"Чёрные глаза"

Ты дико пугаешься (страшишься) своих же собственных представлений (галлюцинаций, «образов и подобий»), если сталкиваешься с ними нос к носу (в «реальности», вблизи). Хотя издалека они тебе кажутся вполне здоровыми и красивыми.

Фактически, вблизи тебе страшно твоё собственное лицо. Хотя, издалека оно тебе кажется красивым (и здоровым). Тебе следует держаться подальше от твоего собственного лица - от твоих представлений обо всём (=о ничём). И "всё будет хорошо".

В чём вся страшность и нездоровье твоего лица? В том, что у тебя нет никакого лица. Ты абсолютно безлик, невидим, прозрачен, бесплотен. Издалека ты можешь выдавать желаемое за действительное. Вблизи ты всегда жестоко разочаровываешься - убеждаешься в отсутствии у тебя какого-либо лица. Ты же - "дух святой". Ну, какое у тебя может быть лицо (скажи на милость)? Сам подумай!

Иначе говоря, тебя не существует, тебя "нет". А тебе кажется, что ты "есть". Ты в каком-то смысле давно умер. Точнее, никогда и не рождался. Но поскольку это тебе не комильфо, постольку ты сам себя ловко обманываешь - занимаешься притворством и лицемерием.

Ты изобретаешь себе легенду о твоём рождении и скорой "смерти", о родителях и прочих при-дурках - о людях. И живёшь припеваючи в твоих мечтах (в иллюзиях), но ровно до тех пор, пока не приближаешься к своему лицу - к своим представлениям (миражам) о твоей жизни, которой на самом деле у тебя просто нет.

В этом смысле ты "спишь и видишь" твою жизнь там, где ничего нет - в пустыне, в пустоте. Ты смотришь кино - сновидение. И всё бы ничего, да твоё сновидение всегда получается (становится) кошмарным. И тебе приходится время от времени просыпаться - "просветляться".

«Одев на мятое лицо осмысленности маску,
Я разогнал тяжёлый сон, икнув по-царски.
Вчерашний хмель гудит в костях, желудок пышет жаром,
И, приподнявшись на локтях, я взглядом шарю.
*

И вижу то же, что вчера - мой гардероб разбросан,
Окурков смрадная гора под самым носом.
А на столе и под столом, как после долгой битвы,
Разгул, разнос, разбой, разгром, всё перебито…»

«И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою.
А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?
И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина.»

Однажды я так чуть в канализационный люк не угодил, не заметив его на пути. Одна нога соскочила, но я удержался.

А еще в школьные годы мне довелось вот так сослепу упасть в яму с говном. Причем, говно там было самое настоящее – прямо из канализации. Я возвращался со школы, и подходя к своему подъезду, выключил фонарик. Думал, что здесь и вслепую сориентируюсь, так как каждая кочка мне тут знакома, и незачем тратить заряд батареек. Но я не знал, что днем возле дома коммунальные службы вырыли яму, в которую временно опустили сток канализации. Что-то там с канализацией случилось, я уже не помню. Но хорошо запомнил, как плюхнулся прямо в эту зловонную жижу. К счастью, яма оказалась неглубокой, и я сразу же выбрался из нее. Но отмывал потом свой пуховик я долго (дело было зимой или поздней осенью).

Заметил, что люди далеко не всегда понимают, зачем я свечу на дорогу фонариком. Им-то все видно, а то, что кому-то может быть ничего не видно, доходит не до всех.

Иногда и конфликтные ситуации у меня возникали. До сих пор помню неприятный инцидент, когда какому-то парню показалось, будто я с фонариком ищу закладки (а я просто в темноте потерял ориентиры, и залез куда-то не туда, пытаясь выбраться к тротуару). Я пытался объяснить ему, что не вижу в темноте, но он так меня и не понял.

Впрочем, у более адекватных людей, если им все объяснить, вопросы отпадают.

Чуть легче бывает с наступлением снегопадов. По заснеженной дороге я могу идти свободно даже без фонарика, снег хорошо отражает малейший свет, который в городе так или иначе есть, если только это не пустырь какой-нибудь. Но и по заснеженной дороге не всегда легко идти, особенно если дорога не расчищена, и представляет из себя какую-то узенькую тропинку. Часто бывает так, что эта тропинка просто сливается у меня перед глазами с остальным снегом, и я ее не различаю. Приходится подсвечивать фонариком в таком случае.

Я даже днем с собой фонарик ношу – на всякий случай. Естественно, на улице он мне при солнечном свете не нужен. Но изредка приходится светить им в помещениях с плохим освещением. Например, я занимаюсь в настоящее время курьерской доставкой, разношу еду из магазинов и ресторанов. Иногда попадаются такие подъезды, войдя в которые я как будто попадаю в царство мрака. Приходится светить. В том числе и в лифтах порой ничего не видно, когда кнопку с нужным этажом не вижу без фонарика.

Знаю, что проблема с сумеречным зрением встречается у некоторых людей. Но я очень редко замечаю вечерами пешеходов, которые светят фонариками на дорогу перед ногами. Встретить пешехода с фонариком мне получается не просто редко, а крайне редко. За последний год я вообще не припомню встречи с прохожим, который идет с фонариком, хотя ходить мне по вечерам приходится практически каждый день. Оттого у меня складывается впечатление, что это в общем-то редкая проблема.

Если очки есть у многих, и человек в очках никого не удивляют, то вот люди, которые возвращаются с работы вечером или просто гуляют с фонариками, у непосвященным могут вызывать недоумение. Людям со стороны может казаться: нафига этот чувак светит фонариком, все и так хорошо видно, наверное он какой-то странный. А то, что этот человек может просто ничего не видеть без фонарика, понимают не все.