своей кончины муж, она не смогла в одиночку перебороть обрушившееся на неё несчастье и слегла от сердечного приступа. Но мир не без добрых людей. Соседки по очереди дежурили у постели, где лежала Фатима, отпаивали травами, кормили её детишек, окружив их заботой и вниманием. Вырастив и воспитав двух сыновей, Фатима радовалась посланному ей свыше материнскому счастью.

Шло время. Старший сын Рустам, окончив грозненский университет, перебрался в Турцию, женился и работает финансистом. Большим человеком стал. В Стамбуле его очень ценят. Младший, Вахид, до войны жил с ней, а с приходом федералов поднялся в горы. Вернулся спустя несколько дней ночью, тихо постучав в окошко. Пришёл не один, а с такими же как он молодыми юношами. Опоясанный пулемётной лентой, с автоматом и обросший, он припал к её ногам и, обняв их, сказал: «Прости меня, мама. Не могу я отсиживаться дома и видеть, как топчут нашу землю, в которой похоронен мой отец». Осуждать поступок сына Фатима не могла, не принято женщине, пусть даже и матери, учить мужчину премудростям жизни. А совсем недавно пришёл от него человек и передал, что отряд, в котором находится Вахид, окружён федеральными войсками у села Первомайское. По радио Фатима мельком слышала об этом, но не знала, что там её мальчик. Незнакомец ушёл, а она, плача, простояла у калитки до позднего вечера. Ранним утром по улице пронеслась колона танков, лязгая гусеницами и разбрызгивая скопившуюся в ухабах жидкую грязь. Весь дом дрожал, пока эти железные чудовища не скрылись за поворотом. В последнее время редко кто выходит на улицу просто так. У всех кончались запасы дров, а пойти за ними в лес не решались. Чтобы никто из леса не спускался за продуктами в село, солдаты минировали поля и ставили растяжки. Одних только коров и коз погибло на таких ловушках десятки. Слава Аллаху, смерть обходит добрых людей.

С наступлением сумерек Фатима натаскала из колодца в дом воды и вышла со двора. Перейдя на другую улицу, она подошла к дому местного аксакала и несколько раз стукнула пальцем по стеклу веранды. Дверь открыла младшая дочь старейшины, Бархат.

– Ас-саляму алейкум, Фатима-апа, — поприветствовала её девушка.

– Ва-алейкум ас-салям, доченька. Мне бы с отцом твоим поговорить. Не спит он ещё?

– Проходите, апа, в дом, я налью вам чаю. Отец сейчас вернётся с конюшни, он кормит лошадей.

Фатима прошла в комнату и села на расстеленную вдоль стены кошму. Диктор радио передавал о последних новостях. Прислушавшись, она надеялась услышать что-то новое о событиях в Первомайском, но в этот момент пришёл аксакал.

– Ас-саляму алейкум, Зейнул-Оглы, — поздоровалась Фатима, пытаясь при этом привстать с кошмы.

– Ва-алейкум ас-салям, Фатима. Сиди, не вставай, — махнул рукой старейшина. — В наши годы нужно как можно больше лежать в горизонтальном положении, — шутливо добавив, он стал усаживаться напротив гостьи.

– Бархат, принеси нам скорее чаю, — попросил он вошедшую в комнату дочь.

– Красавица у тебя дочка, Зейнул-Оглы, — вежливо приметила Фатима. — Невеста.

– Да, она у меня королева гор, — гордо произнёс Зейнул-Оглы. — Поверишь, хоть завтра бы замуж отдал. Но за кого? Настоящие джигиты ушли в горы. Война, будь она неладна.

– Да-да, — согласно кивнула Фатима.

В комнату вошла Бархат, на подносе принесла чай, каймак, лепёшки и словно чувствовала, что речь шла о ней. Её щёчки порозовели. Взгляд чёрных глаз сопровождал каждое движение её рук. Разлив по пиалам зелёный чай и разложив угощение, девушка вышла.

– Редко заходишь в гости, Фатима, — немного укоризненно сказал Зейнул-Оглы. — Я уж было подумал, не заболела ли? Переживаю. Всё-таки соседи.

– Спасибо за заботу, Зейнул-Оглы, — поблагодарила Фатима. — Здоровье, конечно, неважное, но стараюсь держаться.

Её губы задрожали, и она поспешно поставила пиалу на скатерть. Аксакал, заметив волнение гостьи, выдержал молчаливую паузу, и когда Фатима немного успокоилась, сказал:

– Я и моё семейство всегда рады видеть тебя, ты же знаешь. Твоя радость — это наша радость, твоя беда — это наша беда. Расскажи мне что произошло, не держи на сердце тяжёлый камень.

Фатима перевела дух и вытерла слёзы кончиком платка.

– Зейнул-Оглы, мой сын Вахид, так же как и твой сын Георгий, выбрал свой путь в жизни. На всё воля Аллаха. Пусть будут светлыми их умы и добрыми сердца. Хороший человек сообщил мне, что Вахид сейчас с теми, кого окружили в селе Первомайское.

– О Аллах, — произнёс Зейнул-Оглы и покачал головой.

– Прошу тебя по-стариковски, — продолжила Фатима, — спроси у Георгия, может быть, он поможет ему выбраться оттуда?

Старейшина ничего не ответил, словно раздумывал, стоит ли ему вообще в её присутствии вести разговор, касающийся Георгия. Со стороны мечети из громкоговорителя донёсся голос местного муэдзина. Начинался вечерний пятничный намаз. Фатима вышла из комнаты, где остался молиться старейшина, и зашла в другую комнату. Так в отдельности они и провели намаз. Прочитав молитву и не дождавшись ответа от Зейнул-Оглы, Фатима вышла из дома аксакала. У самых ворот её догнала Бархат.

– Апа, завтра к полуночи приходите к нам. Отец передал, что будет сам Георгий.

От нахлынувшей радости Фатима, не удержавшись, обняла девушку.

– Спасибо, доченька, здоровья и благоденствия вам. Храни вас Аллах!

Глава 4

Вырытый в первую ночь блиндаж укрывал от промозглого утреннего ветра и внезапно начавшегося мелкого дождя. Бережно перевозимый по всем злачным местам примус «шмель» не подкачал и на этот раз. Нагретый воздух проникал через ткань камуфляжа, форма постепенно высыхала, образуя испарения. Впервые за двое суток Владимир мертвецки заснул. Ему снилось, что он идёт по бескрайней выжженной солнцем степи, спотыкаясь и падая в почерневшую от зноя пыль. Мучительная жажда, словно наброшенная на шею удавка, с каждым разом затягивалась всё сильнее и сильнее, отнимая последние силы. А миражи, появляющиеся на горизонте в виде голубых рек и озёр, лишали его разума и способности оценить каждый сделанный им шаг, тем самым уничтожая в нем веру в спасение. И оно, это спасение, казалось, пришло. Но какое! Огромное стадо разъярённых диких буйволов, сотрясая тишину ударами копыт, неслось прямо на него. Расстояние быстро сокращалось. Смерть в образе злой старухи, бродившей рядом с ним, дыхнула в лицо Владимира гнилостным запахом и закатилась истерическим смехом. Понимая, что гибель неизбежна, Владимир шагнул навстречу рогатой лавине. Но какая-то сверхъестественная сила за доли секунды до столкновения вырвала его из кошмара, утаскивая за собой в неизвестное ему пространство. Сам не ожидая того, Владимир закричал во сне и, проснувшись, увидел подсевшего к нему Николая.

- Володь, извини, что разбудил, - сказал Николай. - Артобстрел начался. Долбят не на шутку. Выйдешь, посмотришь?

- Да, сейчас, — произнёс Владимир, растирая руками заспанное лицо. — Как там караул, Коль?

- Нормально. Сейчас быстро поужинаем и сменим их. Пусть немного отдохнут и поедят. А мы с тобой немного подежурим. Как ты на это смотришь?

- Всё правильно. Пойду взгляну, что там творится. — Взяв автомат и ночную оптику, Владимир вышел из блиндажа. Трассеры пунктирными линиями бороздили блокированное село вдоль и поперёк. Где-то на окраине бесперебойно стучал РПК. Вспыхнувшая прошлой ночью нефтяная скважина, превратившись в огненный шар, освещала пламенем приличную территорию. «Этого ещё не хватало, — подумал Владимир, припав глазами к оптике ночного видения. - Если разгорится ещё сильнее, будем как на ладони». Ниже по склону, километрах в полутора от них, Владимир разглядел миномётный расчёт и несколько контрактников. Десантников, о которых говорил командующий, он так и не обнаружил. У окраины Первомайского стояли три танка, они периодично простреливали прилегающую к домам местность. К Владимиру, пригнувшись, подошли бойцы.

- Посмотри, командир, вон туда, — сказал Славка, указав рукой в сторону сельской водокачки. — Видишь, вплотную к ферме стоят камыши? Если федералы проморгают, боевики не упустят такой шанс и через этот камыш выйдут на контрактников, а значит, потом и на нас.

Осмотрев этот участок, Владимир поймал себя на мысли, что Славка прав, хотя думать о том, что федералы этого не учли, совсем не хотелось.

- Ты, Слав, присмотри за этим квадратом, а Егор пусть не упускает из виду контрактников. Без моей команды ничего не предпринимать.

Те, кивнув, продолжали наблюдение.

Собрав в тесном блиндаже остальную группу, Владимир, изложил дальнейшие действия, в частности, заострил внимание на подозрительном участке в зарослях камыша.

- Так вот. Это место, действительно не внушает доверия, - сказал он. - Всем, кто заступает в охранение, в обязательном порядке при обнаружении какого-либо перемещения там срочно докладывать мне. Мы с Николаем заступаем в ночь. Лёха, Серёга, стопроцентный отбой. Я и Николай сейчас сменим Славку и Егора. Разрешаю на ночь для согрева по одному глотку.

Продолжение следует...

Глава 1

Владимир сидел на скамейке в парке и смотрел, как фонтан равномерно разбрызгивал сверкающие на солнце струйки воды. Лёгкий хмель выпитого пива приятно кружил голову, согревал изнутри и невольно подталкивал к раздумьям. Худощавый старичок, издали приметив в его руках бутылку, стеснительно подошёл к Владимиру и тихим голосом спросил:

- Сынок, пустой бутылочкой не угостишь?

Владимир молча и одобрительно кивнул головой. Тот несказанно обрадовался:

- Да ты пей, пей, я дождусь, посижу рядышком.

Владимир стал разглядывать окружающих, заметив для себя, что на улице много симпатичных девушек. Осень баловала их тёплой погодой, словно разрешила ещё какое-то время надевать мини-юбочки и разноцветные колготки. Невдалеке изрядно подпитая женщина с синяком под глазом приставала к прохожим. На её оклики никто не реагировал, все проходили мимо.  Возмущённая тем, что от неё отмахиваются и не обращают должного внимания, она громко выкрикивала:

— Сергей Иваныч хороший прокурор! Он вас, суки, всех к стенке поставит!

Затем она на минуту успокаивалась, доставала из кармана недопитую бутылку дешёвого портвейна и прямо из горлышка делала несколько глотков. Измученная желудочной икотой, она начинала свой концерт заново.

Рядом с Владимиром присела приятная девушка лет двадцати. Он её уже видел, когда заходил в этот парк.  Хлопая накладными ресницами, девица слегка задрала край юбки, оголив бёдра.  Её коварный взгляд цепко поймал его уставший от перелётов взгляд, и она, словно кошка замурлыкала:

- Молодой человек чего-то желает? Может, эротический массаж? Отдохнуть? Возьму недорого.

Владимир улыбнулся и ничего ей не ответив встал со скамейки. Провожаемый разочарованным взглядом девушки он не спеша направился по проспекту. До недавнего времени он не был в России вот уже как два года. В его кармане лежал турецкий паспорт и виза, где в графе «цель приезда» стояло слово «коммерческая». Носить чужую фамилию и чужое имя было делом неприятным, но без таких «атрибутов» приехать сюда ему было просто невозможно. А ведь здесь, в этом городе, всего в двух кварталах от того места, где он сейчас находится, живут родители Владимира, а на соседней улице - жена и дочь. В январе 1996 года почтальонша передала в руки его матери серый конверт. На бланке с гербом, находящимся внутри, короткий машинописный текст в суровом армейском стиле известил: «Ваш сын геройски погиб, исполняя служебный долг в Чеченской Республике. О доставке тела Вас предупредят дополнительно».

Нервно выкуривая сигарету, Владимир подошёл к знакомой с детства пятиэтажке и стал безотрывно смотреть на окна родительской квартиры. Те же занавески, те же цветы на подоконнике. Скрипучая подъездная дверь, раскачиваемая ветерком, жалобно ныла, словно звала его, умоляя зайти. Желание обнять маму острым камнем подтачивало сердце, принося щемящую боль в подреберье. Постояв несколько минут, он, приподняв воротник плаща, с тоской развернулся и направился туда, где был официально похоронен. По кладбищу величаво разгуливали вороны, раскидывая когтями пожелтевшие листья и озираясь на каждый подозрительный шорох. Оказавшись у часовни, Владимир постучал в окошко. Дверь открыла женщина с накинутым на плечи пуховым платком.

— Вы что-то хотели, мужчина? — спросила она, спускаясь по крылечку.

— Добрый день. Вы не могли бы мне помочь отыскать одну могилу. Я проездом из другого города. Если хотите, я заплачу.

— Побойтесь бога, — улыбнувшись, сказала сторожиха. — Здесь ваши деньги никому не нужны. Пойдёмте. Что с вами поделаешь.

Назвав ей дату похорон, Владимир стал ждать, глядя, как аккуратно хозяйка погоста перелистывает потрёпанный журнал, изредка поплёвывая на кончики своих пальцев.

— Как вы говорите фамилия усопшего? — переспросила она, взглянув на Владимира.

— Власов Владимир Иванович, — взволнованно произнёс Владимир, доставая сигарету.

— Есть такой. Пятнадцатый ряд, третья слева, — сказала женщина. - Пойдёмте искать.

Она шла впереди метрах в трёх, не торопясь, внимательно осматривая каждую оградку. Остановившись у одной из них и приглядевшись к фотографии на памятнике, она вдруг замерла. Затем с испугом на лице обернулась к стоявшему за её спиной Владимиру и, перекрестившись, отшатнулась назад.

— Господи, вы уж меня простите. Всякое бывает, вот если бы ночью пришли, я бы, ей-богу, подумала, что покойник выходил прогуляться и вернулся. Лицо-то одно, я вижу. Брат-близнец, что ли?

— Вы идите, я хочу побыть тут один, — попросил Владимир, открывая калитку оградки.

Женщина кивнула несколько раз и, попятившись боком, пошла в сторону выхода. Владимир достал из кармана бутылку водки и присел на скамейку.

— Ну, здравствуй… Николай. Вот, навестить тебя пришёл. Прошло столько времени, а я до сих пор не могу себе простить…

В горле у Владимира образовался ком. Сделав несколько глотков спиртного, он прикоснулся рукой к могильному холму и заплакал. Память, словно ветер, перелистывая страницы жизни, вернула его опять в Чечню.

Глава 2

Тогда, в январе девяносто шестого, Владимир со своей группой прибыл в Моздок ближе к вечеру. Оставив бойцов покурить у входа в штаб, он поднялся на второй этаж и постучал в дверь с табличкой «Командующий группировкой».

— Входите, – донеслось из кабинета.

Владимир вошёл. У окна стоял и курил седоволосый генерал.

— Товарищ генерал, группа спецназа прибыла к месту дислокации. Командир группы майор Власов.

— Проходи, майор, — откашливаясь, произнёс генерал. — Проклятые сигареты. В этой стране даже отрава и та поддельная.

Указав Владимиру на стул, командующий подошёл к рабочему столу и сел в стоящее рядом кресло.

— Мы ждали вас к ночи, но раз уж вы прибыли немного раньше, тогда сразу и приступим к делу.

Позвонив по внутреннему телефону, генерал стал ждать, пока на том конце провода возьмут трубку.

— Ну, где ты там, мать твою, бродишь, — пробурчал он сердито, и тут же из трубки прорезался бравый голос:

— Слушаю, товарищ генерал.

— Борис Сергеевич, возьмите карту и срочно ко мне.

Не прошло и десяти секунд, как в кабинет буквально залетел толстенький с лысиной на голове полковник. На вид ему было лет тридцать пять, не больше. «Ни хрена себе, — подумал Владимир. - В сорок он, наверное, будет генералом. А может быть, и маршалом». Размышление Владимира о звёздной карьере полковника прервал голос генерала.

— Вот здесь, — показал он карандашом на карте, — войсками окружена банда боевиков. Село носит название Первомайское. По поступившим сведениям, бандитами руководят известные полевые командиры Асаев и Адуев. Надеюсь, вы наслышаны о деталях их кровавой прогулке по Будённовску?

Владимир кивнул:

- Так точно, товарищ генерал.

— Ставлю задачу твоей группе, — продолжал командующий. — После выброски укрепиться на склоне с северной стороны села Первомайское. Твоими соседями будут десантная бригада из Пскова и в двух километрах от них три миномётных расчёта, состоящие из контрактников комендатуры. Они там парятся с первых часов всей этой канители и препятствуют возможному слиянию боевиков с другими моджахедами, которые, вероятнее всего, выдают себя за мирных жителей соседних сёл. Особисты перехватили радиопереговоры Асаева с неустановленным лицом. Связь была чёткой. Речь шла о помощи бандитам. Можно с уверенностью сказать, что так называемый собеседник Асаева  затаился где-то рядом. А вот откуда он свалится на нашу голову, это для нас пока вопрос. Именно поэтому, майор, ваша группа должна сделать всё возможное и даже невозможное, чтобы никакая помощь до этих бандитов не дошла. Так сказать, чисто заградительная миссия. Будем надеяться, что твоим бойцам и стрелять-то не придётся. Всю грязную работу сделают федералы. Кстати, сколько у тебя человек?

— Семеро вместе со мной.

— Маловато, — рассудительно произнёс командующий. — Ну, а теперь о некоторых нюансах мероприятия. Поскольку операция носит секретный характер, документы и личные вещи придётся твоим хлопцам сдать. Оставить только жетоны с личными номерами.

Владимир вопросительно посмотрел на генерала.

— Но ведь это могут быть фотографии близких, жён, детей, – сказал он в надежде, что командующий возьмёт это во внимание.

— Я понимаю, майор, — стараясь показать сочувствие, сказал командующий. — Но приказ есть приказ, и не нам его обсуждать. - После чего, взглянув на заместителя, он сурово подчеркнул: — Проследишь за исполнением лично.

Пока сотрудники ФСБ под присмотром полковника занимались изъятием карманного имущества у бойцов, генерал вызвал к себе начальника по вооружению и указал ему на Владимира:

— Выдай под роспись боеприпасы и обязательно каждому по сапёрной лопатке.

— Нам бы рацию хорошую, товарищ генерал, желательно с запасным аккумулятором, — дополнил Владимир.

— Вот с этим сложнее, — ответил генерал. — Боевики сканируют каждое слово, могут вычислить. А за провал операции тебе и мне не то что голову оторвут, но и всё то, что висит ниже.

— А как же без связи, товарищ генерал? – удивился Владимир.

— Не переживай, — подбодрил его командующий. — Думаю, дней через пять заберём вас с этой точки. А сейчас подготовьтесь, вылет через полчаса.

Владимир вышел из кабинета и спустился к выходу, где его ждали бойцы. На их лицах отображалось возмущение и непонимание.

— Володь, бред какой-то, - усмехнулся Николай. - Отобрали на хрен всё, даже служебные книжки. Хорошо хоть я спиртягу заныкал, без него здесь в горах немыслимо.

Владимир молчаливо кивал, давая понять, что с ними обошлись несправедливо. Затем дал команду всем построиться.

Дождавшись, когда бойцы в считанные секунды утихли, он кратко изложил обстановку:

— Полетим в Первомайское, где окружены боевики. А вернее, высадимся на склоне, можно сказать, в чистом поле. Перед нами поставлена боевая задача. Не допустить проникновения в село посторонних лиц на вверенном участке. С нами во взаимодействии места возможного прорыва будут контролировать десантники и контрактники. Работать будем без связи.

Все удивлённо переглянулись. Даже вечно спокойный Андрюха на этот раз не удержался и нецензурно обронил: «Вот это задница!»

Владимир бросил на него неодобрительный взгляд.

— Может быть, и так, – подчеркнул он. - Именно поэтому оставляю за каждым из вас право на отказ от участия в операции. Осуждать за это решение никто не будет. Даю слово офицера.

Воцарившуюся тишину прервал Славка:

— Нет таковых, командир.

- Теперь о главном, – продолжил Владимир. - Одна, даже самая маленькая ошибка со стороны любого из нас может оказаться роковой. Вспомните недавний декабрь девяносто пятого, когда мы с вами потеряли двух наших товарищей. Поэтому не расслабляться ни на секунду. Помните: одно лишнее движение - и ты мишень для снайпера. Сейчас всем получить боекомплекты и ждать команды.

Оставшись один, Владимир закурил, задумавшись о том, как им лучше замаскироваться в открытом поле. Со слов командующего вступать в бой группе ни с кем не придётся, якобы куда ни плюнь, повсюду федералы. «Он, наверное, забыл, что в Чечне даже грудные дети со стволами ползают», — усмехнувшись, подумал Владимир.

Тем временем к нему подтягивались его бойцы.

— Володь, эти тыловые упыри патронов дали на полчаса боя! – взбунтовался Славка. - Лёха поддержал его: «В натуре, командир, что такое два цинка на семь человек?»

Владимир не успел успокоить возмущённых бойцов, так как именно в этот момент к крыльцу штаба подъехал старенький пазик, и водитель, посигналив, крикнул из кабины:

— По коням, братва!

— Всем в автобус, поговорим в воздухе, — приказал Владимир, забросив бронежилет и рюкзак в заднюю дверь. Вслед за ними в автобус запрыгнули командующий и его заместитель. Ехали недолго. На аэродроме с крутящимися винтами их уже ждал МИ-8. Пока бойцы поднимали на борт снаряжение, генерал отвёл Владимира в сторону.

— Ты на меня, майор, зла не держи, – сказал он. - Будь моя воля, я бы тебя туда не послал. На старости лет греха на душу брать не желаю. Говорю к тому, чтобы ты не думал обо мне, как о дерьме.

Владимир, ничего не ответив, пожал протянутую генералом руку, после чего, повернувшись, побежал к вертолету. Плавно поднявшись на несколько метров и накренившись набок, вертушка взяла курс в заданный квадрат. Через окошко Владимир наблюдал, как быстротечно уменьшаются фигуры всё ещё стоявших на том же месте провожающих.

— Что-то не так, Геннадий Иванович? — спросил заместитель у командующего, видя, как тот провожает взглядом удаляющуюся в небе точку.

Генерал закурил, нервозно делая глубокие затяжки. Сейчас он ничего не мог ответить своему заместителю. Не мог, потому что и сам не понимал отсутствия логики и военной тактики в приказах, поступающих к нему с самых верхов. Оказывается, десантники ещё вчера снялись со своих позиций у Первомайского и ушли на Грозный. Их поменяли мотострелки. Есть, правда, с ними три танка, но там проблемы с горючим для них. Заправщики в пути, а вот когда прибудут, никто толком не знает. Вплотную с этим майором стоят контрактники с комендатуры. У них есть три миномёта. Единственная проблема – они безбожно бухают. Начальник комендатуры, контуженый полковник, вообще с катушек слетел. То его видели на БМП на рынке, то по сёлам мотается за водкой. Налакаются, начинают чумиться, палят куда попало. Все скважины по округе сожгли. Сволочи! Сейчас вся надежда на эту группу. Нельзя дать боевикам просочиться из села. «Думаю, майор не подведёт, мужик толковый, разберётся», - решил командующий. Задумавшись обо всём этом, он вспомнил о заместителе.

- Ты что-то сказал, Боря? – спросил генерал у стоявшего рядом зама.

- Да говорю, товарищ генерал, жалко, что действительно маловато их. В случае чего они и полчаса не продержатся. Тем более что, по нашим расчётам, именно в этом направлении боевики и попытаются прорваться. Может, вернём их, товарищ генерал? Ещё ведь не поздно.

— Я бы рад, — ответил генерал, швырнув на землю недокуренную сигарету, — но это приказ. А приказы нужно выполнять. Пошли, у нас ещё много работы.

Из-за вибрации фюзеляжа и сильного гула разговаривали почти жестами или же просто кричали друг другу в самое ухо. Судя по тому, как часто вертушка стала маневрировать в полёте, Владимир понял, что их путешествие проходит между горными хребтами. Стрелки на его командирских часах показывали за полночь. Подав бойцам, условный сигнал подвинуться ближе к нему, Владимир изложил план их действий.

— Всем быть предельно внимательными, – сказал он. - Николай и Серёга, сразу после высадки полная маскировка и наблюдение за местностью. Леха, — Владимир посмотрел на снайпера, — осторожно с оптикой. Прицел расчехлять по крайней необходимости. Даже при свете луны твои стекляшки видны за километр. Враз мозги вышибут. Егор, Андрюха и я роем ходы сообщения и блиндаж. Слав, от пулемёта ни на шаг. И не забудь обложиться камнями. А сейчас каждый должен немного вздремнуть. Вопросы? Нет вопросов. Тогда отбой!

Пристроились все, кто как мог, тут же засопели. Положив голову на бронежилет, Владимир закрыл глаза и стал вспоминать родной дом. За прошедший год он уезжал из него трижды. Последний раз Любаша привезла его из Дагестана, где Владимир после ранения провалялся в госпитале несколько месяцев. Дома, не выдержав постоянных слёз жены, написал рапорт об увольнении, но на следующий день забрал. Не смог бросить ребят. Погрузившись в сон, Владимир ничего в нем не увидел, словно бродил в потемках. Разбудил его слабый толчок в плечо. Открыл глаза – над ним склонился штурман.

— Командир, подлетаем! – почти в ухо крикнул тот. - На всё про всё у вас ровно минута. Ни пуха ни пера!

Владимир стал будить бойцов. Свет сигнальной лампы никого врасплох не застал. Оперативно высадившись из вертолёта, группа залегла на промёрзшем поле. Звёздное небо было единственным освещением в эту тёмную ночь. Зная о том, что до рассвета осталось совсем немного времени, все дружно заработали лопатками.  Вдалеке слабо мерцали огоньки домов. Посёлок это или место дислокации войск, решили выяснить утром, когда будет возможно осмотреться на местности. Чуть ниже по склону загрохотал миномёт. Разрывы от мин легли по окраине села.  «Наверное, комендатура обрабатывают боевиков», – подумал Владимир.

Окапываться продолжали уже быстрее, всем хотелось как можно скорее закончить с укрытиями. Перед самым рассветом дело было сделано. Для маскировки воспользовались сухими кустарниками. Владимир собрал всех в свежевырытой и тесной землянке.

— Молодцы, ребята, не подкачали, – похвалил бойцов Владимир. – Тебя, Егор, дополнительно назначаю коком. Доставай тушёнку и по сто граммов фронтовых. А пока вы перекусите, мы с Николаем на вахту.

Продолжение следует...

Я не пишу рецензий на коммерческой основе. Если берусь за написание, значит, книга действительно зацепила, и хочется поделиться впечатлениями. С "Письмами героев" именно такой случай. До этого я читал два романа Андрея Максимушкина — "Костёр на берегу" и "Девушка из невозможного мира". Обе книги оставили приятное впечатление, и, что важно, они связаны по духу.

Сразу оговорюсь: моя рецензия написана именно на первый том серии "Писем". Но так как читатель принимает решение читать или нет книгу, именно по отзывам к первому тому, думаю рецензия уместна именно тут.

Не скрою, я предвзят. Лично с автором не знаком, но могу с уверенностью сказать, что мы идеологические единомышленники. Конечно, есть нюансы, обусловленные индивидуальным взглядом на мир, события, героев и антигероев, но в целом наши позиции совпадают.

Итак, представляю роман "Письма героев". Это масштабное историческое полотно, которое переносит читателя в альтернативную реальность, где Российская империя не только пережила революционные потрясения, но и укрепила свои позиции на мировой арене.

Хочу предупредить тех читателей, которые засыпают и просыпаются с пением "Интернационала": эти книги не для вас. Они способны вызвать у апологетов большевизма изжогу, скрежет зубовный и расстройство желудка. Имейте это в виду и утешьтесь многочисленными историями про попаданцев, строящих коммунизм.

Андрей Максимушкин мастерски сочетает элементы политического триллера, военной драмы и семейной саги, создавая многогранное и увлекательное произведение. Роман охватывает ключевые события первой половины XX века, начиная с 1939 года, когда мир стоит на пороге новой большой войны, и заканчивая первыми годами Великой Океанской войны, которая перекраивает геополитическую карту мира. Читателям, предпочитающим исключительно линейное повествование, стоит задуматься, готовы ли они к такому формату.

Повествование переходит от политических интриг в высших эшелонах власти до личных драм простых людей. Автор умело балансирует между масштабными событиями и частными историями. Сюжет прихотливо ветвится: то читатель оказывается в кабинете резиденции императора Всероссийского Алексея II, где он пытается удержать мир на грани войны, в то время как его двоюродный брат, князь Дмитрий, выполняет секретные миссии в Персии и Греции. То мы переносимся на стройплощадку в окрестностях Петербурга, где инженер Иван Никифоров вынужден оставить строительство школы и не совсем добровольно отправиться на военную службу. Из квартиры во Франции, где живёт семья политического эмигранта, повествование забрасывает нас на палубу русского авианосца "Двенадцать апостолов", где лётчик Кирилл Никифоров осваивает новейшие самолёты морской авиации. Читатель оказывается то в Западной Европе, то в России, то в Скандинавии, то в Месопотамии и Палестине. Эти истории переплетаются, создавая сложную и увлекательную паутину сюжетов.

Основные герои романа — большая семья Никифоровых, которую бурная первая половина XX века раскидала по всему миру. Политический эмигрант, инженер-строитель, военный, домохозяйка... Практически весь срез русского среднего класса. Того, каким он мог бы быть, не случись в реальном мире трагедии 1917 года.

Да, напомню, автор создаёт убедительную альтернативную реальность, где Российская империя продолжает существовать под скипетром императора Алексея. В этой реальности Россия не только избежала революции, но и стала одной из ведущих мировых держав, способной противостоять многочисленным внешним угрозам. Именно внешним. Потому что внутреннего врага русский народ, во главе с государем, успешно задавил. Впрочем, в самом конце первого тома вас ждёт интересная отсылка к истории взаимоотношений императорской власти с Коминтерном. Любопытно видение автора международных отношений, где Россия выступает как мощная сила, балансирующая в условиях начавшейся мировой войны между Германией и западными союзниками, выступая первоначально нейтральной стороной. Даже пытаясь погасить войну предложением мирных инициатив, увы, безуспешно. Андрей Максимушкин, отдаю ему должное, умело переплетает реальные исторические события с вымышленными, создавая убедительную картину мира, который мог бы быть именно таким.

Герои романа — это не просто картонные фигуры, а живые люди со своими страстями, слабостями и убеждениями. Особенно выделяются образы императора Алексея II, который вынужден балансировать между жёсткой политикой и заботой о своей семье, и князя Дмитрия, который, будучи доверенным лицом царя, выполняет опасные миссии за границей. Лётчик Кирилл Никифоров, молодой и амбициозный, мечтает о славе, но сталкивается с суровой реальностью войны. Инженер Иван Никифоров, напротив, — человек, который вынужден оставить свою мирную жизнь и отправиться на фронт, где его навыки строителя могут спасти жизни тысяч солдат. Эти персонажи вызывают у читателя сопереживание и интерес. Что интересно, среди героев романа нет исключительного, безоговорочного злодея или злодеев. У всех своя правда. У русского офицера и солдата, у деятеля Коминтерна и бойца интербригады, у английского адмирала и немецкого моряка.

Автор уделяет большое внимание деталям, будь то описание военных операций, быта моряков на кораблях или жизни в тылу. Например, сцены на авианосце "Двенадцать апостолов" передают напряжённость и сложность жизни моряков, а эпизоды в Санкт-Петербурге показывают, как война влияет на обычных людей. Читатель может почувствовать холод норвежского моря, услышать гул моторов самолётов и ощутить напряжение перед началом боя. Почувствовать изнурительную жару сирийской пустыни, скрежет и рёв моторов колонны русских бронеходов, разрывы и визг осколков британских снарядов.

Андрей Максимушкин также увлекательно описывает политические интриги, шпионские игры и дипломатические манёвры, что добавляет роману динамичности и напряжённости. Роман ими насыщен. Собственно, он и начинается с беседы двух агентов английской разведки, планирующих террористический акт. Автор показывает, как за кулисами больших событий ведутся тайные войны, где каждая сторона пытается переиграть другую. Очень напряжённая сцена ждёт нас во второй половине романа, где решается судьба терпящей поражение Франции, и когда Россия помогает маршалу Петену найти выход из патовой ситуации. Эти сцены добавляют роману динамичности и напряжённости, делая его не только историческим, но отчасти и шпионским романом.

Теперь остановлюсь на том, что может вызвать у читателя негатив(идеологическая составляющая не в счёт).

Иногда роман кажется перегруженным событиями и персонажами. Множество сюжетных линий и героев могут запутать читателя, особенно если он не знаком с реальным историческим контекстом. Например, сцены, связанные с политическими интригами в Персии и Греции, могут показаться излишне затянутыми и сложными для восприятия. Роман, несомненно, требует определённого уровня знаний о истории начала XX века. Читателю, не знакомому с событиями Первой мировой войны, Версальского договора и политической ситуацией в Европе, может быть сложно понять все нюансы сюжета. Например, сцены, связанные с Версальской конференцией и её последствиями, могут быть непонятны без предварительного знания истории.

Читать роман нужно человеку, хорошо знакомому с реальной историей, чтобы не теряться в догадках, кто такие адмирал Кедров, генерал Пепеляев или Фридрих Вильгельм Рейнхольд Пик. Так как г-н Максимушкин часто в основу повествования кладёт имевшие место в реальности события, хорошо бы о таких событиях читателю заранее знать.

Кроме того, приход к власти в Германии левого крыла национал-социалистов, братьев Штрассеров, для меня лично менее предпочтителен, нежели сторонников Адольфа Гитлера. Но, повторюсь, я субъективен.

Хотя главные герои прописаны очень детально, некоторые второстепенные персонажи остаются в тени. Их мотивы и поступки иногда кажутся не до конца проработанными, что может вызывать вопросы у читателя. Например, персонаж Ольги, жены Рихарда Бользена, мог бы быть раскрыт более глубоко, чтобы читатель лучше понимал её роль в сюжете.

Пора подводить итог.
"Письма героев" — это масштабный и увлекательный роман, который понравится любителям исторической прозы, альтернативной истории и военных драм. Автору удалось создать сложный, многогранный мир, где переплетаются судьбы людей и целых народов. Несмотря на то, что определённая часть читателей обратит внимание на некоторые недостатки, такие как перегруженность сюжета и сложность для неподготовленного читателя, роман оставляет сильное впечатление и заставляет задуматься о том, как случайные события могут изменить ход истории.

Роман будет особенно интересен тем, кто увлекается историей России, военной прозой и политическими интригами. Это произведение, которое не только развлекает, но и заставляет задуматься о цене войны, политических решений и человеческих судеб. "Письма героев" — это книга, которая надолго останется в памяти читателя благодаря своей глубине, детализации и эмоциональной насыщенности.

Я уже поблагодарил автора в личной переписке за то, что он силой своего литературного таланта создал мир, в котором я хотел бы жить!