Всем привет, Уважаемые читатели, зрители, подписчики, и гости моего канала!

Подобно Свинье под Дубом, неблагодарность людская порой являет себя во всей красе своего убожества. Сколько раз доводилось видеть, как те, кому щедро дарили блага, отворачивались, забывая источник своего благополучия. Как слепые, они не видят корней, питающих их благоденствие, и с упоением грызут ветви, на которых сидят.

Иные, ослепленные гордыней, полагают, что всего достигли сами. Забывают о поддержке друзей, о мудрости наставников, о щедрости меценатов. Они подобны путникам, забывшим дорогу домой, блуждающим в лабиринте собственного эго.

Другие же, ведомые завистью, ропщут на судьбу, не видя того хорошего, что уже имеют. Они словно дети, которым дали игрушку, но они плачут, требуя еще одну. Их неутолимая жажда превращает жизнь в горькое разочарование.

Но самое печальное – это видеть, как те, кто клялся в вечной верности, предают своих благодетелей. Они подобны змеям, пригретым на груди, готовым в любой момент ужалить руку, дающую им тепло.

Неблагодарность – это яд, отравляющий душу и разрушающий отношения. Она подобна ржавчине, разъедающей самые прочные узы. Лишь благодарность способна исцелить эти раны и построить мосты между сердцами. Помните об этом, дабы не уподобиться Свинье под Дубом, рубящей сук, на котором сидит.

Я привела в пример басню.

(Свинья под дубом

Басня. И.А. Крылова)

Свинья под Дубом вековым

Наелась жёлудей до-сыта, до-отвала;

Наевшись, выспалась под ним;

Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у Дуба корни стала.

«Ведь это дереву вредит»,

Ей с Дубу Ворон говорит:

«Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».—

«Пусть сохнет», говорит Свинья:

«Ничуть меня то не тревожит;

В нем проку мало вижу я;

Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;

Лишь были б жёлуди: ведь я от них жирею».—

«Неблагодарная!» примолвил Дуб ей тут:

«Когда бы вверх могла поднять ты рыло,

Тебе бы видно было,

Что эти жёлуди на мне растут".

С одной стороны, "Вороне как-то бог послал кусочек сыра"...

С другой, можно и погундеть на окружающих, что они редко говорят нам такие слова, но... Насколько часто мы сами говорим приятные слова окружающим? )

Однажды Бог послал ворон кусочка сыр...
Ну, пармезан. И он его тихонько жрал.
Один, как партизан.
Сидел себе на ветка заместо табуретка —
И жрал, и жрал, и жрал, и жрал, и жрал!
Скорей-скорей, щьтоб кто-то не украл.

А мимо щёл лиса. И колбаса — нет, сыр почуял.
И тоже сразу очен захотел.
Прям даже весь вспотел!
Прям даже стойка сделал, как собак.
Вот так!

И говорит:
— Привет, ворон!
Вах! Дай мне посмотреть со всех сторон,
Какой же ты красивий нынче стал,
Ведь я тебе давно, два... Нет! Три сутка не видал!
Какой же ты теперь неординарный!
Какой лицо! Какой фигур щикарный!
И как тебе идет твой черный цвет!
Наоми Кэмпбелл, Уитни Хьюстон, нет?
Я прям совсем тебе не узнаю!
Прости, щьто рядом долго так стою,
Я просто оторвать глаза не в силах
От твой лицо — какой же он красивий!
С тебе портрет надо писать, картина,
И помещать всемирний паутина.
С тобою рядом сам Софи Лорен
Как рядом с роза — огородний хрен!
Прекрасен верх твой и прекрасен низ,
И пусть с ума сойдет от зависти Борис...
Вот этот, как его там, Моисеев!
Твой задний низ — гораздо красивее!

Так говорит лисиц. И тихо-тихо
Подходит ближе — хитрий, шоб его, чувиха!

Ворон — молчит, но кущать перестал.
И гордо смотрит вниз, как Ленин с пьедестал.

Лисиц чуть-чуть немножько отдохнул —
И снова:
— Эй, ворон! Уснул?
Не спищь? Я тут сказать тебе еще хотел,
Пока ты в Голливуд не улетел,
Щьто преклоняюсь пред твоим умом.
Я себя чувствую, ну, просто чмом,
Когда смотрю на твой високий лоб.
Ты — гений! Твоя мисль, как антилоп,
Несется вскачь, опережая время.
Ты самий мудрий между нами всеми!
На твой на лоб написано вот тут,
Щьто ты закончил главний институт,
И щьто с медалью ты закончищь академий...
Я зуб даю, щьто Нобелевский премий
Тебе вручат, ну, максимум, в субботу —
За математика контрольную работу.
Я глаз даю, щьто умных в этом мире
Всего лишь двое: ты и Пентиум 4!
Спасибо, Бог, щьто ты позволил мне родиться
В один эпох с этот великий птица!

Так говорит лисиц.
И ближе-ближе к ворон свои пододвигает лыжи...

Ворон — молчит. Надулься, как индюк,
Аж пузо випирает из-под брюк.
Такой прям важный стал, как будто цар.
Как генеральний птица-секретар.

Лисиц же хитрий, отдохнув слегка,
Включил уже такого дурака,
Щьто даже сам себе немножько удивилься.

И говорит:
— О Господи! Неужьто я влюбилься!
О, мой прекрасний сон! О, мой ворон!
Ты доведещь мене до похорон!
Нет без твоей любви мне жизни, детка!
Сейчас повещусь, вот на этот ветка!
Нет — отравлюсь! Вот этот мухомор.
О, мой ворон! Май лав! Шери! Амор!
Как больно знать, щьто ты мене не любищь,
Щьто мой супруг ты никогда не будещь!
И не снесещь мне маленький яйцо,
Точь-в-точь похожий на мое лицо.
Ах, плохо мне! Ах, ах! Я умираю!
Инфаркт! Инсульт! Инцест! Ах, я не знаю!
Ах, сердце мой! Все, навсегда замри.
Ну щьто же ты молчищь?!
Кричи скорей «ноль три»!

И он упал, рука к груди прижатий,
Как будто только щьто его хватил Кондратий.

Ворон... А щьто ворон?! Он клюв разинул,
Про сыр забил — из рот его не винул,
И каркнул так, щьто тут же подавилься.
И вместе с сыр он с дерево свалилься.

Щьто дальще? Пищевод. Желудок.
Лиса голодний бил, ублюдок!
За польчаса ворон переварил
И стал ворон уж не такой, как бил...

Мораль:
Когда имеещь сыр — сиди и куший
И никого и никогда не слюший.